Свернув с трассы М-8 на Р-600, «Ситроен» мчался всё дальше от Москвы на северо-восток.
Виктория проснулась. Открывая глаза, упёрлась взглядом в окно. Мимо проплывали коттеджи какого-то посёлка. Виктория почувствовала себя отдохнувшей. Рука почти не болела.
— Ну, так и будем молчать до туда… куда ты там меня везёшь?
Водитель не прореагировал, даже не повернул головы.
— Кто-нибудь дома есть? Ну, ты, конечно, болтун.
Зевнула. Обернулась в окно. За ними, не отставая, следовал белый хетчбэк.
— Эти тоже нас преследуют?
— Нет, — водитель наконец отозвался.
— Но могут?
Молчание.
— Как долго ехать?
Игнор.
— Включи музыку, что ли…
Молчание. Но просьбу выполнил. Салон заполнили звуки.
— Это радио?
Игнор.
— Оставь. Мне нравится.
Трек действительно был отличным. Кантри с электроникой.
— Всегда мечтала о таком собеседнике. Сколько слов! Сколько экспрессии! Сколько информации! Как тут не согласиться помочь?! Ведь человек просто из кожи вон лезет — уговаривает.
Водитель не отозвался и не оторвал взгляда от дороги.
— Если сейчас не ответишь, я буду орать. Начну орать и не прекращу, пока не заставишь. Ты же только на это способен?
Она наполнила лёгкие воздухом, чтобы выполнить угрозу, как он заговорил. Его голос прозвучал неожиданно сдавленно.
— У меня голова от тебя болит. Зачем ты так много говоришь не по делу?
— Ну, нормально?! А что нужно говорить по делу? — Виктория, проснулась окончательно.
«Мало того, что он меня похитил, ещё и хамит».
— Предположим, ты прав. Ты пришёл сюда из другого мира… тебе разве не любопытно, что у нас происходило?
— Нет. Я подыхал тогда, мне на всё было насра… — голос запнулся, — наплевать.
— Я не про тогда, а вообще… А потом? Ты говорил, что девять языков выучил, для чего-то же ты это делал? Тебе же было интересно?
— Я учился, чтобы искать таких, как ты. Много летал. Искал. Всюду.
— Сраные самолёты. Терпеть их не могу. — Виктория поёжилась. Она жутко боялась высоты.
Водитель ничего не ответил.
— Слушай, но ведь не бывает параллельных вселенных.
— Вселенная не параллельна.
— Но ты же говорил, что ты пришёл из параллельного мира.
— Не совсем. Я с параллельной Земли, если быть точнее. А вселенная одна.
— Это как?
— Почитай книги, узнаешь. У вас это тоже исследуют.
— Значит, не знаешь. Обычно, когда собеседник сам не знает ответ, сразу отсылает к книгам. Знаю я эти словесные ловушки.
— Ваши учёные Стивен Хокинг и Макс Тегмарк высказали гипотезу математической вселенной, в которой говорится, что любому математически непротиворечивому набору физических законов соответствует независимый, но реально существующий мир. Эта теория раскрывает вопрос, почему все известные физические законы и фундаментальные физические постоянные имеют тонкую настройку. Тегмарк и Хокинг предложили свою классификацию миров или бран, то есть струн…
— Жесть. А можно проще?
— Теория струн. Уж это-то ты должна знать…
— Я же не идиотка! Конечно, знаю. Господи, почему ты действуешь мне на нервы? Может высадишь меня уже из машины… Отпусти уже! — Она с силой дёрнула за ручку.
— Самоубийство — не выход. — Его голос оставался ровным. Без резких ноток. Чертовски приятный глубокий баритон. Это ещё больше выводило из себя.
«Почему у него такой голос? Он должен быть другим! Психи не имеют таких голосов!»
Двигатель заурчал. Похоже, прибавил скорость.
— Э-м-м… как тебя зовут. Я забыла. — Виктория смутилась. Поняла, что её раздражал не звук его голоса, а то, что он оставался невозмутимым, что бы она не предпринимала. Мало того, неожиданно для себя, она осознала, что звучание его голоса ей нравилось.
— Рэн Тарона.
— Рэн — это имя? А Тарона — фамилия? Или наоборот?
— Это имя. Обе части.
— А фамилия?
— У нас нет фамилий. При биоидентификации легко найти человека даже без имени. Родовая привязка не нужна.
— Какие вы там… странные.
— Я о вашем мире такого-же мнения.
— Да тебя даже смартфоны бесят, словно ты из леса пришёл. Небось, и поезда пугают?
— Смартфоны — не функциональны. Поезда — не экономичны.
— Как это? А звонить? А проходимость, а перевозка?
— Зачем постоянно кому-то звонить?
— Ну, например, друзьям, родителям… детям…
— Для этого достаточно иметь передатчик, в котором можно написать.
— Пейджер что ли? — Виктория усмехнулась. — А ещё говорит, мы отсталые. А поезда? Чем тебе поезда не угодили?
— Всем угодили. Для вашего мира — они идеальны. У вас очень узкие дороги и технологии перевозок не далеко ушли от двадцатого века…
— Ну и не правда! У нас есть электропоезда и автомобили. Даже беспилотники появляются. Правда, я ни одного не видела, но не суть, — она перебила его. Ей стало обидно.
— Ваши электропоезда — неудобные устройства, которые привязаны к проводам. Вы ещё не доросли до биоэнергии.
— Ну так, поведай мне о ваших технологиях!
— Но зачем? Во-первых, каждый мир должен развиваться сам. Это нормально отставать друг от друга. Унификация — смерть жизни. Жизнь должна оставаться разнообразной… Одна причина, но разные следствия.
Она перебила его.
— Это кто сказал?
— Я сам. Только что.
— Ну, понятно. Каждый кулик своё болото хвалит…
Она закрыла глаза. Перед глазами воображение рисовало красивого человека. Такой голос мог бы принадлежать мужчине с «голливудской внешностью».
— Во-вторых, ты не специалист. Какой смысл тебе что-то пояснять, если ты не поймёшь?
Девушка распахнула веки. Лицо водителя оставалось пугающим.
— По-твоему, я тупая?
— Я этого не говорил. Я сказал, ты — не специалист.
— Но всё равно, зачем-то меня потащил за собой, выдав целую лекцию про параллельные вселенные… то есть миры.
— Моего объяснения достаточно, чтобы ты поняла.
— Не достаточно. Я не понимаю всё равно ни черта!
— Что тебе нужно пояснить?
— Ну наконец-то! Расскажи, откуда ты, кто ты такой? Как сюда попал? Ну? Почему ты весь такой… исполосованный?
— Я не хочу об этом говорить.
— Почему я не удивлена?
— Спрашивай то, что поможет понять задачу.
— Но ты противоречишь себе. Я не могу понять задачу без общения. Люди разговаривают не только для того, чтобы сблизиться, но и для взаимодействия. Я в тебе вижу лишь человека, который насильно тянет меня за собой, понимаешь? Может, мне просто интересно! Не каждый день встречаешь выходца откуда-то… откуда ты вообще взялся?
— Из Альянса Объединённых Земель.
— О, звучит как мрачное тоталитарное государство!
— Ваши политические термины устарели. У нас нет тоталитарных государств. Это деструктивная форма правления. Мешает развитию.
— А чего ты тогда сюда сбежал? Почему эти двое за тобой гоняются?
— Я нарушил закон, являюсь эн кионтоир. Преступником, по-вашему.
— О, знаешь, я не сомневалась даже! — Но Виктория почувствовала себя, как ни странно, гораздо спокойнее.
— Что ты совершил?
«Ставлю сто процентов, что он убийца!»
— Я перевозил контрабанду.
«И всё?»
— И я убийца.
«Ха! Я права. Вот чёрт!»
— Сжёг целый город со всеми жителями…
Все мысли исчезли. Она была ошеломлена.
— В смысле…
Он замолчал.
— Но… зачем?
— Так получилось. Я не хотел.
«Все так говорят».
Она просто не знала, как ощущать себя с ним. Хотела заставить себя бояться, но не получалось.
— Что это за язык? Твои слова? Как называется твой язык?
— Тэнга стэит. Гэйл.
— Что это значит?
— Комэонтэс тэнга.
— И?
— Язык Альянса.
— Ты научишь меня своему языку?
— Мас мэт лэйт эгус ма оибрионн гэт рад. Если ты захочешь, и если всё получится…
— Скажи, тебе… это… нравилось? Убивать людей?
Он повернул к ней голову.
— Как это может нравиться?
— Но это же жесть… — Она помолчала. — Тогда получается, похищение — это меньшее из твоих зол. Что будет со мной? Ты убьёшь меня?
— Нет. С чего ты взяла?
— Ну, зачем же ты мне это рассказал… Чтобы устрашить?
— Ты сама настаивала. Завалила вопросами. Тебе стало легче от правды? А дальше она только хуже.
Её внезапно осенило.
— Тогда получается, мы на стороне… зла? Эти двое — они преследуют тебя… а раз ты убийца, значит, они… что-то типа полицейских?
«Или те двое был правы, и он действительно мне вешает лапшу на уши?!»
Водитель молчал. Она продолжила.
— Таким образом получается, ты беглый преступник. А они стремятся вернуть тебя… Но куда? В тюрьму? Вот почему ты сбежал… И зачем? Какая связь с параллельными мирами?
Голос водителя стал тихим и сухим.
— По сути, всё верно. Но мир не черно-белый. Преследователи — не зло сами по себе. Они действуют ровно по нашим законам. Но сильно ошибаются, насчёт способа устранения ошибки. Поэтому на время, мы поменялись значениями. Если говорить твоими примитивными понятиями — сейчас добро совершаем мы. А они могут принести необратимое зло, если коридор не уничтожить.
Она внимательно взирала на его профиль. Сторона лица без шрамов выглядела абсолютно нормальной. Водитель вновь замолк, и Виктория подумала, что тот как обычно не удосужится продолжить мысль. Но внезапно он продолжил.
— Нет добра и зла… Это термины очень древние и какие-то… киношные, как вы тут говорите. В кинофильмах, понятно, гиперболизируют то, что человек переживает всю жизнь. В реальности всё иначе.
— А как же мораль? — Она с радостью схватилась за слова о «киношных» терминах. Вот тут-то она сейчас покажет ему, кто тут гуру знаний.
— Не понял.
— Разве это понятие не о добре и зле? Он же разделены. Иначе, какой смысл в развитии общества? Можно убивать? Мораль формирует понятия добра и зла.
— Нет. Я имел в виду, что каждый имеет шанс на искупление.
— Искупление. Это же религиозный термин. У вас там есть религии? Боги какие-нибудь?
— Религии, разумеется, есть. Но не в том понятии, какое привычно для вас.
«О нет, только не это. Сейчас начнётся философствование о богах».
Она решила по-быстрому переменить тему.
— А что значит «киношные» термины? Ты что-то успел посмотреть между поездками в своей тачке? Какие фильмы понравились? У вас вообще снимают кино?
— Нет. Это архаичная форма передачи опыта. Слишком много ресурсов уходит в пустоту. Зачем нужно изображать кого-то? Для передачи информации достаточно сообщений на видеобаннерах…
— А как же сюжеты? Это же просто интересно. Переживаешь и примеряешь на себя некие ситуации. Именно, как ты и сказал, гиперболизированные. Некоторые персонажи очень точно показывают наши достоинства или недостатки. Политическая сатира, комедия, боевик, наконец. Это же как книги. Только не говори, что у вас и книг нет.
— У нас есть книги. Справочники, учебники, энциклопедии. Те, кто занимает хорошие посты — учатся всю жизнь. Это их обязанность. Остальная информация содержится в дата-центрах. К которым всегда есть доступ. Вроде вашей Интернет, только более стабильная и бесплатная.
— Между прочим, у нас тоже есть видеобаннеры.
— Рекламные? Тоже архаичные. У нас они передают информацию. Не рекламируют товар, чтобы продать, а информируют о событиях и важности происходящего.
— Новостные?
— Да, но без художественной обработки. Здешние новости тоже реклама. Просто разнообразные элиты продают политические настроения, а не товары.
— Слушай, как можно вообще жить без кино? Чем вы там в свободное время занимаетесь?
Внезапно она поняла, что разговаривает с ним, как с обычным человеком. Словно тот не признался ей совсем недавно в уничтожении целого города.
— Запросто. Я уже ответил, кинофильмы — не являются информацией. А в свободное время можно заниматься собственной жизнью.
«Настоящий терминатор!»
— «Терминатора» смотрел?
— Нет.
— А зря…
Внезапно «Ситроен» довольно резко затормозил. Она чуть не уткнулась в лобовое стекло. Сдержал ремень безопасности.
— Что случилось?
Выглянула в окно.
Путь перегородил перевёрнутый фургон.
Но водитель невозмутимо объехал место аварии, вырулил на соседнюю полосу и разогнал «Ситроен» дальше.
— Эй, может, там нуждались в помощи? Почему ты не остановился? Неужели тебе никого не жаль? Хотя, чего ещё ждать от убийцы?! Почему ты не остановился, чтобы помочь?
— Там всё в порядке. Помощь была не нужна.
— Да откуда ты знаешь?
— Я знаю.
— Какой ты человеколюбивый. Надо же! Как ты собрался мир спасать с таким отношением к людям?
— Я не собираюсь мир спасать. С чего ты взяла?
— А как же все эти разговоры про исправление ошибки. Про уничтожение коридора.
— Всё правильно. Но почему ты считаешь, что это именно ради спасения мира?
— Ну, разве не ты говорил — иначе, всё. Кранты всему, коллапс там, какой-то?
— Это просто обязанность. Это в ваших фильмах мир внезапно спасают по сто раз в году. Таких понятий в реальности не существует. Нужно просто делать хорошо то, что должен.
— Убивал ты тоже хорошо?
— Да. — Его голос понизился. Вновь появились стальные оттенки. — Убиваю я тоже хорошо. Я не герой ваших фильмов. Не строй иллюзий по этому поводу.
— Вот мне делать-то нечего. Из тебя герой, как из меня придворная дама. Куда, кстати, мы так бешено мчимся?
— На встречу с дилером. У меня закончились запасы. Он здесь недалеко, по пути…
«Чёрт, я и забыла, что он наркоман».
— Ты останешься в машине. Я схожу один. Эти люди довольно опасны, ещё не хватало, чтобы ты влезла в неприятности.
— А-а, так это я влезаю в неприятности?
— Не важно…
— Это тебе не важно. А мне важно. Я вообще не хочу здесь быть. Но ты сам меня удерживаешь. Эта твоя мутная преграда… Откуда она берётся? Я правда не понимаю, как ты это делаешь. Зачем? И знаешь, что? Надеюсь… — Виктория понимала, что не хотела этого говорить, но сказала из чувства противоречия. — Надеюсь тебя поймают эти двое!
— Тогда ты погибнешь.
— Ну вот, я же говорила, что ты мне постоянно угрожаешь.
— Они тебя убьют. Не я.
— Не убьют.
— Не убьют. Я постараюсь этого не допустить.
— А где будет твоя встреча?
— В ночном клубе…
«Ох, никогда так не хотела в ночной клуб, как сейчас. Всё бы отдала за „Лонг-Айленд“!»
— Послушай, Рэн… Я хочу пойти с тобой. Вернее, не с тобой, а туда. В ночной клуб. Не оставляй меня в машине. Пожалуйста. Я заслужила немного отдыха и передышки. Выпью один коктейль. Ну, может парочку. Обычное человеческое желание. Понимаешь, мы так расслабляемся. Мы… Ну то есть, обычные люди нашего мира… Я так устала от твоей машины. От неудобного сидения. От постоянного молчания. Я хочу напиться, в конце концов. И имею на это право! Между прочим, я абсолютно совершеннолетняя…
Водитель не отзывался.
— Ну, давай, воздействуй или что ты там делаешь… Как заставляешь себя слушаться. Я просто устала. Хочу коктейль. Напиться, понимаешь? Да куда угодно хочу, лишь бы вылезти из этой тачки и увидеть уже нормальных людей! Я с тобой сама скоро с ума сойду.
Она дотронулась до его плеча, повторила уже спокойнее:
— Я хочу снова увидеть… людей. Всех остальных. Нормальных. Поверь, обещаю, что не будет никаких неприятностей. Ты веди свои переговоры, закупайся кокаином-героином или на чём ты там сидишь… Я просто подожду тебя в баре, окей? Выпью пару коктейлей и всё… Честное слово, я не буду мешать тебе и лезть на глаза. Всё равно я сбежать не могу.
Водитель ничего не ответил. Всю дорогу до самой Костромы они ехали в полном безмолвии.
Вечерело. Наконец «Ситроен» затормозил возле неприметного кирпичного здания, похожего на старую пожарную станцию. Большие окна освещались неоновой вывеской — «Угол вселенной».
— Можно уже выйти? Хотя бы постоять просто рядом с машиной. Это ужасно, понимаешь? Ты меня похитил и заставляешь безвылазно находиться здесь. В этом чёртовом «Ситроене»!
Он помедлил.
«Ну, пожалуйста! Пожалуйста!»
Водитель вышел.
«Если ты прямо сейчас роешься в моей голове, так и знай, если оставишь меня здесь — я сбегу! Не знаю как, но я это сделаю!»
Он подошёл к двери с её стороны. Резко открыл.
Виктория не могла поверить.
— Серьёзно? Можно?
Он указал рукой на здание.
— Только в бар. Подождёшь, я закончу, и мы поедем. Не будем останавливаться надолго.
— Спасибо! Чёрт! Наконец-то!
Она от радости обняла его. На миг услышала звук его сердца. Сконфуженно отстранилась. Развернулась к затемнённому окну.
Обратила внимание на своё отражение. Путаные волосы, мятая белая футболка на три размера больше, рваные джинсы.
«Да только в таком виде и ходить по ночным клубам».
Завязала узлом футболку на талии. Пригладила волосы.
«А, всё равно, КАКОГО ЧЁРТА! Сегодня я напьюсь! Кто меня тут знает?»
Рядом замаячила фигура водителя. Виктория обернулась. Такая же белая футболка на нём сидела куда лучше. Скрывала большинство ужасных рубцов, и сейчас он стал ещё больше похож на Демона Сидящего с картины, только в этот миг — «Демон» стоял за ней. Загорелые мышцы и черная татуировка контрастировали с белым цветом одежды. Девушка поймала себя на мысли, что с удовольствием разглядывает мужчину. Тот вызвал в ней странные, глубинные эмоции.
«Почему он мне показался вначале таким страшным?»
Просторный длинный коридор, к которому примыкали бар, кафе и три танцевальных площадки оглушил электронной музыкой и стробоскопическим мельканием.
Виктория сразу метнулась к бару.
— Ты в бар со мной или сразу… к своим? Может пару шотов?
— Я за рулём. — Он дотронулся до её руки. — Скоро вернусь. Никуда отсюда не уходи.
«Я вот сейчас напьюсь! А потом возьму и удеру!»
Виктория думала, что ей понравится громыхающая музыка клуба, но внезапно всё это показалось каким-то странным и суетливым.
«Кажется, я перекаталась в машине! Надо напиться! Привет, Лонг-Айленд, привет, Мохито! Привет, то, что заставит меня отключиться!»
Пропела она про себя под электронное танцевальное громыхание.
Бармен поставил на стойку два больших запотевших бокала с коктейлем. Загребла себе оба. Первый выпила почти залпом. Обвела взглядом зал. Заметила симпатичного парня с короткими волосами и широкой улыбкой!
Поняла, что непроизвольно сравнила «красавчика» с водителем.
«А что, если у красавчика попросить помощи?»
Но сама посчитала, что эта идея — так себе. Водитель с его повадками хищника наверняка уделает красавчика. Или чего ещё хуже — убьёт.
«Красавчика» звали Вова, Виктория уже после второго коктейля потеряла всякое смущение и флиртовала напропалую. Голова приятно кружилась, мысли разбегались, громкая музыка больше не раздражала, хотелось веселиться и творить безумства.
Какое-то время они болтали возле бара, а затем девушка схватила нового знакомого за руку — такую живую и тёплую и потянула на танцпол.
Она хотела раствориться в музыке и гасила зарождавшиеся эмоции.
«Да я же для него просто инструмент. Он же использует меня. А Вовчик, вот он, живой и настоящий!»
Пыталась себя убедить. Но получалось плохо.
Её рыжие волосы растрепались по сторонам в такт биту. Виктория танцевала, двигая бёдрами, разводила руки в стороны, запрокинув голову.
В этом пьяном танце она забыла о времени и своём обещании.
Рэн вернулся к барной стойке, предполагая, увидеть абсолютно пьяную девушку. Но его никто не ждал. Этого он и опасался. Закрыл глаза. Виктория не могла уйти. Оставалась рядом. Прислушался. Что-то замаячило впереди. Знакомые чужеродные волны опасности.
«Безумцы! Чёрт! Виктория! Ты же обещала!»
Среди танцующих её не оказалось, а безумцы находились рядом. Он чувствовал их так близко, словно те дышали в затылок. Рэн сосредоточился, обернулся. Опасность исходила из знакомого места. Он только что оттуда вернулся.
Значит, его загнали в ловушку. Наркодилеры, движимые контролем, превратились не просто в опасную, а в труднопреодолимую преграду. И они уже находились здесь! А Виктория пропала.
Он замер. Закрыл глаза. Попытался экранировать приказы контроллеров. Давление немного ослабло.
Повинуясь чутью, он нашёл её возле дверей в женский туалет в объятиях какого-то парня. Такого-же пьяного, как и она сама.
— Всё, нам пора. — Рэн схватил её за предплечье, — Пошли. Здесь безумцы. Быстрее! Они тебя уже ищут.
— Мне пофиг. — Она с вызовом смотрела на него. — Я остаюсь с Вовчиком.
Парень недоумённо вертел головой.
— Ты ещё кто? — успел задать вопрос «Вовчик», но как только поднял глаза, сразу же осел на пол с отрешённым взором.
Рэн поначалу ничего не ответил, понимал, что сам напивался в прошлой жизни, порой до скотского состояния. Затем повысил голос.
— Пойдём… Нам пора… Ради твоей безопасности.
— Нет, — она перебила его, — Я никуда не пойду. Хочу остаться здесь на всю ночь. Ты мне не отец, не муж, не брат! Ты не отвечаешь на вопросы, только приказываешь и тащишь за собой… Отойди! — Она отмахнулась. — Не трогай меня! Никогда! Не смей меня трогать!
Она впала в ярость. Ненавидела его так сильно, как никогда никого в жизни.
— Тогда мне придётся заставить тебя.
— А что ты ещё умеешь?! Чего от тебя ещё ждать…
— Ты можешь погибнуть. Пойдём!
— Нет. Я сама тебя убью!
Рэн понял, взывать к её разумности было сейчас бесполезно. Ничего другого не оставалось. Он резко поднял её на руки. Та уже не сопротивлялась.
Угроза маячила рядом. У безумцев оставалась собственная память. Те знали, где его искать. Рэн остановился, высматривая пути отступления. Опустил девушку на ноги, но у той подгибались колени, и она довольно крепко ухватилась за шею — машинальное движение. Потянула вниз, мешая распрямиться.
Он обернулся. Взгляд выхватил три фигуры. Те быстро приближались, продираясь, через танцующих. Специалисты по выбиванию долгов и духа из тел.
Рэн снова поднял Викторию на руки и, огибая столики, спешно двинулся к выходу.
Но их уже заметили. Первый был ближе всех, резко рванул навстречу. Второй двинулся наперерез, грубо расталкивая людей. Бессознательная девушка мешала прорываться к двери. Случайно влепила несильную пощёчину, одна её рука царапала шею, вторая вцепилась в волосы. Она что-то бормотала и прижималась то сильнее, то практически расцепляла руки. Он удерживал её, не давая ей упасть.
Не выпуская её из рук Рэн увернулся от первого нападающего. Тот пролетел мимо. Второй почти перехватил, но тоже промахнулся. Третий нагнал, выхватил нож, сделал резкий выпад вперёд, пытаясь достать до Виктории, но Рэн развернулся спиной. Отклонился. Нож на мгновение вошёл чуть ниже лопатки, а затем полоснул наискосок.
Рэн выгнулся, на какое-то время оглох, чувствуя лишь пульсацию со спины. Оглушающая музыка загасила его вскрик. Оступился. Попятился назад, остановился. Перед взором заплясали тёмные пятна. Сознание тормозилось и норовило покинуть тело. Через темноту в глазах успел заметить камеры смартфонов, направленные прямо в лицо. Ярость придала сил. Сделав ещё один шаг назад, припал на одно колено. Не выпуская девушку из рук, наклонился над ней. Сосредоточился.
«Отойти! Отойти от нас! ОТОЙТИ ВСЕМ!»
— Чёртовы сёстры! — В глазах темнело всё сильнее.
Подействовало. Все замерли. Безумцы остановились. Посетители клуба, продолжая нацеливать телефоны, уставились немигающим взглядом в пляшущие лучи танцпола. Рэн знал — это ненадолго. Приказы котроллеров ему не перекричать.
С трудом удерживая девушку, он, поднялся и шатаясь, вышел в ночь.
***
Голова кружилась, нагоняя ощущение дурноты. Вокруг стояла звенящая тошнотворная тишина. Пейзаж за окном не менялся. Кроны деревьев медленно качались от ночного ветра. «Ситроен», похоже, остановился. Виктория огляделась. Любое резкое движение вызывало тошноту и жажду.
— Ну, и где мы?
Водитель не реагировал.
— Спишь, что ли?
Она дотронулась до его плеча.
— Дозу уже принял?
Почему-то болело всё тело.
«Господи, я же могу сбежать!»
Не раздумывая, беспрепятственно открыла дверь «Ситроена».
«Не заблокировал, как обычно… странно…»
Виктория уже сделала шаг навстречу деревьям, как вдруг услышала глухой стон. Обернулась.
Водитель открыл глаза, приподнял голову, впился в неё обезумевшим взглядом, в котором было столько боли, что девушка опешила.
— Да что с тобой?
Но тот ничего не ответил. Снова закрыл веки. Уронил голову на руль и больше не отзывался.
Виктория подошла ближе. Присмотрелась. Водитель отрывисто и хрипло дышал, ни на что не реагируя. Она насторожилась.
Дотронулась до его щеки. Та была очень холодной.
— Эй, ты чего?
Слегка похлопала.
— Спишь?
Ответом было только его сдавленное поверхностное дыхание.
— Ты чего? Эй? Передоз что ли?
Девушка опустила глаза. Заметила тёмные разводы. Уставилась на них. Вся спинка водительского сиденья была в крови.
— Что это? Ты чего? Чья это кровь?
Перевела взгляд на водителя — некогда белая футболка со спины тоже окрасилась в буро-красные пятна.
— Вот же хрень! Эй, что с тобой? Ты живой?
Но тот не реагировал. Лишь прерывисто хрипел сквозь зубы.
«Буди меня».
Она вспомнила про ампулы. Открыла бардачок. Дрожащими руками достала коробку. Вколола наркотик.
«Но ведь я же могла сбежать».
Через полчаса он открыл глаза. Взгляд оставался мутным, но не болезненно безумным, как совсем недавно. Похоже, постепенно сознание возвращалось.
— Ну, привет. — Девушка помахала рукой пред его носом. — Можешь рассказать, что случилось? Что с тобой?
— Нет. Не сейчас. Дай время. — Он поморщился. Оторвал голову от руля. На щеке остались красные полосы.
— А ничего, что я тебе жизнь спасла. — Она показала ампулу.
— Ну, спасибо тебе. — Голос прозвучал очень тихо.
Какое-то время водитель старался не делать резких движений. Она лишь слышала его болезненное дыхание.
Затем, опираясь грудью на руль, он, наконец, завёл «Ситроен».
Девушка, пересиливая дурноту и пытаясь не смотреть на кровь — её было слишком много, с тревогой взирала на мужчину.
— Виктория, больше… никаких остановок… По… крайней мере, в ночных клубах… — Его бархатный голос прерывался хриплым, тяжёлым дыханием.