– Да вы шутите! – Глен вскочил на ноги и в сердцах швырнул кинжал на землю. – И вот мы сейчас всерьез пойдем, куда скажет этот варвар?!
– Ты и сам из варварских королевств, – спокойным тоном заметил Эйнен.
– Вот и не лезу в дела, о которых ни демона не знаю! – не унимался Глен. – Вы только посмотрите на него!
Хаджар подозревал, что выглядел сейчас не самым лучшим образом. После битвы с Ольгердом на нем сложно было отыскать живое место, на перебинтованное или не смазанное пахучим лекарством.
Он и стоял-то с трудом. Опирался на меч и волей-неволей искал поддержки в виде плеча друга.
– Северянин, – с места поднялся и Рамухан, – я еще могу проигнорировать твою выходку с драконом, ваши с Эйненом выверты с картой, но сейчас ты переходишь все границы!
– Даже идиот различит в этом ловушку! – Тилис схватилась за жезл и направила его на Хаджара. – Ты уходишь в лагерь к человеку… существу, терроризирующему едва ли не полвека всю пустыню, возвращаешься живым и говоришь, что знаешь, где вход в Город Магов! Я скорее поверю в то, что сами боги укажут мне путь, нежели тебе, варвар!
Салиф и мальчишка молча следили за происходящим. Простым слугам не по рангу было ввязываться в спор. У них на это банально не хватило бы сил. Кариса же пока тихонько листала талмуд. Видимо, она решила занять нейтральную позицию.
Хаджар сперва хотел прямо на месте отсечь слишком длинный язык Глена. Благо для этого ему не требовалось даже обнажать Горный Ветер. Хватило бы призрачного ощущения присутствия духа меча в окружающем мире, чтобы воплотить клинок, дотянувшийся бы до стоящего в тридцати шагах Глена.
Видимо, в детстве наставники и учителя не рассказали ему, что нельзя подходить к владеющему ближе, чем на расстояние пятьдесят метров.
– Как хотите, – выдохнул Хаджар.
Развернувшись, он, хромая, отправился в сторону чащобы. Эйнен, лишь немного промедлив, подцепил шестом свернутый тюк и отправился следом.
– И куда это вы направились? – прорычал Рамухан.
В ту же секунду Хаджар вскрикнул от резкого приступа боли. Она волнами распространялась по телу, исходя от синего обруча на его руке. С каждым шагом, что делал Хаджар, боль становилась все сильнее. Она сжимала сердце и легкие. Становилось труднее дышать.
Опершись на ствол странного дерева, Хаджар повернулся к колдуну. Тот стоял с широкой, самодовольной усмешкой. Почти такой же неприятной, как у Санкеша. Разве что последний обладал поистине чудовищной собственной силой. А не полагался на талисманы, созданные кем-то другим.
Проклятье, Хаджар не удивился бы, узнай, что и алебарду Санкеш выковал себе сам.
– Значит не раб, да? – процедил Хаджар.
В его синих глазах появился недобрый блеск. Боль от этого только усилилась. Усмешка Рамухана стала от этого только отчетливее.
– Пока наши цели совпадают – да, – кивнул колдун. – А теперь, если не хочешь проверить пределы своего болевого порога, отвечай на вопрос. Откуда ты знаешь, где вход в Город Магов?
Хаджар сжал зубы. Волны боли накрывали его с головой. В черепной коробке будто тараном о виски били. Перед глазами все опять поплыло… Произойди эта стычка с Ольгердом хотя бы неделю назад, и, бесспорно, Хаджар действительно рискнул бы найти предел выдержки перед болью.
– Я не знаю, где вход, – ответил Хаджар.
– Ха! – воскликнул Глен. – Я так и думал. Варвар совсем с ума сошел от солнца. Рамухан, при всем уважении, Парис отправил искать нас иголку в стоге сена. При этом вокруг стога еще и тигры в лице Солнцеликого ходят. Надо сворачиваться и уходить в…
– Но я знаю, что искать, – перебил Хаджар. Он вспомнил свой сон, в котором сидел около озера. Озера, которого не видел ни разу в жизни. Просто потому, что не так уж часто выдавалась свободная минутка просто посидеть у кромки воды. В таких водоемах армия мыла лошадей и прочий скот. Тишины там никогда не наблюдалось. – Нам нужно озеро, которое ночью будет покрывать туман.
– И что, вход в город магов спрятан в озере? – подключилась к разговору Кариса. – Прости, Хаджар, но даже по мне – это звучит глупо.
– Не знаю, демоны, не знаю. Может, в воде. Может, где-то рядом. Может, вообще – в тумане. Понятия не имею. Лишь знаю, что нам нужно озеро.
– Этих озер вокруг столько, что нам и века не хватит, чтобы проверить все.
На этот раз Рамухан действительно сделал резонное замечание. Хаджар не сразу нашелся что ответить, а потом понял такую простую истину, что даже улыбнулся.
– Как только мы его увидим, – сказал он, – я сразу узнаю. Только искать надо ночью.
Видя в глазах окружающих недоверие (даже Эйнен, в его ничего не выражающей позе, и то умудрился подчеркнуть свое непонимание происходящего) Хаджар слегка приобнажил меч Горного Ветра. Он провел по его кромке ладонью и произнес:
– Клянусь, что верю в то, что говорю.
Кровь вспыхнула, втянулась обратно в рану. Края рассеченной плоти стянулись, оставляя очередной тонкий, едва заметный шрам. Прошла секунда, две, три, а Хаджар так и не обернулся живым факелом.
– Демоны, – Глен с оттяжкой хлопнул себя по лицу, – говорила мне матушка – останься, сынок, в отчем доме. Не ходи за калитку, не ищи беды. Послушался, Вечерние боги, матушку…
– Женщин всегда надо слушать в первую очередь, – кивнул Салиф, начавший собирать немногочисленные пожитки. – Мужчины говорят об умных делах, женщины – о мудрых. А, видят Вечерние Звезды, мудрые всегда живут дольше умных.
– Вот увидите, – не унималась Тилис. Впрочем, и она приступила к сборам. – Он приведет нас в ловушку. Все мы умрем в этом клятом оазисе.
Боль отступила, и Хаджар от облегчения вновь покачнулся и едва не упал. Его подхватил подоспевший Эйнен.
– Я тебе верю, друг мой, – прошептал он, – но не понимаю, откуда ты узнал.
– Подсказал брат, – ответил Хаджар, чувствуя, как его вновь утягивает в пустоту.
– Я думал, он давно мертв.
Хаджар ничего не ответил. Даже после своей смерти Неро умудрился помочь и позаботиться о брате. Даже когда тот не смог спас…
Что-то невидимое, но довольно сильное толкнуло Хаджара в плечо. Тот непонимающе повернулся в сторону чащобы. Ответом его немому вопросу были тишина и шелест ветра в траве и кронах.
– Не забудь. – Эйнен кивнул в сторону лежащего на земле мешочка. Непонятно, каким образом тот умудрился отвязаться от пояса. Из него едва не выпал один из обручальных браслетов.
– Спасибо, – одними губами прошептал Хаджар и, с трудом нагнувшись, привязал мешочек обратно.
– Пойдем, друг мой, – Эйнен потащил его обратно к верблюду, – по твоей милости нам теперь предстоит длинный путь.
Островитянин помог Хаджару взобраться на спину животному. Тот, мертвой хваткой вцепившись в горб верблюда, старался удержать сознание в этом мире.
– Видят боги, Эйнен, – Хаджар бормотал, то и дело мысленно проваливаясь за грань, – ты еще пожалеешь, что отправился вместе со мной.
– Все мы о чем-то жалеем, – пожал плечами Эйнен. Широкими ремнями он привязывал Хаджара к его же транспорту. – Но главное – не о чем мы жалеем, а чего желаем. Во всяком случае, так мне говорил отец. Да будут праотцы к нему милостивы, а перерождение – счастливым.
Перед тем как тьма вновь забрала Хаджара, он успел заметить легкий отпечаток скорби на лице товарища. Эйнен практически никогда не говорил о своем прошлом.
Все, что знал Хаджар, – отец его товарища был довольно успешным работорговцем, а мать – танцовщицей. На этом – все. Только сейчас, после оговорки, стало понятно, почему редко когда говорит о них. Причина была такой же, как и у Хаджара…
Тьма оборвала поток мыслей Хаджара. Он провалился в нее, сорвавшись с края реальности.
Полет вновь оказался недолгим и закончился на уже знакомом заливном лугу. На высоком синем небе плыли кучевые облака. Ветер создавал иллюзию того, что трава на самом деле – заходящаяся волнами вода изумрудного цвета.
Хаджар без бинтов, без боли, свободно дышащий и с мечом, прицепленным к поясу, скрепляющему старые, простые одежды, стоял на невысоком холме.
– Ты справляешься быстрее, чем я думал, ученик.
Не медля, Хаджар опустился на колени и приложил лоб к холодной земле.
– Здравствуй, учитель.
На мокром от росы камне сидел высокий, статный мужчина. Его шелковые одежды струились на ветру, длинные волосы в бесконечной погоне следовали за ними. Единственное, что выдавало в нем “не человека” – длинные рога на голове.
– И двух лет не прошло с нашей прошлой встречи, – продолжил Травес, – как ты вновь пришел ко мне.