К октябрю строительство Ксанаду было почти закончено. И в один прекрасный субботний день Шон, Дафф и Кэнди, как всегда, отправились туда.
– Подрядчик на полгода опаздывает – теперь он говорит, что закончит к Рождеству. У меня не хватило духу задать вопрос, к какому именно Рождеству, – заметил Шон.
– Это все из-за Кэнди с ее новыми идеями – пришлось много переделывать, – сказал Дафф. – Совсем замучила беднягу, у него в голове все перепуталось.
– Надо было с самого начала советоваться со мной, и ничего такого бы не было, – поставила их на место Кэнди.
Экипаж свернул и въехал в мраморные ворота. Они огляделись. Зеленели ровно подстриженные лужайки, а палисандровые деревца, выстроившиеся вдоль подъездной дорожки, подросли и уже достигали плеча.
– А что, мне кажется, название вполне подходит – садовник знает свое дело, – удовлетворенно проговорил Шон.
– Только не вздумай называть его садовником в лицо – устроит забастовку, а виноваты будем мы, – улыбаясь, сказал Дафф. – Он не садовник, а ученый-садовод.
– Если говорить о названиях, – вмешалась Кэнди, – не кажется ли вам, что «Ксанаду» звучит несколько как бы это сказать, странно, что ли?
– Нет, мне не кажется, – сказал Шон. – Это я его выбрал. И я думаю, это чертовски хорошее название.
– Звучит как-то не совсем благозвучно… почему бы не назвать Ясные Дубки?
– Во-первых, потому, что в округе на пятьдесят миль не найдешь ни одного дуба, а во-вторых, потому, что название уже есть: Ксанаду.
– Ну ладно, не сердись, я всего лишь предложила. Не хочешь – не надо.
Застройщик встретил их в конце подъездной дорожки и повел по дому. Экскурсия продолжалась около часа, потом они отпустили его и вышли в сад. Возле северной границы имения они нашли садовника с группой туземцев.
– Как дела, Жубер? – приветствовал его Дафф.
– Неплохо, мистер Чарливуд, но нужно еще время, сами знаете.
– Вы уже проделали неплохую работу, черт возьми.
– Приятно слышать от вас эти слова, сэр.
– А когда начнете выкладывать мой лабиринт?
Лицо садовника выразило удивление, он бросил быстрый взгляд на Кэнди, раскрыл рот, снова закрыл и еще раз посмотрел на Кэнди.
– О, я сказала Жуберу, чтобы насчет лабиринта он не волновался.
– Зачем? Я с детских лет мечтал о лабиринте. С тех пор как ребенком побывал в Хэмптон-Корте, я всегда хотел, чтобы у меня был свой лабиринт.
– Лабиринт – это глупо, – сказала Кэнди. – Места занимает много, а смотреть не на что.
Шон подумал, что Дафф сейчас ввяжется в спор, но тот не стал делать этого. Они еще немного поговорили с садовником, потом через лужайку перед домом направились к часовне.
– Даффорд, я забыла в коляске зонтик, ты не принесешь? – попросила Кэнди.
Дафф ушел, и Кэнди взяла Шона под руку:
– Это будет чудесный дом. Мы будем здесь очень счастливы.
– А вы уже назначили день свадьбы? – спросил Шон.
– Мы хотим сначала закончить дом, чтобы можно было сразу въехать. Думаю, это случится где-то в феврале.
Они подошли к часовне и остановились перед ней.
– Прекрасная церковка, – мечтательно проговорила Кэнди. – И как это Даффорду в голову пришла такая прекрасная мысль – собственная церковь!
Шону стало неловко, и он поежился.
– Да, – не стал спорить он. – Очень романтичная идея.
Он оглянулся через плечо и увидел возвращающегося с зонтиком Даффа.
– Кэнди… это, конечно, не мое дело. Я ничего не понимаю в браке, зато понимаю в лошадях. Есть такое правило: не надевай на лошадь седло сразу, сначала объезди и приучи к узде.
– Не понимаю, – озадаченно проговорила Кэнди. – Что ты хочешь этим сказать?
– Ничего, забудь. Вон уже Дафф идет.
Когда они вернулись в гостиницу, внизу, у стойки администратора, для Шона лежала записка.
Я бы хотел встретиться с Вами и мистером Чарливудом, чтобы обсудить один важный вопрос. Сегодня вечером после обеда я буду в своей гостинице и надеюсь, вам будет удобно заглянуть ко мне в это время. Н. Градски
Шон передал записку Даффу:
– Как думаешь, чего он хочет?
– Он слышал, что ты непревзойденный картежник. Хочет взять несколько уроков, – ответил Дафф.
– Ну что, пойдем?
– Конечно. Ты же знаешь, я обожаю бывать в обществе Нормана, с ним всегда весело.
Обед оказался превосходный. Лангусты, упакованные со льдом, скорым дилижансом были доставлены прямо из Кейптауна.
– Кэнди… мы с Шоном собираемся навестить Градски. Можем немного задержаться, – сказал Дафф, когда они закончили.
– Ну уж если самого Градски… – улыбнулась Кэнди. – Смотри не пропадай надолго, ты же знаешь, в Оперном театре у меня свои шпионы.
– В карете поедем? – спросил Дафф, и Шон обратил внимание, что друг никак не отреагировал на шутку Кэнди.
– Да всего два квартала, давай прогуляемся.
Они шли молча. Шон с удовольствием ощущал, как обед уютно устраивается у него в животе, и попыхивал сигарой. Уже почти дошли до отеля «Гранд-Националь», как Дафф вдруг заговорил.
– Послушай, Шон… – начал он и умолк.
– Что? – подбодрил его Шон.
– Насчет Кэнди… – Дафф снова замолчал.
– Прекрасная девушка, – снова подсказал Шон.
– Да, прекрасная девушка.
– Это все, что ты хотел сказать?
– В общем… ладно, не бери в голову. Пошли, посмотрим, чего от нас хотят эти Саул с Давидом.
Макс встретил их у двери в роскошный номер Градски:
– Добрый вечер, джентльмены, я очень рад, что вы смогли прийти.
– Здравствуй, Макс. – Дафф прошел мимо него в номер.
Градски стоял перед камином.
– Норман, дорогой ты мой, как поживаешь?
Градски с достоинством кивнул, а Дафф ухватил его за лацканы сюртука, тщательно пригладил их, потом стряхнул с плеча Градски несуществующую пылинку.
– А ты понимаешь толк в одежде, Норман. Шон, ты согласен со мной, что Норман понимает толк в одежде? Никто другой не способен так надеть костюмчик за двадцать гиней, чтобы он выглядел как полупустой мешок с апельсинами. – Он нежно похлопал Градски по руке. – Ах да, спасибо. Пожалуй, я выпью. – Он направился к шкафчику с напитками и налил себе в бокал. – Итак, джентльмены, что вы можете мне предложить?
Макс бросил быстрый взгляд на Градски, и тот кивнул.
– Я сразу перейду к делу, – сказал Макс. – Вы знаете, что два наших концерна – самые крупные в Витватерсранде.
Дафф поставил на шкафчик свой бокал и проглотил улыбку. Шон, тоже с серьезным видом, уселся в одно из кресел – оба уже догадывались, к чему идет дело.
– Прежде, – продолжал Макс, – по целому ряду случаев мы с вами работали вместе, и это сотрудничество приносило пользу и той и другой стороне. И конечно, логично было бы, если бы следующий шаг привел к объединению наших сил и ресурсов, чтобы мы и дальше вместе шагали к вершинам могущества.
– Я понимаю это в том смысле, что ты предлагаешь нам слияние?
– Точно так, мистер Кортни, слияние этих двух огромных финансовых предприятий.
Шон откинулся на спинку кресла и начал тихонько насвистывать. Дафф взял свой бокал и отхлебнул.
– Итак, джентльмены, что вы скажете по этому поводу? – спросил Макс.
– Макс, а у вас есть уже достаточно разработанный проект, что-то вполне определенное, чтобы мы могли рассмотреть и обдумать?
– Да, мистер Кортни, есть.
Макс подошел к стоящему в углу комнаты письменному столу красного дерева, взял пачку бумаг и принес их Шону. Шон бегло пробежал их глазами:
– Вы проделали большую работу, Макс. Нам понадобится день, а то и два, чтобы хорошенько изучить все, что вы предлагаете.
– Я понимаю вас, мистер Кортни. Располагайте временем, как вам заблагорассудится. На разработку этого плана мы потратили месяц, и я надеюсь, что наша работа не пропадет втуне. Думаю, вы убедитесь в щедрости нашего предложения.
Шон встал:
– Через несколько дней мы свяжемся с вами, Макс. Пойдем, Дафф?
Дафф допил из своего бокала.
– Доброй ночи, Макс. Ты смотри приглядывай за Норманом. Ты же знаешь, он нам всем очень дорог.
Они направились на Элофф-стрит, в свою контору. Войдя в здание через боковую дверь, проследовали прямо в кабинет Даффа. Шон зажег лампы, а Дафф подвинул к столу еще один стул.
К двум часам ночи они поняли суть предложения Градски. Шон встал и открыл окно, чтобы хоть немного проветрить кабинет: от сигарного дыма топор можно было вешать. Вернувшись, шлепнулся на диван и, приладив за голову подушку, посмотрел на Даффа:
– Хочу услышать, что ты скажешь.
Дафф постучал по зубам карандашом, подбирая слова:
– Давай-ка сначала решим, хотим ли мы вообще с ним сливаться.
– Если это нам выгодно, то да, хотим, – ответил Шон.
– Согласен, но только если он сделает так, что нам будет выгодно, – сказал Дафф, развалившись в кресле. – Следующий пункт. Скажи мне, дружок, что первое приходит тебе в голову, когда ты думаешь об этом проекте Нормана?
– Что нам жалуют красивые титулы, мы получаем огромные зарплаты наличными, а Градски получает полный контроль, – ответил Шон.
– Ты попал в самую точку: Норману нужна власть. Власть ему нужна больше, чем деньги, он хочет сидеть на самом верху, смотреть оттуда на всех остальных и говорить: «Ну, вы, свиньи! Да, я заикаюсь, и что из этого?»
Дафф вышел из-за стола и остановился перед сидящим на диване Шоном:
– Теперь следующий вопрос. Мы отдаем ему власть?
– Если будет платить как обещает, отдаем, – ответил Шон.
Дафф подошел к открытому окну.
– Ты знаешь, а для меня чувство, что я на самом верху, лучше, – задумчиво сказал он.
– Послушай, Дафф, мы приехали сюда делать деньги. Объединимся с Градски – больше заработаем, – сказал Шон.
– Дружок, у нас денег сейчас так много, что можно заполнить эту комнату соверенами тебе по пояс. Мы за всю свою жизнь их не сможем потратить… И мне нравится быть на самом верху.
– Давай смотреть правде в глаза – Градски сильнее нас. Кроме того, он интересуется еще и алмазами, так что ты даже сейчас не на самом верху. Если мы с ним объединимся, ты все равно не будешь на самом верху, зато станешь черт знает как богаче.
– Несокрушимая логика, – кивнул Дафф. – Тогда я с тобой согласен. Градски получает власть и за это платит; мы пропустим его через пресс и выжмем из него все соки.
Шон сбросил ноги с дивана.
– Принято. А теперь давай-ка возьмем этот его план за горло, порвем его на куски и склеим снова так, чтобы он устраивал нас.
Дафф посмотрел на часы:
– Уже третий час. Пора отдохнуть, а утречком на свежую голову подумаем, как это сделать.
На следующий день второй завтрак они попросили доставить им в контору и съели его за письменным столом. А Джонсон, которого они послали на биржу вместо себя с инструкциями внимательно следить за ценами и немедленно их информировать, если случится что-нибудь из ряда вон, вернулся с докладом:
– Весь день там было тихо, как на кладбище, сэр, все только перешептывались, ходили самые разные слухи. Кажется, кто-то видел, что в два часа ночи в вашей конторе горел свет. А потом, когда вы не явились на биржу, а вместо себя послали меня… вы знаете, сэр, мне задавали разные вопросы, много вопросов.
Джонсон в нерешительности помолчал, но, видно, любопытство взяло верх.
– Разрешите, я вам помогу, сэр?
Он бочком начал подбираться к письменному столу.
– Я думаю, сами справимся, Джонсон. Вы свободны, и, прошу вас, закройте за собой дверь.
В половине седьмого они решили, что на сегодня хватит, и отправились в гостиницу. Только зашли в вестибюль, как Шон заметил Тревора Хейнса, который тут же исчез в гостиной.
– Они пришли! – послышался оттуда его голос.
И тотчас Тревор появился снова, но уже вместе с братом.
– Привет, парни! – приветствовал их Джок, принимая удивленный вид. – А что вы здесь делаете?
– Мы здесь живем, – сказал Дафф.
– Ах да, ну конечно. Слушайте, а пошли чего-нибудь выпьем, – весело предложил Джок.
– Ну да, накачаете и станете пытать, чем мы весь день занимались, так? – высказал предположение Дафф.
Джок смутился:
– Не понимаю… просто предложил посидеть, выпить, вот и все.
– Ладно, проехали. Спасибо тебе, Джок, но у нас сегодня был тяжелый день. Нам бы сейчас поскорей завалиться спать.
Уже пройдя половину вестибюля, Дафф обернулся. Братья все еще стояли и смотрели им в спины.
– Я вот что скажу вам, парни, – театральным шепотом проговорил он. – Она очень большая… такая большая, что вы представить себе не можете. Когда поймете, что она все время была рядом, прямо у вас под носом, набьете друг другу морды.
Братья Хейнс остались в вестибюле стоять столбом и с разинутым ртом глядеть им в спину, а Шон с Дафом поднялись к себе.
– Какой же ты все-таки недобрый, – смеялся Шон, – они же теперь неделю спать не будут.