Ровно в восемь Мариана стояла у высокой массивной двери с черной табличкой, на которой каллиграфическим почерком было выведено: «Профессор Эдвард Фоска».
Мариана постучала. До нее долетели звуки классической музыки, но ответа не последовало. Она постучала сильнее. На этот раз издалека откликнулся приглушенный мужской голос:
– Не заперто! Идите наверх.
Глубоко вдохнув, Мариана набралась храбрости и шагнула внутрь. Перед ней предстала старая, узкая деревянная лестница. От времени ступеньки покосились, и взбираться по ним пришлось с осторожностью.
Здесь музыка звучала отчетливей – какой-то псалом на латыни, который Мариана уже слышала, но не помнила где. Песнопение, хотя и красивое, но исполненное мрачного предчувствия, казалось траурным. Звуки пульсировали, и сердце Марианы тревожно билось в такт.
Дверь наверху была приоткрыта. Мариана вошла.
Первое, что бросилось ей в глаза в коридоре, – огромный готический крест на стене. Искусно сделанный из темного дерева, украшенный тонкой, изысканной резьбой, он тем не менее производил гнетущее впечатление – возможно, из-за своих размеров. Торопливо пройдя мимо, Мариана попала в гостиную.
В ней царил зловещий полумрак. Единственным освещением служили расставленные тут и там оплывшие огарки свечей. Их дымок смешивался с удушливым дымом чадящих благовоний и заполнял всю комнату, отчего ее еще сложнее было рассмотреть.
Когда глаза привыкли к темноте, Мариана разглядела, что находится в большом помещении с несколькими дверями. Окно выходило во внутренний дворик. По стенам висели картины, на полках теснились книги. Обои с изображением зеленой листвы на черном фоне произвели на Мариану неприятное впечатление: ей померещилось, что она в джунглях.
Повсюду были расставлены разнообразные статуэтки и безделушки. На каминной полке тускло белел человеческий череп. На кофейном столике красовалась небольшая фигурка древнегреческого бога Пана – лохматого, с козлиным хвостом, рогами и копытами, сжимавшего винный бурдюк. А возле него лежала сосновая шишка.
Ощутив на себе чей-то взгляд, Мариана обернулась. Позади стоял Эдвард Фоска. Мариана не заметила, как тот подошел. Возможно, он все это время был там и наблюдал за ней из темноты?
– Добрый вечер, – произнес Фоска.
Его темные глаза и зубы сверкали в переливчатом блеске свечей, а волосы небрежно спадали на плечи. Он выглядел очень привлекательно в черном пиджаке и белоснежной рубашке с галстуком-бабочкой. Мариана это отметила и сама на себя рассердилась за такие мысли.
– Не знала, что мы идем в ресторан, – подала она голос.
– А мы и не идем.
– Но вы одеты…
– Ах, вот вы о чем! – Фоска оглядел собственный костюм и улыбнулся. – Возможность поужинать с такой красивой девушкой выпадает нечасто. Я решил принарядиться. Позвольте я налью вам шампанского.
Не дожидаясь ответа, он достал из серебристого ведра со льдом початую бутылку и, наполнив два бокала, вручил один Мариане.
– Спасибо.
Оценивающе посмотрев на нее, Эдвард Фоска предложил тост:
– За нас!
Мариана молча отпила пенящегося шампанского. Надеясь, что алкоголь поможет немного расслабиться, сделала еще один глоток.
На первом этаже раздался стук в дверь.
– А вот и Грег, – прокомментировал Фоска.
– Грег?
– Он из ресторана.
Послышались быстрые шаги, и в комнате возник проворный официант Грегори в жилете и галстуке. В одной руке он держал термосумку с подогревом, а в другой – сумку-холодильник.
– Добрый вечер, мисс, – поздоровался Грегори с Марианой и повернулся к профессору. – Я накрою на стол?
– Да, спасибо, – Фоска кивнул. – Проходите в столовую, подготовьте всё. А дальше я сам.
– Хорошо, сэр. – И официант исчез в соседней комнате.
Мариана изумленно взглянула на Фоску. Тот улыбнулся.
– К сожалению, повар из меня так себе. Я подумал, не стоит идти в ресторан, потому что там будет слишком людно. Лучше пусть ресторан сам придет сюда.
– Как вы уговорили официанта?
– С помощью щедрых чаевых. Насколько щедрых, не скажу, это секрет, хотя их сумма вам польстила бы.
– Вы очень любезны, профессор. Не стоило так утруждаться.
– Я ничуть не утруждался; напротив, это доставило мне удовольствие. И пожалуйста, Мариана, зовите меня просто Эдвард.
Он снова улыбнулся. От затянувшейся паузы Мариане стало несколько неуютно, и она отвернулась. Ее взгляд упал на лежащую на кофейном столике сосновую шишку.
– Что это?
Фоска повернулся в ту же сторону.
– Шишка?.. Да так, ерунда; держу ее на память о доме. А что?
– Если не ошибаюсь, вы показывали изображение такой же шишки на слайде во время лекции об элевсинских мистериях.
Фоска кивнул.
– Да, так и есть. Всем приобщившимся к культу при входе в храм вручали по сосновой шишке.
– Ясно. А зачем она им?
– Ну дело было не в шишке как таковой, а в том, что она символизировала.
– А что она символизировала?
Фоска с улыбкой посмотрел на Мариану.
– В шишке есть семена. Так же и в людях. Семена – это души, заключенные в тела. Шишки должны были заставить новообращенных об этом задуматься, заглянуть в себя и найти собственную душу. – Он взял со столика шишку и протянул Мариане. – Возьмите. Это подарок.
Мариана замотала головой.
– Нет, спасибо, мне не надо!
Ее слова прозвучали резче, чем она рассчитывала.
– Вот как… – пробормотал Фоска, возвращая шишку на место. Судя по всему, реакция Марианы его слегка озадачила.
Вновь возникла пауза. Секундой позже из-за двери появился Грег.
– Все готово, сэр. Стол накрыт, пудинг в холодильнике.
– Спасибо.
– Хорошего вечера! – Официант кивнул Мариане и вышел из комнаты.
Послышались шаги по лестнице, внизу хлопнула дверь, и Мариана с Фоской остались одни.
Пауза переросла в напряженное молчание. По крайней мере, с точки зрения Марианы. Вполне вероятно, Фоска никакого напряжения не ощущал. Невозможно было угадать его мысли и чувства, понять, что скрывается за его невозмутимостью и безупречными манерами.
Профессор жестом пригласил даму в столовую.
– Пойдемте?