А на следующий день начало твориться такое… Хорошо, что в сетке моего клубного расписания был выходной, иначе я бы с ума сошла от такого количества пропущенных телефонных звонков. Я уже не говорю об их важности.
Первым позвонил сын. То есть первым, конечно, был Воронцов, он и не переставал звонить с тех пор, как мы с ним развелись, пусть и неофициально. Разумеется, он забыл зарядник, где лежит сахар, а где соль, сколько минут надо разогревать пиццу в микроволновке. Интересно, чем вообще забита его память?
– Инструкцию читай, – ехидно сказала я. – На коробке все написано.
– Дура! Без тебя обойдусь! – рявкнул супруг, но через три минуты позвонил опять, потому что забыл, как зовут домработницу не-Марину.
Я сказала, на всякий случай, держа молчащий телефон возле уха, потому что знала: через три минуты Воронцов позвонит опять, потому что не знает, как зовут садовника и сторожа. А также соседей. Они «идиоты, которые слишком близко к забору построили бассейн», но теперь с ними придется общаться, они ведь наверняка спросят:
– А где Стеша?
А Воронцову надо узнать кучу полезных вещей, раз он собирается жить на даче. И вообще без меня. Что касается домработницы, которая, по мнению Воронцова, приходит по выходным, в субботу и в воскресенье, тут тоже не все так просто. На самом деле я ее видела раза три за все лето, потому что все предпочитаю делать сама. И хотя дом большой, но без йоги я справляюсь. Если по часу в день не уходить в астрал и вместо этого заняться домашними делами. Насчет садовника тоже засада. Газон в последний раз косила я. Да и в предпоследний тоже. Воронцов в это время дрых, объевшись шашлыка и тяпнув водки. Спиртное его вырубает, да и на работе муж здорово устает. Что касается меня, то я не пью, а когда наемся шашлыка, меня тянет покосить. А дом топить – это вообще мое, святое. Андрей Ильич с этим, безусловно, справится, всего лишь котел. Инженерная мысль у мужа работает, это вам не соль с сахаром найти.
– А где… – в очередной раз услышала я, но тут на второй линии раздался звонок, и я невежливо прервала Величество:
– Повиси пока.
– Здравствуй, мама, – раздался в телефоне голос, услышав который я готова визжать от восторга. Потому что я люблю Степана Андреевича больше, чем его отца, который заставил мое сердце остановиться. И не скрываю этого. Но Степан Андреевич – единственный мужчина, к которому меня не ревнуют.
– Привет, Степан Андреевич!
– У вас с папой все в порядке?
– Да, а что? – сказала я с легкой заминкой. Сыну вовсе не обязательно знать о наших проблемах, какими бы серьезными они ни были.
– Дело в том, что он мне звонил и задавал странные вопросы.
– А именно?
– Как я отношусь к тебя, как я отношусь к разводам… Вы что, разводитесь? – с тревогой спросил сын.
– Нет, что ты!
– Тогда что у вас случилось?
– Да пустяки, сынок. Папа все разрулит, ты же знаешь.
– Если нужна моя помощь, ты только скажи.
– Нет, все в порядке. Мы прекрасно справимся сами.
– Как ты себе чувствуешь? – вежливо спросил сын.
– Отлично! Я же йог.
– Типа да, – он хмыкнул. Это отец его настропалил. С презрением относиться к моему хобби.
– Ну а как у тебя дела?
– Да все нормально. Как обычно. Вы там смотрите… – И после паузы: – Мама…
– Да, сынок?
– Я очень тебя люблю.
Я замерла. Он никогда мне раньше этого не говорил, даже когда был маленький.
– Я так и сказал отцу. Мама? Ты меня слышишь?
– Да.
– Может показаться, что он мне гораздо ближе, чем ты. Но я его больше уважаю, чем люблю, а тебя…
– Больше любишь, чем уважаешь. Понятно.
– У тебя странное чувство юмора, мама, но я привык, – по-взрослому сказал Степан Андреевич. – Я, пожалуй, приеду. Мне все это не нравится.
– Нет! То есть я всегда рада тебя видеть, но дело в том, что папа… У нас на даче ремонт, и отец теперь живет там, – нашлась наконец я.
– Хорошо, я навещу вас обоих. – Судя по тону моего сына, я поняла, что он обо всем догадался. Степан Андреевич очень умный, но в эмоциях сдержанный. – До встречи, мама.
Он дал отбой, и я услышала в трубке разгневанный голос мужа:
– Ты чего себе позволяешь?! Ты кого на паузу повесила?! Меня?!
Оказывается, все это время Величество терпеливо ждало, пока я закончу разговор. Господи, да что он там такое потерял?!
– Мне сын звонил.
– А-а-а… Ну тогда ладно.
– Ты о чем хотел спросить-то?
– Я уже не помню!
– Тогда повиси еще, у меня опять на второй линии звонок. Вспоминай.
И я опять повесила супруга на паузу. На этот раз звонила сноха:
– Здравствуйте, Стефания Алексеевна. Вам Стив звонил?
Разве я еще не сказала? Она зовет моего сына Стивом! Можно подумать, читала «Анну Каренину»! Хорошо, если знает, что есть такой фильм, причем американский.
– Да, он мне звонил, – сдержанно ответила я.
– Он так нервничал весь день. Твердил: с мамой что-то случилось. Звонил мне, наверное, раз десять, а ведь он на работе! Мой отец возлагает на Стива большие надежды. В конце концов, я сказала, чтобы он позвонил вам и все узнал от вас. А он мне сказал, что боится вам звонить. Вы никогда не говорите ему правду. А он переживает. Знаете, Стефания Алексеевна, Стив – он такой чувствительный! Издержки вашего воспитания.
– Что?! – Она мне выговаривает! За то, что я не так воспитала сына!
– Он очень похож на вас, и не только внешне. Зря вы не отдали его в фигурное катание, как хотели.
– У Степана Андреевича разряд по боксу!
– Но смотрит он фигурное катание. А бокс терпеть не может.
– Его ты смотришь?
– Да. Вы не переживайте, у нас все гармонично. Мы очень разные.
– Почему тогда ты с ним живешь?
– Когда мы познакомились, я спросила у вашего сына, что с его носом. Стив сказал, что занимался боксом. А я обожаю, когда мужики дерутся. А потом уже было поздно: я в него влюбилась. Он красавчик и такой сла-а-адкий.
Мы никогда еще так долго не разговаривали, и так откровенно. А Лиана не так уж и глупа.
– Если что – Стефания Алексеевна, вы всегда можете обратиться ко мне. Стива в это впутывать вовсе не обязательно.
– Спасибо, Лиана. Я рада, что у моего сына есть ты.
– Уж не переживайте, я постараюсь оградить его ото всех неприятностей. До свидания, Стефания Алексеевна, – она дала отбой, и в трубке опять раздался разгневанный голос Воронцова:
– Ты меня опять на паузу повесила!
– Ах, ты все еще там…
Подумать только! Мой супруг терпеливо ждет, когда я освобожусь! Наверное, вещь, которую он ищет, нужна ему до зарезу!
– Да, милый. Что ты потерял? – машинально спросила я, обдумывая недавний разговор со снохой.
– Я тебе теперь не милый! Любовник тебе дороже!
– Мне Лиана звонила.
– А-а-а… Как она? Еще не беременна?
– Судя по ее тону, очень может быть. У них со Степаном Андреевичем все хорошо. Ты вспомнил, что искал?
– Я уже даже забыл, зачем я здесь!
– Мы с тобой вчера разошлись, – напомнила я. – И ты теперь живешь на даче. На всякий случай: соль и сахар мы уже нашли.
– Хватит язвить! Кстати, спасибо, что напомнила о вчерашнем. У меня есть одно важное дело на сегодня. Где мои ботинки?
– Ты в них приехал.
– Я имею в виду чистые ботинки!
– Там, где ты их оставил. Дома. Но могу тебя обрадовать: на полке для обуви есть новая пара твоего любимого цвета. Ты надел их только один раз, натер мозоль и списал на дачу. Выбирай: ты почистишь те, в которых приехал, или натрешь новую мозоль.
– Я так и не дозвонился нашей домработнице!
– Неудивительно.
– Впрочем, мне не на парад. Надену грязные ботинки. Там дороги-то не очень.
– Ты куда собрался? – с тревогой спросила я.
– Узнаешь, – загадочно сказал Воронцов и дал отбой.
Больше он мне не звонил. Я, овца тупая, не придала значения тону, с которым муж со мной говорил, а зря. Надо было его остановить, но у меня снова был звонок на второй линии.
На этот раз звонила Юля:
– Стеша, привет! Ты что, заболела?
– Да, я не очень хорошо себя чувствую.
– Жаль. А я тебя хотела в театр позвать. Потом бы в ресторан заехали. Устроили девичник… А почему и Воронцов в клубе сегодня не появляется? Тебя, что ли, выхаживает? Вчера был.
А я этого и не знала! Но Юле ответила так:
– Он очень занят на работе.
– А-а-а… Если я могу чем-то помочь…
Уже помогла!
– Нет, спасибо. Я почти здорова.
– Ты, часом, не беременна?
Беременна?!
– Просто легкое недомогание.
– Если хочешь, у меня есть хороший врач. Проконсультируешься у него.
– Я подумаю.
А и в самом деле. К врачам я хожу только к тем, которых выбирает для меня супруг. Он очень трепетно к этому относится, особенно к выбору гинеколога. Юля говорит, что это странно. Обычно мужчины стараются держаться от этого подальше. От женских недомоганий и проблем, с ними связанных. Раз мы с Воронцовым теперь в разводе, мне надо бы поискать другого врача. А гинеколога женщины обычно находят по рекомендации, через своих подруг.
– Надумаешь – позвони, я тебя запишу и скажу, куда приехать, – сказала Юля.
– Спасибо.
Поговорив с Юлей, я перевела дух. Я еще не знала, что это только цветочки. События развивались стремительно. Но главный звонок раздался вечером. К этому моменту я уже волновалась: Воронцов так и не объявился. А у него на работе завал и ботинки жмут, если он все-таки надел новые. Еще хуже, если надел старые. Куда это он, интересно, отправился в грязных ботинках? Уж, конечно, не на работу!
Жаль, что я не знаю телефона Светы! Но в этот злосчастный день Света сама меня нашла. Когда я услышала в трубке незнакомый женский голос, сразу напряглась. Тем более что и высветившийся на дисплее номер мне был незнаком.
– Здравствуйте, – вежливо сказала женщина. Голос, кстати, у нее был очень приятный. Глубокий, грудной. – Это ведь Стефания Алексеевна Воронцова?
– Да, – сказала я упавшим голосом. Мне сразу представился муж, в морге, с головой накрытый простыней. О самом страшном я старалась не думать. О том плохом, что могло случиться с сыном. Лучше сразу умереть.
– Мы с вами не знакомы, – торопливо сказала женщина. – Разве что заочно. Я помощница вашего мужа. Меня зовут Светлана. Вы только не волнуйтесь…
– Что с моим мужем? – враз осевшим голосом спросила я.
– Я хотела это у вас узнать. Андрей Ильич предупредил, что задержится. У него сегодня какое-то важное дело. Мы перенесли совещание на четыре часа. Но дело в том, что уже половина пятого, все давно собрались, а ваш муж даже на звонки не отвечает. Может быть, он с вами?
– Нет. Он на даче.
– Господи, неужели что-то случилось с Андреем Ильичом?! – Она сказала это так, будто наступил конец света!
– Я попробую ему позвонить.
– Да-да, я знаю, что у вас есть номер другого его телефона. Того, по которому он общается только с вами. Вы уж, пожалуйста, перезвоните потом мне. А то его мобильник вообще не отвечает. «Абонент недоступен», и все. Даже не знаю, что и думать.
– Хорошо, – сказала я и набрала номер мужа.
Нет, мой абонент доступен. Значит, он просто отключил свой рабочий мобильник. Плевать ему на совещание. Да что ж там такое?!
– Андрей, – сказала было я, но муж тут же сбросил звонок. Хотя я ясно слышала в трубке дыхание Воронцова. Вы возразите, что я не могла узнать мужа только по дыханию? А вот вы проживите с человеком четверть века и узнаете, как это. На звонок определенно ответил Воронцов, но разговаривать со мной не пожелал.
Через минуту пришла эсэмэска от него: «Я очень занят». Я перезвонила Свете:
– Он очень занят.
– А где именно он занят, не сказал?
– Вообще ничего не сказал. Только эсэмэску прислал.
– Слава богу, он жив! Знаете, всякое ведь может случиться. Я с обеда воображаю себе разные ужасы, как только перестал отвечать телефон Андрея Ильича. Видимо, придется отменять совещание, – озабоченно сказала Светлана.
– А вы сами его проведите.
– Я?!
– Он очень вам доверяет.
– Нет, это невозможно! Без подписи Андрея Ильича ни одна резолюция не пройдет! Хотя бы знать, куда его переносить, это совещание? На какой день? Послушайте, Стефания Алексеевна, а вы можете сделать так, чтобы ваш муж ответил на мой звонок?
Света просит меня об одолжении?! Причем таким тоном, будто не сомневается в моей власти над Воронцовым! У меня просто нет слов! И я ответила по-королевски:
– Сделаю все, что смогу.
Мне и самой уже было не по себе. Сколько я знаю Андрея, он никогда не срывал ни одного совещания. И вообще работа для Воронцова святое.
Дав отбой, я какое-то время металась по комнате. Кому позвонить? Господи, да Вадику! Он же частный детектив, он мне поможет!
Но Вадим позвонил сам.
– Стеша? – сказал он таким голосом, что я сразу поняла: готовься. И выкрикнула:
– Андрей жив?!
– Твой супруг? Да. Все еще хуже.
– Господи, что может быть хуже?!
– Воронцов убил ее мужа.
– Какого мужа?
– Людмилы.
До меня наконец дошло, куда отправился Воронцов! Да в коттеджный поселок, где я позавчера убила женщину! Решать проблемы! Мои проблемы. Он вчера ясно сказал: «Это моя война». Вот и доигрался!
– Вадик, а может, ты ошибся? – с надеждой спросила я.
– Я знал, что ты так скажешь. – Голос его был грустным. – Но ошибки тут быть не может, Стеша. Что ж, расскажу по порядку. Сегодня я отправился улаживать твои дела. Надо было нейтрализовать свидетельницу, познакомиться с участковым, поговорить с соседями Людмилы, а потом наведаться в полицию. Бывшая жена обещала посодействовать. Но когда я приехал в коттеджный поселок, выяснилось, что меня опередили. Ты ведь прекрасно знаешь методы своего супруга.
– Да, – упавшим голосом сказала я. – Свидетельница-то хоть жива?
– Жива. Насколько я знаю, они поговорили, и Воронцов направился в дом Людмилы. Чтобы нейтрализовать второго свидетеля. Не знаю, что именно там произошло, но вдруг раздался выстрел. Я в это время пытался поговорить с соседями. И тут увидел, как из дома выбежал твой муж. Он засовывал за пазуху пистолет.
– Пистолет?! Вадик, ты не ошибся?!
– Нет, потому что я поехал за ним. Ты даже не представляешь, где мы в итоге оказались!
– Где?
– На берегу того самого пруда.
– И что было дальше?
– Твой муж приехал на берег и выбросил пистолет в воду.
– Ты это серьезно?!
– Абсолютно.
– Значит, теперь там, на дне пруда, лежат два пистолета. Из одного я застрелила Людмилу, а из другого Андрей убил ее мужа. Но зачем?! Что они не поделили?
– Воронцов ведь был ее любовником. Возможно, ему устроили сцену.
– А где он сейчас?
– Вот этого я не знаю. Стеша, какая у него машина и какая у меня! Он вырулил на трассу и поехал очень быстро. Я его не догнал.
– Я тебе не верю!
– Ты же сама считала мужа чудовищем.
– Да, но…
– Я сейчас на Кольце. Могу повернуть к тебе. Ты сейчас одна дома?
– Да.
– У меня есть доказательства.
– Какие доказательства?
– Фотографии.
– Ты его сфотографировал?!
– Ты ведь сама меня просила. Тебе нужны были факты, компрометирующие супруга. Стопроцентные доказательства. Стеша – он убийца. У меня есть неопровержимые улики: фотографии. Твой заказ выполнен. Зачем копаться в прошлом Воронцова? Срок давности прошел. Вот вам свежак! Лови момент!
Отчего-то меня это не порадовало.
– Можешь теперь его шантажировать сколько угодно, – продолжал Вадим. – Все – твое. Он либо сядет, либо пойдет на все твои условия.
– Хорошо, – с заминкой сказала я. – Приезжай.
Итак, Андрей – убийца. Ну, орел! Натворил дел! А сама? Но я убила женщину нечаянно, в пылу борьбы. У Андрея же это, видимо, вошло в привычку: убивать людей. Он мне до сих пор так и не позвонил, хотя наверняка опять что-нибудь потерял. Но видимо, Андрею не до еды. Вообще ни до чего.
Я невольно застонала. Черт меня дернул следить за Воронцовым! Да будь он мне трижды неверен! Да хоть сто раз! Это ведь не в тюрьме сидеть! Причем обоим! Мне нужна информация, чтобы все как следует обдумать. Надо ведь как-то выпутываться.
К счастью ждать Вадика мне пришлось недолго. Минут через двадцать позвонили в домофон.
– Поднимайся, – сказала я и вышла на лестничную клетку, встречать гостя.
– Буржуи, – первое, что сказал Вадим, поднявшись к нам на третий этаж.
У нас и в самом деле солидно. На этаже только две квартиры: наша и таких же буржуев недорезанных, сколотивших свое состояние на фастфуде. С соседями мы живем мирно и поддерживаем порядок и чистоту. Я лично стираю пыль с мраморных статуй и поливаю цветы в вазонах. Музы скоро будут со мной здороваться, в особенности Терпсихора, муза танца. Я не знаю, откуда у владельца сети кафешек быстрого питания любовь к высокому искусству, но эти статуи заказал он. «Мраморный гарем», – как презрительно говорит мой супруг, сам от искусства далекий. Даже не знает, что это музы: поэзии, трагедии, астрономии. Ну и танца, само собой. Но когда я мужу все объяснила, Воронцов против «гарема» уже не возражал, только добавил к «мраморным бабам» парочку вазонов. Люди несведущие, такие как Вадик, запросто могут принять наш холл за филиал Музея искусств, но на самом деле все это дешевая подделка. И нечего так пялиться на Терпсихору. Хоть Воронцов и говорит, что она сильно смахивает на меня, но лести я неподвластна. А тот, кто ее заказал, эту музу, женат.
– Это в тебе классовая вражда говорит? – усмехнулась я, видя выражение лица Вадима.
– Банальная зависть. А можно я квартиру посмотрю?
– Смотри, кто тебе не дает, – пожала плечами я и посторонилась.
Он прошелся по комнатам и присвистнул:
– Да-а… Все это стоит не один миллион баксов. Это я к тому, что отныне ты богатая невеста.
– Мне еще надо избежать тюрьмы и развестись, – сухо сказала я. Перспектива стать богатой невестой мне почему-то не понравилась.
– Вот и давай подумаем, как это сделать, – оживился Вадим.
– Нам лучше будет на кухне.
– Да как скажешь. Хоть в сортире! В вашей квартире любое место вполне достойно для переговоров на высшем уровне.
Кухня – это моя территория. Там я буду чувствовать себя спокойнее. Хотя какое уж тут спокойствие! Меня трясет от волнения!
Вадим по-хозяйски прошел на кухню и развалился на диване.
– Чаю нальешь? – спросил он с улыбкой, которая показалась мне наглой.
– Тебе какой?
– А что, есть выбор? Прости меня, сирого, у меня, кроме коробки пакетированного, в доме ничего нет. Я знаю про этот чай только то, что он не зеленый. Потому что терпеть его не могу.
– Спасибо за подсказку, – все так же сухо сказала я. – У меня есть черный с бергамотом.
– Не знаю, что это такое, но давай. Может, и поесть чего-нибудь найдется? Я весь день на ногах. С утра закинул в желудок пару бутербродов, а на дворе уже почти темно.
Я молча полезла в холодильник за борщом. Мне вовсе не хотелось Вадима кормить, но из вежливости это надо сделать.
– А ты еще, оказывается, и готовить умеешь! – с восторгом сказал он, отведав моего борща. Определенно, мои акции на рынке невест все повышались.
– Говори, что у тебя, – решительно остановила я этот процесс. – Где фотографии?
– Вот. – Он перестал жевать, полез за пазуху и достал оттуда смартфон. – На всякий случай: я их скопировал на флешку. Я подумал, что ты захочешь их удалить.
Я невольно покраснела. Опять он прочитал мои мысли! И возмутилась:
– Но ведь это мой заказ! Что хочу, то и делаю с этими фотками!
– Сначала расплатись.
Денег у меня не было, и я закусила губу от досады. То есть были на хозяйственные расходы, поэтому я на всякий случай спросила:
– Сколько?
– Сто тысяч долларов, – спокойно сказал Вадим и опять принялся за борщ.
– Ты с ума сошел?!
– Я не требую оплаты наличными. И готов ждать. Согласись, работа сделана неплохо, – небрежно сказал он.
Я принялась разглядывать фотки. На этот раз они оказались четкими, ведь на улице был день. И погода ясная. Ну почему не пошел дождь?! Нет, на небе ни облачка! Как назло! Лицо Андрея видно четко. Да, это он. Судя по его позе, выбегает из дома, что-то засовывая за пазуху. И это «что-то» уж очень напоминает пистолет. Ошибиться трудно, потому что рука Воронцова сжимает рукоять. Даже без увеличения снимка судьям будет очевидно: мужчина прячет за пазухой пистолет. Второй снимок был еще хуже: мой муж на берегу пруда. Того самого, кстати, где позавчера побывала и я. Что поделать, если поблизости нет другого приличного водоема, куда можно было бы выбросить пистолет? Какие-то ручейки и речушка, где воды по колено воробью. Два года подряд лето было засушливым, и водоемы заметно обмелели. Этот пруд – единственное, что осталось.
И вот на его берегу я вижу и мужа! В руках у Воронцова все тот же пистолет, с которым он выбежал из дома Людмилы. Вот муж размахивается, вот оружие летит в воду… Несколько четких снимков. Ошибки быть не может. Если Андрей не убийца, то зачем он уничтожает улику? Я со вздохом отдала Вадиму смартфон.
– Я скинул файл со снимками тебе на почту, – также небрежно сказал он.
– Ты с ума сошел?!
– Можешь его удалить. Но сначала рассмотри как следует… Будешь звонить мужу?
– Он звонки сбрасывает, – пожаловалась я.
– Ты хорошо знаешь Воронцова. Как думаешь: что он теперь будет делать?
– Решать эту проблему. Не в тюрьму же садиться?
– Разве это не было твоей заветной мечтой?
– Да, но я тоже под подозрением! Разве ты забыл?
– Воронцов будет молчать. Или все возьмет на себя. Какая ему разница, одно убийство или два? Все равно садиться.
– За два дадут больше, – возразила я.
– Ну, адвокаты у него хорошие. Не бизнес ведь. Банальная бытовуха. А ты на время уедешь за границу.
– А что будет потом?
– Потом… – он опять улыбнулся, на этот раз, как мне показалось, загадочно. – Стеша, ты ведь знаешь: я по тебе с ума схожу. Можно я останусь?
– В смысле? – растерялась я.
– У тебя заночую. Ты явно нуждаешься в утешении. Ты относишься к женщинам, которые не могут жить без мужчины.
– Это из личных наблюдений?
– Ага, – Вадим неожиданно разговорился, борщ его разморил. – Я ведь уже три года выслеживаю неверных супругов. И сделал для себя вывод, что женщины делятся на три типа: бизнесвумен, киси и так называемый рабочий материал. С бизнесвумен все понятно, это бой-бабы, которые берутся тягаться с мужиками и почти всегда одерживают верх. Если же этого не случается, они просто ищут себе более подходящего мужика, который ляжет под каблук. Кися – это женщина, чьи проблемы решает мужчина. Кися даже может работать, не возбраняется, но она никогда не поставит свои интересы и свою работу выше, чем работа и интересы ее мужчины. Потому что она – кися. А рабочий материал – это все те, кто пока в свободном поиске. Не определился со статусом: я решаю проблемы или мой мужчина, если он вообще есть. Этот рабочий материал заполняет по утрам вагоны метро и автобусы, мечется по магазинам, сгорает на работе, причем за деньги, явно не соответствующие тем усилиям, которые прикладывает, вечерами сидит в кафе или в барах с такими же неопределившимися особами, и они костерят мужиков. Козлы, мол, и сволочи. Эти несчастные бабы говорят, что надо себя любить и баловать, а на самом деле мечтают о том, чтобы просыпаться по утрам на мужском плече и нестись готовить своему сокровищу завтрак. По крайней мере, большинство. Которое хочет быть кисями.
– Твоя жена кто была?
– Бизнесвумен.
– А ты, значит, не захотел лечь под каблук?
– Я хочу кисю, – вздохнул Вадим.
– Твоя теория глупа. – Я и в самом деле разозлилась. Ишь! Женщин он классифицирует! Его рассуждения – полная чушь! И я не кися! Я так и сказала Вадиму: – Я не кися.
– А кто ж ты? Бизнесвумен? – хмыкнул он.
– Я – рабочий материал.
– Нет, ты кися, – ласково сказал Вадим. – Мало того, ты красивая кися. Поэтому твой муж сделает все, чтобы оградить тебя от неприятностей. Он так привык… Ну так я останусь? Поверь, я ничуть не хуже. Я тоже умею решать проблемы, – он криво улыбнулся.
– Вадик, сегодня Степан Андреевич должен приехать, – к счастью, вспомнила я.
– Степан Андреевич? Это еще кто? – с тревогой спросил Вадим.
– Мой сын. Мы его так зовем.
– Странно… А он точно приедет?
– Да еще и со снохой. Сам понимаешь, мне будет неловко, если они нас застанут.
– Так позвони ему!
– Мы уже созванивались. Если я сейчас скажу «не приезжай», он тем более приедет.
– Но завтра я смогу остаться?
– Я тебе позвоню.
– Ты все равно у меня на крючке. Денег у тебя нет, а работа сделана. Тебе по-любому надо за нее расплатиться. Я ведь тебя предупреждал: подумай. Ты предельно ясно сказала: хочу компромат на мужа. Хочу развода. Ты определись наконец со своими желаниями.
Я молчала. Поздно уже определяться. Два трупа. Вадим по-своему понял мое молчание.
– Не будем торопить события, – с усмешкой сказал он. – Ты все равно не можешь жить без мужчины, а Воронцов сядет. Зачем кого-то искать? Вот он я, рядом, – он встал и пригладил волосы.
Я внимательно к нему пригляделась, словно примериваясь. Ростом он, конечно, пониже Воронцова и в плечах далеко не так широк. К тому же шатен, а мне всегда нравились брюнеты. Но в целом… Я вздохнула.
– Что, оценила? – усмехнулся Вадим. – Я не так уж и плох. А с деньгами буду таким же крутым, как и твой Воронцов. Поверь, с тех пор как меня вышибли из органов, я поумнел.
– А за что тебя вышибли? – с интересом спросила я.
– Дело прошлое. Не будем об этом вспоминать.
Он вдруг притянул меня к себе и поцеловал. Честно сказать, я растерялась. Еще никто не осмеливался подходить ко мне настолько близко. Пожалуй, только Борис, чтобы показать, как свалить с ног предполагаемого противника, и то моему тренеру за это руку сломали. А тут меня вообще целуют! Поскольку я не отбивалась, Вадик продолжал. Мне с трудом удалось прийти в себя.
– Все! Хватит! – Я вспомнила уроки Бориса. С маньяками иначе нельзя, а Вадик преследует меня с маниакальным упорством.
– Черт! Больно!
– Я же тебе сказала: сейчас сын приедет!
– Ладно, я подожду, – он улыбнулся.
Ох уж эти мужские улыбки! Когда я закрыла за ним дверь, то вздохнула с облегчением. Потом крепко задумалась: что делать?