Понедельник, 4 ноября
Гленн Брэнсон немного нервничал, проводя утреннее совещание в отсутствие Роя Грейса. По правде сказать, Рой пропустил уже два вчерашних, но тогда хотя бы он находился неподалеку от Брайтона и был в пределах доступа. Теперь же молодожены, должно быть, уже собирались выезжать в аэропорт, в свадебное путешествие, и он не мог и не хотел их беспокоить.
Бо́льшую часть воскресенья Брэнсон провел с детективом-инспектором Полом Уильямсоном из отдела убийств полиции Суррея за разбором операции «Муравьед». Обычная практика – регулярно проводить разборы с человеком со стороны с целью убедиться, что старший следователь ничего не упустил.
Хотя Уильямсон и согласился с тем, что улики указывают на Мэтта Уэйнрайта, он, однако же, отметил: ничего в прошлом этого человека не позволяет сделать вывод, что он мог бы так поступить. В пожарной бригаде Уэйнрайт имел безукоризненную репутацию, его отношения с родными также не были отмечены какими-либо эксцессами. Да, у него наличествовал мотив, но они оба чувствовали, что мотив довольно-таки слабый. Детективы просмотрели отчет о первом допросе Уэйнрайта, и Гленну пришлось согласиться, что заявления парня о собственной невиновности выглядят весьма убедительными.
Хотя Уэйнрайт и не был исключен из расследования и отпущен под залог, основное внимание решили сосредоточить на поисках Брайса Лорена.
– Так, начнем, – сказал Брэнсон, обводя взглядом коллег, собравшихся за столом в конференц-зале. – Что у нас нового со вчерашнего вечера?
Руку поднял Хейдн Келли, начавший новую неделю в черном, в тонкую полоску, костюме, белой рубашке и черном шелковом галстуке.
– Гленн, – сказал криминалист-ортопед, указав на новую белую доску, установленную рядом со щитами, на которых висели фотографии с поля для гольфа, где был обнаружен обгоревший труп доктора Карла Мерфи, и организационные схемы, – я бы хотел, чтобы все посмотрели на эту доску.
Левую сторону доски занимали две фотографии крупного плана: одиночного отпечатка обуви на мокрой траве и цепочки следов на той же мокрой траве. Справа располагались профильное фото сапога пожарного и увеличенный снимок подошвы этого сапога. Чуть ниже нашлось место для двух распечатанных графиков, помеченных буквами А и В.
Вооружившись лазерной указкой, Келли сначала поставил красную точку на фотографии следа с поля для гольфа.
– Прежде всего, давайте рассмотрим одиночный отпечаток обуви в траве. – Он сделал небольшую паузу, давая аудитории возможность усвоить увиденное, потом переместил точку на снимок сапога пожарного. – Это фотография одного из пары сапог, найденных в машине Мэтта Уэйнрайта. Совпадение с отпечатком обуви, оставленным на поле для гольфа, полное. – Он перевел луч на вереницу следов. – Как и с этими. Нет никакого сомнения, что эти следы, обнаруженные на месте преступления, оставлены данной парой сапог. – Он снова выдержал паузу.
– Таким образом, мы связываем Мэтта Уэйнрайта с местом преступления, правильно? – подал голос сержант Батчелор.
Келли наградил его той снисходительной улыбкой, какой учитель мог бы наградить ученика, давшего хороший, но неверный ответ на поставленный вопрос.
– А теперь давайте взглянем на эти два графика. – Он опустил красную точку на тот, что был помечен буквой А, и пробежался по графику лазером, вычерчивая зигзагообразный рисунок. – Я взял запись с камеры наблюдения блока предварительного заключения, на которой есть Мэтт Уэйнрайт, прогнал ее через мою программу анализа походки и получил вот этот график.
– Похоже, кто-то малость помочился, если хотите знать мое мнение. Сплошные зигзаги! – заметил Норман Поттинг. Пара-тройка человек из присутствующих засмеялись, и он с ухмылкой огляделся.
– Я так не думаю, – вежливо ответил Келли. – А теперь – самое интересное. – Он перевел точку на график В и также вычертил зигзагообразную линию. – Выглядит совсем иначе, не так ли? – Он обвел аудиторию вопросительным взглядом.
Несколько человек кивнули.
– И на то есть причина, – сказал Келли. – Те из вас, кто входил в команду детектива-суперинтендента Грейса в других расследованиях, знают по моей прошлой работе, что по оставленным следам мы можем идентифицировать походку данного человека. – Он переместил лазерный луч на график А. – Это – походка того, кто оставил следы на месте преступления в гольф-клубе «Хейуордс-Хит». На нем были ботинки Мэтта Уэйнрайта – это сомнений не вызывает. – Для выразительности он сделал паузу. – Но следы эти оставил не Уэйнрайт.
– Тогда кто же? – спросил Дэйв Грин.
– Ну, – промолвил криминалист-ортопед, – вы уж простите, что порчу вам картину, но, похоже, это был убийца.
– Стало быть, Уэйнрайт – не наш парень?
– Вполне возможно, – кивнул Келли.
После воскресной работы и некоторых изысканий заявление криминалиста-ортопеда не застало Гленна врасплох.
Доктора убили, его тело сожгли; ресторан спалили дотла; в супермаркете – задымление; сгорели машина и дом. Яхта – потенциальная плавучая бомба замедленного действия – взята под наблюдение морским ведомством. Броский заголовок в утреннем «Аргусе» гласил: ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ В СУССЕКСКИХ ПОДЖОГАХ АРЕСТОВАН.
Только теперь он понял, что Рэд Уэствуд по-прежнему находится в смертельной опасности.
– Насколько вы уверены, Хейдн? Ведь должна же быть какая-то погрешность для ошибки, не так ли?
Прежде чем Келли смог ответить, зазвонил внутренний телефон. Трубку взял констебль Александер, сидевший ближе всех к аппарату.
– Да. О да, сэр. Здесь. – Он повернулся к Брэнсону и протянул трубку: – Босс, это старший суперинтендент Кемп.
Брэнсон нахмурился. Нев Кемп был дивизионным коммандером Брайтона и Хоува. Едва ли он стал бы звонить ему лично без серьезного на то повода. Пробормотав извинения команде, Гленн взял трубку.
– Детектив-инспектор Брэнсон, – произнес он почтительно. – Доброе утро, сэр.
В конференц-зале воцарилась мертвая тишина. Хотя в своей нынешней роли Кемп не касался напрямую оперативной работы, в свое время он побывал и в звании детектива-суперинтендента отдела тяжких преступлений, где показал себя умелым офицером.
После первых же слов собеседника, так еще ничего и не ответив, Гленн почувствовал, как у него холодеет внутри. Его взгляд упал на Нормана Поттинга, да так на нем и остался. Он попытался отвести глаза, но они сами возвращались к сержанту.
– Шансы есть, сэр? – спросил он у Кемпа.
– Боюсь, что нет, – сжато, с надломом в голосе ответил Кемп.
Гленн и сам держался из последних сил. Его трясло, к глазам подступили слезы. Вопреки услышанному, он пытался сосредоточиться на работе. Кого следует поставить в известность? Какие действия предпринять? И какие последствия будет иметь для дела случившееся?
Ройял-Риджент.
Всего лишь пару дней назад Рэд Уэствуд сказала ему, что собирается приобрести квартиру в этом доме. Теперь он горел.
Еще один пожар.
Но в данный момент даже новость о пожаре отступала на второй план перед другими, теми ужасными новостями, что сообщил старший суперинтендент Кемп. Он снова посмотрел на Нормана Поттинга.
Черт, вот же черт! О боже! За то время, что он служил в полиции, некоторые из его коллег попадали в опасное положение, он и сам в прошлом году был на волосок от гибели, когда его подстрелили. Но ты гонишь от себя такие мысли. Страх приходит после того, как ты сделал то, что должен был сделать. Пытаясь обезоружить размахивающего ножом маньяка, бросаясь сломя голову в отчаянную схватку с численно превосходящим тебя противником, преследуя подозреваемого по крутой крыше, ты действуешь на адреналине и просто выполняешь свою работу. Лишь гораздо позднее, уже ночью, ты просыпаешься и думаешь: «Черт, а ведь сегодня я мог погибнуть!»
Жестокая и реальная опасность была частью того, на что ты подписывался, когда шел работать в полицию. По правде сказать, многие подписывались только ради кайфа. Но вряд ли кто-то всерьез предполагал, что однажды его действительно убьют.
Он никак не мог отвести взгляд от Нормана Поттинга.
Глаза набухли слезами.
– Да, благодарю вас, сэр. Спасибо, что сообщили. Сейчас же отправляюсь туда. – Гленн понимал, что голос уже сломался.
Он повесил трубку, моргнул. И снова посмотрел на Нормана Поттинга.