Дальше все шло нормально. Аромат жареного мяса поднимался от полдюжины костров и плыл над лагерем. Темные верхушки деревьев выделялись на фоне усыпанного звездами неба. Уютно горели костры, слышался смех, ночные шорохи леса – звон насекомых и кваканье лягушек в ручье. Тарелка была полна жареной вырезкой, кусками печени, а на земле стояла бутылка пива из запасов Раффи. Легкий прохладный ветерок отгонял москитов, а рядом на одеялах сидела Шермэйн.
Раффи подошел к ним, держа в одной руке бутылку, а в другой – прут с нанизанными на него кусками мяса, с которых капал сок.
– Еще пива, босс?
– Нет, хватит. – Брюс поднял руку. – Уже не лезет.
– Стареете, точно вам говорю. Мы с ребятами лопнем, но прикончим этого буйвола. – Он присел на корточки и сменил тон. – Баки пусты, босс. Во всех грузовиках, вместе взятых, не наберется и ведра горючего.
– Слей все из грузовиков, Раффи, и наполни бак «форда».
Раффи кивнул и откусил кусок мяса с конца прутика.
– Завтра утром первым делом мы с тобой поедем на «форде» к Мсапе. Остальные побудут здесь. Лейтенант Хендри остается за главного.
– Ты про меня? – От костра к ним подошел Уолли.
– Да, будешь командовать, пока мы съездим к Мсапе и вызовем помощь. – Брюс не смотрел на Хендри и с трудом сдерживался, стараясь не выдать своего отвращения. – Раффи, сходи за картой, пожалуйста.
Карту расстелили на земле и столпились вокруг. Раффи держал фонарь.
– Мы сейчас где-то здесь. – Брюс тронул черную линию дороги. – Примерно в семидесяти – восьмидесяти милях от Мсапы. – Он провел пальцем вдоль трассы. – Дорога туда и обратно займет часов пять, а если телеграф не работает, придется ехать дальше, пока не наткнемся на патруль или найдем еще какой-нибудь способ сообщить о нас в Элизабетвиль.
Почти параллельно с черной линией дороги и всего в двух дюймах от нее шла толстая красная линия северной границы Родезии. Уолли Хендри взглянул на нее, и глаза его сузились еще больше.
– Оставь здесь Раффи, а с тобой поеду я, – заявил Хендри.
– Раффи мне нужен в качестве переводчика – вдруг нам встретится кто-нибудь из местных.
«К тому же, – подумал Брюс, – не хочется лежать в канаве в пулей в голове, пока ты будешь ехать в Элизабетвиль».
– Согласен, – процедил Хендри и снова посмотрел на карту: до границы миль сорок, день ходьбы.
Брюс перешел на французский:
– Раффи, спрячь алмазы за панелью в своем грузовике. Так мы будем уверены, что за нами вышлют спасательную экспедицию, даже если до Элизабетвиля придется добираться самим.
– Давай на родном, пижон, – заворчал Хендри.
Раффи кивнул и ответил тоже на французском:
– Оставлю сержанта Жака, он их будет охранять.
– Нет! – сказал Брюс. – Никому ни слова.
– Хватит уже! – прорычал Хендри. – Я хочу знать, о чем вы говорите.
Керри снова заговорил по-английски:
– Отправимся завтра на рассвете.
– Можно мне с вами? – Шермэйн первый раз подала голос.
– Конечно, – ответил Брюс и коротко улыбнулся ей.
– Может, не стоит, босс? – сказал Раффи.
– Почему? – Керри почувствовал, как внутри закипает ярость.
– Ну… – Раффи замялся, а потом продолжил: – Понимаете, если мы с вами и леди уедем вместе в Элизабетвиль, в глазах моих парней это будет не очень хорошо выглядеть. Могут подумать, что мы не вернемся, ну, или что-то в этом роде.
Брюс задумался.
– Верно, – вмешался Хендри. – Пусть останется, как гарантия нам.
– Я не возражаю, Брюс, – сказала Шермэйн. – Об этом я и не подумала. Значит, остаюсь.
– За ней присмотрят сорок ребят, все будет хорошо, – заверил Брюса Раффи.
– Ладно, договорились. Мы недолго, Шермэйн.
– Пойду распоряжусь насчет бензина. – Раффи поднялся. – До утра, босс.
– А я съем еще мяса. – Уолли как бы между прочим подобрал с земли карту. – Иди поспи, Керри. Не ругайся и не кричи.
В гневе Брюс не заметил, что Хендри унес карту с собой.
Перед рассветом лил дождь. Брюс, лежа на заднем сиденье машины, прислушивался к стуку капель по металлической крыше – такой убаюкивающий звук, особенно когда лежишь в тепле и обнимаешь любимую женщину.
Шермэйн медленно потянулась и вздохнула, просыпаясь.
На завтрак были только бифштексы из мяса буйвола. Кофе кончился. Они быстро поели, и Брюс позвал Раффи.
– Ну что?
– Поедемте, босс.
Они залезли в «форд». Раффи заполнил собой почти все пространство рядом с Брюсом. Его каска сдвинулась на макушку, а винтовка высовывалась наружу там, где должно было быть ветровое стекло. Свои огромные ступни сержант-майор уверенно поставил на крышку ящика с пивом.
Керри повернул ключ в замке зажигания, и мотор взревел. Пока машина прогревалась, Брюс обратился к Хендри, который, облокотившись о крышу «форда», заглянул в окно:
– Мы вернемся во второй половине дня. Проследи, чтобы никто не уходил из лагеря.
– Ладно. – Хендри дохнул в лицо Брюсу несвежим с утра дыханием.
– Займи их чем-нибудь, иначе им станет скучно и они начнут драться.
Прежде чем ответить, Хендри тщательно обшарил глазами салон «форда» и выпрямился.
– Ладно, – повторил он. – Езжайте!
Повернув голову, Брюс улыбнулся Шермэйн, которая сидела на борту одного из грузовиков.
– Счастливого пути! – крикнула она, и Брюс отпустил сцепление. Машина рванула с места под громкие напутственные крики солдат, сидящих вокруг костров. В зеркало Керри увидел, как лагерь исчезает за поворотом. На дороге было полно луж, но облака уже рассыпались по всему небу.
– Как насчет пива, босс?
– Вместо кофе? – спросил Брюс.
– Для нутра ничего лучше не придумаешь, – проворчал Раффи и полез открывать ящик.
Уолли Хендри приподнял каску и почесал голову. Его короткие рыжие волосы, с коркой высохшего пота, были жесткими на ощупь, а над правым ухом виднелась еще не зажившая ссадина. Он провел по ней пальцем.
«Форд» скрылся за поворотом дороги, а вскоре стих и шум мотора.
«Ладно, значит, алмазов с собой они не взяли. Я хорошо все осмотрел. Наверняка оставили здесь. Девчонка должна знать. Э-э… Хотя нет, если спрошу, завизжит как резаная».
Хендри искоса взглянул на Шермэйн – она смотрела вслед уехавшему «форду».
«Сучка! Совсем обабилась, как Керри стал ее драть. Странные они, эти образованные – любят, когда у женщины маленькие титьки. Но задница у нее ничего. Хотел бы я сам ее полапать. А ведь неплохо было бы подгадить зазнайке Керри и поразвлечься с его красоткой. Хотя никаких шансов. Ниггеры думают, что он бог или что-то в этом роде. Посмей я ее хоть пальцем тронуть, меня тут же на куски разорвут. Все, забудь. Надо хватать алмазы и уходить к границе».
Хендри нахлобучил каску на голову и, как будто без всякой цели, направился к грузовику, который вел Раффи.
«Карта есть, компас тоже, пара лишних обойм не помешает. Дело за стекляшками».
Он забрался в кабину и открыл бардачок.
«Ставлю фунт против кучки дерьма, что камушки спрятаны где-то здесь. Они не волнуются – думают, что связали мне руки. Им и в голову не пришло, что старина Уолли может просто встать и уйти. Думают, я буду здесь сидеть и ждать, пока они приедут и сдадут меня этим ниггерам-полицейским, которые спят и видят заполучить себе в лапы белого. Ха, у меня для тебя сюрприз, сладкоголосый Керри!»
Он порылся в бардачке и захлопнул его.
«Ладно, значит, не здесь. Посмотрим под сиденьями. Граница не охраняется, за три-четыре дня доберусь до форта Роузбери, да еще и с полными карманами алмазов, вылечу оттуда в Ндолу, а затем махну куда хочу. Весь мир открыт! Вот уж заживу!»
Под сиденьями не обнаружилось ничего, кроме домкрата и разводного ключа. Хендри стал осматривать панель.
«Жалко, что придется расстаться с этим ублюдком Керри. У меня на него были планы. Как он мне надоел! Самодовольный, как петух. Дает понять, что ты кусок дерьма. Изысканная речь, смазливая рожа, мягкие ручки. Черт, как я его ненавижу!»
В ярости он содрал с пола коврики и закашлялся от пыли.
«В университете учился и думает, что особенный. Сукин сын. Надо было давно с ним разобраться. В ту ночь на мосту уже почти получилось. И никто бы не узнал, просто несчастный случай. Или в Порт-Реприве, когда он бежал через дорогу. Тоже мне герой. Герой-любовник. Спорю на что угодно, что у него все есть. Папаша небось все свои деньги ему отписал. Вот он и смотрит на тебя так, как будто ты выполз из груды отбросов».
Хендри вцепился в руль, сжимая зубы от раздирающей его ненависти, и уставился в окно.
Перед грузовиком прошла Шермэйн Картье, неся с собой полотенце и пластиковый мешочек с туалетными принадлежностями. На поясе висел пистолет.
Сидящий у костра сержант Жак встал и пошел ей наперерез. Они о чем-то заспорили, а потом Шермэйн тронула пистолет и рассмеялась. Жак нахмурился и с сомнением покачал головой. Девушка с улыбкой отвернулась от него и пошла по дорожке к ручью. Ее волосы, перехваченные у шеи лентой, струились по розовой рубашке, а кобура пистолета раскачивалась в такт походке и привлекала внимание к бедрам. Шермэйн спустилась вниз по берегу и исчезла из поля зрения.
Уолли Хендри ухмыльнулся и облизнул губы быстрым острым языком.
– Замечательно, – прошептал он. – Даже если бы они неделю думали, не смогли бы придумать ничего лучше.
Он с удвоенным рвением принялся за поиски алмазов. Засунув руку за панель, он наткнулся на связку холщовых мешочков, висящих между проводами.
– Идите к дяде Уолли. – Он сдернул связку и, положив на колени, стал изучать содержимое мешочков. В третьем оказались ювелирные алмазы.
– Черт подери, – прошептал Хендри, любуясь мерцанием в холщовой глубине. Затянув тесемку, он засунул мешочек в карман куртки и застегнул клапан. Остальные мешочки он затолкал под сиденье, взял винтовку и вылез из машины.
Три или четыре солдата подозрительно посмотрели на него. Проходя мимо них, Хендри потер живот и скривил лицо.
– Слишком много мяса вчера съел!
Солдат, понимавший по-английски, рассмеялся и перевел остальным. Все захохотали, и один из бойцов воскликнул что-то на своем языке. Хендри не понял и пошел дальше. Они все смотрели ему вслед.
Как только лагерь пропал из виду, Уолли повернул и быстро побежал к ручью.
– Сейчас начнется самое интересное!
Он громко рассмеялся.