На следующее утро Лори и Райан припарковались напротив дома Джорджа Нотона в Роуздейле, Квинс. Он жил в бежевом таунхаусе в квартале, состоящем из других таких же бежевых таунхаусов. Пока они переходили улицу, над их головами с ревом пронесся низко летящий самолет, приближаясь к расположенному неподалеку аэропорту имени Джона Кеннеди. Райан открыл перед Лори ржавую калитку из кованого железа, затем они, стоя под линялым серым навесом, постучали в деревянную дверь, которая явно нуждалась в покраске.
Нотон отпер два замка и снял дверную цепочку, после чего чуть-чуть приоткрыл дверь, чтобы посмотреть на своих посетителей.
– Вы и есть телевизионные детективы? – прищурившись, спросил он голосом, который был на октаву выше того, чего ожидала Лори.
– Я Лори Моран, – сказала она, протянув ему руку. – Спасибо, что вы согласились поговорить с нами.
Нотон открыл дверь полностью.
– Входите, входите. – Он проводил их в свою темную гостиную. Потолок тут был низкий, плотные шторы под старину были задернуты. Из-за красного освещения террариума комната напоминала бордель, в террариуме бородатая ящерица играла со сверчком, которому, скорее всего, оставалось недолго жить на этом свете. Стена над террариумом была вся увешана фотографиями в рамках. На каждой фотографии был запечатлен Джордж в разных возрастах со своей матерью.
– Пожалуйста, чувствуйте себя как дома, – сказал Нотон, усевшись на потертое вращающееся кресло производства La-Z-Boy, стоящее посреди гостиной. Затем отодвинул его от старомодного, похожего на ящик, телевизора, поставленного прямо на пол напротив двух плетеных качалок, стоящих в углу. Деньги, заплаченные ему по иску, который он вчинил Мартину Беллу, вероятно, пошли на оплату счетов и расходы на жизнь, а не на ремонт и переоборудование его дома.
Сев, Лори рассмотрела Джорджа Нотона получше. Он был одет в красные спортивные штаны, которые были ему на несколько размеров малы, и коричневую футболку, которая была ему на несколько размеров велика. Он выглядел старше своих сорока одного года, с залысинами и глубокими морщинами на лбу.
Она вспомнила описание таинственного приятеля Кендры из «Улья», которое дала ей барменша Деб. Неприятный вид, бритая голова и злобные, мерзкие глазки. Совсем не похоже на уныло выглядящего малого, который сейчас сидел напротив нее.
– Мы признательны за то, что вы пригласили нас в свой дом, мистер Нотон, – сказал Райан.
– Пожалуйста, зовите меня Джордж. Моя мама называла меня Джорджи. Мой отец оставил нас, когда я был совсем маленьким. И мама говорила, что нас только двое против целого мира. Я знаю, мой дом неказист, но здесь есть все, что мне нужно. Все магазины рядом, и приятно просыпаться каждое утро, зная, что когда-то моя мама была счастлива здесь.
Лори выяснила, что Джордж Нотон жил со своей матерью со дня своего рождения до дня ее смерти. Она ощутила жалость, но нельзя позволить чувствам взять верх и повлиять на ход расследования. Она подавила в себе жалость и начала:
– Джордж, мы хотели бы узнать побольше о ваших отношениях с Коннором Бигсби.
– О, вся эта история была просто недоразумением, – ответил он, качая головой. – Я бы никогда не причинил этому парню вреда. Я просто хотел, чтобы он понял, как опасно писать сообщения на телефон.
– Но ведь машину, которая въехала в зад автомобиля вашей матери, вел не он, – заметил Райан.
– Но он знал. Полиция прочитала их переписку. Девушка написала ему, что застряла в пробке. Он знал, но все равно продолжал ее отвлекать!
Райан нахмурился, но оставил эту тему. Они явились сюда не затем, чтобы искать логику в противоправных деяниях Джорджа Нотона.
– А как насчет доктора Мартина Белла? В чем была суть вашего конфликта с этим врачом? Нам известно, что, когда его убили, он был ответчиком по вашему иску.
– Я не могу это обсуждать, так что извините. Я подписал соглашение о неразглашении информации, касающейся моего иска.
Райан подался вперед на своей качалке и перешел на прокурорский тон.
– Соглашение о неразглашении касается вашего иска о неправомерном причинении смерти. Оно не затрагивает ваших личных контактов с доктором Беллом.
Джордж зарылся пальцами ног в ворсистый ковер, и Лори показалось, что в его глубоко посаженных карих глазах мелькнул страх.
– Мы знаем, что сказал ваш психиатр о вашей склонности к навязчивым состояниям, – продолжил Райан. – Если вы были готовы преследовать паренька, который был всего лишь косвенно замешан в аварии, причинившей вашей матери травму, наверняка вы не колебались, когда речь зашла о враче, которого вы обвиняете в ее смерти.
– Клянусь, у меня был только один личный контакт с доктором Беллом, в тот раз. И он даже не написал заявление в полицию. Полицейский сказал мне держаться от него подальше и после всех проблем, которые возникли у меня с тем пареньком, я его послушал. И больше никогда не приходил к нему на работу.
Лори и Райан быстро переглянулись. По-видимому, в помещении врачебной практики доктора Белла у Джорджа возникли проблемы с полицией, и сейчас он полагал, что им это уже известно.
Они не подали вида, что были не в курсе.
– А почему он вообще вызвал полицию? Не потому ли, что он вас боялся? – спросил Райан.
– Я вовсе не хотел его пугать и клянусь, я не хотел пугать и того парня, – ответил Джордж, пожав плечами и глядя на свой мягкий живот. – Я просто хотел, чтобы этот доктор понял, какой он причиняет вред, как хотел, чтобы Коннор Бигсби осознал, что нельзя посылать сообщения человеку, находящемуся за рулем. Мне надо было, чтобы Мартин Белл понял, что он не спасает людей. Он не был чудотворцем. Его пилюли отняли жизнь у моей ма. Я ему много раз звонил, но он не брал трубку и ни разу не перезвонил. Вот я и явился к нему сам. Разве у меня был выбор?
Говоря, Джордж не отрывал глаз от террариума.
– Я сказал той дамочке в приемной, что не уйду, пока он не выйдет и не поговорит со мной как мужчина с мужчиной. Я не собирался причинять ему вред, так я и сказал полицейским, когда они приехали. А они сказали, что доктор Белл выдвинет против меня обвинение в нарушении границ частных владений, если я заявлюсь к нему опять, и в помещение, где он практиковал, я больше не приходил.
Райан попробовал зайти с другой стороны.
– А как насчет вашего пистолета, Джордж? На ваше имя был зарегистрирован девятимиллиметровый пистолет марки «смит-вессон». Именно из такого оружия и был застрелен доктор Белл.
– Я купил этот пистолет много лет назад, чтобы защищать ма. В нашем районе преступники несколько раз вламывались в дома, и я хотел быть готов на случай, если они заявятся и к нам. Поначалу я развлекался с этим стволом, ездил на стрельбище, но после того, как ма попала в аварию, я вроде как позабыл, что он у меня есть. У меня больше не было времени, ведь мне приходилось все время ухаживать за ма, вот пистолет и лежал без дела в стенном шкафу. Немного забавно, что в конце концов его украли. Так мне и надо за то, что я разыгрывал из себя крутого парня. На самом деле я совсем не такой.
– А вы случайно не купили другой пистолет? – спросила Лори. – Разве ограбление вашего дома не подтвердило ваши страхи и не показало вам, что надо защищать ваш дом?
– Не-а. Я держал у себя эту пушку, чтобы защищать ма. А теперь тут уже нет ничего ценного.
Лори спросила у него, как называлось стрельбище, где он практиковался в стрельбе, и записала его название в свой блокнот.
– А полиция опрашивала вас после убийства доктора Белла?
Джордж покачал головой.
– Я в общем-то ожидал, что они будут задавать вопросы, но то недоразумение у него на работе произошло более чем за месяц до его убийства, и полиция не писала отчет. Ну, и…
Он не закончил свою мысль, но Лори поняла – он имеет в виду, что его конфликт с доктором Беллом остался незамеченным. По-видимому, полицейский, выехавший на звонок о мужчине, который не желал уходить из помещения врачебной практики Мартина Белла, не связал это происшествие с его убийством, произошедшим более чем месяц спустя. И Лори была уверена, что полиция не обнаружила также и информацию об обстоятельствах прежних отношений Джорджа Нотона с органами охраны правопорядка, не говоря уже об информации, касающейся его якобы украденного пистолета. Ведь они были слишком заняты расследованием своих подозрений в отношении Кендры.
– А где вы были в тот вечер, когда доктор Белл был убит? – спросил Райан.
– Я был здесь, – ответил Джордж, показывая на пространство вокруг себя. – Один.
С минуту они все трое сидели молча. Задребезжало окно, когда над их головами пролетел еще один самолет.
– Вы готовы предстать перед камерой, чтобы восстановить свое доброе имя? – спросил Райан.
Джордж вздрогнул.
– Сначала я хотел бы проконсультироваться с моим психиатром.
– Что ж, тогда объясните ему, что наше расследование продолжится в любом случае, – предупредил его Райан и посмотрел на Лори, как бы спрашивая, будут ли у нее еще вопросы. Но Лори только поблагодарила Джорджа и встала, чтобы уйти.
Когда они вышли обратно на яркое солнце и дошли до своей машины, Лори повернулась к Райану.
– Что тебе подсказывает твое чутье? – спросила она.
– Я бы не стал знакомить его с моей сестрой, но пока что он не кажется мне способным на убийство.
Лори кивнула, жалея о том, что внутреннего чувства недостаточно, чтобы стереть имя подозреваемого с доски. Сама она не была уверена, что Джордж Нотон невиновен. Ведь очевидно, что этот малый одержим мыслью о том, что доктор Мартин Белл виноват в смерти его матери.
– Спасибо за то, что ты проделал такую отличную работу, – сказала она. – Ты был великолепен.
– Спасибо, Лори. Очень приятно слышать это из твоих уст. Ведь я знаю, что поначалу я вел себя отнюдь не как командный игрок.
– Не пойми неправильно мой вопрос, но что изменилось?
Райан замялся, и его лоб прорезали морщины.
– Меня бросила женщина, с которой я встречался.
– О, мне так жаль слышать…
Он покачал головой.
– Наш роман никогда не был серьезным. Но, порвав со мной, она так меня пропесочила. Сказала, что я эгоист и считаю, что мне все должны. Сказала, что я уже родился на третьей базе, а иду по жизни, воображая, что сам сделал трипл[13]. – Он уныло пожал плечами, затем открыл перед Лори заднюю дверь, опередив водителя.
Усевшись рядом с ней, он добавил:
– В общем, я понял, что в чем-то она права. Так что можешь считать, что с меня сбили спесь и научили смирению.
Лори не знала, как отреагировать на такую небывалую демонстрацию уязвимости с его стороны и решила ответить шуткой:
– Но ты же не стал совсем уж кротким и смиренным, не так ли?
– Нет, – ответил он, улыбнувшись до ушей. – Совсем уж кротким и смиренным Райан Николс не будет никогда.