Пока доктор Стивен Картер открывал дверь помещения своей врачебной практики, Лори и Райан находились в пентхаусе четы Белл на Пятой авеню неподалеку от Метрополитен-музея. Консьерж позвонил, чтобы спросить, могут ли они подняться, а в квартиру их впустила экономка. Пока они ожидали в гостиной, внимание Лори переключилось на открывающийся из окон великолепный вид.
Войдя в гостиную, Беллы сели рядом на диван. Сейчас они не походили на ту сердитую пару, которая наседала на нее в ее кабинете два дня назад. Они казались вежливыми, даже дружелюбными, но Лори знала – это потому, что они считают, что Райан на их стороне.
Доктор Белл сразу же пригласил их сесть. Райан подготовился к этой встрече заранее и знал, как завязать разговор. Он выяснил, что Беллы дружат с одним из профессоров, преподававших ему в школе права. А брат этого профессора три года назад делал операцию сестре доктора Белла. В беседу вмешалась Синтия, предложив им выпить кофе, от которого они оба вежливо отказались.
– Итак, Лори, – сказал Роберт, – вчера вечером Райан сообщил нам, что вы передумали насчет дела Мартина, но прежде, чем начать работу, хотите поговорить с нами.
Лори не видела причин говорить им, что передумала Кендра, а не она.
– Да, я хотела удостовериться, что мы одинаково понимаем суть передачи «Под подозрением», – начала она, после чего произнесла вступление, которое делала всегда, когда собиралась попросить членов семьи жертвы сотрудничать с ее программой. Она сделала акцент на стремлении студии отыскать новую информацию или информацию, которую незаслуженно обошли вниманием, либо принести членам семьи жертвы облегчение, если программа «Под подозрением» так и не сможет дать им окончательные ответы. – В то же время, – добавила она, – мы являемся также и новостной программой и подходим к каждому расследованию с теми же этическими мерками, с которыми подходит к делу любой журналист. Это означает, что мы будем учитывать ваши родительские чувства, однако мы должны сохранять объективность. Мы сообщим публике все факты, куда бы нас это ни завело.
– Конечно, – быстро ответила Синтия, согласно кивнув.
Доктор Белл, похоже, был не так в этом убежден. На его лице мелькнуло беспокойство.
– Вы считаете, что это сделала не Кендра, да?
Лори очень осторожно подбирала слова.
– Мы не формулируем выводов, пока не находим доказательств, которые бы их подтвердили.
– Так ищите эти доказательства, – резко бросил он.
Райан подался вперед на своем кресле и вступил в разговор.
– Поверьте, доктор Белл, я наблюдал Лори в действии. По умению распутывать дела она не уступает самым лучшим агентам ФБР, с которыми я работал в прокуратуре США. Если доказательства можно отыскать, она их найдет.
– Я хочу сказать, – уточнила Лори, – что мы не делаем вывод заранее с тем, чтобы потом подогнать доказательства под то, что уже было решено. Мы подходим к делу непредвзято, то есть изучаем все теории и проводим расследование в отношении всех подозреваемых. В их число, разумеется, входит и Кендра. Но объективный подход означает, что мы не можем позволить членам семьи жертвы – даже родителям – руководить нашим шоу и всем в нем заправлять.
Синтия смотрела, как ее муж переводит взгляд то на Райана, то на Лори.
Наконец он сказал:
– Мы понимаем.
Лори удивилась, когда Райан достал из своего дипломата два соглашения об участии, уже заполненных и готовых к подписанию. Ставя свою подпись, доктор Белл произнес еще одну агитационную речь в поддержку своей теории о виновности Кендры.
– Уверен, что она до сих пор может быть очень обаятельной, – предупредил он. – Поначалу, когда они только что сошлись, мы очень к ней привязались. Но вы не видели, какой она была тогда. У нее явно очень извращенный ум. Она заарканила нашего сына и, едва надев на него брачные цепи, превратилась в совершенно другого человека.
– А вы никогда не думали, что у нее, возможно, была послеродовая депрессия? – спросила Лори, вспомнив, как Кендра объяснила ухудшение своего психического состояния после рождения детей.
Синтия презрительно фыркнула, отметая такое объяснение с порога.
– С какой стати впадать в депрессию, если ты родила таких замечательных детей? Время, когда Мартин был маленьким, было самой счастливой порой моей жизни.
– Доктор Белл, вы, несомненно, знаете, что так бывает не у всех женщин, – гнула свое Лори.
– Я вас умоляю. Одно дело небольшая депрессия, но Кендра была вообще не в своем уме. Бедный Мартин был очень несчастен. Он знал, что, женившись на ней, совершил ужасную ошибку.
– Почему вы считаете, что она была не в своем уме? – спросила Лори. Она помнила слова Кендры о том, что Мартин манипулировал ею.
Синтия ответила сразу:
– Мартин рассказал нам, что у Кендры «психический упадок» и прогрессирующая паранойя. Она даже обвинила его в том, что он ей изменяет и, наняв Кэролайн, пытается отвратить от нее Бобби и Минди. Ради всего святого, Мартин нанял эту няню только потому, что считал, что Кендру нельзя оставлять наедине с детьми. Он боялся, что она может просто сжечь дом – по случайности или нет! Слава богу, что до свадьбы мы настояли на том, чтобы они заключили брачный контракт, оспорить который она не могла.
– Если оспорить положения брачного контракта было невозможно, почему Мартин не подал на развод?
– Он оказался в ловушке из-за детей, – устало пояснил доктор Белл. – Прежде всего он думал о Бобби и Минди. Он оставался с ней ради них. Он даже проконсультировался с адвокатом по бракоразводным делам, чтобы оценить вероятность того, что ему удастся получить право полной опеки над детьми, если он оставит Кендру. Но вы знаете, как это бывает – он мужчина, а она мать, сидящая дома с детьми. Гарантий, что детей отдадут ему, не было, и он не захотел рисковать, да и мы тоже. Мартин был нашим единственным ребенком, так что Бобби и Минди последние в роду Беллов. Они должны оставаться в кругу нашей семьи.
– И вы считаете, что Кендра знала о том, что ваш сын встречался с адвокатом по бракоразводным делам?
– Я уверен, что да, – сказал он. – Поэтому она его и убила.
– И вы по-прежнему считаете, что она не способна воспитывать ваших внуков? – спросила Лори.
– Это уже не имеет значения, – жестко сказала Синтия. – Во-первых, она с ними даже не бывает. Она опять пропадает на работе, хотя по завещанию и получает более чем достаточные суммы денег от трастового фонда, так что может безбедно жить до конца жизни. Мы думаем, что она не увольняет няню только затем, чтобы та не выложила полиции все, что знает. Послушайте, что бы вы чувствовали, если бы женщина, убившая вашего сына, воспитывала ваших внуков? Это так несправедливо.
Лори видела, что ей не удастся убедить Беллов даже просто рассмотреть возможность того, что Кендра невиновна.
– А что вы имели в виду, когда сказали, что Кэролайн может выложить полиции то, что знает? – спросила она. – Вы считаете, что ей известно что-то такое, чего она не говорит? – Судя по тому, что Лори прочла в СМИ, Кэролайн позвонила на девять-один-один сразу же после того, как обнаружила тело Мартина Белла. Она не только поручилась за то, что во время стрельбы Кендра находилась в доме, но и сообщила полиции, что у нее ушло несколько минут на то, чтобы ее добудиться, хотя она и твердила ей, что ее муж только что был убит.
– Я абсолютно уверена, что Кэролайн покрывала Кендру, – ответила Синтия. – Когда она находится рядом с нами, она всегда на нервах. Наверняка ее мучает чувство вины. Она что-то скрывает. Даже если Кендра виновна, Кэролайн будет покрывать ее, потому что она очень привязана к детям и считает, что если опеку над ними получим мы, то уволим ее. Мы попытались убедить ее, что мы хотели бы, чтобы она продолжала работать.
– С Кэролайн мы еще поговорим, это я вам обещаю, – заверила их Лори. – Но сейчас, прежде чем уйти, нам нужно обсудить две темы, которые могут вам не понравиться. Я хочу говорить с вами откровенно.
– Понятно. – Доктор Белл заерзал на диване. – Что именно вы хотите знать?
Да, с Беллами надо быть очень осторожной, подумала Лори и решила начать с менее взрывоопасного вопроса.
– Из наследственной массы, оставшейся после вашего сына, были выплачены компенсации по искам, вчиненным ему по поводу медицинских ошибок. Мы надеемся узнать от вас их детали.
– Это исключено, – отрезал Роберт, не пожелав даже рассмотреть эту просьбу. – Мы не довели дело до суда только потому, что хотели защитить доброе имя Мартина. После его гибели алчные адвокаты имели наглость повысить свои финансовые требования, поскольку он уже не мог себя защитить. Это было просто отвратительно. Мы добавили свои собственные деньги к тем выплатам, которые предлагала страховая компания, чтобы заставить истцов подписать соглашения о неразглашении. Эти соглашения связывают и нас самих, так что боюсь, что мы не сможем предоставить вам информацию по искам к нашему сыну, даже если бы нам того хотелось. Однако поверьте мне, нет абсолютно никаких причин считать, что это как-то связано с его убийством.
Лори чувствовала бы себя куда комфортнее, если бы эту беседу с Беллами вела она одна, но, похоже, у нее нет оснований уговаривать их пойти на нарушение юридического соглашения. Надо будет отыскать другой способ выяснить детали этих исков. И спросить Алекса о нюансах, касающихся соглашений о неразглашении.
– Хорошо, – согласилась она, решив не высказывать возражений. – Второй мой вопрос касается темы, которую вы уже затрагивали прежде. Мартин говорил вам, что Кендра обвинила его в том, что он ей изменяет?
Они оба нахмурились.
– Это была абсолютная неправда, – резко сказала Синтия. – Откровенно говоря, Кендре повезло, что чета Лонгфеллоу не вчинила ей иск за клевету. Он тогда находился в одном шаге от назначения на освободившееся место в сенате.
– Стало быть, вы знали, что Кендра подозревала вашего сына в связи с Ли Энн Лонгфеллоу? – спросил Райан.
– Конечно, – подтвердила Синтия. – Вы должны понимать, что мы знали Ли Энн с тех самых пор, когда она была маленькой девочкой. Мы с ее матерью, Элинор, и посейчас близкие подруги и обе входим в группу по игре в бридж, которая собирается вместе, когда у всех нас оказывается свободное время.
– До своей кончины несколько лет назад ее отец, Чарльз, был магнатом с Уолл-стрит, – перебил жену Роберт. – Прекрасная семья со всех точек зрения.
– Как бы то ни было, – продолжила Синтия, – когда мы, их родители, собирались вместе, более старшие дети присматривали за теми, кто был помладше, так что для Мартина Ли Энн была чем-то вроде младшей сестры. А затем они стали вместе работать в совете выпускников. Между ними была разница в несколько лет, но они учились в одной частной школе, – пояснила она. – Поэтому, когда Кендра впервые высказала свое нелепое обвинение, Мартин поставил нас в известность немедля. Он боялся, что нападки Кендры станут достоянием гласности, и не хотел, чтобы Ли Энн или ее родители узнали эту сплетню от кого-то еще. Ему было очень неловко, и мы решили этот вопрос тем единственным путем, который был нам доступен.
– И что это был за путь? – осведомилась Лори.
– Я позвонила Элинор, – сказала Синтия, – и рассказала ей, что у Кендры сейчас трудный период, что она… больна. И что ее болезнь проявляется в нездоровой одержимости Ли Энн, но мы делаем все, чтобы купировать эту проблему. Но как бы Мартин ни старался успокоить жену, ее паранойя только усугублялась. Как-то раз она даже позвонила нам и попросила заставить его порвать эту связь – которая, разумеется, была плодом ее воображения.
– Но как вы можете быть так в этом уверены? – спросил Райан. – Простите меня, но лично я не рассказываю моим матери и отцу обо всех тех моих поступках, которыми я не горжусь.
Лори подумала, что Райану удобнее говорить на эту тему, чем ей самой.
– Мы хорошо знали нашего сына, – твердо сказала Синтия. – Он был не из тех, кто изменяет своим женам. И мы знаем Ли Энн, а также и сенатора, ее мужа. У них настоящая любовь и настоящий брак. Он чрезвычайно талантливый политик, но полезные связи – это по части Ли Энн. Это она убедила его выставить свою кандидатуру на выборах в законодательное собрание штата и его избирательной кампанией в неофициальном качестве тоже руководила именно она. И она необычайно умна – по-моему, всеми своими успехами он обязан ей. Они боготворят друг друга, так что сама мысль о том, что между нею и Мартином что-то было, это полная чушь.
– И вам даже нет нужды верить нам на слово, – добавил Роберт. – Мы знаем, что после убийства Мартина полиция проверила истинность утверждений Кендры, и нас заверили, что они не подтвердились. Никакой связи не было. Мартин и Ли Энн учились в одной частной школе и вместе занимались организацией благотворительного аукциона и последовавшего за ним званого ужина, и больше ничего. А намеки Кендры на то, что муж Ли Энн – наш нынешний сенатор – был замешан в убийстве, это вообще вздор. В тот вечер, когда убили Мартина, и он, и Ли Энн находились в Вашингтоне.
– Нам по-прежнему так неловко, что их втянули в это дело, – заметила Синтия, качая головой. – Пожалуйста, не дайте Кендре повторить этот бред по телевизору. Мы не хотим, чтобы память о нашем сыне изваляли в грязи.
Синтия смахнула слезу, и Лори напомнила себе, что эти двое пускают в ход все свои связи не просто так, а из любви к сыну, которого они потеряли. И теперь они ожидали, что она ответственно подойдет к расследованию дела о его убийстве.
– Спасибо вам обоим за то, что вы позволили нам заняться делом вашего сына. Обещаю вам, что я сделаю все, что смогу.