– Сафия. – Вместо того чтобы подозвать ее жестом, Карим пересек зал и встал рядом. Его мало заботило, что подумают об этом люди. Может, прошлый шейх Ассары и проявлял равнодушие, но Карим будет править по-своему. Он хотел подойти к ней с того момента, как она показалась в комнате в сверкающем красном платье с янтарным блеском. Тиара из старого золота и рубинов придавала ее чувственной красоте царственности. Серьги притягивали внимание к деликатной линии изящной шеи. Ее сдержанность дразнила, хотелось провести рукой по ее волосам, снова попробовать губы на вкус и вернуть ее к жизни. Как же невыносимо сложно делать вид, что тот страстный поцелуй оставил его равнодушным. К счастью, помогали гордость и травмированное эго.
– Ваше величество, – присела она в глубоком реверансе и застыла. Даже в этой демонстрации покорности Сафия продолжала бросать ему вызов, сохранять дистанцию. После встречи в саду стена, которую она построила вокруг себя, стала ощущаться еще сильнее.
– Ты можешь подняться. – Он приобнял ее за талию и почувствовал, как подскочил ее пульс.
Сафия послушно выпрямилась, не поднимая глаз. Со стороны – красивая королева, скромно показывающая уважение к новому шейху. И только Карим мог увидеть, как она волнуется.
– Ты выглядишь великолепно.
Она наконец подняла свои потемневшие глаза. О чем она беспокоится? О чем тревожится сейчас, когда ее страна в безопасности? Столько смешанных чувств к ней. Когда-то Сафия его очаровала, заставила поверить в свою мягкость и честность, в свою нежность. С ее предательством в жизнь вошла ненависть. И вот новая встреча – и он испытывает смесь недоверия и злости, страсти и желания ее защитить. Странно, ведь она показала, на что способна ради сына. Или это жест отчаяния, чтобы не потерять свое привилегированное положение? Но брак – его идея, а не ее. Он не доверял ей, не хотел, чтобы она ему нравилась. И все равно в нем жило влечение и сдерживаемое восхищение. Ей пришлось пойти на многое, чтобы снова встретиться с ним и решиться на брак. Он коснулся губами ее руки, но тело отозвалось на это, как на разряд тока. Желание. Вожделение. Голод. Ничего, вскоре они успокоятся.
– Пойдем… Настала пора нашей свадьбы.
Сафия закрыла дверь и привалилась к ней спиной, с облегчением чувствуя под собой твердость дерева. После церемонии и празднований она была опустошена. А ведь это только первый день – завтра и день следом все еще будет продолжаться. Но измотали ее не часы в тяжелом одеянии и украшениях, нет. Причиной усталости стали стресс и мысли о том, что теперь она жена Карима! Она всхлипнула и заставила себя оторваться от двери, хотя ноги подкашивались. Это просто формальный брак, который не значит ничего, но может обеспечить безопасность Тарека. Ее задача – на публике изображать восхищение своим супругом. Снова подступили слезы, но она сглотнула их и заставила себя пройти дальше в покои. Обычно ее встречала горничная, но, зная, что ей не захочется никого видеть, Сафия отпустила девушку на ночь. И сейчас отчасти жалела – ей понадобится вечность, чтобы снять одну тиару. Впрочем, лучше справиться с ней и переполнявшими ее эмоциями в одиночестве. По крайней мере, она умеет это делать. Столько лет она лишена эмоциональной опоры в другом человеке. Еще с тех пор, как умерла мать, – Сафия тогда была подростком. Отца она любила, но он так до конца и не оправился от потери жены. А младшая сестра годами боролась со своими демонами тревоги и депрессии, так что скорее Сафии приходилось поддерживать ее, а не наоборот. Что касается Аббаса… несмотря на физическую близость, у нее и мысли не было делиться с ним чувствами. Его это не интересовало. А жизнь во дворце изолировала ее от друзей. Она развернулась и заметила свое отражение в зеркале, сияющее золотом и драгоценными камнями. И она еще жалеет себя? Сафия скорчила гримасу и включила музыку, которую сестра подарила ей на прошлый день рождения – спокойные мелодии, сопровождаемые периодическим пением птиц и журчанием воды. Как и обещала Рана, это помогало расслабиться. Сафия выключила часть света, чтобы комната казалась более уютной, и со вздохом облегчения сняла тяжелые серьги и положила их на поднос. За ними последовали браслеты – старинные и невероятно красивые. С каждым украшением груз на ее плечах словно становился чуть легче. Наконец дошла очередь до тиары.
– Тебе помочь?
Из темноты выступила фигура, при виде которой пульс Сафии подскочил, а все подавляемые переживания завладели ей с новой силой. Карим выглядел замечательно – мягко говоря. Традиционные одеяния подчеркивали его стать и ладность фигуры. Он снял платок, и почему-то после всех этих формальностей демонстрация коротко стриженных волос казалась чуть ли не слишком откровенным жестом. Как и его присутствие в частных покоях!
– Карим!
Его пристальный взгляд пригвождал к месту.
– Что ты здесь делаешь?
– Пришел увидеть тебя. – Он подошел ближе, и внезапно комната стала казаться слишком маленькой. – Развернись.
– Прости?
– Развернись, чтобы я мог помочь тебе с булавками.
– Мне не нужна помощь.
Слишком поздно. Он уже поднял руки, окружив ее белой тканью, пахнувшей сандаловым деревом и мужчиной. Очень горячим мужчиной, пробуждавшим воспоминания о том поглотившем ее поцелуе.
– Ш-ш-ш, не вертись. – Он расстегнул первую булавку. – Дай мне закончить, чтобы мы могли поговорить.
Просто поговорить? Сафия почувствовала облегчение. Это все фантазии ее примитивных инстинктов. Но нужно будет сразу обозначить, что нельзя просто так приходить в ее покои. Лучше сделать это в гостиной, здесь она ощущала себя слишком уязвимой.
Тиара дернулась, и Сафия поморщилась.
– Прости.
– Подожди, я развернусь. – Невозможно сохранять спокойствие, упираясь взглядом в его ключицы. Как небольшой участок тела может казаться таким… сексуальным?
Правда, за спиной ждало его отражение. Слишком широкие, слишком мужественные плечи. Особенно на контрасте с заботливым движением пальцев в ее волосах. Интересно, откуда у него такой опыт в вытаскивании заколок? Хотя наверняка он раздевал немало женщин. Как странно, что ощущения от его движений были почти настолько же интимными, как от секса с Аббасом. Неужели… Она встретилась взглядом с Каримом. Когда Аббас получал удовольствие, иногда возникало ощущение, что она тоже может получить что-то…
– Ну вот.
Сафия уже хотела его поблагодарить, когда он растрепал ее прическу, так что волосы упали на плечи. Медленными движениями он распутывал пряди, используя пальцы вместо расчески. Из шеи и позвоночника медленно уходило напряжение, ей так хотелось прислониться к нему… В ужасе от этого желания она сделала шаг вперед и дернулась – волосы запутались в золотом кольце на его пальце. И хорошо – от боли чары развеялись.
– Прости. – Он высвободил руку.
Сафия забрала у него тиару и положила рядом с серьгами и браслетами.
– Пойдем?
Не дожидаясь ответа, она вывела его из гардеробной в спальню и уже направилась в гостиную, как он заговорил:
– Можно здесь.
– Здесь?
Карим остановился между кроватью и гардеробной. В комнате не было других сидячих мест, кроме длинной софы с подушками.
– Нам будет удобнее в гостиной.
– Сомневаюсь, Сафия.
Внезапно лицо Карима перестало быть непроницаемым. О, этот блеск в глазах она могла узнать. Он выдавал его мысли – Карим думал о сексе. И хотя он стоял прямо и не двигался, его присутствие так подавляло, что Сафия неосознанно отступила на шаг назад. Чтобы удержать его на дистанции или чтобы остановить себя от дурацких поступков? Ее разрывало между разочарованием и желанием броситься ему в объятия, позволить делать с ней все, что он хочет. Желанием, которое не оставляло ее с момента поцелуя, как бы она ни пыталась скрыть это от самой себя.
– Нет! Мы не будем этого делать.
– Этого? Как ты скромна.
Уголки его губ дернулись, словно от удивления. Словно он знал, как отчаянно она борется с желанием. Он что, считает ее за дуру? Сафия выпрямилась и вздернула подбородок.
– Похоже, ты забыл, что наш брак заключен по политическим причинам.
– И?.. Это не означает, что мы не можем получить от него личные бонусы.
От слова «личные» волоски на коже встали дыбом.
– Ты можешь честно и искренне сказать, что не хочешь меня?
Как он догадался? Впрочем, это было легко, тот поцелуй все сказал за нее. Как же больно.
Карим скрестил руки на груди, и этот жест только подчеркнул мощь его фигуры. Его невероятную сексуальную привлекательность.
Сафия пыталась концентрироваться на его высокомерии. Даже Аббасу не удавалось вызвать у нее раздражение одним только взглядом – Кариму же было достаточно вздернутой брови или блеска в глазах. Их брак заключен не между людьми, но между политиками. И все равно он не видел смысла отказывать себе в маленькой сексуальной диверсии с новой супругой. От скуки или он просто хотел развлечься за ее счет? В Швейцарии он и не думал скрывать свое презрение. Она почувствовала, как поднимаются внутри ее боль, ярость и смятение, и, собравшись с силами, сделала шаг вперед.
– Я здесь не ради твоего удовольствия, Карим. Мы заключили договор, что я не буду делить с тобой постель.
Он покачал головой и в свою очередь сделал шаг навстречу, так что они оказались практически вплотную друг к другу. Сафии пришлось задрать голову, чтобы не отвести взгляда. Нельзя отступать, он воспользуется любым намеком на слабость.
– Поверь мне, в этом нет ничего удобного, Сафия. А что касается договоренности… – Он развел руками. – Ты можешь поменять свое решение.
– Ты ведь не хочешь секса со мной, Карим. Ты просто хочешь поставить галочку в этом пункте. Развлечься. Так делают те, кто у власти, да?
Он лишний раз показал, что в браке сила на его стороне. Может, он и добр к Тареку, но с ней остается безжалостным.
– Я тебе даже не нравлюсь. Ты четко дал это понять, когда пришел ко мне в номер в отеле. – Как же сложно сохранять спокойствие в голосе.
– Разве? – Он ухмыльнулся, но взгляд оставался непроницаемым.
Воздух словно загустел, ей не хватало кислорода, тело горело от внутреннего жара. Как можно испытывать одновременно такую ярость и такое возбуждение?
– Не играй со мной, Карим. Ты назвал это экспериментом, который подтвердил твою незаинтересованность.
– Эксперимент – да. Но результаты были очевидны. Если бы я вовремя не отступил, мы бы занялись сексом прямо на софе.
Сафия не могла найти слов. Ей стало жарко, потом холодно, мозг пытался подавить слишком живое воображение. Вот они, обнаженные, на софе, эти длинные руки держат ее, их тела сливаются… Сафия вздрогнула и осознала, что она в опасности – не рядом с Каримом, но рядом с собой. Как легко сдаться и согласиться вопреки гордости и тому, как он с ней обращался.
– А ты не думал, что я тоже проводила эксперимент? Что ты ошибся и принял мое любопытство за что-то другое? – Не слишком хорошая уловка, но на большее Сафия сейчас была не способна. – Если ты думаешь, что я страдала по тебе годами, ты ошибаешься. Нет.
А вот это правда, она не позволяла себе страдать и пыталась избавиться от всех оставшихся к нему чувств – ампутировать их, как ампутируют конечности. Отрезать все лишние эмоции. Только так можно было выжить. Мысли о том, что могло бы произойти, разрушили бы ее так же, как депрессия едва не разрушила ее сестру. Пять лет Сафия была эмоционально сдержанна, позволяя себе близкие отношения только с Раной и Тареком.
– Конечно нет. У тебя был другой.
Как могут быть слова такими болезненными? Словно она по собственной прихоти вступила в брак с Аббасом! Не давая ей защититься, Карим наклонился, сокращая и без того почти не существующее расстояние между ними.
– Ты хотела меня в Швейцарии, Сафия, и мы оба это знаем. И ты хочешь меня сейчас. Каждый раз, когда мы рядом, я могу прочитать это по твоим глазам, по твоему телу.
Сафия покачала головой, тяжелый воздух туманил сознание и грузом ложился на плечи. Как бы ей хотелось слиться с Каримом, раствориться в нем. Чтобы ей не приходилось оказываться лицом к лицу с этой правдой о себе. С тем, что она хотела Карима так, как никогда и никого.
– Тебе кажется, Карим. Ты все выдумал.
Его взгляд лишал равновесия, но она отказывалась отвести свой. Она сделала все, что нужно, чтобы спасти сына, и теперь важно сохранить рассудок. Секс с Каримом станет худшим решением из возможных. Но когда он сделал последний маленький шажок и его плоть коснулась ее тела, девушка томно вздохнула. Несмотря на плотные слои одежд, там, где они касались друг друга, полыхал огонь.
– Докажи. Поцелуй меня и сделай шаг назад.
– Я не должна ничего никому доказывать.
– Один поцелуй – и я уйду, если ты захочешь.
– Конечно, захочу. Я уже хочу… – Прикосновение теплой ладони к щеке не дало ей закончить.
Он сдерживал свое обещание не принуждать ее, и все равно невыносимо сложно было не поддаться ему. Сафия чувствовала подступающие рыдания. С удивительной нежностью он взял ее за запястье – чуткий жест, с неумолимой силой пригвождавший ее к месту. Как и чарующий взгляд, не дающий пошевелиться. Он поцеловал ее руку и приложил ладонь к своей щеке с едва заметным легким покалыванием пробивающейся щетины. Не в силах сопротивляться, Сафия приподняла руку выше и начала гладить бархатную роскошь его волос. Дыхание сбивалось, тело замерло от напряжения. Нужно отойти, разрушить эту иллюзию близости. Мозг говорил, что он играет с ней, но это казалось настолько…
– Мы оба хотим этого, Сафия. И нам будет хорошо, я могу это обещать. – И снова эта улыбка краешком рта, словно с другого конца рот слишком тугой. – Даже лучше. Это будет…
– Мама! Мама!
Дверь в соседнюю комнату распахнулась, маленький вихрь ворвался в комнату и бросился к Сафии. Она не успела даже отойти от Карима.
– Тарек! Что случилось?
Девушка подхватила сына, и тот прижался к ней, весь в поту. Она произнесла что-то успокаивающее.
– Простите, мадам. – При виде Карима няня пришла в ужас и склонилась в глубоком реверансе. – Ваше величество, прошу меня простить. Я не знала…
– Не стоит извинений. Это форс-мажор.
– Просто кошмарный сон. Я бы справилась, но мадам сказала…
– Вы все сделали правильно. – Сафия ласково положила руку на спину Тарека и сделала несколько шагов по направлению к кровати, чтобы присесть.
– Я дала инструкции, чтобы Тарека приносили ко мне, если он будет во мне нуждаться.
Это стало настоящим освобождением. Аббас настаивал, чтобы няни в ночное время справлялись самостоятельно.
– Это просто кошмар, милый? – Сафия проверила лоб Тарека. – Не температура?
– Да, просто кошмар, мадам, но он звал вас.
– Тогда сейчас он в правильном месте.
Сафия обернулась на голос Карима. Ни нетерпения, ни раздражения – наоборот, он с улыбкой отпустил няню. Аббас бы разъярился и отчитал ее. Не по злобе, он просто верил, что имеет право диктовать свои условия. Что мир создан для подчинения ему. Он не проявлял жестокость специально, но не был заинтересован в чувствах других. Как Карим, которого тоже растили как будущего единоличного правителя, мог вести себя настолько иначе? И где тот холодный и сдержанный мужчина из Швейцарии? Пульс подскочил, когда она увидела блеск в его глазах. Это просто отсрочка, он не собирался отказываться от своих планов.
– Как он?
– Спокойнее.
Тарек больше не дрожал, хотя все еще прижимался к ней всем телом. Еще немного – и он сможет рассказать, что произошло.
– Я оставлю его с собой… уложу здесь.
Она ждала возражений, но их не последовало. Карим просто подошел к кровати и положил свою большую ладонь на плечо ее сына.
– Все будет хорошо, Тарек. Мы с твоей матерью об этом позаботимся.
К удивлению Сафии, малыш поднял голову и кивнул Кариму. Тот с улыбкой отошел.
– Оставлю вас обоих отдыхать. Выспитесь хорошенько, завтра нас ждет важный день. Тебе многое предстоит, Сафия. Мы обсудим это позже, когда у тебя появится время. Но не забудь, что мы не закончили.
Он развернулся и ушел, закрыв за собой дверь. Так спокойно, словно не перевернул только что ее мир вверх ногами. Тарек уже засыпал. Похоже, он не хотел говорить, просто нуждался в объятиях. Сафия напевала колыбельную, но мысли ее были о словах Карима. Впереди еще два дня свадебных торжеств. Еще два дня до того, как она станет постоянной спутницей Карима. Что ей делать с этим?