Они съехали с Е-115 на М-8. В небе затухал закат. С севера остатки света поглощала тёмная, иссиня-чёрная туча. Надвигалась гроза.
Иногда у неё складывалось ощущение, что автомобиль едет сам, а похититель просто положил пальцы на руль. В кабине царило полное молчание. Слышалось только шуршание колёс. Водитель не двигался. Лишь изредка моргал. Что выдавало в нём живого человека.
Виктория исподтишка рассматривала мужчину. Иногда тот закрывал глаза слишком надолго. Казалось, мужчина засыпал. Но автомобиль не скатывался к обочине, направлялся точно по дороге. При этом человек за рулём держался напряжённо. Вряд ли спящий будет выглядеть, как манекен спортивного магазина. Её даже разобрало любопытство — как он это делает? Может водить с закрытыми глазами?
Иногда, он машинально потирал глаза. После этого встряхивал головой и разминал пальцы на руле. Только это выдавало его усталость. А затем вновь замирал, расправляясь, как натянутая тетива.
Виктория боялась засыпать в машинах, не сомневалась, что водителя тоже сморит, поэтому, пересиливая себя, старалась не смыкать веки. Она понимала, что это сродни компульсии, но не могла ничего с собой поделать.
Но усталость брала своё. Её клонило ко сну. Дремота наваливалась. Силуэт водителя расплывался.
Неожиданно раздался глухой звук. Толчок. Её встряхнуло, вывело из дремоты. Глаза открылись. Голова похитителя со стуком уткнулась в окно водительской двери. Руки остались на руле, но обмякли. Машину сразу повело на встречную полосу. В стороне раздался протяжный низкий гудок. Она в панике схватила руль, вывернула на себя. Обмякшее тело водителя дёрнулось, тот резко распахнул веки.
— Вы заснули! О, Боже! Вы же заснули за рулём! — Она даже охрипла от возмущения.
Похититель молча перехватил руль, выровнял «Ситроен». Снова уставился немигающим взглядом перед собой.
— Вы всё-таки заснули! — Она дала волю своим эмоциям. — Мало того, что вы меня похитили, так ещё и уснули за рулём! Вы сумасшедший? Или вам нужна новая доза? Вы совсем рехнулись?
Водитель повернулся к ней. Впился зелёными глазищами. Те заметно помутнели. На неё уставилось лицо висельника.
— Я не знаю, какая у вас цель, но не хочу быть размазанной по лобовому стеклу машины.
— Без истерик, — сказал он тихо, почти не разжимая губ. — Я предупреждал. — И вновь впился взглядом в дорогу.
— Без каких истерик?! Вы же выехали на встречку! Откуда вообще такие выводы? — У девушки перехватило дыхание от возмущения. — Чёрт, я забыла ваше имя… Уверены, что вам не нужно выспаться? И вообще, интересно, как бы вы реагировали, если бы вас чуть не угробил какой-то псих? Это не истерика, между прочим, а возмущение! Вообще-то вы нас только что чуть не размазали о встречный грузовик.
Но она вновь упёрлась в непробиваемое молчание.
— Может, вы, поговорите со мной, чтобы больше не засыпать? Я испугалась… И ещё пожить хочу…
— Скоро, — водитель наконец, отозвался. — Я скоро остановлюсь.
Действительно через несколько километров «Ситроен» плавно затормозил. По-прежнему не проронив ни слова, похититель откинул водительское сиденье назад и практически рухнул на него, закрыв глаза.
«Я могу тебя убить».
— У нас есть пара часов, чтобы отдохнуть. Ты права. Я сейчас себя плохо контролирую. Морфин уже не действует.
С этими словами он моментально отключился.
Это обескураживало сильнее, чем полный игнор. Похититель уснул, совершенно не обращая на неё внимание. Она свободна! Так легко!
Виктория, не раздумывая, дёрнула ручку, резко открыла дверь и вышла из машины. Вот это кайф! Огляделась. Где-то в стороне среди редких тонкоствольных сосен торчали верхушки высоток. Гроза проливала над ними дождь, и жаркий ветер доносил запах вечерней влаги. Виктория громко хлопнула дверью автомобиля, ничуть не беспокоясь, что мужчина проснётся от резкого звука. Его сон, похоже, ничем не отличался от комы.
Она сделала пару шагов, с чёткой мыслью, пускай пешком, да хоть ползком, но уйти как можно дальше от этого места. Недолго думая, свернула на узкую тропку, которая вела к высоткам. В тот момент, когда дома замаячили уже ближе, воздух вновь подёрнулся рябью и всё впереди превратилось в блёклые пятна.
«Да ладно?! Только не сейчас…»
Ноги её тотчас одеревенели, руки повисли.
«Господи, да как он это делает?»
Она не могла сделать больше ни шагу. Упиралась, словно в прозрачное пуховое одеяло, через которое никак не пробиться. Уткнулась в него носом, постояла. Ничего не оставалось, кроме как возвращаться к «Ситроену». Возле машины воздух, хотя бы, оставался НОРМАЛЬНЫМ.
«Поэтому он так спокойно уснул! Он что-то сделал! Как?! Что за гипноз? Какого чёрта?! Да кто он вообще такой?!»
Девушка осторожно вернулась к машине. Оперлась на дверцу, постояла в раздумьях. Сон улетучился. Решила посмотреть, что делает водитель. Заглянула в окно.
Мужчина не шелохнулся. Даже не поменял позы. Откинув голову, тот лежал, без движений. Можно было подумать, что он мёртв. Ни один мускул не двигался. Веки плотно закрыты. Рассмотрела, что уродливый шрам ото лба через бровь пересекал даже веко.
«А он не того… случаем?»
Прислонилась к стеклу — человек дышал. Еле-еле.
«Похоже, крепко его вырубило. Тогда как, чёрт возьми, он это делает?».
И тут же другая мысль перебила все остальные. «Но невозможно же! Это вообще не похоже на гипноз. Ведь не бывает воздушных препятствий! Это фантастика какая-то! Неужели он говорил мне…»
— …Правду… — Она не хотела верить.
«Вот ведь чёрт! Ну не бывает же такого! Этого же не бывает?»
Она прислушалась к себе. Вместе с этой мыслью её наполнила уверенность, что несомненно здесь и сейчас она должна быть. Именно в этом самом месте.
Внезапно понимая, что не желает разбудить этого человека, Виктория тихо открыла дверь и села на пассажирское сиденье. На мгновение ей стало жаль его. В сумраке лицо молодого мужчины выглядело совсем измождённым. Тот не прореагировал на её возвращение. Только прерывисто и поверхностно дышал, словно ему во сне не хватало воздуха.
«Кто ты, чёрт возьми, такой и что тебе всё-таки нужно от меня? Почему я? Если всё, что ты говорил, — правда, почему именно я оказалась во всём этом? Разве такое бывает? Это реально? Это не какая-то странная, дебильная шутка? Это же не может быть правдой! Потому что, как это вообще может быть?!»
Она долго пыталась сама себе ответить на все свои вопросы, но понимала, что ни один ответ не встраивается в цепочку логики. Это было слишком трудно осознать и принять. Она чертовски устала. Её, наконец, сморил крепкий сон.
***
Рэн открыл глаза. Проснулся от зарождающегося в груди крика. Он посмотрел на пассажирку, но та крепко спала, и вряд ли её сейчас разбудил бы даже выстрел. Копна рыжих волос раскидалась по изголовью.
За окнами опустилась душная летняя ночь. Голова раскалывалась, словно он и не спал. В глазах появилась резь. Потёр их, пытаясь успокоить боль, не хотел использовать оставшийся морфин, доз оставалось совсем мало. До конца пути точно не хватит. Придётся заехать кое-куда по дороге, хоть и отчаянно не хотелось этого делать.
Решая не будить пассажирку, он завёл машину. Ещё не хватало сейчас её бесконечных вопросов и эмоций.
Он чувствовал эн дэармэт — безумцев. Те следовали по пятам, ведомые приказом контроллеров. И ничто не могло помешать им.
Однажды столкновение с безумцами, уже чуть не стоило ему жизни. Обычно он сразу вырубал их. Но тогда — не смог. Ему помешал ребёнок.
Он попробовал, в тот раз, вырулить с пути преследователей, но те не отставали. Пользуясь остатками способностей, подавленных наркотиками, пытался немного их затормозить. Но надолго его не хватало. Голова начинала раскалываться, и сопротивление прекращалось.
Намерения контроллеров не были злом, сами по себе. Те не преследовали из слепой мести (по крайней мере, он так считал). Он являлся для них просто целью. Преступником, лишённым имени, чьей обязанностью стало служить Отделу Контроля, но даже под пытками, отказавшимся это делать.
Контроллеры не собирались уничтожить миры, даже наоборот — перед ними стояла та же задача, помешать их сжатию. Но от этого становилось не легче. Ведь они ошибались в выборе решения своей задачи.
Также мешало и то, что контроллеры всегда чётко следовали закону. Их невозможно сломить, уговорить или подкупить. Преступник, приговорённый к смерти, должен быть предан смерти. Преступник, приговорённый к рабству в Отделе Контроля, должен оставаться рабом Отдела Контроля. И ничто не могло это изменить. Даже его правота. Ведь доводы преступника не являлись аргументом.
В тяжёлых раздумьях он вырулил машину к обочине. Затормозил. Постоял. Затем вновь, разгоняясь, помчалась вперёд.
***
Виктория проснулась. Кто-то, казалось, бубнил у неё над ухом. Она подумала, что снова забыла поставить телевизор на таймер, потянулась за пультом. Открыв глаза, вместо телевизора, уставилась на водителя. Дезориентированная, не поняла, где находится. Сфокусировала взгляд.
— Ты не дал мне сбежать. Как ты это сделал? — Голос охрип, жутко хотелось в душ.
Тот не отреагировал.
— Ты всегда такой бездушный? — Она перешла на «ты», думала, что грубость подтолкнёт водителя к желанию — ответить. Всё-таки что-то объяснить ей. Хотя бы попытаться это сделать. Растерянная, она и не знала, как ещё заставить похитителя взаимодействовать.
— Может, уже перестанешь меня игнорировать? Это, вообще-то, не я решила сесть в твою машину, а ты меня сюда затащил. Я дам тебе выбор… Обманщик!
Автомобиль резко остановился. Её мотнуло вперёд, так, что она упёрлась руками в приборную панель.
— Что? Наорёшь на меня? Скажешь, что я истерю?! Ударишь? Ну давай! Я всё равно не стану молчать! Ты меня похитил, утащил силой! Ты преступник! С-с-обака! — Она с силой дёрнула дверную ручку. Дверь заблокировалась.
— Убиться захотела? Нельзя выходить сейчас, — голос прозвучал слишком тихо, и даже непривычно мягко.
— Теперь уже и выходить нельзя? Тогда зачем вы остановились?
— Мне нужно сосредоточиться. В движении я этого сделать не могу. Больше не получается.
— Да что сделать-то?! Может вы мне уже объясните?! Я всё объясню, попытайся понять… — она снова передразнила его. — Что всё это значит? Кто вы такой, мать вашу?!
— За нами следуют две машины. Эн дэармэт. Безумцы. Мне нужно затуманить им видимость. — Слова произносились ровно, очень тихо, почти без интонаций. — Не мешай мне.
— Как вы это делаете? Это что, гипноз? Только не говорите мне…
— Прекрати, если хочешь дожить до утра!
Похититель прервал её, повысив голос.
Она возмущённо уставилась на него, хотела высказать всё, что думает… Но опешила. Губы его были залиты кровью. Похоже, та шла носом. Тёмные капли растекались по подбородку, тот не реагировал, словно не чувствовал их. Оставаясь неподвижным, он закрыл глаза.
***
Рэн вслушивался в далёкое эхо слов, пытаясь перекричать приказ контроллеров и отвести преследователей с пути. Те, как антенны, передавали всё, что видели, в том числе и маршрут «Ситроена». Он размышлял, что возможно, придётся их уничтожить. Пока на это ещё хватало сил.
Но промахивался он всё чаще, путая свою самонадеянность со знанием. Пару лет назад, когда удалось встретить оператора с довольно сильным сигналом для этого мира, ему помешали.
Кирилл напоминал Икаса. Девятнадцатилетний студент первого курса факультета фундаментальных наук Бауманки стал единственным из всех, кто безоговорочно поверил словам Рэна. Впереди оставалась всего половина пути, когда такой же летней ночью их нагнали. Рэн уже готовился дать отпор, но преследователи нашли выход из ситуации.
Среди безумцев оказался ребёнок. Девочке на вид было лет шесть-семь. Пушистые светлые волосы, яркая майка с улыбающимся солнышком. Преследователи знали, что он растеряется. И были правы.
Рэн раскидал нападающих довольно быстро. На тот момент ему ещё удавалось пользоваться контролем в движении. В конце, когда всё почти уже закончилось, он выхватил взглядом детское лицо. Девочка не отводила глаз, устремлённых в пустоту. Контроллеры считывали информацию.
Он замешкался. В тот же момент раздался треск, поглощающий все остальные звуки. Мать девочки огрела его чем-то тяжёлым. Пока он валялся в отключке, та убила Кирилла. Рэн нашёл его с размозжённым черепом возле колёс «Ситроена». Но не тронул, ни ребёнка, ни его мать, прекрасно понимая, что это не их вина. Так провалилась его пятая попытка. До последних дней, наполняясь отчаянием, он считал её последней.
— Но вы говорили, что останавливаться нельзя! — слова Виктории гулким эхом прорывались сквозь воспоминания.
— Мы вынужденно остановились. — Он не открывал глаза и совсем не реагировал на собственную кровь.
— А мне-то что делать?
— Сидеть молча.
— То есть меня нужно было похищать, чтобы постоянно цыкать и затыкать мне рот?
— Я всё поясню чуть позже. Не сейчас, — голос снова обрёл бесцветность.
Она замолчала.
«К чёрту всё! При первой же возможности дам дёру!»
Она уже хотела снова начать возмущаться, как внезапно мимо «Ситроена» на предельной скорости пронеслись два черных пятна. Внедорожники.
— Всё. Можно двигаться дальше. — Наконец, он обратил внимание на кровь. Опустил голову. Уставился на воротник, окрашенный красным. Спешно вытер под носом и губы, пачкая пальцы. — Чёрт, демоны раздери! — Впервые Виктория увидела у своего похитителя нечто похожее на человеческие эмоции.
— У меня тоже был слабый нос в детстве. — Она указала на его пальцы. — Бывало, шла кровь носом.
— Пройдёт. Просто последствия одной драки. — Он достал салфетку из бардачка, вытер лицо и шею. — Поехали.
— Что произошло? Почему кровь? — Виктория внезапно успокоилась. Только что была готова наорать на молчаливого похитителя и вот уже расслабилась в комфортном забытьи.
— Едем дальше. Сейчас всё в норме. Я обманул безумцев.
— Сейчас вы наконец мне всё расскажете?
— Виктория, переходи на «ты». Мне сложно привыкнуть к вашему «вы». Я всего один человек.