Уже взошла луна, когда Торак и Бейл высадились наконец на северном берегу Озера.
Три столба-сторожа грозно и предостерегающе смотрели на них, когда они входили в маленький заливчик, и лишь надежда отыскать здесь хоть какие-то следы Ренн заставила их пренебречь столь очевидной опасностью. Правда, высадиться друзья рискнули лишь после того, как Бейл принес в дар Озеру кусочек вяленого утиного мяса, положив его на лопасть весла и бережно опустив в воду.
Искать что-либо в этих зарослях, да еще и в темноте, даже Тораку было сложно. Впрочем, ему все же удалось обнаружить на песке возле самых тростников след ноги Ренн, а второй ее след на северном берегу залива. Они обошли весь залив по периметру, и на его восточном берегу Торак отыскал еще несколько следов.
Он не сомневался, что эти следы принадлежат Ренн: ее следы он узнал бы где угодно, но его насторожило то, что Ренн здесь была не одна. Еще чьи-то следы как бы перекрывали отпечатки ее ног; это были более легкие следы, стопа с высоким подъемом и той же формы, что и у Ренн, но чуть длиннее: следы Сешру, догадался Торак и с силой провел ладонью по лицу, словно отгоняя призрак.
Значит, Ренн пришлось в одиночку противостоять Повелительнице Змей! Да еще и ночью! В этом ужасном, населенном призраками месте!
— Что с ней случилось? — очень тихо спросил Бейл. — Неужели Сешру…
— Да не знаю я! — сердито оборвал его Торак. — Дай подумать!
За всю ночь они обменялись всего несколькими фразами — в основном о том, где лучше продолжить поиски, но Торак чувствовал, что Бейл во всем винит именно его. Он постарался не думать об этом и полностью сосредоточиться на найденных следах.
Следы Сешру вели назад, в Лес, а потом исчезали. Но в душу Торака вселило надежду то, что вся верхняя часть берега была испещрена отпечатками волчьих лап. И, судя по виду этих перекрещивающихся следов, Волк явно искал нужный запах.
— Волк был с ней, — сказал Бейл. — Это, наверно, хорошо?
— Возможно, — буркнул Торак, продолжая внимательно обследовать каждую пядь берега.
Ах, Волк, где же ты?
Завыть Торак не осмеливался — боялся привлечь внимание Сешру. Ее присутствие прямо-таки чувствовалось здесь — так в воздухе еще долго висит запах дыма после того, как костер давно уже догорел.
— Но если Ренн была здесь, — сказал Бейл, как бы размышляя вслух, — то куда же она могла пойти?
Торак, по-волчьи опустив голову к самой земле, прошел по следу Ренн от деревьев у восточного края залива до того места, где след обрывался. Затем проделал все это в обратном порядке. Результат был тот же. След Ренн кончался… в Озере!
Стараясь даже не думать ни о чем плохом, Торак продолжил поиски.
Вот, например, очень интересная борозда в прибрежном иле на мелководье… Рядом Торак обнаружил странные следы на стволе молодой ольхи — на ее коре виднелась узкая полоска, как от веревки.
— Здесь привязывали лодку. Ренн нашла чью-то лодку, которая была привязана к этой ольхе. Скорее всего, она на ней и уплыла.
— Это значит, она сейчас может быть где угодно, — с тяжким вздохом откликнулся Бейл и устало повел плечами. — Слушай, нам бы надо немного отдохнуть. А как только рассветет, снова приняться за поиски. Иначе можно и ошибок наделать.
«Я их и так уже столько наделал!» — подумал Торак.
Они решили отплыть подальше от сторожевых столбов, обогнули выступ, покрытый густым сосняком, и причалили к берегу в другом заливчике, поменьше; затем втащили лодку повыше на склон холма, начинавшегося почти от самой воды, и приготовились к ночлегу. Бейл разделил поровну несколько жалких кусочков утиного мяса, и они слегка утолили голод, окруженные звенящей, осторожной тишиной Леса и Озера.
До рассвета было уже недалеко, но Лес казался каким-то странно притихшим. Даже лягушек и сверчков не было слышно. «И птицы тоже молчат», — подумал Торак, чувствуя смутную тревогу. Кстати, птиц даже не было видно. Только Рип и Рек продолжали надоедать тем, что клевали его оружие.
На западном берегу виднелись мерцающие костры, и Торак догадывался, что где-то там и охотники из племени Ворона. А возможно, и Фин-Кединн. Он, конечно же, отправился на поиски исчезнувшей Ренн…
— Торак, — прервал его мысли Бейл.
— Чего тебе?
— Я все понимаю, Ренн, конечно, следовало раньше рассказать…
Торак скрипнул зубами. Он просто слышать не мог, как Бейл произносит ее имя: каждый раз он словно болячку с только что поджившей раны сдирал. Но Бейл, ничего не замечая, продолжал:
— Ну, что ее мать… Но я не это хочу сказать, я хочу сказать, что она ведь по-прежнему твой друг.
— Нет. И самое главное — что она все это скрыла от меня, — неуверенно сказал Торак, чувствуя, что ему все труднее убеждать себя в правдивости этих мыслей.
— Понимаешь, — не умолкал Бейл, — с самого детства хранить в душе такую ужасную тайну… — Он сокрушенно покачал головой. — Подумай сам, какое это тяжкое бремя!
Торак подобрал какой-то камешек, метнул его в ствол дерева и промахнулся. Вороны встрепенулись и укоризненно на него посмотрели.
— И при всем при этом, — безжалостно продолжал Бейл, — она никогда не сдается! Она очень храбрая и очень сильная!
Торак резко к нему повернулся:
— Ну хорошо! Ты сказал, что хотел, а теперь оставь меня в покое! — Подхватив свои пожитки, он отошел на несколько шагов и демонстративно улегся спиной к Бейлу.
И Бейл поступил весьма разумно, закончив этот разговор.
Есть Тораку больше не хотелось, но он чувствовал себя совершенно измученным и уже понимал, что заснуть ему не удастся. К тому же Рип и Рек продолжали вести себя на редкость надоедливо. Рек все время хлопала крыльями, изображая голодного птенчика, а Рип то и дело принимался клевать рукоять ножа.
— Прекрати, — велел ему Торак, но, разумеется, ворон его не послушался.
Торак бросил Рипу кусочек мяса. Но ворон не обратил на мясо никакого внимания и предпринял очередную атаку на нож Торака.
— Немедленно прекрати это! — хрипло прошипел Торак.
— В чем дело? — тоже шепотом спросил проснувшийся Бейл.
Торак не ответил.
А Рип не сводил с него глаз; нет, он не просил поесть, он просто смотрел на него. Глаза у него были черными и бездонными, как Начало Начал, и Торак чувствовал, что души ворона тянутся к его, Торака, душам…
Однако он все еще не понимал. Он внимательно посмотрел сперва на Рипа, потом на сухожилие, которым была обмотана рукоять ножа, потом снова на Рипа. Потом повернулся и посмотрел на Бейла. Он хотел что-то сказать ему, но не мог вымолвить ни слова.
Бейл, заметив, как переменилось лицо Торака, встал и подошел к нему.
По-прежнему не говоря ни слова, Торак вытащил нож из ножен и стал судорожно разматывать сухожилие, но рукоять была обмотана крепко: отец как раз незадолго до того, как медведь убил его, обновил эту обмотку, и теперь с этим сухожилием не мог справиться даже мощный клюв ворона.
Не спрашивая объяснений, Бейл сунул Тораку свой нож и сказал:
— Разрежь.
Перерезанное сухожилие размотать оказалось значительно легче. Сердце Торака бешено билось, когда он снимал последний слой.
Казалось, даже деревья вокруг замерли в ожидании.
Даже Озеро затаило дыхание.
Когда Торак извлек то, что столько лет было спрятано в рукояти отцовского ножа, он был мокрым от пота. Он слегка встряхнул нож, и из углубления в его рукояти, специально вырезанного отцом, чтобы спрятать там… эту вещь, на ладонь ему выпал небольшой камешек размером с яйцо малиновки, обладавший, однако, невероятной магической силой, способной управлять духами Мира Мертвых. Торак не мог отвести от него глаз. Взошедшее солнце окрасило вершины ледяной реки, и один его ослепительный луч упал на камень, лежавший у Торака на ладони, и тот вспыхнул холодным красным светом. Это был огненный опал.
Бейл невольно охнул и прошипел со свистом:
— Значит, все это время…
Торак молчал. Ему снова было двенадцать лет, и снова он стоял на коленях возле умирающего отца.
— Торак, — задыхаясь, сказал отец, — я умираю. На заре наступит моя смерть.
Торак видел, какой болью искажено гладкое смуглое лицо отца. Видел кровавые прожилки в его светло-серых глазах, видел затаившуюся в его зрачках безжалостную тьму…
Затем отец предложил ему обменяться ножами; Торак пришел в ужас:
— Нет, нож твой я ни за что не возьму! Он тебе самому понадобится!
— Тебе он понадобится больше. А мне… приятно будет иметь что-то твое, когда я отправлюсь в Страну Мертвых.
— Отец, пожалуйста… Пожалуйста, не надо.
Торак не хотел обмениваться ножами, понимая, что этим как бы подведет последнюю черту, но отец продолжал смотреть на него, и было ясно, что отказа он не примет…
— Отец!.. — прошептал Торак, чувствуя, что огненный опал пронзительным холодом прожигает ему ладонь, точно ледяное пламя. Он посмотрел на камень и… не мог отвести глаз от яростно пульсирующего в его сердцевине огня.
Смуглая рука Бейла накрыла камень, разрушив чары.
— Торак! Сейчас же прикрой его чем-нибудь!
Торак непонимающе уставился на него.
— Она же его увидит! — прошипел Бейл. — Прикрой его сейчас же!
Очнувшись от забытья, Торак снова положил огненный опал в привычное гнездышко и обмотал рукоять ножа одним из тех кусков кожи, которыми перевязывал себе лоб. И лишь после того, как он снова спрятал опал, они смогли наконец вздохнуть свободно.
После некоторого молчания Бейл спросил:
— Как ты думаешь его уничтожить?
Торак нахмурился. Он думал о том, что невозможно уничтожить нечто столь прекрасное.
— Торак! Как?
Разумеется, Бейл был прав.
— Придется его похоронить, — сказал Торак каким-то странным, надтреснутым голосом. — Но для этого годятся только земля или камень. А еще… — Голос его сорвался.
— Да? Что еще, Торак?
— Нужно, чтобы вместе с ним была похоронена чья-то жизнь. Без этого он никогда не умрет.
Они не осмеливались смотреть друг другу в глаза после этих слов.
Торак думал о Ренн, о том, как на Дальнем Севере она готова была пожертвовать собственной жизнью, лишь бы уничтожить огненный опал. А еще он думал о том, хватит ли у него самого мужества, чтобы поступить так же.
И он вспомнил, сколько раз Ренн рисковала жизнью, чтобы помочь ему.
Вдруг Рек издала громкое «кек, кек!», и оба ворона, громко хлопая крыльями, взмыли ввысь.
Торак вскочил на ноги.
— Прислушайся! — шепнул ему Бейл. — Там внизу, у Озера, точно кто-то есть!
Напрягая слух, Торак уловил слабый плеск воды. Затем такой звук, будто что-то протащили по воде, и ему показалось, что из озера что-то выползает. Затем послышался глухой, хлюпающий удар.
Сжимая в руках ножи, Торак и Бейл неслышно поползли меж деревьями к берегу и увидели, что шагах в двадцати от них, в густой тени ольховин, что-то шевелится.
Торак почувствовал, как пальцы Бейла вцепились ему в плечо, когда неведомое нечто распрямилось во весь рост. С его тела и конечностей свисали космы озерной травы, по спине водопадом струились длинные мокрые волосы.
Бейл повернулся к Тораку и прошептал побелевшими губами:
— Что это?
Торак вгляделся внимательней и заметил на одном из бледных запястий, бессильно свисавших чуть ли не до колен, браслет из ягод рябины. Он медленно поднялся на ноги и сказал:
— Это Ренн!