На выезде с Варшавского шоссе меня нагло подрезала красная спортивная «Ауди». На перекрестке я нагнал ее, махнул рукой молоденькой блондинке за рулем и выразительно постучал пальцем по лбу – мол, больная на всю голову, кто только тебе права продал. В ответ она гордо показала мне «фак». Чья-то дорогостоящая шлюшка. Таким нельзя покупать машины и выпускать на дорогу. Таких нужно держать на златой цепи и кормить с серебряной ложечки.
Да ну и черт с ней. Мне жаль рабовладельца, чьей собственностью она является.
Додумать мысль я не успел. Зазвонил телефон экстренной связи.
– Ты сейчас где? – послышался голос Куратора.
– На Электролитной.
– Отлично. Мы зацепили двух архаровцев. Тех, которые тебя искали. Наружка их ведет. Недалеко от тебя. Двигай туда в темпе вальса. Созвонись со старшим наружки – телефон я тебе сейчас сброшу. Прибудет силовая группа под руководством Сибиряка, но они быстро не успевают. Ты сейчас ближе всех.
– Моя задача? – спросил я.
– На подстраховке. Наружке на глаза не лезь без крайней необходимости – незачем им тебя видеть. Ну а так – по обстановке.
– Как по архаровцам работать будем?
– Идеально протащить их и выявить логово. Но это как получится. Упускать их нельзя – они наша единственная нить.
– Понял. Через десять минут буду там.
Я втопил педаль газа, обогнал красную «аудюху» с блондинкой, мстительно подрезал, едва не царапнув. И за светофором ушел направо.
Пока пробирался через московское движение, плутая по улицам и переулкам, обходя заторы, на ходу созвонился со старшим бригады скрытого наблюдения. Назвал пароль.
– Вы один? – спросил он.
– Один. Группа захвата будет позже.
– Черт. Как всегда!
Я его понимал. Если что-то пойдет не так – клиентов придется брать, а наружке это запрещено категорически. Не говоря уж о том, что эти ребята отлично умеют растворяться в толпе, но силовые захваты – не их конек.
Я остановился около новенького пятиэтажного стеклянного куба торгового центра «Кульбит», фасад которого был плотно завешан вывесками и рекламой, и сообщил:
– Стою у входа в центр, где вывеска «Стройматериалы».
– Машина? – спросил старший.
– «Форд». Квитанция 378, – нарушил я все правила конспирации – «перевертыша» не должен видеть никто. Ладно, бывает. Обстоятельства таковы, что приходится светиться. А я нутром чуял, что каша заваривается густая.
– Они приехали на такси. Теперь слоняются рядом с «Пиццей-Хат», – сказал старший. – Сейчас подошлю тебе человека с рацией.
Вскоре к моей машине подошел парень лет тридцати – невзрачный, без внешне выраженных свойств. Приземлился на переднее сиденье и спросил с долей иронии:
– Ты, что ли, наша кавалерия?
– Пока в единственном числе.
– Плохо. Не нравится, как клиенты себя ведут. Проверялись уже два раза, просквозили через дворы. Чудом мы их не упустили.
– Сейчас что делают?
– Вон там, – он махнул рукой. – За углом. У пиццерии. Один прогуливается. Другой сидит на скамейке, типа газету читает, но на деле по сторонам глазеет. Что-то у них тут ожидается.
– Нервничают?
– Вообще без эмоций. Как големы… Ладно, бывай! – Разведчик бросил на сиденье рацию, вылез из машины и, чуть сгорбясь, быстрым шагом направился вдоль улицы.
Я взвесил в руке небольшую оперативную рацию, настроенную на нужный канал. Хорошая машинка, со встроенным блоком засекреченной связи – посторонний услышит в эфире только шорох.
– Третий, отойди подальше, он тебя засечет, – слышались переговоры в эфире.
– Клиенты без движения, – сообщил Второй. – Один, похоже, контролирует обстановку. Другой чего-то ждет.
– Оттянись к автостоянке.
– Ну-ка… К объекту номер один подошел человек. Рост средний, длинная шевелюра, кавказского типа, одет в длинный белый плащ. В руке портфель. Поздоровались… Объект один протягивает ему конверт. Забирает портфель. Передача прошла!
– Так, Пятый и Третий, – это голос старшего. – Ведете объект три. Укладываете в адрес. И ждете указаний. По ходу вас подстрахуют. Отцы командиры обещали еще бригаду.
– Принято.
– Объект номер один начинает движение. Второй, в сторону отваливай, не маячь на виду! Ведем его аккуратненько. Деликатно…
Машины у фигурантов не было. А таскать людей, передвигающихся пешком и общественным транспортом, еще сложнее.
– Они дернули через дворы! – послышался встревоженный голос.
– Не упусти!
Я вдавил педаль газа и сорвался со стоянки, чуть не врезавшись в паркующуюся «Ладу Калину».
Впереди съезд со стоянки перекрывает знак «кирпич» – хода нет. Это для кого-то нет, а нам в самый раз. Думаю, ГАИ меня простит.
Я объехал торговый центр и вырулил на улицу. Еще пару раз нарушил правила. Прислушивался к переговорам.
Клиенты быстрым шагом, иногда переходящим на бег, переместились в глубь дворов. Место было усеяно стандартными девяти– и пятиэтажками, палатками, магазинчиками и детскими площадками. Обычный московский спальный район, где легко затеряться.
– Они нас засекли, – произнес старший наружки. – Союзник, что делать будем? Мы их не удержим.
– Брать будем, – решил я.
– Ох ты, твою ж мать, – только и выдал старший.
Дальше события понеслись вскачь.
Атлет, тот, что похож на неандертальца, идущий через проходной двор между двух облезлых пятиэтажек, неожиданно обернулся. Выдернул из-за пояса пистолет. И выстрелил в выскочившего из-за угла дома разведчика. Их разделяло метров пятнадцать.
Разведчик пробежал по инерции пару шагов и ткнулся лицом в асфальт.
Вслед за ним выскочили двое его коллег с оружием наперевес. Захлопали выстрелы.
Террорист стоял посреди двора, широко расставив ноги, и лупил, как в тире, не думая искать укрытия. Кажется, он начисто был лишен инстинкта самосохранения. Его пуля царапнула по голове еще одного оперативника.
«Неандерталец» прикрывал резво бегущего толстого с полученным при встрече портфелем. Выщелкнул опустошенный магазин. Поднял опять ствол.
И схлопотал пулю в грудь. Шатнулся. Тяжело рухнул, выстрелив последний раз куда-то в небо. Замер.
Это все я смог понять из сумбурных переговоров по рации. А ведь толстый уйдет. «Неандерталец» ценой своей жизни прикрыл его отход.
Моя машина пролетела мимо стекляшки «Макдоналдса», распугав уютно расположившуюся на проезжей части толпу цыган, вышедших на промысел. Вылетел на узкую улочку с длинным забором распроданной под склады фабрики.
Мне приходилось бывать в этих местах полгода назад – искали склад оружия и излазили тут каждый двор. А память у меня компьютерная. Прикинул, куда может побежать толстый. Судя по всему, террористы неплохо знали местность, поэтому и назначили здесь встречу.
Я остановил машину – проезд закрывали бетонные кубики. Искать объездную дорогу нет времени. Отсюда сподручнее пешком.
Засунув руку в тайник, я выудил «глок» с дополнительной обоймой, сунул его за пояс.
Ну что, в бой, «перевертыш»!
Наружка, увязнув в перестрелке, отстала от объекта – сейчас они не помощники. Группа захвата застряла в московских пробках. И если я правильно просчитал маршрут толстого, то останусь с ним один на один.
Непередаваемое ощущение. Полнота жизни и близость смерти. Кто попробовал однажды этот высокоградусный коктейль, не захочет больше ничего другого.
Так, надо определиться с направлением. Справа стройки, гаражи. А дальше промышленная зона, часть территории заброшена, потом железная дорога. Дивизия нужна, чтобы там найти человека, да и то не факт, что поможет. Он точно пойдет туда!
Преодолев дворик, обогнув обнесенную забором небольшую территорию с ржавой дорожно-строительной техникой, я оказался в коротком переулке.
И увидел его.
Несмотря на тучность, бежал он быстро и ровно, как на соревнованиях. В его движениях не ощущалось ни страха, ни паники. Человек просто идет на рекорд.
Нас разделяло метров сто пятьдесят. Я припустил на форсаже.
Уж чего-чего, а бегать в спецназе учат в первую очередь. И скачу я как конь.
Сектант чуть не снес прогуливавшуюся мамашу с коляской. Забежал в огороженный двор двухэтажного выселенного деревянного барака с разбитыми окнами. И нырнул в широкую дыру, проделанную для удобства местного населения в деревянном заборе.
Я последовал за ним. Пролез через дыру, покарябав о гвоздь левую руку, да еще угодил ногой в целлофановый пакет с пищевыми отходами и выругался – брюки испорчены… Господи, что только не лезет в голову человеку, которому жить осталось, может быть, мгновения!
Прямая выщербленная дорога с чахлыми деревцами между рядами гаражей. На скамеечке двое мужичков, расположившиеся с пивком и запчастями около полуразобранной, стоящей на козлах «Газели», изумленно взирали на мчащегося мощно, как трамвай, мужчину в плаще и с портфелем.
В этот момент сектант обернулся и заметил меня.
Рука его нырнула под мышку.
По ходу он сбавил скорость, и я сократил расстояние метров до тридцати.
Сектант на ходу обернулся. Резкие хлопки ударили по ушам. Рука, в которой был увесистый старомодный револьвер, дернулась два раза.
Я ушел в сторону.
Вовремя – пуля просвистела совсем рядом. Хорошо же вас стрелять учат, волков!
Мужички на скамеечке на секунду застыли в изумлении, потом, не сговариваясь, кинулись в чрево гаража. Вдали у гаражей маячили какие-то праздношатающиеся фигуры, но тоже исчезли, как сон, как только началась стрельба.
Место для битвы титанов расчищено. Такой вот вестерн получается.
Я выстрелил пару раз, целясь противнику в ноги. Промазал.
В ответ в мою сторону – еще два выстрела.
Чиркнуло по плечу, но даже кожу не процарапало – испортил итальянскую кожаную куртку, гад! Одни убытки!
Всадить ему в корпус пулю?
Вот уж хрен вам! Живым демона брать!
Неожиданно сектант остановился, обернулся, присел на колено и начал методично выпускать в меня пули.
«Момент истины» – была такая гениальная книга Богомолова, описывающая деятельность СМЕРШа во время войны. Там упоминалось искусство качания маятника – чудодейственная методика, позволяющая уворачиваться от пуль, которой в совершенстве владели оперативники армейской контрразведки.
Все это, с одной стороны, чушь – нет методик, гарантированно позволяющих наверняка спастись от пули, выпущенной с расстояния прицельной дальности. С другой стороны, если активно двигаться из стороны в сторону, то прицел противнику собьешь. И получается русская рулетка. Чистое везение.
Или я сейчас погибну. Или возьму его.
Ни один боец из антитеррористических групп не стал бы играть в такие игры. У спецназера рефлекс вбит гвоздями: есть возможность – возьми. Нет – убей. А я всю жизнь играю в русскую рулетку. И сейчас посмотрим, остался ли Бог на моей стороне.
Нас разделяли считаные метры. И меня гнал вперед какой-то дикий, безумный азарт игрока со смертью. Непередаваемое ощущение балансирования на краю. Настоящий воин считает себя уже мертвым. Поэтому чего нам бояться?
Я рванулся вправо, влево.
Хорошо лупит толстый, но запаздывает.
Я дико заорал – хороший крик на миг дезориентирует противника.
Еще две пули выпустил сектант из револьвера. И сухой щелчок.
Восемь патронов в барабане кончились, когда нас разделяло не больше восьми метров.
Но сектант сдаваться не собирался. Перезарядить револьвер он не успевал. И тогда начал плавное, стремительное, четкое движение – поднялся с колена, одновременно в его руке откуда-то будто по волшебству материализовался нож с выкидным лезвием. Продолжая это движение, он устремился мне навстречу, делая широкий выпад в расчете на то, что я, разогнавшийся на всех парах, наколюсь на лезвие, как на шампур.
Нож – серьезное оружие. И при такой атаке нож против пистолета имеет все шансы. Даже если успеваешь выстрелить, все равно лезвие пропорет тебя.
Я успел. Это было нелегко, но я успел. Противник был очень быстр – как только такие мамонты умудряются быть такими проворными, – но я оказался немножко лучше. Я и жив до сих пор, потому что всегда оказывался немножко – не сильно, потому что противостояли мне матерые волки, – но чуть-чуть лучше противника. И этого хватало, чтобы я продолжал коптить небо, а они упокоились в земле.
Я успел притормозить и уйти с линии атаки.
Ох, какая у него хорошая реакция – он на развороте попытался пропороть меня ножом.
Я опять уклонился и саданул его рукояткой «глока» по черепу. Придержал чуть удар, чтобы не отправить к праотцам.
Он рухнул на замусоренный и залитый машинным маслом асфальт.
Я присел рядом с ним. Рывком выдернул его пояс. Связал руки.
Подошел к брошенному портфелю. Открыл его.
Там были двадцатимиллиграммовые ампулы из толстого стекла с прозрачной жидкостью.
Наркотики? Что, из-за наркоты весь сыр-бор?!
Я взял трубку и сбросил сообщение Куратору.
И остался ждать рядом с телом поверженного противника, как охотник, заваливший кабана.