Называя Кэти чудовищем, я и сам в это верил. Но теперь, когда, склонившись с лупой над напечатанной мелким шрифтом книгой ее жизни, я перечитал все сноски, такая уверенность исчезла. Дело в том, что, не понимая, чего добивалась Кэти, мы никогда не узнаем, удалось ли ей получить желаемое. А если она никуда не стремилась, а, наоборот, хотела убежать от неведомой угрозы, все равно не понять, сумела ли она спастись. Кто знает, возможно, она пыталась объяснить людям, что представляет собой в действительности, но не могла из-за отсутствия общего языка. Наверное, ее сущность выражалась грамотным и богатым, но не доступным для понимания окружающих языком поступков. Легче всего говорить, что Кэти была порочной. Такое утверждение не имеет смысла, пока не прояснится причина.
В своем воображении я создал образ Кэти. Она на время смирилась и дожидается разрешения от бремени на постылой ферме в компании нелюбимого мужа.
Кэти целыми днями сидела в кресле под дубом, и ее сжатые в замок руки словно защищали друг друга. Она сильно поправилась, и ее грузность казалась чрезмерной даже по тем временам, когда женщины гордились крупными младенцами и радовались каждому фунту, набранному во время беременности. Огромный, выпирающий вперед тяжелый живот изуродовал фигуру, и Кэти могла стоять, только опершись на что-нибудь руками. Но в остальном она не изменилась: плечи, шея, лицо и руки оставались по-девичьи изящными и тонкими. Грудь совсем не увеличилась, соски не потемнели, будто ее тело не готовилось к вскармливанию младенца. Когда Кэти сидела за столом, беременности и вовсе не было заметно.
В то время беременным женщинам не измеряли ширину таза, не делали анализ крови и не прописывали кальций. За каждого ребенка женщина расплачивалась потерей одного зуба, и это считалось вполне естественным. А еще у беременных появлялись разные причуды в еде, и порой их тянуло на разную дрянь. Считалось, что это наказание за первородный грех Евы.
По сравнению с другими беременными женщинами капризы Кэти не отличались экстравагантностью. Плотники, ремонтировавшие старый дом, постоянно жаловались на пропажу мела, которым они пользовались для разметки. Крупные шероховатые бруски то и дело бесследно исчезали. Кэти воровала мел и дробила на мелкие кусочки, которые носила в кармане передника, а когда поблизости никого не было, разгрызала их и ела. Говорила Кэти мало, взгляд стал отстраненным, будто она жила в другом мире, оставив вместо себя куклу, чтобы ее отсутствие не бросалось в глаза.
А вокруг кипела бурная жизнь. Адам с упоением строил свой Эдем и предавался мечтам. Сэмюэл с сыновьями пробурили скважину на глубину сорока футов и установили в колодце новомодную металлическую обсадную трубу, которая стоила бешеных денег, так как Адам хотел получить все самое лучшее.
Гамильтоны перенесли бурильную установку и приступили к новой скважине. Спали они здесь же, в палатке, а еду готовили на костре. Каждый день один из них ездил домой, то за инструментом, то с весточкой для Лайзы.
Адам метался, как пчела, сбитая с толку изобилием цветов. Сидя рядом с Кэти, он рассказывал о только что присланных корешках ревеня, чертил эскиз крыла ветряной мельницы, которое изобрел Сэмюэл. Такая конструкция позволяла менять угол наклона и по тем временам представляла собой неслыханное чудо. Потом он скакал верхом к скважине и своими вопросами отвлекал Гамильтонов от работы. С Кэти Адам обсуждал строительство колодцев, и вполне естественно, что, склонившись над этим самым колодцем, он говорил исключительно о родах и беременности. Для Адама наступило лучшее время в жизни, которая открылась во всей красе, и он чувствовал себя хозяином этих бескрайних просторов. А тем временем лето переходило в жаркую, наполненную сладкими ароматами осень.
На буровой площадке Гамильтоны только что скромно отобедали испеченным Лайзой хлебом с дешевым сыром, запив трапезу горьким как отрава кофе, сваренным в жестянке на костре. У Джо слипались глаза, и он прикидывал, как бы половчее удрать в кусты и немного вздремнуть.
Сэмюэл, опустившись на колени в песок, рассматривал сломанные лопасти бура. Перед самым обедом на глубине тридцати футов бур наткнулся на что-то твердое и раскрошился, будто был не стальным, а свинцовым. Сэмюэл поскоблил перочинным ножом резец и высыпал крошки на ладонь. С горящими детским восторгом глазами он передал крошки Тому:
– Посмотри-ка, сынок. Как думаешь, что это такое?
Расположившийся перед палаткой Джо лениво поднялся с места. Том рассматривал лежавшие на ладони кусочки.
– Что-то очень твердое, – задумчиво сказал он, – но не алмаз. Алмазы такими крупными не бывают. Похоже на металл. Уж не паровоз ли здесь закопали?
Сэмюэл рассмеялся.
– Подумать только, на глубине тридцати футов! – радостно воскликнул он.
– Похоже на инструментальную сталь, – заметил Том. – А нам и проверить нечем. – При виде мечтательно-восторженного выражения на лице отца Том почувствовал, как от радостного предвкушения по телу пробежала дрожь. Дети Гамильтонов любили, когда отец отпускал фантазию в свободный полет, наполняя мир невероятными чудесами.
– Говоришь, металл. По-твоему, это сталь. Знаешь, Том, я попробую угадать, а потом возьмем пробу. А теперь послушай, что я скажу, и запомни. Думаю, в составе этого вещества есть никель и, возможно, серебро, углерод и марганец. Как же хочется откопать эту штуку и вытащить наверх! Она лежит в морском песке. Мы как раз до него добрались.
– Никель и серебро, – задумчиво повторил Том. – Ну и что же это такое?
– Должно быть, это случилось много тысяч лет назад, – начал Сэмюэл, и сыновья знали, что отец отчетливо видит описываемую картину. – Возможно, здесь было море, и над ним с криком кружили разные морские птицы. Если все произошло ночью, зрелище было потрясающе красивым. Сначала мелькнула белая вспышка света, вытягиваясь в длинный луч, который превратился в ослепительный фейерверк, прочертивший на небесах огненную дугу. Огромный фонтан воды взметнулся вверх, и выросло похожее на гигантский гриб облако пара. В тот миг, когда море взорвалось, раздался оглушительный рев и грохот, а потом мир снова погрузился в темноту, и после ослепительного блеска ночь казалась еще чернее. Потом на поверхность всплыла мертвая рыба, отливая серебром в свете звезд, и птицы стали с криками слетаться на нежданное угощение. Прекрасное и печальное зрелище, верно?
Как всегда, Сэмюэл нарисовал яркую картину, и сыновья будто все увидели своими глазами.
– Значит, ты думаешь, это метеорит? – тихо спросил Том.
– Да, и пробы подтвердят мою догадку.
– Давай его откопаем, – сгорая от нетерпения, предложил Джо.
– Вот ты и копай, Джо, а мы займемся колодцем.
– Если анализ подтвердит достаточное содержание никеля и серебра, может, стоит начать разработку? – с серьезным видом предложил Том.
– Ты, сынок, весь в меня, – с довольным видом заметил Сэмюэл. – Только ведь мы не знаем размера метеорита. Может, он величиной с большой дом, а может, уместится в шапке.
– Но можно сделать предварительные замеры.
– Можно, если будем действовать тайно и не проговоримся.
– А в чем, собственно, дело?
– Пожалей мать, Том. Ей, сынок, и так с нами полно хлопот. Она ясно дала понять, что, если я истрачу на патенты хоть доллар, будет грандиозный скандал. Так помилосердствуй, Том! Представь, как ей будет стыдно, когда люди спросят, чем мы занимаемся. Ведь твоя мать лгать не умеет, вот и придется сказать правду: они, мол, откапывают звезду. – Сэмюэл весело рассмеялся. – Такого позора ей не пережить, да и нам не поздоровится. Три месяца пирогов не увидим.
– Мы не сможем пробурить метеорит, – сказал Том. – Придется переносить колодец в другое место.
– Положу туда взрывчатку, – объяснил отец, – а если не поможет, начнем бурить новую скважину. – Он поднялся на ноги. – Придется съездить домой за взрывчаткой и заточить бур. Почему бы и вам, мальчики, не присоединиться ко мне? Сделаем матери сюрприз. Весь вечер будет стоять у плиты, готовить еду и ворчать. Так она скрывает свою радость.
– К нам кто-то едет, и очень торопится, – сообщил Джо.
И действительно, они увидели скачущего во весь опор всадника, но выглядел он весьма странно, болтаясь в седле, как связанная за ноги курица. Когда он подъехал ближе, Гамильтоны узнали Ли. Китаец, расставив в стороны локти, размахивал ими, как крыльями, черная коса извивалась в воздухе подобно змее. Удивительно, как ему вообще удалось удержаться в седле, да еще скакать карьером. Тяжело дыша, он натянул поводья, заставляя лошадь остановиться.
– Мисси Адам плосил плиеззай! Мисси Кэти плохо, плиеззай быстло. Мисси клитит, платет.
– Погоди, Ли, – прервал речь китайца Сэмюэл, – когда это началось?
– Думай за завтлаком.
– Хорошо. А теперь успокойся и скажи, как там Адам?
– Мисси Адам совсем сумаседсий. Плакай, хохотай, блюй.
– Ну, обычное дело. Ох уж эти молодые папаши! Когда-то и я был таким. Том, будь другом, оседлай-ка мне лошадь.
– Что там случилось? – спросил Джо.
– У миссис Траск начались роды, а я обещал Адаму помочь ей.
– Ты? – удивился Джо.
Сэмюэл с серьезным видом посмотрел на младшего сына.
– Вы оба появились на свет с моей помощью, и пока нет повода думать, что я оказал миру плохую услугу. Том, собери инструменты, езжай домой и наточи бур. Привезешь сюда ящик с взрывчаткой, он стоит на полке в кладовой. Да смотри поосторожнее, если не хочешь лишиться рук или ног. А ты, Джо, останешься здесь, присмотришь за вещами.
– И что я тут буду один делать? – жалобно заныл Джо.
Мгновение помолчав, Сэмюэл обратился к сыну с вопросом:
– Скажи, Джо, ты меня любишь?
– Конечно, отец. А что?
– Если бы ты узнал, что я совершил тяжкое преступление, сдал бы ты меня полиции?
– О чем ты говоришь, отец?!
– Ответь, сдал бы?
– Нет.
– Вот и славно. В моей корзинке под бельем найдешь две книги. Да смотри поаккуратнее, они совсем новые. Этот труд в двух томах написал человек, к которому мир должен прислушаться. Если хочешь, можешь почитать, это тебя хоть немного просветит. Называется труд «Принципы психологии», а написал его Уильям Джеймс, он с северо-востока страны и не имеет ничего общего с грабителем поездов Джесси Джеймсом. И вот еще что, Джо, если ты хоть словом обмолвишься кому-нибудь о книгах, я выгоню тебя из дома. А если твоя мать узнает, сколько я за них отдал денег, из дома придется убираться мне.
– А можно потом и мне почитать? – спросил Том, подводя к отцу оседланную лошадь.
– Можно, – разрешил Сэмюэл, легко вскакивая в седло. – Поехали, Ли.
Китаец хотел пустить лошадь в галоп, но Сэмюэл его остановил:
– Не волнуйся, Ли. Роды – совсем не такое быстрое дело, как тебе кажется.
Некоторое время они не разговаривали, но потом Ли нарушил молчание:
– Жаль, что вы потратились на книги. У меня есть сокращенный вариант этого труда в одном томе. Наподобие учебника. Я бы дал его вам почитать.
– Правда? И много у тебя книг?
– Здесь не слишком много. Тридцать или сорок. Можете взять любую, которую захотите почитать.
– Спасибо, Ли. Не сомневайся, загляну к тебе при первой же возможности. Да, кстати, с моими сыновьями можешь разговаривать нормально. Джо немного ветреный, а вот Том – парень толковый, и ему будет полезно с тобой побеседовать.
– Знаете, мистер Гамильтон, трудно преодолеть барьер при разговоре с малознакомыми людьми. Я робею. Но раз вы советуете, попробую.
Подстегнув лошадей, они направились к лощине, где находился дом Трасков.
– Скажи, Ли, а как себя ведет будущая мать?
– Пожалуй, будет лучше, если вы посмотрите сами и сделаете свои выводы, – уклончиво ответил Ли. – Видите ли, когда человек проводит так много времени в одиночестве, вот как я, его порой посещают странные и даже нелепые мысли. А все из-за отсутствия нормального общения.
– Понимаю. Но я-то не одинок, а в мыслях царит полный сумбур. Хотя, возможно, и по другому поводу.
– Стало быть, вы тоже считаете, что дело не в моих фантазиях?
– Не знаю, что ты имеешь в виду, но чтобы ты успокоился, скажу: меня действительно одолевают странные чувства.
– Вот и со мной так, – улыбнулся Ли. – Хотите, расскажу, куда меня завело воображение? С того момента, как я здесь поселился, все время вспоминаю китайские сказки, что рассказывал отец. У нас, китайцев, в легендах присутствует множество злых духов и демонов.
– Так ты думаешь, миссис Траск демон?
– Разумеется, нет. Я не настолько глуп, чтобы верить в подобную ерунду. Не знаю, как объяснить. Понимаете, мистер Гамильтон, у слуги развивается особая способность, с помощью которой он чувствует обстановку и настроение в доме. А тут явно творится что-то странное. Вот почему мне и вспомнились отцовские сказки о демонах.
– А твой отец верил в злых духов?
– Нет, но он считал, что мне следует знать предания своего народа. Ведь и в вашей западной культуре существует множество мифов.
– Скажи, что тебя так насторожило? Я говорю о сегодняшнем утре.
– Откажись вы поехать, я бы попробовал объяснить, а так лучше помолчу. Сами увидите. Может быть, я сошел с ума. Разумеется, у мистера Адама нервы на пределе, того гляди лопнут, как струна на банджо.
– Ну тогда хотя бы намекни. Это поможет сэкономить время. Что же она такого сделала?
– В том-то и дело, что ничего, мистер Гамильтон. Мне и раньше доводилось присутствовать при родах, и не раз, но здесь я столкнулся с чем-то совершенно новым и непонятным.
– Как тебя понимать?
– Ну, как вам сказать… На ум приходит только одно сравнение: это больше напоминает не роды, а жестокую битву не на жизнь, а на смерть.
Они въехали под тень дубов, росших в лощине.
– Как-то муторно на душе, – признался Сэмюэл. – Надеюсь, наш разговор здесь ни при чем. Странный какой-то сегодня день, Ли. А почему – не знаю.
– Нет ветра, – откликнулся китаец. – За целый месяц первый день после полудня не поднялся ветер.
– Верно. Я сегодня так увлекся самыми разными делами, что не обратил внимания на погоду. Сначала мы нашли погребенную в недрах земли звезду, а сейчас собираемся принять из материнского лона новое человеческое существо. – Он посмотрел сквозь ветви дубов на залитые солнечным светом холмы. – Замечательно появиться на свет в такой чудесный день! Если верить приметам, на свет появится человек со счастливой судьбой. Послушай, Ли, если Адам не прикидывается и правда так нервничает, он будет только помехой. Ты не уходи, ладно? На случай если мне что-нибудь понадобится. Посмотри-ка, плотники отдыхают под деревом.
– Мистер Адам приказал остановить работу, так как считает, что стук молотков будет беспокоить его жену.
– Понятно. Останься со мной, Ли, – повторил свою просьбу Сэмюэл. – Похоже, Адам не прикидывается. Бедняге невдомек, что его жена ничего не услышит, даже если Господь Бог надумает отбивать чечетку на небесах.
Расположившиеся под деревом плотники помахали Гамильтону рукой:
– Как жизнь, мистер Гамильтон? Здорово ли семейство?
– Слава богу, все в порядке. Кого я вижу? Уж не Кролика ли Холмана? Где же тебя носило, Кролик?
– Отправился добывать золото, мистер Гамильтон.
– Ну и как, Кролик? Нашел что-нибудь?
– Ох, мистер Гамильтон, какое там. Своего мула и того потерял.
Сэмюэл и Ли поехали к дому.
– Как выдастся свободная минутка, хочу вам кое-что показать, – обратился китаец к Гамильтону.
– Интересно, что это, Ли?
– Ну, я тут пытался переводить на английский язык отрывки из древней китайской поэзии. Только не знаю, возможно ли это. Хотите взглянуть?
– Конечно, Ли. Ты мне доставишь огромное удовольствие.