Инсек отвел нам не так много места для ожидания. Душевая комната и шлюзовая, вот и всё. Никакой мебели не было, но при слабом притяжении она не особо и нужна. Пищи и воды нам тоже не предложили. Я невольно подумал, что, если Инсек не перенесет курса лечения или оно затянется, нам придется туго.
К счастью, через час в стене открылся проход.
Помещение, в котором нас ждал Инсек, было совсем небольшим. Он сидел на круглом подиуме, в своей странной манере – подогнув под себя брюшко и вытянувшись вверх. Глаза, похожие на человеческие, внимательно смотрели на нас.
– Я в достаточной мере восстановился, чтобы говорить, – сообщил он.
– Мы рады, – сказала Милана.
– Часть произошедшего я наблюдал. Потом запись прервалась, логика скафандров была изменена, в код внедрены чужеродные фрагменты. Я уничтожил скафандры как потенциально опасные объекты.
Я даже не удивился. Слуги, похоже, просто не умели действовать без двойного дна. Запустить вирус в мое тело, заразить вирусом скафандры…
– Мы не заражены? – спросил я.
– Нет. Ваши тела проверены. Что произошло после того, как ты предложил нулевой вариант? Что говорила Слуга?
Я подумал секунду.
– Она предложила выслушать вас. Сравнить все предложения. И выбрать наилучшее. Сказала, что все равно не сможет в одиночку вас уничтожить. Потом захватила контроль над моим скафандром, но отпустила нас. Вроде как в доказательство мирных намерений.
– Это похоже на их логику, – согласился Инсек. – Почему ты отверг ее предложение убить меня?
– Я ей не верю, – я пожал плечами. – Она бы разделалась и с нами. И я не знаю, что предложите вы. А еще – они хотят не просто уйти, а забрать с собой несколько миллионов людей в качестве рабов. Мне это не нравится.
– То есть причина не в том, что я тебе более симпатичен?
Я покачал головой:
– Нет, извините. Вы мне все одинаково не нравитесь.
– Хороший ответ, – согласился Инсек. – Нам не за что любить друг друга. Но уважать можно и врага.
Мы молчали. Инсек размышлял.
– Я объясню тебе ситуацию, – сказал он. – Учитывая то, что доверия между нами нет и мои слова могут казаться тебе ложью, я постараюсь говорить лишь о том, что ты способен проверить.
Да, это было разумно. Я кивнул.
– Ваша цивилизация ведет звездную экспансию около шести тысяч лет. С тех самых пор мы противостоим друг другу.
– Почему? – спросил я. – Космос же огромен, чего вы не поделили?
– Смыслы, – сказал Инсек, помолчав.
– Что? – Я не понял.
– Энергия, материя, пространство – всё это не является предметом конкуренции. Во Вселенной этого много, а имея любую из трех составляющих, можно сотворить недостающее. Материю из энергии, пространство из материи, энергию из пространства – всё взаимозаменяемо. Есть лишь одна составляющая, которую порождает только живой разум, – смыслы.
Он замолчал, потом дернул длинной передней лапой.
– Проблемы перевода. Смыслы, суть, концепт… ваши слова не передают истинного значения. Это не важно. Мы, Человечество, Продавцы, иные разумные виды, о которых вы не знаете, – воюем за смыслы. Смыслы порождает живой разум. Количество разумных видов конечно, допускать их развитие означает создавать себе конкурентов, уничтожать разумные виды означает терять смыслы. Значит – их надо подчинить. Сила любой развитой цивилизации – в объеме контролируемых смыслов. Смыслы позволяют продвинуться к всемогуществу.
– Стать Высшими? – спросил я.
Инсек шевельнулся, заерзал, будто ему стало неудобно сидеть.
– Да. Высшие поглотили достаточно смыслов для возвышения и перехода в совершенную форму. Возможно, путь есть и дальше, но мы его не знаем. Мы лишь развиваемся к Высшим. Мы бы давно завершили это развитие, но Человечество стало у нас на пути. Вы захватывали планеты, которые принадлежали нам, и те, которые могли бы принадлежать.
– Так вы такие же захватчики и агрессоры, как и Прежние? – резко спросила Милана.
– Конечно. Все развитые цивилизации таковы.
– А что, нельзя как-то самим… вырабатывать эти смыслы? – спросил я.
Какой безумный разговор! Мы стоим в инопланетном корабле, на осколке Луны, во влажной горячей атмосфере и разговариваем с межзвездным захватчиком о том, что даже толком понять не способны!
– Можно, – сказал Инсек терпеливо. – Но это очень долго. На этом пути неизбежно встретятся более нетерпеливые разумные виды, которые поглотят вас и ваши смыслы, начнут паразитировать на вас. Это тупиковый путь. Надо иметь искалеченный интеллект Слуг, чтобы всерьез надеяться на успех такого варианта. Мне показалось, что именно этого они хотят, верно?
– Вроде бы да, – я замялся. – Так вы уничтожаете иные цивилизации? Так?
– Не уничтожаем, – Инсек потряс головой. – Не считай нас злодеями, никому не нужна беспричинная жестокость. Мы лишь забираем их смыслы. Когда мы уйдем по пути Высших, у них будет шанс попытаться повторить наш путь. Но пока они – наша база, наш ресурс, который стало отбирать Человечество. Вы такие же, как мы. Вам нечем гордиться.
– Не человечество, а Прежние!
– Прежние и есть Человечество. Шесть тысяч лет назад война дошла до того, что мы нанесли удар по вашей планете. По Земле. Цивилизация была разрушена и отброшена назад, но колонии людей в других мирах уцелели. И люди применили против нас коварный метод…
– Не люди, а Прежние! – вновь воскликнул я.
– Хорошо, – согласился Инсек. – Прежние. Они не стали восстанавливать цивилизацию на Земле, а оставили уцелевших людей в дикости и стали использовать как рекрутов. Как материал для биологически измененных солдат и рабочих, гораздо более совершенных, чем мы или созданные нами кибернетические организмы. Мы стали терпеть поражение за поражением. Это продолжается уже тысячи лет – мы отступаем, Прежние захватывают подконтрольные нам миры и лишают нас доступа к смыслам.
– Что же вы не уничтожили Землю? – спросила Милана недоверчиво. – Если наша Земля – база Прежних…
– Она уже не была базой. Она осталась родиной Человечества, но одновременно и оккупированной территорией, источником ресурсов и смыслов. Уничтожение контролируемых территорий жестоко пресекается Высшими.
– Ага! – сказал я злорадно.
– Ага, – повторил Инсек мрачно. – В этом есть ирония, она мне доступна. У Прежних был огромный источник для создания Измененных, который мы не смели уничтожить.
– А вы не делали Измененных? Если уж они такие хорошие бойцы?
– Другие разумные виды не столь пластичны, – сказал Инсек с грустью. – Мы пробовали, результаты не радуют. Мы захватывали людей в количестве, достаточном для разведения, но это не решало проблемы по целому ряду причин, объяснять которые слишком долго.
– Вы… разводили людей? – спросила Милана с отвращением.
– Да.
– И думаете, мы после этого захотим сотрудничать?
– Мы все одинаковы, – сказал Инсек равнодушно. – На мой взгляд, использование собственного биологического вида в качестве материала для Измененных – куда более отвратительно.
Милана промолчала.
К сожалению, Инсек был прав.
– Давайте смотреть не в прошлое, а в будущее, – продолжил Инсек. – Нам, Прежним, Продавцам – всем нужны смыслы для перехода в Высшие. Продавцы идут своим путем. Это киборгизированный вид, не заводящий собственных колоний и собирающий смыслы путем торговли, дипломатии и интриг. Нам и Прежним нужны подчиненные разумные существа. Есть множество иных цивилизаций, но они не должны вас тревожить – одновременно с войной между собой мы противостоим и им. И для нас, и для Прежних Земля – в первую очередь источник людей для Изменения. Вам это не нравится, и я вас понимаю.
– Ну, – сказал я. – И что же вы предложите?
Инсек помолчал.
– Я должен сразу предупредить, что не имею права говорить от имени всей цивилизации. Но я долго думал над ситуацией и верю, что мой вариант будет одобрен. Наш корабль единственный, прорвавшийся к Земле и захвативший ее. Высшие передали мне, как уцелевшему члену экипажа, протекторат над планетой. Врата в Гнездах работают лишь в одну сторону, от Земли, обратный переход закрыт Высшими. Если не придут другие корабли, то после моей смерти Гнезда будут уничтожены, Прежние восстановят власть и вновь будут использовать людей в своих целях. Полагаю, что история будет искажена и через несколько поколений все забудут о Перемене, Продавцах, Измененных. Вас это устраивает?
Я покачал головой.
– Есть и другой путь. Если вы поможете мне уничтожить Прежних и дождаться прилета кораблей – мы установим над Землей иную форму протектората, гораздо более мягкую. Изменение станет доступным всем желающим и обратимым. Выполнение миссий по защите наших интересов будет щедро вознаграждаться, в том числе и технологиями.
– То есть люди станут из рабов – наемниками? – спросил я.
Инсек помолчал.
– Да. И вы будете развивать собственную цивилизацию. Когда мы отбросим Прежних, то необходимость в Измененных практически отпадет. Мы обещаем Земле защиту и развитие под нашим покровительством. Через несколько тысяч, а возможно – и несколько сотен лет наша цивилизация перейдет в форму Высших. А вы – унаследуете зоны космоса, которые мы контролируем. И сможете начать собственный путь к возвышению.
Милана нервно рассмеялась.
– Вы даже можете этого дождаться, – сказал Инсек небрежно. – Технологии, позволяющие Прежним жить почти неограниченно долго, нам известны. Мы передадим их Земле. Понимаете? Ваш мир станет свободным. Вы избавитесь от жестоких правителей, использующих вас в своих интересах. Вы станете бессмертны и со временем сможете перейти в ту форму существования, которая представляется вам божественной. Вы – лично вы. Не только ваш вид.
Я вытер лицо, мокрое от влаги в воздухе и выступившего пота.
– Наши отношения не будут равными, – продолжал Инсек. – Но это будут отношения сотрудничества и взаимных услуг.
– Капитализм гораздо прогрессивнее феодализма, – пробормотал я, не думая, что Инсек меня поймет. Но он понял.
– Разумеется. Быть бесправной вещью, которой распоряжаются, – и быть свободным рабочим, который может выбирать свой путь и получать достойное вознаграждение… мне кажется, что выбор очевиден. Нынешний путь Прежних – тупик для обычных людей. Прежние давно считают себя высшей ступенью эволюции, лишь отдельные счастливчики принимаются в их ряды.
– А Слуги? – спросила Милана.
– Вы же с ними общались, – Инсек махнул лапой. – Это предельно мерзкая искалеченная форма людей, не обладающая большинством возможностей Прежних, а вас презирающая. Меня крайне удивила их попытка найти собственный путь и столь неожиданная изобретательность. Но принимать их в расчет не стоит. Итак?
Я посмотрел на Милану. Она растерянно пожала плечами.
– Не надо отвечать немедленно, – сказал Инсек. – Я понимаю, что вы нуждаетесь во времени для размышлений. Предложение озвучено, и оно делается лишь один раз. Отправить вас на Землю?
Сглотнув вставший в горле комок, я кивнул:
– Да. Отправьте. И… мы подумаем.
– Я буду ждать ответа, – сказал Инсек. – Благодарю за отвагу, проявленную в бою.
– Ваш корабль действительно не смог бы вас защитить? – неожиданно спросила Милана.
Инсек протянул лапу к стене, и в той начал формироваться, выступая из поверхности, зеркально-матовый экран.
– Вас отправить в Москву?
Человек привыкает ко всему.
Я вошел в экран без колебаний, даже не всматриваясь, что там, за ним. Я не стал задумываться, что именно со мной происходит в миг перехода между Селеной и Землей. Может быть, соприкоснулись две точки пространства, может быть, между ними возник туннель в подпространстве.
А может быть, экран в корабле Инсека расщепил мое тело на атомы, уничтожил их, а из экрана на Земле выбирается всего лишь копия?
Да плевать!
Я выпрыгнул из экрана, обернулся, подхватил за руку Милану – будто помогая ей выйти из автобуса. И лишь потом огляделся.
Опаньки!
Наше путешествие Земля – Селена – Земля не осталось незамеченным!
Мебели в каморке больше не было. Открытая дверь была крест-накрест заклеена яркими красными лентами с надписью «STOP». В углу стояла видеокамера на штативе, еще какая-то аппаратура, от которой тянулись провода в дверной проем. На гипсокартонной стене в паре мест виднелись вмятины.
Еще на ковровом покрытии расплылось большое и подозрительно темное пятно.
– Ничего себе… – пробормотала Милана.
После корабля Инсека московский воздух казался сухим и прохладным. Влажные пряди волос налипли Милане на лоб, я протянул руку, поправил ей волосы… и замер. Мы неловко улыбнулись, потом синхронно отдернули руки друг от друга.
То, что было на Луне, осталось на Луне.
За открытой дверью послышался топот.
Ну всё, нас обнаружили, сейчас начнется…
Но, к моему удивлению и радости, в дверях появился Лихачев. В расстегнутой у ворота рубашке, с красными сонными глазами, с рукой на кобуре… Несколько мгновений он смотрел на нас, потом расплылся в улыбке.
– Живы. Живы!
Он двинулся вперед, с треском оборвав телом стоп-ленты, вроде как и не быстро, но неудержимо. На мгновение облапил меня, оторвав от пола, потом проделал то же самое с Миланой. Отстранился, испытующе оглядел. Спросил:
– На Луне?
– На Селене, – уточнил я. – Слушайте, можно мы сядем?
– Там же почти невесомость, вы отвыкли… – Лихачев кивнул. – Пошли, пошли…
Эта часть Представительства была отгорожена, не только лентами, но и легкими пластиковыми барьерами. В конце коридора стоял полицейский в силовой броне, которому Лихачев на ходу махнул рукой. Мы прошли десяток метров по коридору (я с тревогой заметил в стене ровные круглые дырочки – пулевые пробоины), Лихачев завел нас в еще одну комнатку для разговора. Там стоял стол, несколько стульев, кулер, на столе валялись пакетики чая, разорванная бумажная пачка рафинада, распотрошенные упаковки печенья и вафель, стояла банка с кофе и стопка одноразовых картонных стаканов. У стола молоденькая девушка в полицейской форме как раз наливала себе кипяток. При нашем появлении она пискнула, именно пискнула, словно мышонок в мультике, глянула на Лихачева и, уловив что-то в его лице, метнулась прочь, расплескивая не успевший завариться чай.
– Вода, – сказала Милана с восторгом. – Вода и чай. И печеньки!
– Переходите на темную сторону, – буркнул Лихачев. Мне показалось, что после первого выплеска эмоций он начал смотреть на нас с легким подозрением.
Я не обижался. За последние сутки слишком многое свалилось нам на головы. Мы с Миланой, не сговариваясь, насыпали в стаканчики по три ложки кофейных гранул, щедро накидали сахара и залили горячей водой.
– Вы хоть что-то ели там? – спросил Лихачев.
– Не-а, – ответила Милана, дуя на кипяток.
– Не хотелось, – уточнил я. – Это скафандры, наверное. Мне кажется, они нам что-то вводили. Жидкость уж точно… наверное, питательные растворы…
– Где в этих трико могли храниться питательные растворы? – удивилась Милана.
– Чужие технологии, – отхлебывая раскаленный кофе, ответил я. – Понимать надо!
Мы нервно засмеялись.
Мы были на Земле. И мы были живы.
– Рассказывайте, – велел Лихачев.
– Нас взяли в плен, – сказала Милана. – Слуги.
– Это мы знаем. И до момента, когда вас утащили в экран, – тоже знаем. Тут была перестрелка… – Лихачев помедлил. – Они убили двух полицейских, охранявших Представительство. И ранили несколько человек на улице. Но одного наши ребята ухитрились подстрелить!
– Обычными пулями? – поразился я.
Вот почему в Представительство нас привели пятеро, а на Селене их оказалось четверо.
– Не совсем обычными, – Лихачев поморщился. – Будем считать, что повезло. Мозги у них все-таки в голове… Вас спас Инсек?
– Да, – сказала Милана. – Максим, ты расскажешь?
Я с сожалением отставил стакан и принялся рассказывать. Как мог коротко, передавая лишь суть разговоров, не вдаваясь в странные истории про «возвышение» и «контроль смыслов», но, разумеется, когда закончил, кофе безнадежно остыл.
Милана развела мне новый.
– Значит, они пытались уничтожить Инсека… – Лихачев помолчал. – Месяц назад я сказал бы: «И хрен бы с ним». Извини, Милана. А сейчас – даже и не знаю… Отмороженные совершенно! Убивают, не раздумывая.
– У них нет эмпатии, – пояснил я. – Эта девушка, Ника, сказала, что они сами от нее избавляются. Чтобы было проще жить.
– Удобно, – согласился Лихачев. – Они перестреляли охрану, хорошо хоть посетителей не тронули, позволили разбежаться. Подключили к одному из экранов какое-то устройство и, как я понимаю, через него прошли на Селену.
– Значит, Ника должна была и вернуться через него? – насторожился я.
– Вернулась, – мрачно ответил Лихачев. – Через питерское Представительство. Вылезла из экрана, напугала до полусмерти какую-то бабку. И ушла. Никто же этого не ожидал… Но вы молодцы. Убили троих!
– Это всё Максим, – сказала Милана.
– Да ты прям Терминатор на полставки… – Лихачев вздохнул, потер лоб. – Тут уже Иван появлялся, собрал всю информацию, поорал, ушел… Я-то подумал, его работа, а выходит, его тоже провели… Черт. Селена. Вы были на поверхности Луны!
Я пожал плечами.
– В детстве мечтал быть космонавтом, – сообщил Лихачев. – Но не сложилось. А вы вот побывали…
– Ничего там интересного, – сказал я, немного покривив душой. – Камни и пустота. Ну, Земля и кольцо в небе красивые…
– Ничего интересного! – с горечью произнес Лихачев. – Подумаешь… камни, пустота и Земля в небе… Вы как, с ног не валитесь? Вы там спали?
– Я не спала, – сказала Милана. – Честно говоря, хочется.
– А я бодрый и свежий, поспал немного, – похвастался я, не уточняя, что это было в процессе «контролируемой инволюции». Может, потому и не хочется спать? Мой организм перебрали заново, словно двигатель на капремонте…
Я поднял руку и уставился на часы.
Без четверти пять.
Некоторое время я осмысливал числа.
Из Комка с убитым Продавцом мы вышли после семи часов.
Нас взяли в плен.
Не было еще и девяти вечера, когда мы попали в Представительство.
И через несколько минут мы с Миланой оказались на Селене.
Где-то около полуночи окончился курс лечения, и мы вышли наружу.
Около часа ночи мы сошлись в поединке со Слугами.
Часам к трем вернулись на корабль.
В четыре утра снова встретились с Инсеком.
И вернулись на Землю.
– Девять с небольшим часов… – сказал я зачарованно. – Мне казалось, несколько дней прошло.
Лихачев понимающе кивнул. Спросил:
– Что с вами делать-то? Будете здесь сидеть – примчится Иван. Начнет допытываться, что и как. Отправить вас домой… – Он осекся. – По домам?
– Лучше в Гнездо, – сказал я. – Туда Иван не сунется. Я понимаю, все равно придется ему кое-что рассказать. Но пусть хоть в голове уложится.
– Мы пешком дойдем, тут же рядом, – сказала Милана.
– Нет! – Лихачев покачал головой. – Никаких прогулок. Мне будет спокойнее, если вас довезут до дверей.
– А у вас что было? – запоздало спросил я. – Елена цела?
– Цела. Когда вас увезли… – Он махнул рукой. – В общем, ее я отправил домой. Потом носился со своими по городу… не понял сразу, где вы объявитесь. Да и кто бы понял? Потом здесь работал.
– А Комок?
– Дверь закрылась. Наверное, тебе надо спросить у заказчика, что теперь делать. Удовлетворен ли он результатами расследования.
Он испытующе посмотрел на меня и добавил:
– Надеюсь, ты получишь от Продавцов что-то ценное. Тебе изрядно досталось.
– Да я уже почти привык, – признался я. – Спасибо большое. Отправьте нас в Гнездо, полковник.
– Брось ты этот официоз, – поморщился Лихачев. – Не хочешь Игорем, так зови по имени-отчеству.
– А я не знаю вашего отчества, – ответил я. – Вы же не назывались. А по имени как-то фамильярно.
Лихачев растерянно уставился на меня. Я неловко улыбнулся.
Милана тихо рассмеялась:
– Максим, он Игорь Григорьевич. Даже я знаю.
– Убил на месте, Максим, – сказал Лихачев. – Ладно. Зови меня полковником. Так только внук меня звал, когда маленький был.
– У вас есть внук? – почему-то удивился я.
– Жена, двое детей и два внука, – Лихачев вздохнул. – Тебе все-таки стоит поспать. Милана, ты уж присмотри за ним!
– Присмотрю, – деловито ответила она, беря со стола еще пару печенюшек. – Знаете, я уже научилась.