О событиях вчерашнего дня – установления личности убитого и результатах обыска у Кирсановой – Измайлов уже знал от Гранской. Она позвонила облпрокурору домой в двенадцатом часу ночи. И поэтому, придя на работу, он с нетерпением ждал следователя с подробным докладом. Инга Казимировна зашла к Захару Петровичу в десять утра.
– Прямо из лаборатории судебных экспертиз, – поздоровавшись, сказала Гранская. – Теперь уже твердо можно сказать: убитый – Зерцалов. И убийство совершено в квартире Кирсановой.
– Поздравляю, – откликнулся Измайлов. – Установление личности убитого, считайте, – полдела…
– Но судьба преподнесла нам еще один сюрприз. Прямо скажем, неприятный. – Следователь положила перед облпрокурором на стол заключение экспертизы. – На полу в гостиной комнате и в сливе унитаза обнаружена кровь не только Зерцалова, но и самой Кирсановой. Это установлено по генному коду.
Облпрокурор ознакомился с документами, нахмурился.
– Да-а, подарочек, – протянул он. – Выходит, где-то еще один труп…
– Вполне возможно.
– И что вы обо всем этом думаете?
– Сначала о том, что более или менее прояснилось, – сказала Гранская. – Зерцалова, а может быть, и Кирсанову убили в ночь с 22 на 23 октября. Установлено – прежде, чем отсечь голову Зерцалову, его отравили. Как поступили с Кирсановой – остается только гадать… Затем, скорее всего, убийца или убийцы замыли паркет, воду сливали в унитаз. Был прибран стол, вымыта посуда, остатки еды поставлены в холодильник. После этого труп Зерцалова положили в чемодан и отвезли в заказник. А если убита и хозяйка, то что сделали с ее телом… – Инга Казимировна развела руками.
– Что о ней узнали?
– Пока немногое. Когда-то она снималась в кино, играла в театре. А вот чем потом занималась, пока неизвестно. В Южноморск переехала на постоянное местожительство восемь месяцев тому назад. Обменяла свою московскую квартиру.
– С кем?
– Может, слышали – профессор Франц-Волин…
– Господи, Генрих Давыдович? – откинулся на спинку стула Измайлов. – Неужели уехал?
– Вы его хорошо знали?
– Еще бы! Таких кардиологов поискать!.. У него ведь роскошная квартира в центре…
– Да, на Капитанском бульваре. Комнаты – на коне не объедешь. Всю обстановку ей оставил Франц-Волин. Очень дорогая, карельская береза, дуб, хрусталь…
– Что потянуло Кирсанову к нам?
– Как я поняла из разговора с соседями и врачами, последнее время в Москве она постоянно болела пневмонией. Ей посоветовали сменить климат.
– Ну и как – на пользу?
– Вроде бы… Здоровье пошло на поправку, а вот московская натура осталась.
– В каком смысле?
– Ну вы же знаете, как живут в столице. Каждый не вылазит из своей скорлупы. Многие даже с соседями не здороваются. В доме это сразу заметили. Кто-то пытался подружиться с новой жиличкой поближе – ничего не вышло. Правда, на кошачьей основе Кирсанова более или менее сошлась с соседкой по лестничной клетке – Зинаидой Георгиевной Майбородой, пенсионеркой. Но и она толком не знает, как жила Кирсанова, с кем общалась, на каких правах у нее жил Зерцалов, где работала… Короче, Акатов этим занялся вплотную. Он только что вернулся из командировки.
– Сколько лет Кирсановой?
– Тридцать шесть.
– Возраст для одинокой бабенки рискованный, – усмехнулся Измайлов. – Что, разведенка?
– Не знаю. В паспорте отметки о замужестве нет. Соседи говорят, что единственный мужчина, кто бывал у нее, – Зерцалов. Причем иногда приезжал, когда ее не было в городе, и жил в квартире один.
– Она часто отлучается?
– Нечасто, но бывает. Возможно, что гастролирует со своим ансамблем.
– Что у них с Зерцаловым?
– Даже затрудняюсь определить… Постоянная любовница? Гражданская жена?.. Приезжает к ней как к себе домой, шлет нежные телеграммы, открытки.
– А он был женат?
– Разведен. Это мне сказали в Новобалтийском горотделе внутренних дел.
– Что еще они сообщили?
– По телефону узнаешь немногое. Нужно туда посылать кого-нибудь. И немедленно.
– Вы говорите, что Зерцалов был колдуном?
– А Кашпировского или Чумака можно назвать колдунами? – вопросом на вопрос ответила Гранская. – На афише крупными буквами: «Колдун, экстрасенс, целитель».
– А вы были на его выступлениях?
– Увы, – развела руками следователь. – Хотя, если честно, хотела попасть. Но билеты с рук стоили бешеных денег.
– Вы верите экстрасенсам?
– Не знаю. По крайней мере, не отвергаю. Знаю, как морочили голову врачи, когда муж заболел, каких только диагнозов они ему не ставили, и все на поверку оказались бредовыми. А Джуна поставила диагноз точно, но лечить не взялась. Время было упущено.
– Значит, верите? – не сдавался Измайлов.
– А вы верите газетам?
– Смотря каким.
– Например, «Аргументам и фактам»?
– Выписал, читаю, значит…
– Так вот в этой газете совсем недавно рассказывалось о древнем китайском обычае: за несколько недель до рождения нового человека отец семейства представлялся своему будущему ребенку. В течение часа он громко говорил о том, кто он, как живет, о чем размышляет, что его заботит, каков его достаток, кто его жена… Трудно поверить, но сохранились свидетельства, что беременность рассасывалась, когда ребенок не желал появляться на свет.
– Если бы этот обычай возродить у нас, боюсь, что на свет появлялись бы единицы, – улыбнулся Измайлов. – Значит, Зерцалов был целителем?
– Значился в таковых.
– И многих вылечил?
– Статистикой не располагаю, но те, кто был на его сеансах, уверяют, что у многих исчезли швы, исчезла язва, улучшилось зрение, хотя можно, наверное, привести и другого рода факты.
– Инга Казимировна, а не кажется ли вам, что в наше время уж больно много завелось таких целителей от эстрады? – покачал головой прокурор.
– Люди уже во всем разуверились. Теперь многие полагаются на потустороннюю силу. Понимаю, чуда хотят.
– Это точно. Смутные времена рождают шаманов, пророков и заклинателей, – кивнул Захар Петрович. – Какие, на ваш взгляд, могли быть мотивы убийства?
– Во всяком случае, думаю, что не с целью ограбления. В квартире вроде бы все на месте.
– И ценности?
– И ценности, – подтвердила Гранская. – Как я поняла, Кирсанова любила украшения. Бусы, клипсы, браслеты. Они лежали в серванте. Не очень, правда, дорогие, но все же…
– А может, взяли что-нибудь редкое? – высказал предположение облпрокурор.
– Тогда ограбление выглядит довольно странно. Зачем отрезать голову, увозить трупы? – пожала плечами Гранская. – Сказать по правде, меня очень смущает вся картина преступления. И еще одна вещь: я не обнаружила в квартире документов ни Кирсановой, ни Зерцалова.
– А когда ее видели в последний раз?
– В день перед убийством. Утром она была в поликлинике, около обеда ее встретил сосед по лестнице. Кирсанова несла домой полную сумку с продуктами… Часов в девять вечера соседка по площадке услышала, что кто-то звонил к ней в дверь. Я предполагаю, что это был Зерцалов. Чем они занимались, появлялся ли еще кто в квартире – пока мрак. Соседи ничего не слышали.
– Да-да, стены там толстенные. Вот строили дома! Не квартира, а крепость.
– Короче говоря, – заключила следователь, – Кирсанову после этого никто не видел. Если принять во внимание, что она должна была позавчера непременно зайти к врачу, повод для худших подозрений, как вы сами понимаете, имеется.
– И весьма основательный, – согласился облпрокурор. – Хорошо, Инга Казимировна, не смею вас больше задерживать…
Решено было, что в Новобалтийск полетит Жур. И то лишь после того, как Гранская убедилась, что нога у него в порядке. А этот «порядок» сделал сосед Виктора Павловича, местный, так сказать, Касьян, исцеливший не одну сотню больных с разными вывихами и безнадежных радикулитников. Врач попросил все-таки Жура в первое время поберечься, не особенно скакать…
Однако сразу же в аэропорту капитану пришлось изрядно побегать. Дело в том, что прямой рейс Южноморск – Новобалтийск отменили на неопределенное время якобы по техническим причинам. В линейном отделении милиции Виктор Павлович узнал, что такое теперь случается частенько: не хватает топлива, нет двигателей. Виктор Павлович бросился в кассу сменить билет на московский рейс, чтобы в столице сделать пересадку. Но ни одного места не было, даже по брони. Какой-то тип, вполне, впрочем, прилично выглядевший, предложил билет за… тройную цену. Жур хотел схватить его и отвести в милицию, но тот быстро ретировался.
Вылететь удалось только через Ленинград. Тоже не без трудностей. Настроение, естественно, было неважное, да еще когда Жур накупил в Пулкове газет и стал просматривать их в самолете, взявшем курс наконец на Новобалтийск, оно и вовсе испортилось.
Редакции словно сговорились: везде сообщались случаи гибели работников милиции при исполнении служебных обязанностей.
Как это было хорошо знакомо Виктору Павловичу! С начала года в Южноморске от рук бандитов погибли двое сотрудников милиции. Одного молоденького сержанта Жур хорошо знал. Пристрелили среди бела дня чуть ли не в центре города, когда он собирался задержать троих подозрительных парней, выходящих с чемоданами из дома…
Да, гибнут его коллеги, гибнут сотнями по всей стране. Вот только за 1989 год в стране было убито 345 работников милиции.
Виктор Павлович вспомнил статью в «Известиях» о работе Федерального бюро расследований США. Его поразила цифра: за всю свою историю эта организация потеряла убитыми всего… двадцать пять человек. За восемьдесят лет! А ведь ФБР имеет дело с гангстерским миром Америки, вооруженным до зубов. Ну как такое читать без зависти? Конечно, у них личное оружие не чета нашим макаровым, мощные автомобили, компьютерное обеспечение. А как у них планируется операция! Специалисты разных областей, вплоть до психологов, прогнозируют поведение преступника с максимальной точностью. У нас же все происходит по старинке, на авось. Вот и наглеет уголовная братия, несмотря на то что с высоких парламентских трибун ей объявили войну. Но война эта скорее на словах. Особенно в отношении организованной преступности. Однажды в их узком кругу начальник УВД области генерал Рунов признался: руки милиции в общем-то связаны. До сих пор существуют негласные инструкции, запрещающие вести оперативную разработку в отношении секретарей обкомов, райкомов, горкомов, министров, народных депутатов… А ведь ни для кого не секрет – мафиозные группы тянутся к высоким кругам, налаживают с ними контакты, ищут покровителей среди партийных функционеров и ответственных чиновников, крышу, так сказать, не жалея для подкупа астрономических сумм.
Вот и получается, что в сети попадает мелюзга, а крупные щуки чувствуют себя безнаказанно и вольготно.
– Не желаете минеральной воды? – прервала невеселые размышления Жура стюардесса.
– С удовольствием, – сказал капитан, беря с подноса стаканчик.
Виктор Павлович летел в первом салоне. Несколько мест пустовало. Еще одна загадка «Аэрофлота»: ведь в кассах ни одного билета на много дней вперед.
– Это нарзан? – вдруг услышал Жур властный голос.
– Да, а что? – ответила стюардесса мужчине в форме полковника милиции.
– Прошу вас, принесите для товарища генерала боржоми, – сказал полковник.
– Не знаю, есть ли, – растерянно пролепетала бортпроводница.
– Постарайтесь найти, – требовал мужчина.
Стюардесса суетливо вышла из салона.
«Ого! – подумал Виктор Павлович. – Сподобился лететь с генералом…»
Сам он поднялся на трап последним. И теперь старался разглядеть впереди столь высокий чин. Тот сидел в первом ряду. Густая черная шевелюра, подернутая сединой.
Бортпроводница вернулась с бутылкой боржоми. Жур снова принялся глотать газетные полосы и натолкнулся на сообщение о выдаче Швецией очередного нашего угонщика самолета.
«И не знаешь, – подумал капитан, – приземлишься в Новобалтийске или за границей, в каком-нибудь Стокгольме, Хельсинки…»
Угоны самолетов стали прямо-таки эпидемией. Он забыл о полковнике милиции, требовавшем боржоми, о генерале. И вспомнил об этом, когда высокий смуглый мужчина с генеральскими погонами на кителе прошествовал мимо него в туалет. Выутюженный мундир, орденская колодка, до блеска начищенные штиблеты. Генерал выглядел молодцевато, лицо холеное, надменное.
Виктор Павлович машинально чуть не отдал честь – нечасто ему приходилось встречаться со столь высокими чинами. Но вовремя спохватился, вспомнив: сейчас он для всех штатский.
И вдруг что-то его подтолкнуло: вроде бы лицо генерала было ему знакомо. А вот откуда?..
Некоторое время Жур усиленно ворошил свою память. И когда кольнуло сердце, он вспомнил. Вспомнил и в первое мгновение ужаснулся: неужели вправду это тот человек, которого уже несколько лет разыскивают по всей стране?
«Неужто Барон?!» – все еще не мог поверить Виктор Павлович.
Он поднялся со своего кресла, вышел из салона и прислонился к подрагивающей от вибрации стене возле дверцы с надписью «Туалет».
А в мозгу пролетали воспоминания, живые картины… Трускавец, Львов, Средневолжск… Несколько лет назад Виктор Павлович участвовал в раскрытии сложного дела, связанного с убийствами и вымогательствами. Среди преступников был и Барон. По паспорту – Сергей Касьянович Роговой. Кутила и мот, любитель красивых женщин, которых содержал и одевал как цариц. Тогда Роговой изображал цыганского барона (отсюда и кличка), был окружен сонмом телохранителей и шестерок, возглавляя преступную шайку отпетых уголовников. По его заданию убивали людей, проворачивали мощные операции. И когда следствие вышло на него, Роговой неожиданно скончался. Он был похоронен на львовском кладбище, в старинном склепе. Следователь почуял что-то неладное. Гроб вскрыли. Вместо бренных останков главаря мафии в нем покоился женский труп.
С тех пор Барон находится в бегах…
Дверь открылась, генерал вышел из туалета, равнодушно скользнул взглядом по Журу и исчез в салоне.
Теперь Виктор Павлович узнал его окончательно. Он зашел в туалет, хотя в этом не было никакой нужды. Заперся, ополоснул лицо и вытерся салфеткой. Мозг работал лихорадочно.
Барона нужно задержать. Но как? Подойти и сказать: «Маска, я вас знаю»? Глупо.
Наверняка Роговой летит вместе с телохранителями. Полковник – один из них. При задержании, возможно, начнется стрельба. На такой риск Жур идти не имеет права. Кругом люди, да и летательный аппарат вещь сложная, еще перебьешь какой-нибудь провод или тягу, или, не дай бог, у них есть взрывное устройство. И получится как при задержании Овечкиных в Ленинграде – трупы, кровь…
«Может, вызвать командира корабля? – размышлял Виктор Павлович. И тут же отказался от этой идеи. – У такого гада в генеральской форме чудовищный нюх. И здорово придумал – кто осмелится не то что проверить, даже заподозрить, что под этой личиной скрывается опасный рецидивист?»
Капитан посмотрел на часы: через сорок минут Новобалтийск. Нужно действовать незамедлительно.
Он покинул туалет, зашел в отсек для бортработников. Там находился молоденький парень в аэрофлотской форме. Стюард обслуживал, видимо, задний салон.
– Товарищ, – обратился к нему негромко Жур, – как вас по имени-отчеству?
– Олег Владимирович. А что? – насторожился тот.
– Послушайте, Олег Владимирович, вы мне должны помочь. – Капитан огляделся и показал ему служебное удостоверение.
– Понятно, – серьезно проговорил бортпроводник. – Какая нужна помощь?
– В самолете находится опасный преступник. Надо передать на землю сообщение. Листочка бумаги не найдется? – Он оставил блокнот в портфеле, который лежал сейчас на полке над его креслом.
Нашлась лишь салфетка. Виктор Павлович набросал записку командиру корабля: «Прошу передать на землю следующее сообщение. На борту самолета опасный преступник, находящийся во всесоюзном розыске, Сергей Касьянович Роговой, по кличке Барон. Одет в форму генерала милиции. Сопровождает его полковник милиции, не исключено, что его телохранитель. Возможно, в самолете находятся и другие люди Рогового. Обеспечьте задержание их в аэропорту. Старший оперуполномоченный Южноморского областного управления внутренних дел капитан милиции Жур».
– Пройдите к командиру, когда я сяду на свое место, – сказал Виктор Павлович бортпроводнику.
Жур зашел в салон, сел. Барон, кажется, дремал. И явно не обратил внимания на то, что в пилотскую кабину проследовал стюард с бутылкой минеральной воды на подносе. Бортпроводник вышел буквально через минуту и проследовал мимо Виктора Павловича, даже не взглянув на него.
Для капитана настали тревожные минуты. Зажглось табло, предлагающее пассажирам пристегнуть ремни. В иллюминаторе показался берег – самолет заходил на посадку со стороны моря. Через невидимые динамики гремела зажигательная ламбада.
Виктору Павловичу казалось, что время тянется неимоверно медленно. Но вот наконец лайнер тряхнуло – колеса коснулись бетона. Самолет бежал по взлетно-посадочной полосе.
Открыли дверь. Барон с полковником одними из первых ступили на трап. Виктора Павловича отделяло от них человека три-четыре.
И тут капитан увидел, что к самолету мчатся две «Волги» – черная и бежевая. Они остановились у трапа в тот момент, когда Барон со своим «адъютантом» сошли на землю. Дальше все произошло за считаные мгновения. Из черной машины выскочил подполковник с пышными усами и в милицейской форме, вытянувшись перед Роговым, отдал честь. Прилетевшие «гости» сели в автомобиль, который тут же сорвался с места. Из бежевой «Волги» выбежали двое дюжих молодцов и затолкнули в свою машину стоявшего возле трапа гражданина с кейсом в руках. Бежевый лимузин помчался вдогонку черному.
«Лихо сработано! – с восхищением подумал Жур. – А тот, что с дипломатом, наверняка пособник Барона…»
Пассажиры стекали вниз по трапу, ничего не подозревая. Скоро подъехал автопоезд, чтобы везти их к зданию аэропорта. Сидячего места Виктору Павловичу не досталось, его стиснули со всех сторон. Но капитан не обращал внимания на неудобства – душа его ликовала.
Автопоезд остановился. Капитана, можно сказать, вынесли наружу. За барьером было много встречающих. Объятия, поцелуи, цветы…
Виктор Павлович прошел сквозь толпу и, следуя указателю, нашел в здании отделение милиции. В небольшой дежурке сидел молоденький лейтенант.
– Начальник у себя? – спросил капитан, предъявив служебное удостоверение.
– У себя. Налево вторая дверь…
Жур постучал к начальнику и, услышав «Войдите», прошел в кабинет. У окна, выходящего на перрон, стоял высокий майор со светлыми льняными волосами. Виктор Павлович представился.
– Вайно, – протянул ему руку начальник отделения. – Значит, это вы опознали преступника и послали радиограмму?
– Так точно! – бодро ответил Жур. – А вы здорово организовали задержание, – польстил он. – Классика, можно сказать… Барон и его шестерка ни о чем, как я понял, не догадались. Сами сели в черную «Волгу»… И куда их повезли?
– Постой, постой, – как-то странно посмотрел на него майор Вайно. – Какую «Волгу»?
– Ну, что подали к трапу…
– При чем здесь трап? – еще больше недоумевал начальник отделения.
Это озадачило Виктора Павловича. Он рассказал по просьбе майора о том, что произошло сразу после посадки самолета. Реакция была совсем уж неожиданной.
– Ах, черт! – выругался майор и выскочил из кабинета. Жур последовал за ним. Они выбежали на перрон.
Только что отъехал пустой автопоезд, привезший последних пассажиров ленинградского рейса.
– Драгилев! – негромко окликнул Вайно коренастого мужчину в нейлоновой куртке и кепке, стоящего у выхода с летного поля.
Тот подошел к майору. Начальник что-то шепнул ему. Драгилев изменился в лице и тоже выругался.
– Пойдем, – махнул рукой Журу Вайно.
Они вернулись в кабинет. Скоро его заполнила дюжина крепких ребят в штатском. Это была группа захвата. И, когда Виктор Павлович подробно пересказал историю «задержания» Барона, Драгилев – он был замначальника группы – дал волю своему негодованию.
Оказывается, брать Рогового было решено в зале прилета. А тот человек с кейсом, которого Жур принял за сообщника, встречающего Барона, был не кто иной, как… начальник группы захвата майор Картавин. Возле трапа самолета он должен был проследить, как преступник сядет в автопоезд, и отправиться вместе с ним. По прибытии в зал прилета по знаку Картавина вступила бы в действие группа захвата.
– Опять ушел, подлец! Оборотень, да и только! – возмущался вместе с Драгилевым Виктор Павлович.
И пока Вайно докладывал о случившемся по начальству, Жур рассказал о предыдущих фокусах и переодеваниях Барона.
– Нас требует к себе товарищ Малый, – обратился к Журу и Драгилеву начальник отделения милиции, положив трубку. Он был крайне расстроен.
– А кто такой Малый? – спросил Жур, когда они отправились на машине Вайно в город.
– Начальник УВД области, генерал, – хмуро пояснил Драгилев. И добавил: – Не бойтесь, на этот раз настоящий генерал… Ваш разговор с бортпроводником не могли подслушать? – спросил вдруг Драгилев.
– Исключено, – ответил Жур и подумал: «Он, наверное, считает, что оплошали из-за меня».
Генерал Малый оказался крупным грузным мужчиной. Встретил он их разносом. Мол, горе-охотники: пошли по шерсть, а сами вернулись стрижеными… Такого ЧП в области он не помнит. Словом, стыд и позор…
– А вы, капитан, откуда знаете Рогового? – неожиданно смягчился Малый, обращаясь к Виктору Павловичу.
Капитан стал рассказывать. Но его постоянно прерывали – генералу то и дело поступали рапорты о ходе поисков майора Картавина и машин, что увезли его и преступников.
– Вообще-то действовал ты грамотно, – перешел на «ты» начальник УВД области, когда Жур закончил. – Находчиво… Непременно сообщу твоему начальству, чтобы отметили приказом.
– Товарищ генерал, докладывает старший лейтенант Синицын, – раздалось из селектора, – Картавина обнаружили.
– Жив-здоров? – чуть ли не выкрикнул в микрофон генерал.
– В полном порядке, только чихает… – ответил невидимый голос.
– Срочно везите ко мне, я ему дам прочихаться! – грозно пообещал Малый, но было видно, что у него на душе полегчало. – Вот тебе и академия! – теперь уже обращался он к присутствующим. – Больно умный приехал из Москвы…
Оказалось, что Картавин только что вернулся из Академии МВД. Операция по задержанию Барона была первой после получения диплома. Начальник областного УВД язвительно прошелся по этому поводу, мол, сам он «академиев не кончал», но за всю свою работу никогда не позволял бандюгам творить такие фокусы.
Наконец заявился майор Картавин. Вид у него был побитый. Одежда плохо вычищена от мела и грязи.
Из его рассказа вырисовывалась следующая картина. Когда ленинградский самолет подрулил к стоянке, майор, смешавшись с аэропортовской обслугой, подошел к трапу. «Генерала» и его «адъютанта» он заметил сразу. Но тут неожиданно подскочили две «Волги». Картавин еще подумал: не высокое ли областное начальство встречают? Первого секретаря обкома или предисполкома. Правда, он их еще в глаза не видел, а потому не знал, как они выглядят. Но только Барон со своим спутником сошли с трапа, как из черной «Волги» выскочил усатый подполковник – и под козырек. Не успел Картавин опомниться, как прилетевшие нырнули в машину, и та умчалась. В следующее мгновение майору заломили руки, и он очутился в другой «Волге». Попытался применить прием, но его ударили по голове чем-то тяжелым. Картавин на некоторое время даже потерял сознание. Пришел в себя – на глазах повязка, во рту кляп, руки связаны за спиной.
Сколько ехали, он не помнит. Вдруг машина остановилась, его выволокли, потащили по ступенькам куда-то вниз. По запаху сырости майор понял – в подвал. Втолкнули, он упал. Лязгнула дверь, щелкнул ключ, и стало тихо. В нос шибало пылью, крысами. Картавин поднялся, с трудом нашел дверь. Начал стучать ногой. Минуту стучит, три, пять. Никого.
Вдруг детский голос: «Кто там?» Майор только мычит, ведь во рту кляп. Из-за двери опять: «Кто там?» Если раньше спрашивал мальчик, то теперь явно девочка. Картавин стал долбать дверь ногой еще сильнее. Он понял, что ребятишки ушли: раздался стук их подошв по ступенькам. Майор не помнит, сколько колотил в дверь ногами, головой, всем телом. Даже не расслышал за ударами, как в замке повернули ключ.
– Успокойся же ты, наконец! – раздался чей-то голос. – Надо же спьяну куда забрался.
Майору развязали руки, сняли повязку с глаз и вытащили кляп. Это был участковый инспектор. А на лестнице уже собралась целая толпа…
– Вот так меня вызволили, – заключил он свой рассказ.
– А похитителей ты запомнил? – спросил генерал.
Майор ответил отрицательно. Преступники налетели сзади, он их не разглядел. Не запомнил он и номера машин.
– Интересно. Рогового должны были встретить или прикатили за ним в аэропорт, каким-то образом узнав о наших планах? – размышлял вслух Картавин.
– Я бы тоже хотел это знать, – усмехнулся генерал. – Пытаемся выяснить, была ли утечка информации о его задержании. Работают с экипажами самолета и с диспетчерами, которые приняли радиограмму… Так куда ж тебя завезли? – поинтересовался он у майора.
– На улицу Свободы, дом номер 13.
– Как-как? – встрепенулся Жур.
Картавин повторил адрес.
«Господи, так ведь в этом доме проживал Зерцалов!» – промелькнуло в голове капитана. Но он ничего не сказал.
– Ладно, идите, – отпустил Малый Картавина, Драгилева и Вайно, добавив: – И не чихайте…
Виктора Павловича же он попросил задержаться и рассказать, зачем тот пожаловал в Новобалтийск. Жур поведал о своем задании.
– Зерцалов, Зерцалов, – повторил с ухмылкой Малый. – Знаю я этого колдуна. И давненько. Зловреднейший тип. Я б таких держал на нарах до посинячки, – с ненавистью сказал генерал.
Разъяснять, что к чему, Малый не стал, пообещал только всяческое содействие и еще раз поблагодарил за находчивость. Тут генералу принесли только что полученную ориентировку. Начальник УВД области пробежал ее глазами, протянул Виктору Павловичу со словами:
– Вот, к слову, так сказать…
В ориентировке было сказано, что второго дня в Пскове нашли убитым председателя торгово-закупочного кооператива. Следствие предполагает, что убийство совершено с целью ограбления. Похищена крупная сумма денег, дорогая видео- и радиоаппаратура, персональный компьютер. По оперативным данным, это дело рук банды, которую возглавляет некий Дымба Олесь Петрович, он же Роговой Сергей Касьянович, он же Джалилов Иса Валиевич. Клички в уголовном мире имеет Саша Франт и Барон.
Последнее обстоятельство особенно заинтересовало Жура. Выходит, Бабухин отлично знаком с Бароном. Более того, когда они отсиживали в колонии в Шошине, Барон – Саша Франт покровительствовал Бабухину.
– Товарищ генерал, разрешите позвонить в Южноморск? – попросил Виктор Павлович. – Срочная необходимость.
– Валяй, – кивнул тот и расщедрился, предоставив капитану телефон с гербом СССР.
Жур связался по ВЧ с Измайловым, попросил к телефону Гранскую и передал ей самые свежие новости.