11-го июля среди жителей дома по улице Гвардейской 37 раньше всех проснулся он. Впрочем, сложно однозначно утверждать, что он проснулся, поскольку у него были сомнения, спал ли он вообще. Ночь состояла из фрагментов реальности и иллюзий, перемешанных в темноте. Скорее всего, он спал, но поверхностно, часто просыпаясь от мысли: «Уже пора». Вероятно, просто спешил начать новый день.
И как только еле-еле забрезжил рассвет, он уже был на ногах, а через час – изнывал от одиночества. Желая действовать сообща, разбудил Кондратия. Тот долго сопротивлялся, однако уступил, невразумительно бурча что-то в ответ на все его аргументы по поводу столь раннего пробуждения после столь позднего завершения их вчерашнего праздника. Он встал и медленно побрел в ванную комнату, натыкаясь по дороге на разные препятствия. Там наполнил ванную теплой водой, погрузил в нее свое бренное тело и сразу же уснул.
Он же тем временем телефонным звонком разбудил Коничиву:
– Доброе утро, Алекс, просыпайся, нужно поговорить, – сказал он девушке.
– У тебя осложнения начались? – зевая, спросила Алекс. – Дай людям поспать, у меня отпуск.
– Очень важный разговор, – настаивал он.
– Убеди меня, – сонно проговорила Приветова.
– Я вспомнил ВСЕ, – заговорщицки прошептал он и сразу повесил трубку.
Любопытная Коничива пришла через двадцать минут.
С ее помощью он разбудил и извлек из ванной Кондратия. Они устроились на кухне, и к семи утра, после кофе и сигарет, после подробного рассказа о вчерашнем празднике и о том, как вернулась к нему его блудная память, он наконец перешел к делу:
– В общем, чего я вас так рано разбудил, – начал он. – Просто не терпится мне узнать, как случилось, что память у меня отшибло. Не дает мне покоя этот вопрос.
– А мы-то тебе чем поможем? – спросил Кондратий, уже смирившийся с очень утренним подъемом и даже получающий от него некоторое удовольствие.
– Ну, одна голова хорошо, а три лучше, – банально ответил он.
– Ладно, – согласилась Коничива. – Начнем с того, что ты вообще помнишь до больницы, ну, до того, как глаза открыл в палате? Кстати, а звать-то тебя как? – вдруг осознав, что они теперь вроде как и не знакомы, спросила девушка.
– Аркадий Михайлович, – представился он.
– Так вот, Аркаша, что ты помнишь до больницы? – повторила свой вопрос Алекс.
– Все помню, – не без гордости сказал он.
– Положим, «все» ты в мемуарах опишешь, – заметила девушка, – ты рассказывай ближе к… – она задумалась и обратилась к Кондратию. – Когда он заехал?
– В воскресенье вечером, 15-го июня, – ответил Кондратий.
– Вот, ближе к 15-му, – уточнила девушка.
– Значит так, с 10-го по 12-е я был в командировке в Амстердаме. Кстати, с дедом Игнатом имел встречу, – начал он. – Мы ему как раз яхту заканчиваем. Ездил рассказывать, что да как. Он клиент особенный, любит повышенное внимание к себе. Да и заказ больших денег стоит. Кроме этого, он пожелал внести кое-какие небольшие изменения в проект. Вот и обговаривали все эти моменты.
– Ты сам ездил? – спросила Коничива.
– Да, – ответил он и продолжил. – 12-го вечером вылетел на родину. В столице не задерживался, сел на поезд. Ехал, ехал, ехал… Вот и все – заехал в 15-ое отделение.
– Ага, а номер вагона помнишь? – уточнила девушка.
Он согласно кивнул в ответ:
– Поезд 128, вагон десятый.
Затем, общаясь по телефону с платной справочной службой железнодорожников, они проложили на карте дорог маршрут следования поезда 128.
Позже методом простого перечисления и исключения они пришли к выводу, что память, не попрощавшись, оставила Аркадия на произвол судьбы где-то возле станции Тырялово, что в 70-ти километрах от их города.
– Интересное название, – заметил Кондратий. – Не удивлюсь, если по соседству с ним есть село Попадалово.
– И почему, как ты думаешь, тебе вдруг отшибло память? – продолжила опрос девушка.
Он лишь недоуменно сдвинул плечами.
Приветова перешла к промежуточным выводам:
– Или это ты по собственной неосознанной, надо полагать, инициативе впал в амнезию, или что-то произошло, что погрузило тебя в беспамятство. В первое я не очень верю. Если бы ты сам вдруг потерял память, то так легко и быстро не восстановил бы ее снова. А вот второе – более вероятно… – Коничива задумалась и неожиданно спросила. – Враги есть?
– Да вроде нет, – ответил он.
– Завистники? – подключился Кондратий.
– Ну, наверно… – он призадумался и ответил конкретнее. – Ну, как у всех, кто на несколько миллионов богаче других.
– Подробнее, – попросил Кондратий.
– Сложно сказать, – снова задумался он. – Явных не замечал, то есть таких, что способны на радикальные поступки.
– А может, все просто? – предположил Кондратий. – Вышел он на станции Тырялово воздухом подышать, споткнулся, упал, очнулся – амнезия.
По кислым лицам своих собеседников Кондратий понял, что им хочется приключений.
– Очнулся без документов, без денег, с оторванной с внутренней стороны рукава пиджака биркой с его именем? – с выражением сомнения на лице спросила Коничива.
– Вполне возможно, – отстаивал свою версию Кондратий. – Представь, поезд уехал, возле урны с мусором валяется человек…
– Почему возле урны с мусором? – возмущенно спросил он.
– Ну, хорошо, возле лавочки, – внес изменения в свой рассказ Кондратий.
– А тебе не все равно, где валяться? – вмешалась Коничива. – Ты же без памяти.
– Ну как, статус все-таки, – серьезно ответил он. – Вдруг кто узнает.
– Да, вместе с памятью вернулись к тебе, Аркаша, и дурацкие предрассудки, – заметила Коничива и ехидно добавила. – В общем, валялся ты, Аркаша, возле мусорника, который возле туалета, а рядом бомжи вшивые тусовались – бутылки искали.
Он задумался, а Кондратий продолжил:
– Вот-вот. И эти самые бомжи обчистили тебя до нитки. А когда ты очнулся, то в беспамятстве добрался до нашего города и возле дурки попался на глаза нашим санитарам, которые перепутали тебя со мной и занесли в палату.
– В целом – возможно, – вынуждена была согласиться девушка. – Но бомжи бы костюмчик сняли….
– Да и стоянка там три минуты, – добавил он. – Я бы не стал выходить на такое короткое время.
– А дед Игнат? – Приветова посмотрела на Кондратия. – Он не мог чего намутить? Скажем, чтоб за яхту не платить? Или как?
– Нет, – возразил Кондратий. – Дед хоть и сволочь, но порядочная. Заботится о репутации семьи и чтит уголовный кодекс.
– А кто с тобой в купе ехал? – продолжала выяснять Коничива.
– Ехал я в двухместном люксе, – начал вспоминать он. – Еще до отправления застал в купе какого-то пожилого, но бодрого и солидного мужчину. Он был в очках и смахивал на профессора, ну, или на ученого – сидел себе, читал журнал какой-то зарубежный. Но позже, минут через тридцать, он поменялся местами с другим человеком – молодым, похожим на китайца. Тот такой весь вежливый и узкоглазый был.
– Что значит «поменялся местами»? – не поняла девушка.
– Китаец мне сказал, что тот, ну, профессор, попросил его пересесть в это купе. Мол, в том, где сидел китаец, едет то ли его друг, то ли коллега – им билеты продали в разные купе, а они хотят вместе ехать.
– Интересно, – заключила Приветова.
– А ты с китайцем этим вместе пил? – Кондратий задал вопрос, который уже крутился на языке у девушки.
– Ага, – подхватила Коничива. – Чай, кофе, какао, водку, коньяк, шампанское…
– Нет, – ответил Аркадий, – он всю дорогу тихонько книжку читал и улыбался, – тут до него дошло, на что намекают Кондратий и Алекс, и он спросил. – Может, просто случайность?
– Может, – согласилась девушка. – Ты лично ничего с ним не ел, не пил?
– Да нет же… Вроде… – он уже начал сомневаться.
– Да-да, Алекс, – вмешался Кондратий, – я точно знаю, что если подсыпают какую-то гадость в напиток, чтобы вырубить человека, то у некоторых из памяти пропадает и кое-какое время до того, как начали употреблять. На кого как действует.
– Вот именно, – Коничива продолжала раскручивать тему, – подсел какой-то авантюрист. Наметил себе жертву раньше, а подсел позже.
– Так профессор же сам поменялся, – перебил он девушку.
– Он тебе это говорил? – парировала Алекс.
Аркадий молча отрицательно покачал головой.
– То-то же, – продолжила девушка. – Китаец мог и профессору сказать, мол, – Приветова сощурила глаза и, сложив ладони возле груди, словно для молитвы, проговорила, имитируя акцент, – «Извините за беспокойства, профессор-сан. Мой бальшая друг едет в вашем купе, однако. А мой с ним лет сто не виделся. Будьте добры, профессор-сан, меняться: вы – в мой купе, а я – в твой купе», – и дальше уже без акцента, – а потом в чай, воду или еще куда подсыпал… – девушка задумалась, – что обычно подсыпают?
– Клофелин, – подсказал Кондратий.
– Вот, клофелин подсыпал, – продолжила Приветова, – потом забрал все деньги, документы и был таков. А клофелин дал побочный эффект – амнезию.
– Не сходится, – задумчиво изрек Кондратий и объяснил. – Он бы тогда до конечной станции доехал, а не сошел на полдороге.
– А кто знает, где он сошел? – с риторической интонацией спросила Коничива.
– Проводница, – конкретно ответил Кондратий.
В кухне воцарилась тишина. Вскоре ее нарушила Коничива:
– Есть отличная идея. Первое – ты, Аркаша, остаешься и дальше человеком с амнезией, то есть мы никому не сообщаем, что память к тебе вернулась. Как взял тебя Кондратий на поруки, так и живешь здесь.
Он радостно кивнул и изобразил человека с амнезией. Увидев эту пантомиму, Кондратий недовольно поморщился:
– Попроще, Аркаша. Только что ты изобразил дебила, а нам нужна амнезия.
– Второе, – продолжила Приветова. – Делаем так, чтобы родственники и другие заинтересованные лица узнали, что Аркадий нашелся. Потом приглашаем их сюда. И думаю, что если среди них есть кто-то, желающий видеть тебя, Аркаша, недееспособным, то он обязательно к нам приедет. И тут на месте мы все и выясним.
– Они ж его забрать захотят, – заметил Кондратий.
– Кондратий, – Коничива посмотрела на него с укоризной. – То, что ты сериалов не смотрел, я понимаю, но в психбольнице-то побывал. Неоднократно. И ты просто обязан знать, что бывают чрезвычайно тяжелые, угрожающие жизни состояния, исключающие транспортировку больного хоть на далекие, хоть на близкие расстояния.
– А если не выясним на месте? – спросил он.
– Ну, не выясним, так не выясним, – равнодушно ответила Приветова. – Тут, Аркаша, неизвестно. Может, и не виноват никто в том, что ты память потерял, – и вернулась к изложению своего плана. – Третье, выясняем насчет каких-либо происшествий в районе поселка Тырялово. Потом, ведь с проводницей тоже можно пообщаться.
– Да, дельно, – согласился Кондратий.
– Поэтому ты, Кондратий, – добавила девушка, – немедленно встретишься с вашим руководителем службы безопасности, как там его…
– Капитан, – подсказал он.
– Да, с Капитаном, – продолжила Коничива. – Сто процентов, у него связи нужные есть. Пусть он соберет информацию из всех возможных источников, только быстро.
– И заодно деда проводишь, – добавил Аркадий. – Ведь он сегодня улетает.
– Нет, к деду не поеду – он к тебе привык, – запротестовал Кондратий. – Привык к твоему лицу, к твоей прическе. Он не выдержит внезапной смены внешности. Вдруг станет очень подозрительным, начнет вынюхивать.
– Выдержит, – хитро ответил он на это. – Побрейся налысо, скажешь – символический акт самоутверждения. Мол, доктора посоветовали. Что-то вроде прощания с прошлым.
– Да? – недоверчиво переспросил Кондратий.
– А че? – вмешалась Коничива. – Нормально. Дерзай, Кондратий.
– С этим понятно, – подвел он черту. – А как дадим знать родственникам?
– Наверняка они уже подали в розыск, – ответила Приветова. – Нужно обратиться в милицию или к частному детективу. Лучше к последнему. Дать ему ориентировку, и он обставит все в лучшем виде, типа родственники сами же и нашли Аркашу.
– А где мы возьмем частного детектива? – спросил Кондратий.
– К этому пункту нашей деятельности мы перейдем позже, – сказала Алекс. – Давайте вначале позавтракаем, а затем обреем Кондратия.
Кондратий вздрогнул.
Коничива продолжила:
– Затем опять вернемся к нашей животрепещущей теме.
– Я в парикмахерскую схожу, – попробовал отбиться Кондратий.
– Нет, дружок, – ласково заметила Приветова. – Этот, как выразился Аркаша, символический акт лично мне принесет удовольствие. Неужели ты своей соседке откажешь в такой маленькой радости?
Кондратий промолчал, что было истолковано как согласие.
Неспешно позавтракали, слушая захватывающий рассказ о том, каково это быть шутом.
Затем рассказчику деловито побрили голову, точнее, побрила Коничива, используя модную и с наворотами электробритву «###». Девушка удалила волосы, как она выразилась, «с кожи, покрывающей благородный череп Кондратия», и не забыла потребовать за это 100 у. е.
– За что?! – возмутился Кондратий.
– За конспирацию, – не выдумывая ничего нового, ответила известной литературной фразой девушка.
Тут наступило «с утра», и у Кондратия зазвонил телефон. Прочитав надпись на дисплее «Olga-Psycho звонит», он недоуменно поднял брови, удивившись тому, что с ним пытается связаться Оленька.
– Да, Ольга Анатолевна, – начал разговор Кондратий.
– Здравствуйте, Кондратий, – ответила Оленька. – Извините, что беспокою вас, но дело очень важное.
– Я весь – само внимание, – учтиво ответил Кондратий.
Оленька обратила внимание на некоторую напыщенность в интонации собеседника.
– Дело в том, что появились люди, знающие ИВАНА Родстванепомнящего, – продолжила она. – И я дала им ваш номер телефона, чтобы они с ним связались.
Тут Оленька ожидала волну возмущения и сопротивления со стороны Кондратия, поэтому его ответ очень удивил ее:
– Прекрасно, пускай звонят и приезжают.
Оленька насторожилась и спросила:
– А как его самочувствие?
– Да нормально вроде, – ответил Кондратий, поглаживая ладонью свою лысую голову.
Оленька, не рассчитывая на успех, задала следующий заранее приготовленный вопрос:
– А я могу приехать и как врач поговорить с ним?
Кондратий не знал, что ответить, поэтому решил потянуть время:
– Ольга Анатолевна, извините, у меня тут важный звонок с другого телефона. Я отвечу и перезвоню вам, – закончив эту фразу, он прервал связь.
Оленька не поверила Кондратию и решила, что он ей не позвонит.
– Пускай, – сказала она себе. – Все равно родственники или кто там тебя достанут.
А Кондратий радостно сообщил:
– Господа офицеры! На ловца и зверь бежит. Объявились друзья и родственники кролика!
– Чудесно, – ответила Коничива. – Будут звонить, приглашай их сюда. Дом большой, поселим всех. – Затем спросила. – А кто звонил?
– Оленька, – с гораздо меньшим энтузиазмом ответил Кондратий. – Кстати, она хочет посмотреть на пациента.
– Прелестно, – обрадовалась Коничива. – Пусть приезжает и она. Авторитетное мнение врача-психиатра нам очень поможет. Скажи ей, что она нам нужна. И лучше будет, если она приедет сюда пожить на несколько дней. Ведь нужно понаблюдать, помочь. А то родственники несведущи в медицине, могут и осложнить всю ситуацию.
– Приветова, ну зачем она здесь? – начал было сопротивляться Кондратий, но девушка прервала поток его речи:
– Звони, ее я беру на себя. И уточни, что за люди и сколько их там.
Оленька снова очень удивилась, увидев, что ей звонит Кондратий, а услышав его слова, вообще раскрыла рот от изумления.
– Ольга Анатолевна, – добродушно сказал Кондратий, – конечно, приезжайте в удобное вам время. И у меня к вам одна просьба – было бы замечательно, если бы вы присутствовали здесь все время, пока тут будут находиться люди, которые приедут к ИВАНУ. Под присмотром врача все-таки надежней. Дом у меня большой, выберете себе целые апартаменты, поживете несколько дней или хотя бы на протяжении выходных. А потраченное вами время я компенсирую. Согласны?
– Конечно, – не задумываясь, ответила ошеломленная Олечка.
– И уточните, пожалуйста, – продолжил Кондратий, – что за люди разыскивают ИВАНА.
И все то время, пока Оленька отвечала на этот вопрос, на лице Кондратия играла веселая улыбка.
Закончив разговор, Кондратий поспешил обнародовать свежие новости:
– Представляете, появились: партнер по бизнесу – одна штука; жена отечественная – одна штука и жена заграничная – одна штука. Итого – три человека.
– Ого, – удивилась Приветова, – придется самозваных жен отшивать.
– Не придется. У меня две жены, – тихо проговорил он.
– Законных? – уточнила Приветова.
– Вполне, – подтвердил он.
– И как тебе удалось стать законным двоеженцем? – спросил Кондратий.
– У меня два паспорта, – начал объяснять он. – Когда страна разваливалась, меняли паспорта. А у нас семья большая – родственники и там, и тут. Вначале я поменял документы на родине, но паспорт не сдал, а сказал, что потерял. Затем поехал в другую страну, сказал, что хочу быть их гражданином, и обменял старый паспорт на новый. Ну, потом бизнес закрутили, женился. А однажды в командировке, когда ездил по делам в соседнюю страну, девушку встретил… И влюбился, – вздохнул он. – И жену люблю, и ее люблю. Разводиться не хотел, а другая семью хотела и ребенка, чтобы все по-людски было, как у всех. Вот я и женился втихаря с другим паспортом еще раз. Так и живу на два дома. В принципе, здесь недалеко…
– Сильно, – заметил Кондратий. – От такого можно не то что память потерять, а полноценную шизофрению нажить.
– И чего ж ты молчал об этом? – Коничиву удивила не так сама история, как то, что Аркадий по какой-то причине утаил эту информацию.
– Как-то о другом говорили, и оно вроде не в тему было, – пояснил он.
– И кто знает об этом? – спросила Приветова.
– Никто, кроме Олега. Мы с ним с детства дружим и бизнесом 50 на 50 владеем, – ответил он.
– Теперь они точно узнают, – заметил Кондратий. – Будет милая встреча. Я просто обязан это увидеть.
– Рано или поздно это случилось бы, – философски заключил он.
– И на что ты, Аркаша, рассчитывал? – поинтересовалась Приветова.
– В смысле? – не понял он.
– На что ты рассчитывал, когда рано или поздно это случилось бы? – пояснила девушка.
– Я думал, что если они вдруг обо всем узнают… – начал он, – ну, такой способ их свести мне, конечно, и в голову не приходил… то, естественно, вначале будут возмущаться, а потом смирятся…
– То есть, ты хотел, чтобы рано или поздно это случилось? – подвела черту Коничива.
– Хотел и боялся одновременно, – согласился он.
– Классика жанра, – деловито отметил Кондратий, неоднократно слышавший что-либо подобное о «хочу и боюсь» или «люблю и ненавижу» в больнице, и спросил: – А может, Аркаша, ты разыграл все это с амнезией, чтобы твои жены начали тебя искать и наконец-то встретились?
Приветова удивилась:
– Так проще же самому сказать или пригласить обеих на одно мероприятие…
– Приветова, – насмешливо перебил ее Кондратий. – Для него – проще именно так. И в этом нет ничего удивительного, когда крыша протекает.
– Но он на психа не смахивает, – пыталась протестовать Алекс.
– Алекс, крыша же не вся протекает, а чуть-чуть, местами. Заметно только профессионалу – врачу с приставкой «психо».
Кондратий и Приветова, не стесняясь в выражениях, обсуждали его проблему так, будто его не было рядом, и это его немного задело:
– Э, ребята, вы бы меня спросили, прежде чем выводы делать, что и где у меня течет.
– А что с тебя спрашивать? – махнул рукой Кондратий. – Ты и так ничего не помнишь…
Несомненно, эту тему они бы обсуждали еще долго. Их буйное воображение и развитый интеллект, возможно, выдвинули бы еще несколько вполне правдоподобных версий причин возникновения амнезии. Ведь память могла пропасть и вследствие проклятия магов, проделок мирового закулисья, похищения инопланетными существами, случайного попадания в щель между параллельными мирами и т. д. и т. п. И только обоюдоострая бритва Оккама17 смогла бы охладить их поисковый пыл. Но у нее не было ни малейшего шанса успокоить этих молодых людей, поскольку никто из них троих ничего не знал ни об Оккаме, ни о его лезвии.
Обсуждение прервал телефонный звонок. После короткого разговора по сотовому Кондратий вынужден был спуститься к автомобилю, ожидающему его у подъезда, и уехать провожать деда Игната. А вдвоем уже неинтересно было продолжать строить гипотезы об его амнезии, да и к встрече гостей стоило подготовиться. Последним и занялась Коничива, позвонив вначале в клининговую компанию «###» – уборки как таковой не требовалось, но освежить пустующие квартиры было желательно.
Он привел свой внешний вид в исходное состояние – привычное для Аркадия и окружающего его мира. Сбрил бородку, изменил прическу, оделся в свой костюм, в котором, вообще-то, все и началось. В этой одежде он чувствовал себя более уверенно – легче вспоминалось то состояние, когда он ничего о себе не помнил.
Первой, как и следовало ожидать, явилась Оленька. Приветова лично открыла входную дверь и с улыбкой вежливо поздоровалась:
– Здравствуйте, Ольга Анатолиевна, – Коничива про себя отметила, что следит за тем, чтобы говорить именно «Ольга Анатолиевна» вместо «Ольга Анатолевна», как обычно сокращают в беглой речи. Но понять, зачем она это делает, не успела.
– Добрый день, – улыбнулась в ответ Оленька и скромно вошла внутрь. – А…
– Александра Приветова, – представилась Алекс и протянула ладонь для рукопожатия.
Оленька переложила с правой руки в левую средних размеров кожаный саквояж с вещами, формой своей навевающий мысли о сельских врачах или акушерах, и пожала ладонь Коничивы.
– Ольга Анатолиевна, – деловым тоном предложила Приветова, – давайте вначале присядем во дворике, и я введу вас в курс дел.
Оленька согласно кивнула в ответ. Коничива указала рукой на открытую дверь в противоположной части коридора, через которую видны были зеленый газон и часть стены внутреннего дворика дома.
Чтобы не молчать во время короткого перехода во двор, Оленька спросила:
– А где Кондратий?
– Он уехал по делам, но скоро будет, – дружелюбно ответила Коничива.
Во дворике стоял изящный деревянный летний столик, окруженный тремя плетеными из лозы креслами. Он был сервирован большим серебряным блюдом с фруктами, стеклянными бутылками с безалкогольными напитками и элегантными стаканами из богемского стекла.
Оленька села на краешек кресла, положив саквояж себе на колени – она была готова исчезнуть в любой момент, если вдруг происходящее вокруг начнет угрожать разрушением набору ее внутренних ценностей, но осознать это она еще не успела, так как все ее внимание было обращено на Приветову.
– Я – соседка Кондратия, – говорила Алекс, наливая в стаканы себе и Оленьке минеральную воду. – Живу в 3-ей квартире и, в общем-то, присматриваю за домом. Кондратия такое положение вещей вполне устраивает, ведь мы живем здесь одни, и больше некому этим заниматься. Ему всегда недосуг. Сами знаете, почему. – Оленька понимающе кивнула головой. – И все так удачно сложилось, что такой расклад вполне устраивает и меня, потому что спокойная атмосфера в этом доме, которую я всячески поддерживаю, очень содействует моей творческой работе…
– А вы, Саша… Можно я буду вас так называть? – уточнила Оленька и, получив добро, продолжила. – Вы, Саша, кто по профессии?
– Копирайтер, – ответила Коничива и продолжила. – Буду с вами, Ольга Анатолиевна, откровенна – мне одного Кондратия больше, чем достаточно, а тут еще один.
Оленька заерзала на стуле.
– Поймите меня правильно, Ольга Анатолиевна, я с чистой душой готова помогать людям, но к некоторым вопросам необходимо подходить с профессиональной точки зрения, так как самодеятельность в них – только во вред. Разве я не права?
– Конечно, правы, – согласилась Оленька и, почувствовав в собеседнице союзницу, немного расслабилась. – Это ведь не шутки, а тяжелейшее психическое расстройство: как у одного, так и у другого.
– Вот именно, – поддержала ее Приветова. – Поэтому я рада, что нашлись люди, знающие нашего найденыша, и вдвойне рада, что здесь находится врач, который все будет держать под контролем.
Оленька скромно улыбнулась.
– Сделаю все, что в моих силах, – пообещала она, подумав о том, что в крайнем случае ее выручит сильнодействующее успокаивающее средство, десять ампул которого вместе с одноразовыми шприцами лежали на дне ее саквояжа.
Затем девушки обсудили финансовые и бытовые вопросы. Оленька выбрала для временного проживания пятую квартиру, осталась довольна суммой своего гонорара и изъявила желание тут же побеседовать с пациентом.
Приветова согласно закивала ей в ответ, но предложила вначале чуть-чуть обжиться, а уж затем приступить к работе. Оленька поспешно поднялась, и Алекс проводила гостью в ее апартаменты.
Лысая голова Кондратия вызвала легкое беспокойство у деда Игната и дяди, а вот Капитан, напротив – увидев ее, приободрился, поскольку понял, что этот Кондратий – настоящий. Hector III к происходящему был безразличен.
– Я вижу, дуся, жизнь в тебе бьет ключом, и все по голове – прокомментировал дед Игнат новую прическу, вернее, полное ее отсутствие.
От этих слов дядя занервничал еще больше, ведь с таким зачином все может вдруг кончиться тем, что его временно оставят присматривать за племянником, чего ему совершенно не хотелось, тем более, если учитывать, что нет явлений более продолжительных, чем временные.
Кондратий ответил сразу и так четко, словно отрапортовал:
– Врачи посоветовали – символический акт прощания с прошлым.
Уверенный тон ответа, упоминание врачей и главное – утверждение «прощание с прошлым» – полностью удовлетворили деда Игната, но для профилактики он все же ткнул внука указательным пальцем в грудь и полушутя-полусерьезно сказал:
– Ты мне, дуся, смотри, а то я тебе и шуту твоему яйца-то поотрываю, если что не так будет.
– А разве что-то не так? – изобразив удивление, спросил Кондратий.
– Яйца на месте? – хитро спросил дед.
– Что? – такого вопроса Кондратий не ожидал.
– Яйца твои на месте? – повторил вопрос дед Игнат.
– При мне, вроде, – ответил Кондратий.
– Так вот, – продолжил дед Игнат, – если на месте – значит все в порядке, а если их нет, значит, ты что-то не так сделал, раз их тебе оторвали.
Кондратий воспринял эту сентенцию абсолютно спокойно – он был уверен, что теперь деду Игнату будет очень сложно, даже при всем его желании, «оторвать ему яйца», а вот дяде после этих слов отлегло от сердца – Лаврентий Игнатьевич удостоверился, что сегодня он точно улетит из этой страны.
Но чтобы окончательно уж успокоить деда, Кондратий подыграл ему:
– Не переживай, здесь же Юрий Алексеевич остается. Он подскажет правильное решение, – и, посмотрев на Капитана, спросил. – Не так ли, Юрий Алексеевич?
– Так точно, Кондратий Савельевич, – с улыбкой ответил Капитан, выражая этим свое полное согласие и преданность.
– То-то же! – этим поучительно прозвучавшим восклицанием дед Игнат закрыл воспитательную беседу и, как только они сели в машину, перешел к другим важным, на его взгляд, темам.
Однако, предвкушая скорое освобождение от напрягающего одним своим присутствием высочайшего гостя, никто уже толком не слушал главу семейства. Проповеднически-ровный тембр его голоса ввел всех пассажиров автомобиля в медитативное состояние, сделавшее весь их путь к воинской части приятно расслабленным.
Проводы обошлись без обильного застолья от Вахтанга Ираклиевича, и очень скоро Кондратий с Капитаном сели в машину и отправились обратно в город.
Первым заговорил Кондратий:
– Спасибо вам, Юрий Алексеевич.
– За что? – улыбнулся Капитан.
– Мне кажется, хотя я толком ничего не помню и, может быть, ошибаюсь, но выходные в подвале пошли мне на пользу, несмотря на их внешнюю непривлекательность, – объяснил Кондратий, тем самым давая понять, что готов к сотрудничеству.
– Что ж, для меня это тоже было уроком, – Капитан протянул открытую ладонь.
Этим рукопожатием они молча заключили договор о партнерстве, в котором среди прочего были и таких два пункта:
1)
Кто старое помянет, тому глаз долой.
2)
Кто старое забудет – тому два долой.
Приехав в город, они развили свои деловые отношения за обедом в ресторане. Здесь же Кондратий ознакомил Капитана со всеми версиями причин исчезновения памяти у бывшего ИВАНА Родстванепомнящего и попросил его организовать сбор информации, которая могла бы помочь пролить свет истины на все еще темное дело «Об амнезии Аркадия».
Юрий Алексеевич прямо из ресторана отдал соответствующие распоряжения, передал в работу уже имеющиеся сведения и пообещал Кондратию, что его люди не пропустят ни одного хоть чем-нибудь примечательного происшествия в поезде 128, или в его 10-м вагоне, или на станции Тырялово. И вдобавок заверил нового главу регионального представительства торгового дома «Diamond & Diamond» в том, что все время будет держать руку на пульсе розыскных мероприятий, поэтому оперативность и качество гарантирует, а при надобности готов и расширить, и углубить поиск.
Довольные собой и друг другом они разъехались. Каждый в свою сторону.