От моста до Порт-Реприва оставалось тридцать миль. В шести милях от города показалось шоссе, нырнуло под железнодорожный мост и скрылось в лесу, добираясь до Порт-Реприва в обход возвышенности. А железная дорога карабкалась на вершину холма и оказывалась в шестистах футах над поселком. На каменистых склонах лес поредел и уже не закрывал обзор.
Стоя на крыше, Брюс оглядывал Луфирские топи, тянувшиеся к северу, – бесконечное пространство болотной осоки и открытой воды, уходящее в голубую дымку. С юга его окаймляла река Луфира шириной в полмили. По ее темно-оливковой поверхности гуляла рябь, закручиваясь в водовороты у берегов, под нависшими над водой кустами. Там, где сходились река и топи, образовался естественный мыс, который защищал небольшую гавань Порт-Реприва. Город ютился на клочке земли между гаванью и небольшим болотцем. Шоссе обходило холмы справа и, преодолев дамбу над болотом, вливалось в единственную улицу города.
В центре, напротив станции, стояли три больших здания, железные крыши которых блестели на солнце, как маяки. Вокруг сгрудились штук пятьдесят крытых соломой лачуг.
Вдоль берега гавани протянулся длинный сарай, по всей видимости, мастерские, откуда к воде спускались два пирса. К ним были пришвартованы три дночерпателя – черные неповоротливые суда с высокими надстройками и тупыми носами.
Здесь, на берегу змееподобной реки, в маленькой убогой деревне, поселились жара и болотная лихорадка.
– Хорошее местечко для выхода на пенсию, – проворчал Майк Хейг.
– Или для санатория, – отозвался Брюс.
Внизу, у дамбы, теснилось еще несколько строений – над лесом виднелись лишь верхушки крыш. Над ними возвышался медный шпиль церкви.
– Миссия, – то ли сказал, то ли спросил Брюс.
– Святого Августина, – подтвердил Раффи. – У моей первой жены брат здесь учился. Он теперь атташе чего-то там в Элизабетвиле. У него чертовски недурно идут дела. Хвастун.
– Что ж, молодец, – сказал Брюс.
Поезд медленно съезжал по склону вниз, к городку.
– Ну, босс, вот мы и на месте.
– Точно. Теперь остается только вернуться.
– Да, сэр. Плевое дело.
Отряд въехал в город.
На перроне их встречало больше сорока человек.
«Да, приличный груз будет на обратном пути», – подумал Брюс, пробежав по толпе взглядом. В глаза бросились яркие пятна женских нарядов. Брюс насчитал четыре. «Еще одна непредвиденная сложность. Надеюсь, хоть когда-нибудь в моей жизни все будет так, как я ожидал, и все пройдет гладко вплоть до логического завершения. Надеюсь, черт побери, надеюсь…»
Радость и облегчение слышались в приветственных возгласах. Женщины плакали, а мужчины бежали рядом с поездом, как ребятня. Брюс заметил, что все они смешанных кровей. Цвет кожи варьировался от сливочно-желтого до угольно-черного. Похоже, бельгийцы оставили после себя богатые воспоминания.
В стороне от толпы и всеобщего ликования стоял пожилой бельгиец-полукровка, начальственный вид которого выдавал в нем чиновника высокого ранга. Рядом с ним стояла дородная женщина такого же почтенного возраста, но с более темной кожей. Брюс сразу понял, что это его жена. Стоявшую неподалеку девушку в джинсах и белой рубашке с открытым воротом Брюс сначала принял за мальчика, пока не заметил темные локоны, рассыпавшиеся по плечам, и совсем не мужские выпуклости груди под тонким полотном рубашки.
Поезд остановился. Брюс соскочил на перрон и стал, смеясь, проталкиваться сквозь толпу к бельгийцу. Керри уже целый год провел в Конго, но так и не привык к тому, чтобы его целовали не брившиеся два или три дня люди, от которых пахло чесноком и дешевой махоркой. Такую бестактность он испытал не один раз, пока добрался до бельгийца.
– Да благословит вас Господь, что вы прибыли нам на помощь, мсье капитан. – Бельгиец разглядел две планки на шлеме Брюса и подал ему руку.
Ожидая и опасаясь очередного поцелуя, Брюс с радостью и облегчением ответил на рукопожатие.
– Рад, что мы вовремя, – заметил он.
– Я – Мартин Бусье, представитель «Юнион миньер», а это моя жена, мадам Бусье.
Мартин Бусье был высок и в отличие от своей жены весьма скромно наделен плотью. Седые волосы резко оттеняли темную, выдубленную экваториальным солнцем кожу. Брюсу он сразу понравился. Мадам Бусье прижалась к Брюсу обширным телом и расцеловала его от души. Ее мягкие усы не причинили ему никакого неудобства. От нее пахло туалетным мылом, что, решил Брюс, давало ей несомненное преимущество.
– Разрешите также представить мадам Картье.
Брюс в упор посмотрел на девушку. Сразу несколько вещей поразило его: белая кожа – не болезненно бледная, а матово-прохладная, к которой хотелось прикоснуться; огромные глаза, занимавшие, казалось, все лицо; неосознанно зовущие губы и слово «мадам» перед фамилией.
– Брюс Керри, капитан армии Катанги, – назвался он и подумал: «Слишком юна для замужества, ей всего лет семнадцать. Она по-девичьи свежа и наверняка пахнет как щенок-сосунок».
– Спасибо вам, что приехали, monsieur.
Ее голос, с хрипотцой, звучал так, словно она вот-вот рассмеется или займется любовью. Брюс прибавил ей еще три года. Такой голос не мог принадлежать девочке. Да и ноги в джинсах совсем не девчачьи, и выпуклости под рубашкой – тоже. Переведя взгляд к ее лицу, Брюс заметил румянец на щеках и искорки раздражения в глазах.
«Боже, – подумал он, – я пялюсь на нее, как солдат на побывке». Он быстро перевел взгляд на Бусье, но горло сжалось, и заговорил Керри с трудом.
– Сколько вас?
– Сорок два человека, из них пять женщин и двое детей.
Брюс кивнул. Он так и ожидал. Женщин можно поместить в крытый вагон. Керри повернулся и стал осматривать станцию.
– Есть ли у вас круговой путь, где можно развернуть локомотив? – спросил он у Бусье.
– Нет, капитан.
Придется ехать задним ходом всю дорогу до Мсапы. Будет трудно следить за путями, и к тому же все прокоптятся дымом.
– Какие меры вы предприняли против возможных нападений, мсье?
– Неадекватные, капитан, – признался Бусье. – У меня не хватает людей, чтобы защищать город, – большинство уехали до обострения ситуации. Я расставил караулы на всех подступах и как мог укрепил гостиницу. Там мы собирались укрыться от нападения.
Брюс снова кивнул и посмотрел на солнце. Оно уже краснело, подбираясь к горизонту. До темноты оставался всего час или два.
– Мсье, сейчас уже поздно собирать людей и нет смысла ехать в ночь. Пусть загрузят вещи сегодня. Переночуем и отправимся завтра на рассвете.
– Мы все не дождемся отсюда выбраться. На краю джунглей дважды замечены большие отряды балуба.
– Понимаю, – сказал Брюс. – И тем не менее ночью путешествовать опасно, лучше подождать еще двенадцать часов.
– Вам виднее, – согласился Бусье. – Что нам делать сейчас?
– Проследите за погрузкой. Взять разрешаю лишь самое необходимое. Нас будет почти сто человек.
– Прослежу лично, – заверил его Бусье. – А потом?
– Это гостиница? – Брюс указал на большое двухэтажное здание на другой стороне улицы, всего в двухстах ярдах от них.
– Да, капитан.
– Хорошо, – сказал Брюс. – Близко. Пусть ваши люди в ней и переночуют. Здесь будет удобнее, чем в поезде.
Он снова посмотрел на девушку. Она наблюдала за ним с легкой улыбкой, как мать за маленьким сынишкой, играющим в солдатики. Пришел черед Брюса раздражаться: ему вдруг стало неловко за свою форму и эполеты, за револьвер у бедра, за висевшую на плече винтовку и за тяжелую каску на голове.
– Мне нужен проводник, который хорошо знает местность. Я хочу осмотреть ваши укрепления, – сказал он Бусье.
– Мадам Картье вам все покажет, – бесхитростно предложила жена Бусье.
«Интересно, заметила ли она что-нибудь? – подумал Брюс. – Наверняка. Обычно женщины такое чуют сразу».
– Шермэйн, поедешь с капитаном? – спросила мадам Бусье.
– Как угодно капитану. – Она продолжала улыбаться.
– Значит, договорились, – резко сказал Брюс. – Встретимся у гостиницы через десять минут, а у меня пока дела здесь. – Он повернулся к Бусье: – Можете начинать погрузку, мсье.
Брюс направился к составу.
– Хендри, – крикнул он, – вы с де Сурье останетесь в поезде. Стоим до утра, сейчас жители погрузят свои вещи. Просвети прожекторами пути в оба конца и проверь, в порядке ли пулеметы.
Хендри, кивнув, проворчал что-то, не глядя на Брюса.
– Майк, – продолжал Брюс, – возьми десять человек, и засядьте на ночь в гостинице – на случай нападения.
– Хорошо, Брюс.
– Раффи.
– Сэр!
– Возьми кого-нибудь и помоги машинисту заправиться.
– Хорошо, босс. Кстати, босс…
– Да. – Брюс повернулся к нему.
– Когда пойдете в гостиницу, посмотрите, нет ли там пива. У нас уже почти кончилось.
– Буду иметь в виду.
– Спасибо, босс, – облегченно выдохнул Раффи. – Неприятно будет, черт побери, помереть в этой дыре от жажды.
Жители потоком устремились в гостиницу. Шермэйн шла вместе с четой Бусье. Брюс услышал над головой голос Хендри.
– Боже, только посмотрите, что у нее в штанишках! Что бы это ни было, оно круглое и из двух половинок, и половинки двигаются отдельно друг от друга!
– У тебя нет работы, Хендри? – жестко спросил Брюс.
– А что такое, Керри? – Хендри глумливо улыбался. – Ты сам на нее глаз положил? Да, пижон?
– Она замужем, – сказал Брюс и удивился сам себе.
– Конечно, – загоготал Хендри. – Как и все лучшие. Но ведь это ничего не значит, ровно ничего.
– Делом займись, – рявкнул Брюс, а затем обратился к Хейгу: – Готов? Пойдем со мной.