Барабаны замолчали на рассвете. Наступившая тяжелая тишина не принесла облегчения. Все уже успели привыкнуть к неровному ритму, и теперь его как-то не хватало.
Обходя лагерь, Брюс чувствовал среди солдат напряжение и ожидание ужаса. Бойцы двигались скованно, словно не желая привлекать к себе внимания, на шутки отвечали нервным смехом, который тут же обрывали, как будто бы находясь в церкви, и постоянно оглядывали стену джунглей.
Брюс поймал себя на том, что хочется в бой. Нервы накалились от постоянной атмосферы страха. «Хоть бы напали, – думал он. – Хоть бы вышли, и тогда будем иметь дело с живыми людьми, а не с призраками».
Джунгли молчали, словно выжидая и выслеживая. В лагере все чувствовали взгляды невидимых наблюдателей. По мере того как нарастала жара, зловещее присутствие становилось все очевиднее.
Брюс как можно спокойнее перешел на южную сторону лагеря, улыбнулся сержанту Жаку и присел на корточки, глядя из-под грузовика на обгорелый остов моста.
– Они скоро вернутся, – сказал он. – А починить недолго.
Жак не ответил, только нахмурил высокий лоб. Лицо сержанта сверкало от пота.
– Это все оттого, что приходится ждать, капитан. Живот сводит.
– Они скоро вернутся, – повторил Брюс.
Если уж беспокоится даже этот, самый стойкий, то остальные солдаты, наверное, совсем потеряли голову от страха. На лице бойца рядом с Жаком застыла гримаса ужаса. Напади балуба сейчас, одному Богу известно, как все повернется. Африканец может довести себя до смерти одной только мыслью – он просто ложится и умирает. Сейчас приближалась именно эта стадия: бойцы либо придут в ярость, либо свернутся калачиком и завоют от страха. Никогда не угадаешь.
«Между прочим, я ведь тоже не прыгаю от радости, – признался сам себе Брюс. – Это потому, что приходится ждать».
Вдруг с поляны, за дальней стороной лагеря, раздался дикий, нечеловеческий вопль. С бешено заколотившимся сердцем Брюс метнулся туда. На секунду весь лагерь будто съежился от звука. Крик повторился, бичом ударив по натянутым нервам. Его немедленно заглушили выстрелы двадцати винтовок.
Брюс громко рассмеялся, запрокинув голову. В наступившей после выстрелов тишине его смех подхватили остальные. Стрелки робко заулыбались и сделали вид, что перезаряжают винтовки – крик птицы-носорога кого хочешь напугает. Впрочем, в общем хохоте звучали истерические нотки.
– Никому не нужны перья для шляпы? – крикнул кто-то, и смех снова пронесся по лагерю.
«Ничего страшного, – решил Брюс. – За час спокойствия пятидесяти патронов не жалко. Хорошая сделка».
Он подошел к Шермэйн. Она тоже улыбалась.
– Что нового в меню? – улыбнулся он ей. – Какое кулинарное чудо нас ждет на обед?
– Тушенка.
– С луком?
– Нет, просто тушенка. Лук кончился.
Брюс перестал улыбаться.
– Сколько осталось? – спросил он.
– Один ящик. Хватит до завтрашнего обеда.
На починку моста уйдет по крайней мере два дня. После этого еще целый день ехать…
– Ладно, – сказал он. – Ох, и проголодаемся мы к концу путешествия. Попробуем растянуть. С сегодняшнего дня по полпайка.
Проблема истощающихся запасов провизии настолько захватила Керри, что он не услышал гудения моторов по ту сторону укреплений.
– Капитан, – окликнул его Жак. – Слышите?
Брюс наклонил голову и прислушался.
– Грузовики! – воскликнул он с облегчением, и в тот же миг весь лагерь наполнился радостным гомоном.
Ждать больше не надо.
Из зарослей на поляну выехали грузовики, просевшие на ободах, тяжело груженные, с торчащими из-под брезентовых кузовов деревянными балками и листами железа.
Из кабины грузовика выглянул Раффи и крикнул:
– Эй, босс! Где выгружаться?
– Езжайте к мосту. Подождите секунду, я сейчас.
Брюс выскочил из лагеря и быстро подбежал к грузовику. На открытой местности по спине бежали мурашки. Прыгнув к Раффи в кабину, Керри с облегчением захлопнул за собой дверцу.
– Не хотелось бы поймать стрелу, – объяснил он.
– У вас тут ничего не произошло, пока нас не было?
– Нет, – ответил Брюс. – Балуба здесь. В джунглях всю ночь били барабаны.
– Созывают дружков, – проворчал Раффи и отжал сцепление. – Повеселимся мы тут, пока будем чинить мост. День-два будут набираться храбрости, а потом обязательно набросятся.
– Останови у моста, Раффи, – приказал Брюс и опустил окно. – Дам знать Хендри, чтобы встал рядом. Разгрузимся между двумя машинами и начнем строить защитный короб из листов железа.
Пока Хендри маневрировал, Брюс сделал над собой усилие и взглянул вниз, на песчаный берег.
– Крокодилы! – воскликнул он с облегчением.
Разделочные стойки стояли все там же, но куча человеческих останков исчезла. Мухи и запах, однако, никуда не делись.
– Ночью приходили, – согласился Раффи, увидев длинные полосы, оставленные рептилиями на песке.
– Слава Богу.
– Ага. Мои ребята бы не обрадовались, если бы понадобилось расчищать пляж.
– Нужно кого-то отрядить, пусть стойки разберут. Не хочу, чтобы во время работы они все время были перед глазами.
– Да уж, не самое привлекательное зрелище.
Брюс соскочил с подножки в пространство между грузовиками.
– Хендри.
– Тут я. – Уолли высунулся из окна.
– Наверное, я тебя расстрою, но крокодилы оставили тебя без работы.
– Вижу. Не слепой.
– Очень хорошо. Если ты не слепой и не парализованный, может, займешься разгрузкой?
– Хорошенькое дело, – пробурчал Хендри, но все-таки вылез из машины и начал выкрикивать указания солдатам, сидящим в кузове.
– Эй, вы! Давайте, вытряхивайте все оттуда.
Брюс повернулся к Раффи:
– Какого размера самые толстые балки?
– Девять на три, но зато много.
– Пойдет, – решил Брюс. – Пустим по дюжине на каждую опору.
Хмурясь, Керри с сосредоточенным видом взялся за организацию ремонтных работ.
– Хендри, рассортируй балки по размеру. А железо свали вон там. – Он смахнул муху с лица. – Раффи, сколько у нас молотков?
– Десять, босс. И еще две ручные пилы.
– Хорошо. А гвозди и веревки?
– Сколько хотите. Целый ящик шестидюймовых и…
Занятый работой, Брюс не заметил, как один из чернокожих солдат вышел из укрытия. Он прошел шагов десять по направлению к мосту, остановился и не торопясь стал расстегивать ширинку. В этот момент Керри поднял голову.
– Что ты здесь делаешь, черт побери? – крикнул он, и солдат виновато вздрогнул. Он не понимал по-английски, но тон Брюса был вполне недвусмысленным.
– Monsiеur, – стал объяснять он, – я хотел…
– Назад! – взревел Брюс.
Боец нерешительно начал застегивать брюки.
– Быстрее, тупица!
Солдат послушно ускорил движения, но от смущения пальцы его не слушались. Все бросили работу и наблюдали за ним.
– Брось! – заорал Керри. – Беги скорей!
Первая стрела лениво поднялась из прибрежных зарослей и описала в воздухе изящную параболу. Набрав скорость при снижении, она с тихим свистом вонзилась в землю у ног солдата, словно безобидная детская игрушка – тонкая тростинка, оперенная зелеными листьями.
– Беги! – заорал Брюс.
Солдат замер и, словно не веря своим глазам, уставился на стрелу.
Брюс рванулся к нему, но огромная черная рука Раффи схватила его за плечо, и, как он ни бился, не мог высвободиться.
Туча стрел, будто стая саранчи, посыпалась сверху, вонзаясь в землю у ног бойца, который изо всех сил бросился наутек.
Керри перестал сопротивляться и смотрел как завороженный. Стрелы звякали о капот, падали все ближе и ближе к солдату, ломались при ударе о землю. Одна из стрел, как метко пущенная бандерилья, угодила солдату точно между лопаток. С искаженным от боли и страха лицом он вывернул руки назад, пытаясь дотянуться до древка, но тщетно.
– На землю его! – крикнул Брюс, когда парень добежал до них.
Двое бойцов подскочили к нему, повалили ничком на землю. Он несвязно бормотал что-то от страха. Керри схватил древко: острый наконечник вошел в тело меньше чем на дюйм. Брюс попытался вытащить стрелу, но она переломилась у самого наконечника, оставив отравленное железо в ране.
– Нож! – крикнул Керри.
Кто-то сунул ему в руку штык.
– Осторожнее, босс, не пораньтесь о наконечник.
– Раффи, пусть твои ребята готовятся к обороне, – рявкнул Брюс и стянул с парня рубашку. Грубо выкованный наконечник толстым слоем покрывал яд, похожий на густую черную карамель.
– Он мертв, – сказал Раффи, облокотившись о капот грузовика. – Он просто еще не перестал дышать.
Брюс вонзил штык рядом с наконечником стрелы, и раненый, жутко вопя, забился в корчах.
– Хендри, дай плоскогубцы.
– Держи.
Керри ухватил наконечник стрелы стальными челюстями и потянул. Плоть не отдавала трофей, бугорком поднимаясь вслед. Брюс подковырнул штыком, чувствуя, как рвется кожа. Ему казалось, что он вытаскивает крючок изо рта сома.
– Теряете время, босс! – пробурчал Раффи, с типично африканской покорностью принимая неизбежность насильственной смерти. – Мальчик уже не жилец. В нем свежий змеиный яд.
– Точно знаешь, Раффи? – поднял голову Брюс. – Ты уверен, что это змеиный яд?
– Да, они его с кассавой смешивают.
– Хендри, где у нас противоядия?
– В аптечке в лагере.
Брюс еще раз потянул наконечник, и тот наконец вышел, оставив глубокую дыру между лопатками.
– Все по машинам, нужно доставить его в лагерь. Каждая секунда дорога.
– Посмотрите на его глаза, – проворчал Раффи. – Укол не поможет.
Зрачки сузились до размеров спичечной головки, парень весь дрожал – яд распространялся по телу.
– В машину его.
Они подняли бойца в кабину и забились следом. Раффи завел мотор, включил заднюю передачу. Автомобиль, взревев, рванул к лагерю – всего ярдов тридцать.
– Вытаскивайте его, – приказал Брюс. – Несите в укрытие.
На губах раненого выступила пена, пот ручейками стекал по лицу и телу. Из раны сочилась тоненькая струйка коричневатой жидкости. «Наверное, яд коагулирует», – подумал Брюс.
– Брюс, что с тобой? – К нему подбежала Шермэйн.
– Со мной ничего. – Керри с трудом сдерживался, пытаясь не сорваться. – А вот одного из наших ранили.
– Тебе помочь?
– Нет, тебе не надо это видеть. Хендри, где противоядия, черт побери?
Раненого приволокли в лагерь, положили в тени на одеяло. Брюс опустился на колени, открыл красную жестяную коробку, которую ему протянул Хендри.
– Раффи, поставь грузовики обратно в круг и прикажи своим парням держаться начеку. Туземцы после такого успеха могут и осмелеть. – По ходу разговора Брюс вставлял в шприц иглу для подкожных инъекций. – Хендри, скажи, чтобы нас чем-нибудь загородили. Можно одеялами. – Открыв ампулу, он наполнил шприц бледно-желтой сывороткой. – Держите его, – сказал он солдатам и, приподняв кожу около раны, воткнул туда иглу. Кожа на ощупь была как лягушачья – влажная и липкая.
Впрыскивая сыворотку, Брюс пытался сосчитать, сколько прошло времени с того момента, как вонзилась стрела, – минут семь или восемь, наверное. Яд мамбы убивает за четырнадцать минут.
– Переверните его, – сказал он.
Голова парня безвольно упала набок, дыхание участилось, стало поверхностным, а изо рта вытекала струйка слюны.
– Ты смотри-ка! – выдохнул Уолли Хендри. На его лице отразилось чувство глубокого чувственного удовольствия, и дышал он так же часто и поверхностно, как умирающий.
– Помоги Раффи, – рявкнул Брюс. У него внутри все сжалось от отвращения.
– Как бы не так. Уж это зрелище я не пропущу.
У Брюса не было времени на пререкания. Он приподнял кожу на животе раненого и вонзил иглу туда. Внезапно кишечник бойца непроизвольно опорожнился.
– Боже… – прошептал Хендри.
– Уйди, – прорычал Брюс. – Хватит глумиться, дай ему умереть спокойно.
От отчаяния он сделал еще один укол – под кожу, у самого сердца. Тело резко свело судорогой, и игла сломалась в мышце.
– Умирает, – прошептал Хендри, – умирает. Ты посмотри-ка, а? Вот это да.
У Брюса задрожали руки, сознание словно заволокло туманом.
– Ты, грязная свинья! – заорал он и влепил Хендри пощечину.
Уолли отбросило к стоящей рядом цистерне. Брюс вцепился обеими руками ему в горло – гибкая трахея задергалась под пальцами, как веревка.
– Ничего святого, животное, – закричал он Хендри прямо в лицо. – Ты что, не можешь дать человеку умереть…
Подскочил Раффи и, без особых усилий оторвав руки Брюса от горла Уолли, встал между ним и Хендри.
– Оставьте его, босс.
– За это… – задыхаясь, выговорил Хендри, держась за шею, – за это ты мне заплатишь.
Устыдившись своего порыва, Брюс повернулся к лежащему на одеяле бойцу.
– Закройте его, – с дрожью в голосе приказал Керри. – Положите в кузов. Завтра похороним.