Поппи крепко спала, вокруг ее огромной V-образной подушки, с которой Поппи не расставалась, грудами лежали плюшевые мишки. Девочка спала, сунув пальчик в рот, светлые кудряшки рассыпались вокруг лица — такая хорошенькая, такая славная! Мадлен снова охватила горечь — она чувствовала себя виноватой из-за того, что снова вырвала малышку из ее привычного окружения. Однако Поппи привыкла к Ри-Хэд-холлу гораздо быстрее, чем сама Мэдди. Даже Бадди, казалось, совершенно был счастлив на новом месте и чувствовал себя превосходно в своей новой будке.
Подхватив переносной приемник радионяни, Мадлен бросила последний взгляд на Поппи и вышла из комнаты. Она спустилась по узкой дубовой лестнице, ведущей к служебным помещениям отеля, и сразу вспомнила лестницу для прислуги в доме Лиама. Мадлен ни разу не видела ее и теперь гадала, похожа ли она на эту лестницу, с голыми половицами и некрашеными стенами. Лиам держал дверь на ту лестницу запертой. Он сказал, что лестница заражена жуком-древоточцем, ею опасно пользоваться и он якобы боится, что Мэдди или Поппи могут с нее упасть.
Ее рука скользила по деревянным перилам. Разделенная на три секции лестница, каждая из которых была выполнена из разной породы дерева, выглядела непривычно новой по сравнению с остальной отделкой, и это наводило на мысль, что так сделано из соображений безопасности после того, как дом стал отелем. Конечно, если бы лестница стояла тут с момента постройки дома, она вся была бы из одного материала и теперь перила лоснились бы от долгого использования, когда слуги бегали по ней вверх и вниз, выполняя приказания хозяев, которые, конечно, пользовались только парадной лестницей, что вела в роскошный холл. На площадке этой парадной лестницы, у окна, стоял длинный мягкий диванчик, и Мадлен представляла себе, как благородные дамы сидят на этом диванчике, вышивают и любуются окрестностями.
— Ты в порядке, дорогая? — спросил отец, когда она спустилась и вошла в кабинет.
Мадлен кивнула, не отрывая взгляда от лестницы, словно ожидая, что призраки прошлого спустятся следом за ней. Снова повернувшись к отцу, она закрыла дверь и наклонилась вперед, чтобы поцеловать его в щеку.
— Как твоя поездка по магазинам? Ты нашел новую кровать?
— Да, да, нашел. Ее доставят через неделю, в следующую пятницу. — Он улыбнулся. — Копию викторианской кровати очень трудно найти. Та, что я нашел, красива и очень-очень редко встречается. Не могу дождаться, когда ты ее увидишь.
— Звучит потрясающе. У тебя есть фотографии?
Он выглядел довольным и взволнованным своей покупкой. Взял телефон и стал пролистывать на экране фото, показывая Мадлен, что он приобрел.
— Она просто восхитительна! Посмотри, какая резьба! Она тебе непременно понравится! Я подумал, что она прекрасно впишется в номер четыре, когда его закончат. Он такой огромный, я всегда подозревал, что именно там спал мистер Эннис. Поэтому будет вполне логично, если мы поставим туда самую красивую кровать, которую мне удалось найти.
— Мистер Эннис? Кто он такой? Это тот человек, который построил дом?
— Нет, дом был построен в 1881 году. Господин Эннис купил его у первых владельцев в 1928 году. Его дочь уже в пожилом возрасте унаследовала его после смерти отца. Я так понимаю, она была старой девой и жила затворницей. Мы с Джози купили у нее дом в 2007, сразу после нашей свадьбы.
Мадлен заметила, что он притих и задумался, уставившись в пространство. Она гадала, думает ли он о Джози, вспоминает тот день, когда они купили дом, или когда впервые остались в нем на ночь.
— Новая кровать будет замечательно смотреться в номере. С нетерпением жду минуты, когда увижу ее.
Отец не ответил. Просто продолжал смотреть в никуда.
— Папа, что случилось с Джози? — в конце концов спросила Мэдди. Несмотря на то, что она не знала вторую жену отца, ей хотелось выяснить, что случилось. Мэдди корила себя за то, что не спросила об этом в первый вечер, как только приехала.
Прежде чем ответить, отец отвернулся и опустил голову.
— Рак. — Глаза его наполнились слезами. — Я ее так любил, Мэдди! Мы прожили с ней девять лет. Девять счастливых лет. Я был уверен, что мы проведем остаток жизни вместе. Но потом она внезапно умерла.
— О, как печально! Это, наверно, было просто ужасно! — воскликнула Мадлен. Она вдруг подумала о Поппи. Что было бы с Поппи, если бы ее не стало? — Она вздрогнула и отвернулась.
— Все случилось так неожиданно. На прошлое Рождество ей поставили диагноз, а через три недели после этого ее не стало.
Раздался стук в дверь.
— Извините, что беспокою вас, мистер Поклингтон, сэр. Но мистер и миссис Томпсон хотели бы поговорить с вами, — произнес Джек, склонив голову, и замер, ожидая ответа.
— Я сейчас подойду. — Моррис Поклингтон виновато посмотрел на дочь. — Мне нужно идти.
— Не волнуйся. Я знаю, что это твоя работа. — Мадлен встала. В этот момент из радиоприемника донесся какой-то шум, она поднесла его к уху и прислушалась. — Мне тоже лучше вернуться к Поппи. — Она продемонстрировала ему приемник. — Я оставила Поппи. Малышка, конечно, спит. Но все-таки она еще не совсем привыкла.
Мадлен было жаль прерывать их разговор. Последний год, очевидно, оказался для отца очень тяжелым. Ей хотелось сделать что-то, чтобы помочь ему преодолеть мучительную боль, связанную со смертью Джози. Более того, она хотела понять отца, а это значило понять все периоды его жизни, которые она пропустила.
Она нежно поцеловала Морриса в щеку и побежала вверх по лестнице, в свою комнату.