На мгновение Макензи показалось, что она снова стала маленькой. Она стояла на краю парома, морской ветер бил в лицо. Небольшие волны бились о борт судна, приятно осыпая мелкими брызгами. Она снова закрыла глаза, вдыхая солёный воздух и наслаждаясь тёплым ветерком. Она сделала вдох и на долю секунды полностью забылась.
Не было расследования. Не было кошмаров о мёртвом отце. Не было ненавистных воспоминаний о «Страшиле». Не было ничего.
Но потом ей всё же пришлось открыть глаза. Реальность накрыла Макензи, как волна, пока паром вёз её на Риф Кеппера. Утро подходило к концу, и это было довольно долгое утро.
К счастью, ей удалось поспать в самолёте, летя без пересадок их аэропорта имени Кеннеди в международный аэропорт Тампа. Самолёт приземлился, когда часы показывали за восемь, и у Макензи было достаточно времени, чтобы выпить кофе и позавтракать в аэропорту, а потом взять машину напрокат и поехать на побережье.
На какое-то время она даже позволила себе думать, что была в отпуске. В жизни она почти не путешествовала и, находясь в заливе Тампа, чувствовала близость океана в воздухе, хотя и не могла его видеть. Радостное волнение усиливалось от осознания того, что от берега к Рифу Кеппера она поедет на небольшом пароме.
Оказавшись на пароме, Макензи раздумывала над тем, не сфотографировать ли океан и пляж. Она решила, что для Эллингтона это будет хорошим началом дня – он увидит, куда её занесло, пока он работает до потери пульса в Небраске. И всё же она решила, что пока будет наслаждаться видами в одиночестве. Несмотря на экзотику этого места и ощущение, что она оказалась в отпуске, ей нужно было выполнять свои рабочие обязанности, не отвлекаясь на посторонние вещи.
Окружающая природа и так её немало отвлекала.
Концентрироваться на работе стало ещё сложнее, когда паром начал приближаться к острову. Кроме неё на пароме было всего восемь человек, и, насколько Макензи знала, она была единственной, кто сходил на Рифе Кеппера. Все остальные отправлялись на другие маленькие острова, испещрившие океан на мили вокруг.
Макензи любовалась бескрайним океаном и тем, как лучи утреннего солнца отскакивают от волн. Впереди показался Риф Кеппера. Сейчас она видела его во всю длину, и с расстояния примерно в полмили он казался похожим на те острова, которые печатают на обложках брошюр с рекламой люксовых направлений для отдыха или показывают в телерекламах, для которых берут фотографии Мальдивских островов или Бора-Бора.
Сойдя с парома на единственный на весь остров причал, Макензи вновь сконцентрировалась на работе. Ей нравилось наслаждаться видами, но при этом она помнила, что ей предстояла потенциально важная встреча с тем, с кем в принципе было довольно сложно организовать встречу.
Ожидая посадки в аэропорту Вашингтона, Макензи поискала информацию об отце Митчелле в интернете. Он происходил из богатой семьи, потому что его отец работал в некой компании, которая занималась направлением компьютерной науки, ставшим невероятно востребованным в начале восьмидесятых годов. Его мать также происходила из богатой семьи, и поэтому после её смерти, когда сыну было одиннадцать, на его счёт в банке упала большая сумма денег, доступ к которым он получил только по достижению восемнадцати лет. К Богу Митчелл обратился после потери матери и начал ходить в католическую церковь в родном Олбани, штата Нью-Йорк. Когда ему было сорок, он получил сан священника. Девять лет он был священником в Нью-Йорке, затем переехал в Бостон, где он продолжал служить священником, а также занялся благотворительной деятельностью. Он получил все награды, которые только может получить священник и даже встречался с Папой Римским в 2011 году.
В 2014 году в возрасте шестидесяти лет он вышел на пенсию. Он был одним из тех католических священников, кто открыто и категорично высказывался в отношении скандальных обвинений церковных служителей в сексуальном насилии над детьми. Большую часть времени он проводил в Южной Африке, где в 2008 году приобрёл дом, или в личном особняке на Рифе Кеппера.
Было также известно, что он вёл замкнутый образ жизни и не выступал на публике с религиозными высказываниями. В последний раз его имя упоминалось, когда он пожертвовал значительную сумму на борьбу с последствиями урагана, обрушившегося на окрестности Майями несколько лет назад.
Именно поэтому Макензи очень удивилась, увидев на другом конце пирса дожидающегося её отца Митчелла. На нём была обычная рубашка-поло и шорты цвета хаки. Он был босиком, а по цвету кожи можно было судить о том, что он довольно много времени проводит на солнце. У него были длинные волосы, свисающие на глаза. Он убрал их назад, когда Макензи подошла ближе.
«Отец Митчелл, – сказала она, – спасибо большое, что встретили».
Митчелл пожал плечами и помог ей сойти с пирса: «Я думаю, наша встреча была предрешена. Я приехал сюда два дня назад и уже через три дня уезжаю. Удивительно, что вы позвонили именно в это время… Это не просто совпадение».
«И, тем не менее, я знаю, что вы очень занятой человек…»
Митчелл махнул рукой. «Не такой уж я и важный, как обо мне думают, – сказал он. – Итак, чем я могу вам помочь? Хотите сначала осмотреть остров? Сегодня такой чудесный день. Было бы очень обидно не увидеть пляж, пока вы здесь, вы не согласны?»
«Что за чёрт? – подумала Макензи. – Об этом никто не должен знать».
Закончив мысль, она сразу сбросила обувь. На ней была белая рубашка на пуговицах и чёрные брюки – не совсем пляжный, но вполне комфортный наряд. Сняв туфли и ощутив пальцами мягкий и тёплый песок, Макензи последовала за Митчеллом вправо от пирса, где начинался пляж. Они шли вдоль кромки воды, пока Макензи осматривалась.
Это был девственный пляж с чистым золотым песком. Бунгало и здания находились в стороне, хотя от некоторых бунгало до воды было не больше пятидесяти метров. Все здания были окружены красивой природой, дополненной деталями, которые делали её похожей на сказочное экзотическое место. Это был великолепный курорт, и Макензи казалась почти нереальной причина, по которой она здесь оказалась.
«Я могу предположить, – сказал Митчелл, – что ваш визит связан с отцом Костасом. Я слышал о его убийстве три дня назад. Я также знаю, что после этого произошла ещё одна смерть. Убит пастор Вудалл тоже в Вашингтоне. Я прав?»
«Вы правы, – сказала Макензи. – Было ещё третье убийство преподобного пресвитерианской церкви. Пока мы рассматриваем это дело, как серийное. На данный момент у нас нет никаких улик, свидетельств или реальных зацепок. Я приехала на Риф Кеппера потому, что все три жертвы бывали здесь за последний год».
«Майкл, мужчина с которым вы говорили по телефону, сообщил мне об этом. Я собрал все сведения по вашим жертвам. Они ждут вас в главном офисе».
«Отец Митчелл, в среднем сколько гостей у вас бывает за год?»
«По-разному, но последние три года к нам приезжают примерно по триста человек. Это не включая ещё примерно две сотни гостей, которые проводят здесь конференции и групповые выезды. Само собой разумеется, мы храним всю информацию и имена тех, кто арендовал у нас бунгало, но обычно за них платит либо церковное казначейство, либо глава церкви».
«Иными словами, список гостей нам никак не поможет в поиске следующей жертвы?»
«Думаю, всё зависит от количества агентов, которые могут заниматься проверкой списка и обзваниванием людей», – сказал Митчелл.
Он продолжил показывать остров, объясняя, зачем он создал этот курорт. Указывая рукой на небольшое здание конференц-центра и уютную часовню за бунгало, он сказал, что допускает на остров только духовных лидеров и религиозные собрания, направленные на расширение христианства, потому что знает, что во всём мире происходят гонения на церковь.
«Это было одной из причин моего раннего выхода на пенсию, – пояснил он. – Как ни странно, но люди, далёкие от церкви, предпочитают обвинять праведников, если что-то идёт не так. Когда в конце девяностых обвинения в сексуальном насилии разделили католическую церковь, я увидел в этом начало конца. Из-за внимания со стороны прессы я понимал, что уже не могу служить Богу в рясе священника, и поэтому я открыл этот остров для других праведников, которые тоже пали духом, как и я.
Когда через какое-то время о моём острове узнали, я разрешил проводить здесь конференции. В сезон у нас всё забронировано на два месяца вперёд. Но в основном это место для отдыха и восстановления для людей Бога и их близких».
«Вы предлагаете фиксированные цены, или они варьируются в зависимости от клиента? – спросила Макензи. – Я спрашиваю потому, что отец Костас и пастор Вудалл руководили большими приходами и могли позволить подобный отдых, а преподобный Таттл служил в маленькой церкви. Я предполагаю, что он бы вряд ли мог позволить себе здесь отдохнуть, если бы не было какого-то специального предложения со стороны церкви».
«Я не могу ответить на этот вопрос, – сказал отец Митчелл, – но могу сказать, что Таттл арендовал недорогое бунгало по сниженной цене. Мы знаем, что он служит в маленькой церкви, но для нас все равны. Не нужно быть частью большого прихода, чтобы иметь право наслаждаться предлагаемым нами уединением».
Он вёл Макензи по пляжу в сторону деревянной дорожки, по сторонам которой были высажены разные растения и цветы. Дорожка превратилась в мост, возвышающийся над нешироким ручьём, уходящим влево и убегающим на пляж.
Впереди виднелось невысокое здание, которое немного выделялось на фоне остальных своей неуместностью. Было очевидно, что здесь находится центральный офис курорта. Несмотря на внешний декор, подходящий для курортного острова, было в этом здании что-то официальное, не говоря уже о том, что оно стояло поодаль от всех остальных.
Митчелл ввёл Макензи в пустующий холл. Слышался тихий шум кондиционера. Больше здесь смотреть было не на что. Митчелл провёл её по короткому коридору, который заканчивался конференц-залом. Там он пододвинул ей стул и указал на несколько стопок бумаг, лежащих в центре стола.
«Это всё, что я нашёл на Костаса, Таттла и Вудалла, – сказал Митчелл. – Боюсь, что это немного, но, возможно, вы найдёте какие-то зацепки».
«Это отлично», – искренне ответила Макензи. Она и не надеялась ни на такое сотрудничество, ни на такое количество документов.
«Тогда я вас оставлю, – сказал Митчелл. – Вам ещё что-нибудь нужно?»
«Может только стакан воды?»
«Сейчас принесу».
Он вышел из зала, а Макензи сразу придвинула к себе стопы бумаг. Документов было не много, от силы двадцать пять страниц. В основном это была финансовая отчётность с информацией об оплате проживания, а также датами, в которые на острове останавливались жертвы. Из этих данных Макензи узнала, что отец Костас дольше всех остальных приезжал на остров. Впервые он побывал здесь в 2010 году, и с тех пор наведывался ещё восемь раз, включая конференцию по духовной битве.
Таттл был здесь лишь однажды, семь месяцев назад. Он приехал на три дня, а потом уехал. Как бы стереотипно это ни звучало, но Макензи не давал покоя тот факт, что священник из маленькой церкви мог позволить себе отдых в подобном месте. Это навело её на мысль о том, какой повод вынудил его отправиться в отпуск.
Мысль не давала ей покоя, и Макензи достала телефон и набрала сообщение для Харрисона: «Можешь поискать, какие проблемы/дела были у Таттла примерно 8-9 месяцев назад?»
Пока она отправляла СМС, в комнату вернулся Митчелл. В руках у него был высокий стакан с водой. На поверхности балансировал кусочек лимона. Он с улыбкой подал ей стакан.
«Спасибо, – сказала Макензи. – У меня появился вопрос. Возможно, он вам покажется странным. Мне интересно, какие проблемы связывают людей, которые приезжают к вам для отдыха и восстановления? От чего они хотят отдохнуть в покое?»
«Вы верите в Бога?» – спросил Митчелл.
Вопрос завёл Макензи в тупик. Последнее время ей слишком часто его задавали. Она вздохнула и ответила: «Думаю, меня можно отнести к неопределившимся. А почему вы спрашиваете?»
«Я считаю, что для того, чтобы понять, с какими трудностями ежедневно сталкиваются эти люди, нужно понимать, какую ответственность они на себя возлагают. Они подводят людей ближе к Богу, с которым те так жаждут жить в гармонии. Они служат резонатором для людских грехов и тёмных мыслей. При этом они понимают, что должны показывать пример. Это выматывает и физически, и морально, и духовно».
«Вы бы когда-нибудь пригласили на остров священника, который, как вам доподлинно известно, замешан в чём-то нехорошем, в чём-то криминальном?»
«Нет. Но опять-таки, я должен знать наверняка, что он сделал что-то плохое. Я очень редко верю на слово телевидению или таблоидам».
Макензи поняла, что он догадался, к чему она клонит. Как бывший священник, он был не понаслышке знаком с обвинениями в насилии над детьми и сексуальных домогательствах. Макензи решила оставить тему, не желая его злить. Они поняли друг друга, так что не было необходимости углубляться.
«У вас есть ещё вопросы?» – спросил Митчелл.
«Нет. Спасибо за ответ».
Митчелл не покинул комнату. Он над чем-то задумался, а потом присел к столу.
«Это то, что их связывает? – спросил он. – Насилие?»
«Только двоих из них», – ответила Макензи.
«Я знаю, что отца Костаса обвиняли в домогательствах, но доказательств не было… Их было недостаточно, чтобы я изменил о нём своё мнение. Он был хорошим человеком».
«Я и сама не уверена, что думаю о тех обвинениях», – сказала Макензи.
«Если вы считаете, что эта связь поможет вам найти убийцу, то, мне кажется, я знаю, откуда вы можете начать поиски».
Митчелл выглядел опечаленным собственными словами. При этом Макензи видела, что его что-то гложет; что-то, что морально давило на него сильнее, чем он мог себе представить.
«Отец Митчелл?»
«Я в порядке, – ответил он. – Просто я точно знаю, что в стенах церкви действительно происходит сексуальное насилие над детьми. Пусть большая часть обвинений не имеет под собой никаких оснований и является лишь обманом в поисках внимания или денег, я знаю, что такие факты имеют место быть. Чтобы убедиться в этом воочию, вы можете прийти на встречу терапевтической группы».
«Терапевтической группы?» – переспросила Макензи.
«Группы для жертв насилия со стороны служителей церкви. Сами понимаете, что члены этой группы страдают от невыносимого стыда, поэтому встречи не привлекают внимание общественности и не рекламируются. Это что-то вроде группы самопомощи, только о ней мало кто знает».
«Почему вы её упомянули?» – спросила Макензи.
«Потому что недалеко от Вашингтона, в Александрии, штата Вирджиния, в четверг состоится встреча группы. Встречи проходят трижды в год. В стране действует более тридцати групп. Меня всегда приглашают на их собрания, потому что я рьяно обвинял церковь, когда заголовки пестрели историями о сексуальном насилии».
«Вы собираетесь на встречу в Александрии?»
«Нет. Я уже года три не посещаю их мероприятия. Господи прости, но мне сложно выносить эти встречи. После них я готов отречься от веры. Если до четверга вы не поймаете убийцу, я очень рекомендую вам сходить на встречу. Она пройдёт в четверг, в пять часов вечера. Я пока не знаю точного адреса, но если вы оставите свои контакты, я дам вам знать».
«Спасибо», – сказала Макензи.
Митчелл вышел из конференц-зала. Макензи вернулась к изучению документации, не находя почти ничего, что бы связывало троих жертв. Было свидетельство того, что Вудалл и Костас отдыхали на острове несколько раз и как минимум один раз приезжали сюда на конференцию. Из того, что она нашла, это были разные конференции. Ещё она узнала, что они ни разу не встречались на острове все втроём.
Дойдя до последней страницы, Макензи уже знала, что в документах не было ничего, что бы связывало трёх мужчин. Всё же ей казалось, что она немного продвинулась в расследовании.
«По крайней мере, это доказывает, что кроме рода деятельности их ничего не связывает. А встреча жертв насилия может стать отличным источником информации. И ещё… у меня осталось время, чтобы пару часов поваляться на пляже».
Макензи сфотографировала на телефон те документы, где указывались даты, в которые жертвы посещали остров. Если ничего другого, то эта информация пригодится им для выстраивания временной последовательности событий, когда Харрисон узнает для неё информацию по Таттлу.
Когда Макензи собралась выйти из здания, чтобы найти отца Митчелла, вдруг зазвонил телефон. Она широко улыбнулась, когда увидела на дисплее фотографию Эллингтона. Теперь она сможет рассказать ему о своей незапланированной экскурсии на пляж.
«Ты уже дома?» – спросила она.
«Нет, – судя по голосу, Эллингтон пребывал не в лучшем расположении духа. – Где ты сейчас?»
«Если я скажу, ни за что не поверишь».
«Где бы ты ни была, тебе нужно забронировать ближайший рейс в Небраску».
«Что? Эллингтон,… что случилось?»
«Мы нашли зацепку. Я уже переговорил с Макгратом. Мне нужна твоя помощь здесь, Мак. Мне кажется, что сейчас ты должна быть здесь».
«Ладно, хорошо», – ответила Макензи. Она пыталась мысленно настроиться на новое задание, но у неё ничего не получалось.
«Мёртвые священники… солнечные пляжи Флориды… и Небраска».
Это было сравнимо с ощущением, когда попадаешь в центр урагана.
«Мак?»
«Я слушаю. Просто… не ожидала такого поворота. Дай мне несколько минут. Я забронирую рейс и перезвоню, когда узнаю, когда прилечу. Эллингтон, всё в порядке?»
«Да, всё хорошо. У нас прорыв в расследовании. Он может…. Он может дать ответы на все твои вопросы».
Макензи глупо посмотрела на документы, лежащие на столе в офисе Митчелла. Сейчас они казались ей артефактами из другого мира. Всё расследование вдруг потеряло для неё всякий смысл – опасная мысль для агента ФБР.
Единственным, о ком она могла сейчас думать, был отец.
И ей не терпелось поскорее покинуть этот райский остров.