Кэсси в ужасе уставилась на двух офицеров. Брутон выглядел невозмутимым, а вот Паркер, казалось, был доволен, как будто он был внутренне удовлетворён всем, что здесь происходило.
- Нет, - громко сказала девушка. Когда она не услышала ответа, то попыталась ещё раз.
- Нет! – закричала она. – Вы не можете этого сделать. У вас нет права меня арестовывать. Я невиновна. Вы подставляете меня, это заговор. Я этого не допущу. Вызовите мне адвоката. Немедленно!
Паркер схватил её за руки и завёл их за спину. Она сопротивлялась, чувствовав себя при этом так, будто сражается за свою жизнь, а не просто за свободу. Это был кошмарный сон, из которого ей надо было убежать. Этого не могло происходить, это не было реальностью.
- Сюда, пожалуйста, мэм.
Изо всех сил крича и чувствуя, как ей в руки впиваются крепкие тиски наручников, Кэсси поняла, что она наполовину идёт, а наполовину её несут к ожидающей полицейской машине.
Только когда они развернули её, чтобы заставить сесть в машину привычным и практичным способом, она увидела Триш и детей, стоящих у входной двери и наблюдающих, как её увозят.
Кэсси пришла в ужас от мысли, что дети могут видеть её сейчас в последний раз и эта картина запечатлеется у них, как последнее воспоминание о ней. Она не могла подвигать руками, и её садили в машину, словно преступницу. За то преступление, которого она не совершала.
- Я невиновна, - крикнула она им, всхлипывая. – Меня подставили. Пожалуйста помогите мне!
Она надеялась, что они подбегут к машине и вмешаются, но они просто стояли, смотрели и Кэсси поняла, что Триш, должно быть, полностью верила в её вину.
Кэсси никогда прежде не чувствовала себя такой беспомощной и одинокой.
*
Поездка до местного отделения полиции заняла всего несколько минут, но Кэсси они показались вечностью. Страх буквально подавил её. Не было никаких сфабрикованных обвинений; это просто была британская полицейская система, которая работала, как хорошо отлаженный механизм. Если они её арестовали, значит у них были неопровержимые доказательства. Она жалела о том, что оказывала сопротивление, когда полицейские забирали её. Ослеплённая паникой, она инстинктивно боролась с ними, но это могло лишь убедить их в том, что она была виновна.
Когда они приехали, полицейские помогли ей выйти из машины и сопроводили в полицейский участок. Там, наконец, с неё сняли наручники и освободили её затёкшие руки.
Она никак не могла перестать плакать. Она рыдала, когда темноволосая женщина-констебль, которая выглядела ненамного старше Кэсси, фотографировала её и снимала отпечатки пальцев. Она плакала, когда ей снова зачитали её права, до сих пор не в состоянии понять, что они имели в виду.
Её подставляли. Это было всё, за что она могла зацепиться. Триш узнала, что она спала с Райаном, и обвинила её в его убийстве.
Сам факт того, что она допускала возможность такого варианта развития событий был пугающим. Кэсси задавалась вопросом, присутствовала ли коррупция в этой местной структуре. В этом тесном сообществе у Триш могут быть связи в полицейском участке. Если это так и было, кто знал, как далеко распространялось её влияние, и сможет ли Кэсси выйти за его пределы, чтобы защитить себя в суде?
- Сюда, пожалуйста, милочка.
Добрая констебль перестала называть её «мэм» после того, как открыла для Кэсси третью пачку салфеток. Теперь у неё, похоже, возникло желание позаботиться о Кэсси, но факт того, что эта женщина не осталась к ней безучастной, только заставил девушку рыдать ещё сильнее, когда её посадили в крошечную тюремную камеру.
Дверь за ней с лязгом захлопнулась, и она осталась одна, запертая в этом тесном холодном месте, где пахло химическим чистящим средством с кислым оттенком застаревшей рвоты.
Вчера ночью она не выпила свои таблетки – она была слишком взволнована и забыла об этом после того, как сбежала от угроз Райана. Наверное, именно тогда ей приснился кошмар, и она ходила во сне. Теперь она здесь, не известно, как надолго запертая в полицейской камере без лекарств. Сможет ли она справиться самостоятельно?
Кэсси сомневалась в этом. Она чувствовала, что её разум перегружен, и со всех сторон в её голове раздавались сигналы тревоги. Её способность к логическому мышлению полностью атрофировалась. От истерического плача её тошнило, и, на самом деле, она провела некоторое время, пытаясь вызвать рвоту над металлическим унитазом, который был втиснут в крошечное пространство за кроватью в спартанском стиле.
Затем она упала на колени рядом с кроватью и уткнулась лицом в грубое голубое одеяло.
Девушка лежала там, её рыдания понемногу становились всё тише, пока она не соскользнула с кровати на твёрдый пол, покрытый линолеумом.
*
Констебль Ария Чандра с тревогой смотрела сквозь решётку.
Симпатичная рыжеволосая девушка перенесла настолько сильный истерический припадок, что констебль чуть не вызвала участкового врача, поскольку подумала, что ей нужно выписать успокоительное.
Сейчас она наконец-то успокоилась, но легла на пол. Девушка должна лежать хотя бы на кровати.
Прочитав обвинительное заключение, Чандра узнала, что её арестовали в доме. Она казалась трезвой и не пребывала под воздействием наркотиков, несмотря на то, что после ареста девушка стала истереть и пыталась оказать сопротивление офицерам полиции.
Чандра вздохнула. Эта девушка была симпатичной и выглядела хрупкой и безвредной; и ей никак не пойдёт на пользу, если она будет лежать на полу. Когда чуть позже придут детективы, её вызовут на допрос. Ей нужно отдохнуть.
- Пойдём со мной, ладно? – спросила она у своего напарника по смене, младшего сержанта.
В пластиковом стаканчике она сделала тёплый, сладкий чай и направилась в камеру, а сержант остался стоять у запертой двери.
Чандра поставила стаканчик на полку.
- Ну же, милая. Вставай. Тебе будет лучше на кровати. На полу слишком холодно спать.
Она помогла девушке подняться, оценивая её состояние и задаваясь вопросом, нужно ли ей после этого позвонить доктору. Девушка дрожала и тряслась, а затем опять начала плакать.
- Это подстава, - снова и снова повторяла она.
- Милая, тебе нужно немного отдохнуть. Вот твой чай.
Она дала в руки девушки стаканчик, заметив при этом, что ей было очень холодно, и держала его ровно, пока та пила чай. Она столько плакала, что ей нужно было пополнить количество жидкости в организме. Когда Чандра убедилась, что девушка сможет держать его самостоятельно, она отпустила стаканчик.
Когда Кэсси допила чай, констебль помогла ей забраться на кровать и накрыла девушку одеялом. Потом она вышла, надеясь, что та успокоится и сможет немного поспать.
Через час она вернулась, чтобы проверить Кэсси, и принесла ей ещё одну чашку чая. Она всё ещё сомневалась, стоит ли ей вызвать врача, потому что, хоть девушка наконец-то и перестала плакать, она сильно дрожала.
- Мне так жаль, - шептала она, когда разлила на пол немного чая.
- Всё хорошо. Постарайся успокоиться. Помни, никто не хочет причинить тебе вред. Они просто следуют протоколу.
Вернувшись за стойку регистрации, Чандра увидела, что Паркер уже вернулся на работу.
Не было нужды спрашивать его, удалось ли ему немного поспать, потому что было очевидно, что он явно только что вернулся из спортзала. Его волосы всё ещё были мокрыми после душа, а через плечо у него висела спортивная сумка.
- Хорошо потренировался? – спросила она.
- Лучше не бывает. Спорт держит меня в здравом уме, - улыбнулся он ей.
- Ты собираешься сейчас допросить эту девушку? Не будь слишком жёстким с ней. Она очень нервничает.
Паркер нахмурился.
- Чандра, она не заслуживает особого отношения. Она убийца. Сейчас мы собираемся выложить все известные нам факты того, что она сделала, и я буду очень удивлён, если она тут же не сдастся и не обеспечит нам полное признание.
- Она говорит, что не делала этого. Она мне так сказала; она всё время это повторяет.
- Все улики свидетельствуют, что это преступление совершила именно она. Если она утверждает обратное, то она лжёт.
- Лжёт? – спросила Чандра. – Ты и правда так думаешь?
Чандра хотела бы быть более опытным сотрудником. В этом участке она работала всего один год и всё ещё готовилась стать детективом. У неё не было ни единого доказательства, что эта рыжеволосая девушка говорит правду, только её внутреннее чутьё, но какая польза от чутья, когда ты всего лишь стажёр.
Паркер тяжело вздохнул и положил руки на стойку.
Говоря тихим голосом, он произнёс: «Для меня это личное дело. Райан Эллис был моим другом. Мы ходили в один спортзал. Мы даже тренировались вместе, когда это позволяли мои смены на работе».
- Ну и что? – спросила Чандра. Она не была удивлена, потому что в городе был только один полицейский участок и только один спортзал.
- Он был хорошим парнем, примерным семьянином, который высоко отзывался о своей жене и детях. Мне кажется, у него был бизнес по прокату лодок. Он усердно тренировался, чётко соблюдал режим с понедельника по пятницу, а иногда приходил и по субботам, с семи до восьми тридцати утра. Когда нам выпадал случай потренироваться вместе, он был фантастическим партнёром в силовых тренировках.
Паркер грустно улыбнулся.
- Я помню, что он шутил, будто его семья думает, что с самого утра он идёт на работу. Так он мне сказал. Но вместо работы он шёл в спортзал.
Чандра подняла брови.
- И после этого ты называешь лгуньей эту девушку?
Паркер нахмурился.
- Она жива. А он – мёртв. Я собираюсь быть с ней настолько жёстким, насколько это потребуется.
Чандра разочарованно вздохнула, будучи уже готовой поспорить с ним, как зазвонил телефон, и Паркер ушёл.
Она могла только надеяться, что этот допрос не разрушит окончательно эту хрупкую, нервную молодую девушку.