На следующий вечер они выезжали на благотворительный ужин – Тринити, Ретт и Мэдисон, умопомрачительная в шелковом сиреневом платье. Тринити улыбнулась, глядя, как водитель помогает той сесть в машину: она знала, что подруга не привыкла к подобным нарядам и выходам в свет, в «Мэзон де Жардан» они обычно носили спортивный костюм или джинсы. Но она знала и то, что Мэдисон должна привыкнуть к общественным событиям, потому что отныне на них она будет представлять благотворительное сообщество.
– Готовы? – улыбаясь, спросил Ретт, сидящий рядом с Тринити на пассажирском сиденье.
Мэдисон скептически приподняла бровь:
– Нет.
Тринити прыснула, и ее спутница слегка улыбнулась.
– Я не очень люблю сборища людей, – призналась она. – Да и неудивительно, ведь большую часть жизни я провела в больничной палате. – Сказав это, девушка явно смутилась и сменила тему. – Но я очень благодарна, что вы меня пригласили! А это платье… – она помяла в пальцах гладкий материал, пробуя текстуру, – оно чудесно, Тринити, спасибо.
Тринити лишь улыбнулась – она хорошо помнила свой первый выход. Ей тогда было чуть меньше лет, чем сейчас Мэдисон, да и робости в характере было больше, но она хорошо понимала, насколько напряженным может быть подобное событие – и тот факт, что рядом был Майкл, почти не помогал. Взглянув на Ретта, она спросила:
– Я упоминала, что для Мэдисон это первый выход?
– Я бы ни за что не угадал, – отозвался он, подмигнув молодой женщине. – Вы выглядите потрясающе, Мэдисон. Не переживайте: вскоре вы поймете, что все подобные вечеринки проходят одинаково, и везде одни и те же скучные люди, обсуждающие скучные вопросы.
– Ты только делаешь хуже, – оборвала его Тринити. – Она сейчас в обморок упадет со страху.
Все рассмеялись – атмосфера заметно разрядилась. Наконец мимо начали проплывать затейливо выкованные железные ворота, красиво выложенные кирпичные и каменные стены домов и пышная листва района Гарден-Дистрикт – они приехали.
– Так вы живете в Гарден-Дистрикт, но не появляетесь на вечеринках высшего света? – поддразнил Ретт, и Тринити захотелось толкнуть его в бок, чтобы он замолчал: конечно, она понимала, что этот вопрос – всего лишь попытка отвлечь Мэдисон, но захочет ли она обсуждать свою жизнь с незнакомцем? Однако девушка не стала колебаться.
– Моя семья была когда-то довольно известной, – ответила она. – Но после смерти мамы отец прекратил всяческие контакты с людьми. Потом он заболел.
– Мне жаль, – отозвался Ретт.
Мэдисон пожала плечами:
– Меня это не беспокоит. Как говорил отец, лучше приносить людям пользу, чем нравиться им. – Она закусила губу. – А что, если я растеряюсь? Ведь этим людям, должно быть, вовсе не интересно слышать, как я кормлю людей и распределяю дни стирки.
Женщины обменялись улыбками – Тринити вспомнила себя в самом начале своего руководства благотворительным сообществом. Ежедневные вопросы, что приходится решать директору приюта для детей и женщин, весьма отличаются от тех, с какими имеют дело светские люди.
– В основном вы будете слушать, – мягко сказал Ретт. – Все ведь хотят быть услышанными, верно? Так что просто вникайте. Но не забывайте высказывать вашу уникальную точку зрения на любой вопрос, каким бы он ни был.
Тринити была согласна с этим советом.
– Если я чему-то и научилась за последние несколько месяцев, так это тому, что вовсе не обязательно быть специалистом для того, чтобы сформировать точку зрения. Множество людей на подобных событиях имеют прекрасное образование, но никакого практического опыта. Так что не стесняйтесь им делиться – помните, что у вас есть видение человека, который варится в этом бизнесе каждый день, и кто, как не вы, знает, что именно нужно нашему приюту.
Ретт легонько поцеловал Тринити и подмигнул Мэдисон.
– Но еще здорово помогает иметь рядом эксперта – особенно такого симпатичного.
Тринити смущенно потупилась, глядя на руки Ретта, легшие поверх ее ладоней. Выходит, он решил открыто показывать, что между ними что-то происходит, не опасаясь сплетен в прессе. А что остается ей? Тринити была рада признать, что ей легче принять такое решение Ретта: в конце концов, что еще могло произойти? Ее уже и так назвали охотницей за чужим состоянием, проституткой, женщиной, с юного возраста привыкшей использовать свое тело для получения всего желаемого. И потом, этот вечер не для всех, сюда можно попасть лишь по приглашениям, так что, вероятно, можно не беспокоиться насчет прессы.
Словно прочитав мысли спутницы, Ретт слегка сжал ее руку и тихонько спросил:
– Волнуешься?
– А нужно? – отозвалась Тринити, снова удивляясь себе: почему ей так хочется казаться смелой для Ретта – ведь он знает самые худшие ее страхи, причины тревог и усталости. Кого она обманывает?
– Нет, – твердо ответил Ретт, и в его серых глазах было спокойствие. – Совершенно не нужно. Стоит показать им то, что они хотят увидеть.
Тринити закусила губу.
– Легче прошмыгнуть незамеченными.
– Но ведь нам не позволят, не так ли?
Девушка кивнула, признавая его правоту. Ричард и Патриция не прекратят обвинять ее во всех смертных грехах – они будут рады любой информации и сумеют исказить ее, чтобы обернуть на пользу себе. Для них она всегда будет жадной гарпией, жаждущей украсть их состояние и угрожает тысячам семей – хотя на деле сами не прочь поживиться прибылью, что приносит корпорация. Так что, увидев ее с Реттом вскоре после гибели Майкла, чета Хайатт лишь укрепится в своих обвинениях и будет утверждать, что их негодная племянница чересчур быстро оправилась от удара и никогда не горевала по ушедшему мужу – откуда им знать, что она пережила задолго до его смерти.
Но Ретт… Глядя на своего спутника, Тринити внезапно поняла, что он, такой понимающий и заботливый, не может быть для нее угрозой. Ему можно доверять, он поможет ей обрести себя заново – и сохранить корпорацию в это непростое время. Украдкой взглянув на их переплетенные руки, она поняла, что хочет быть с ним – по крайней мере, сейчас. Вот только достанет ли у нее смелости, чтобы принять то, что он предлагает?
Ретт остался в одиночестве, когда Тринити и Мэдисон отправились в дамскую комнату – но тут его поманил Ричард. Направляясь к нему сквозь толпу, Ретт ощущал неприятный холодок. Он знал, что не сможет выполнить то, что хотела от него чета Хайатт. Тринити была совсем не такой, какой они желали ее видеть, а он не стал бы рисовать ее такой в глазах окружающих ни за какие деньги. С другой стороны, он переживал: впервые за все время он готов был принять сторону человека, относительно которого велось расследование. И дело было не только в том, что Тринити ему нравилась. Даже зная, что они в конце концов не будут вместе, Ретт был готов поддерживать ее. Вот только как это сделать, он еще не понял до конца. Ведь он подписал контракт с Ричардом и Патрицией – и даже несмотря на то, что ему платили не они, а корпорация, легко было представить, что подумает о нем Тринити, узнав, что он вовсе не «консультант», а самый настоящий шпион – и это было самой большой загвоздкой, которую Ретт пока не придумал, как разрешить.
Погруженный в эти раздумья, Ретт последовал за супругами Хайатт и Ларри в небольшой вестибюль, где бравурная музыка, так не вязавшаяся с его нелегкими мыслями, была почти не слышна. Стоило им остаться вдалеке от любопытных глаз, как Ричард тут же бросился в бой:
– Нам нужна информация, почему вы до сих пор ничего не узнали?
– Мне пока нечего вам сообщить.
На сей раз заговорила Патриция, и лицо ее исказилось от гнева.
– Значит, вы недостаточно плодотворно работаете. Хорошую историю можно создать из чего угодно, если это правильно подать.
В беседу вступил Ларри:
– Нет, постойте…
– Наше время на исходе, – оборвала его Патриция, словно и не расслышав, – она говорила громко, не заботясь о том, что ее поймут. – Мне нужны доказательства сейчас, а не позже, когда вы наиграетесь с ней.
Ретт резко выпрямился.
– Не говорите о Тринити так.
– Мы и это можем использовать с умом, – вкрадчиво произнесла Патриция. Протянув руку, она схватила Ретта за плечо, и ее алые ногти угрожающе впились в ткань его пиджака. – Нужно больше фотографий. Новый друг восемь недель спустя после трагической гибели мужа – всегда выглядит ужасно. – Она бросила взгляд на Ричарда. – Это покажет всем ее истинные намерения, так?
– Что?! – воскликнул ошеломленный Ларри.
– Заткнись, – бросила ему Патриция, хватая Ретта еще крепче. – Нам нужны доказательства. Мне все равно, правда это или нет.
Ларри запаниковал.
– Нет, мне-то не все равно.
Ричард осторожно высвободил руку Ретта из пальцев жены.
– Думаю, мы можем объединиться – включая нового члена нашей команды.
– О чем это вы? – подозрительно прищурился Ретт.
– Мы решили прощупать почву в отношении этого блогера. – Ричард, казалось, вовсе не смущен гневным взглядом, которым Ретт сверлил его, напротив, он заметно наслаждался. – И пригласили его сегодня сюда.
– Так это мужчина?
– Мы не знаем, да и, честно говоря, нам все равно, – вновь вмешалась Патриция. – Кто бы ни был этот человек, если сегодня вам удастся с его помощью сделать хорошие фотографии, наша проблема будет решена.
– Вам ведь, кажется, так понравился тот поцелуй – отчего бы не повторить его? – подмигнув, сказал Ричард. Его усмешка окончательно вывела Ретта из себя – как бы приятно ему ни было целовать Тринити, он вовсе не хотел подставлять ее под удар.
– Я не думаю… – начал он.
– Вам и не нужно думать, – оборвала его Патриция. – Просто делайте, что вам говорят.
Ретт расправил плечи, гневно глядя на нее.
– Вы, кажется, не понимаете, в чем заключается моя работа. Я расследую, а не создаю фальшивые доказательства ради вашего блага.
Патриция ткнула в него указательным пальцем с угрожающе алым ногтем.
– Уверена, Тринити будет счастлива это узнать – не так ли?
– Или мы найдем кого-то более подходящего для этой работы, – вставил Ричард.
На это Ретт пока не был готов – ему нужно было придумать способ вывести Тринити из-под огня с минимальными потерями.
– И что вы хотите? Чтобы я позировал с ней для того, чтобы ее поймать с поличным и публично пристыдить?
Ларри, слушая их диалог, прислонился к стене, и, обычно спокойное, его лицо омрачилось. Патриция же, почуяв близкую победу, воспрянула духом.
– Просто докажите то, что все и так подозревают. Она замешана во всем этом ради денег и не беспокоится о нашем имени и корпорации. Уж на это-то вы сгодитесь… или нам стоит найти еще что-то, порочащее Тринити?
Взгляд, которым обменялась парочка, без слов сказал: они замышляют что-то недоброе. Ретт с трудом сдерживал негодование – но решил, что до поры до времени лучше помолчать.
– Подумайте, я уверена, вы примете верное решение, – произнесла Патриция и, сделав глоток ядовито-розового коктейля, ушла.
Ричард окинул Ретта жестким взглядом и направился вслед за женой. Ларри же, казалось, был близок к истерике – вытащив платок, он вытер лоб и жалобно произнес:
– Я не хотел, чтобы все так сложилось.
– Как? Вы имеете в виду, что не собирались выступать на стороне этих негодяев?
– Не хотел причинить боль Тринити – просто хотел слегка напугать ее, чтобы она поступила верно.
Ретт снова с трудом сдержался от того, чтобы не закричать. Как мог Майкл позволить Тринити окружить себя этими людьми?
– То есть вы верили в то, что, напугав человека, поступаете правильно? Или считали, что лучше оставить компанию в руках этих людей? Вы и впрямь считаете, что этого хотел бы Майкл?
Ларри прижал платок к губам и склонил голову – щеки его окрасил румянец.
– Что мне делать?
– Постарайтесь склонить совет директоров в пользу Тринити… и найдите мне этого блогера.