Лайза отсутствовала неделю, и за это время успела отдраить дочиста весь дом Трасков. Она вымыла и выстирала все, что уместилось в лохань, а остальное тщательно протерла влажной тряпкой. Младенцам был установлен строгий режим, и Лайза с чувством удовлетворения отметила, что кричат они громко и начали набирать вес. Ли использовался на черных работах, так как не сумел завоевать ее доверия, а на Адама и вовсе не обращали внимания, считая непригодным для любого дела. Однажды Лайза заставила его вымыть окна, но потом была вынуждена их перемывать.
С Кэти Лайза провела достаточно времени и пришла к выводу, что она женщина разумная и не станет спорить со старшими и учить их уму-разуму. Осмотрев молодую мать, она нашла ее абсолютно здоровой. Роды не причинили Кэти вреда, но молоко так и не появилось.
– Ну и ладно, – заявила Лайза. – Вы такая маленькая, и два здоровяка высосали бы из вас все соки. – Лайза забыла, что сама она выкормила всех своих детей, хотя была миниатюрнее Кэти.
В субботу после обеда Лайза осмотрела результаты своих трудов и, составив список с наставлениями на все случаи жизни, начиная с колик в животе и кончая нашествием муравьев, упаковала дорожную корзинку и приказала Ли отвезти ее на родное ранчо.
По возвращении Лайза обнаружила, что дом зарос грязью, и тут же принялась за работу с брезгливой рьяностью Геракла, выносящего навоз из Авгиевых конюшен, попутно отвечая на вопросы мужа.
– Как там младенцы?
– Прекрасно. Растут.
– А что Адам?
– Бродит как привидение. Воистину велика мудрость Господа, раз он дает богатство таким чудакам, а то померли бы с голоду.
– А как тебе миссис Траск? – не отставал Сэмюэл.
– Молчаливая такая, и вроде все ей безразлично. С ленцой, как и все богачки из восточных штатов. (Следует заметить, Лайза в жизни не встречала ни одной богачки из восточных штатов.) С другой стороны, женщина она сообразительная и ведет себя уважительно. – Лайза на секунду задумалась. – И вот что странно, не вижу в миссис Траск никаких недостатков, кроме разве что лени, и все равно она мне не по душе. Может быть, из-за шрама. Откуда он взялся?
– Не знаю, – пожал плечами Сэмюэл.
– Хочу кое-что тебе сказать. – Лайза направила указательный палец Сэмюэлу между глаз, будто целясь из пистолета. – Она сама не понимает, что околдовала мужа. А он топчется вокруг нее как полоумный. Думаю, и близнецов-то как следует не рассмотрел.
Сэмюэл дождался, когда жена снова подойдет к нему, и осторожно спросил:
– Ну, если мать лентяйка, а отец ходит, как лунатик, кто позаботится о малютках? Ведь с близнецами хлопот не оберешься.
Резко затормозив на бегу, Лайза пододвинула стул и уселась рядом с мужем, сложив руки на коленях.
– Можешь мне не верить, но только помни: лгать не в моих правилах.
– Что ты, родная, я же знаю, ты не способна на ложь, – заверил Сэмюэл, и Лайза улыбнулась в ответ, считая слова мужа комплиментом.
– Так вот, то, что я собираюсь рассказать, хоть у кого поколеблет веру в правдивость моих слов.
– Говори же, милая.
– Сэмюэл, ты знаешь их косоглазого китайца с дурацкой косой? Ну, он еще лопочет не пойми что.
– Ли? Разумеется, знаю.
– Вот спроси тебя, и ты, не задумываясь, скажешь, что он язычник, верно?
– Ну, не знаю.
– Перестань, Сэмюэл. И любой сказал бы то же самое. Только китаец-то вовсе не язычник. – Она выпрямилась на стуле.
– А кто же?
Твердый, как железо, палец жены уперся Сэмюэлу в плечо.
– Пресвитерианец, и к тому же совсем не глупый, если разобраться в его чудаковатой болтовне. Ну, что скажешь?
– Ох, нет, не может быть! – дрожащим голосом откликнулся Сэмюэл, с трудом сдерживая смех.
– А я говорю, это сущая правда. Как ты думаешь, кто ухаживает за близнецами? Язычника я бы к малышам и на пушечный выстрел не подпустила. Другое дело пресвитерианец. Он выучил все мои наставления.
– Тогда неудивительно, что малютки прибавляют в весе, – улыбнулся Сэмюэл.
– За такую милость нужно возблагодарить Господа и восславить его имя в молитвах.
– Что ж, возблагодарим и помолимся, – согласился Сэмюэл.
Всю неделю Кэти отдыхала, набираясь сил. В субботу, во вторую неделю октября, она все утро провела в спальне. Адам подергал за ручку двери и убедился, что она заперта.
– Я занята! – крикнула Кэти мужу, и Адам ушел, решив, что она наводит порядок в комоде.
Через закрытую дверь слышался стук выдвигаемых ящиков.
Далеко за полдень Ли подошел к сидевшему на крыльце Адаму.
– Мисси говоли я еззай в Кинг-Сити, купи бутылка и соска, – смущенно сообщил китаец.
– Сделай, как приказывают. Она – твоя хозяйка.
– Мисси говоли не возвласяйся до понедельник, она говоли…
– У него давно не было выходного, – послышался из-за дверей спокойный голос Кэти.
– Конечно, – согласился Адам. – Я как-то не подумал. Повеселись хорошенько, а если мне что понадобится, попрошу плотников.
– Плотник домой уходи, завтла восклесенье.
– Тогда попрошу индейца Лопеса, он поможет.
Ли чувствовал на себе пристальный взгляд Кэти.
– Лопес пьяный, пьет бутылка виски.
– Хватит спорить, Ли, – потерял терпение Адам. – Я же не дитя беспомощное.
Ли взглянул на застывшую в дверях Кэти и опустил глаза.
– Мозет, велнуся сегодня, но поздно, – настаивал китаец. Ему показалось, что между бровей Кэти пролегли две морщинки, но тут же исчезли. – До свидания, – попрощался он.
Кэти вернулась в спальню. В половине восьмого Адам постучал в дверь.
– Дорогая, я приготовил тебе легкий ужин.
Дверь тут же открылась, словно Кэти давно ждала его прихода. Она была одета в элегантный дорожный костюм. Жакет с отворотами из черного бархата оторочен черной тесьмой и украшен крупными блестящими черными пуговицами. На голове широкополая соломенная шляпка с крошечной тульей, приколотая к прическе длинной шляпной булавкой с черной агатовой бусинкой на конце. От изумления Адам совсем растерялся.
– Я ухожу, – заявила Кэти, не давая мужу произнести ни слова.
– Кэти, ты о чем?
– Я же тебе говорила.
– Ничего ты не говорила.
– Да ты просто не слушал. Но это уже и не важно.
– Я тебе не верю.
– А мне плевать, чему ты веришь, а чему – нет. – В ее голосе звенел металл.
– А как же дети…
– Можешь их выбросить в один из своих колодцев.
– Кэти, ты нездорова! – заметался в панике Адам. – Ты не можешь меня бросить! Нет!
– Я могу сделать с тобой все, что пожелаю. Впрочем, как и любая другая женщина. Потому что ты дурак.
Последнее слово жены пронзило затуманенное сознание Адама. Не долго думая, он схватил Кэти за плечи и оттолкнул назад. Она потеряла равновесие и, спотыкаясь, отлетела в глубь спальни, а Адам тем временем выхватил из замочной скважины ключ и, захлопнув дверь, запер ее снаружи.
Тяжело дыша, он прижал ухо к двери и почувствовал, как все его существо отравляет сопутствующая истерике тошнота. Адам слышал, как жена тихо ходит по комнате. Вот она выдвигает ящик комода. «Решила остаться», – мелькнуло в сознании. А потом раздался слабый щелчок, но Адам не понял, что он означает, так как стоял, прижавшись ухом к двери.
Голос Кэти прозвучал так близко, что Адам непроизвольно дернул головой. Теперь он был насыщенным и выразительным.
– Милый, – мягко сказала она, – я и не думала, что ты все так близко примешь к сердцу. Прости, Адам.
Дыхание с хрипом вырвалось из груди Адама. Дрожащей рукой он пытался повернуть ключ, а когда это удалось сделать, ключ упал на пол. Он толкнул дверь. Кэти стояла всего в нескольких футах с его «кольтом» 44-го калибра в правой руке, наставив на мужа черное дуло. Адам сделал шаг навстречу Кэти и увидел, что курок взведен.
В следующее мгновение она выстрелила. Тяжелая пуля ударила в плечо, сплющившись, прошла насквозь и вырвала кусок лопатки. От удара Адам пошатнулся и, отступив на заплетающихся ногах несколько шагов, рухнул на пол. Кэти не спеша подошла к нему, держась настороженно, как будто перед ней лежал раненый зверь. Он увидел глаза жены, изучающие его с холодным безразличием. Потом она бросила пистолет на пол рядом с Адамом и вышла из дома.
Он слышал, как Кэти идет по веранде, как шуршат под ее ногами сухие дубовые листья на дорожке, а потом шаги стихли, и погрузившийся в молчание дом оглашал только монотонный писк близнецов, которые, негодуя, требовали ужина. Адам забыл их покормить.