Даша в очередной раз подслушивала. И снова случайно.
Уединившись на балконе, благо погода благоприятствовала, девушка писала дневники. И, конечно же, думала о Марке.
Вчера они вместе навестили всех пациентов, нуждающихся в наблюдении, деловито обсудили, описали в историях болезни симптомы и назначения. Точнее, это сделала Даша. Маркович в это время упорно не отрывался от телевизора – смотрел футбол.
Девушка же не могла оставаться настолько же невозмутимой. Порой она смотрела на шефа, замечала его недовольство. Только не знала, на кого оно сильнее направлено: на Стрельцова или на него самого.
После окончания матча они поужинали подогретыми в микроволновке голубцами, а затем Марк ушел, посоветовав Даше отдохнуть. Она не решилась поинтересоваться, куда направился шеф. Свернулась калачиком на диване и укрылась пледом.
Уснула мгновенно. Перед тем, как забылась сном, в голове промелькнул вопрос: «Где устроится Марк?» Не хотелось верить, что он станет спать в санпропускнике, как делал это во время дежурства с Катериной.
Пришлось сознаться себе, что в последнее время она разучилась понимать Павла Павловича. Возможно ли, что она никогда его и не понимала?
Неожиданно проснувшись посреди ночи, Даша обнаружила за своей спиной шефа. Он сопел ей в затылок. А еще обнимал за талию, прижимая к себе, согревая, оберегая. Улыбнувшись, девушка снова закрыла глаза и спокойно задремала.
Утром ее разбудил запах кофе. Вот только Марковича рядом не оказалось. Он ушел, и до пятиминутки девушка его не видела.
Сама она очень нервничала, ожидая заседания. Напухшая губа таки посинела. Прежде, чем нанести помаду, Даша воспользовалась корректором, и очень надеялась, что никто не станет приглядываться. Полностью скрыть следы жесткого поцелуя не удалось.
Устроившись за последним столом, она уткнулась в какой-то журнал. Рядом пустовало место, поэтому девушка с ужасом ждала, как поступит Стрельцов. Михаил появился в ординаторской, как ни в чем не бывало, поприветствовал всех одним кивком и сел в другом конце комнаты. Даша перевела дух, но потом почувствовала на себе пристальный взгляд. Выяснять, кто ее гипнотизирует, не стала.
Вошла Броня, а за ней буквально влетел Павел Павлович. Оглядел присутствующих и сразу устремился к Дашиному столу. Сел рядом и шепотом приказал:
– Смотри веселей. Ты ни в чем не провинилась.
На душе сразу стало легче, но тут она вспомнила, что буквально через несколько минут придется докладывать о дежурстве. Все будут смотреть на нее – на ее губы! И виновный в этом – тоже. Точно позлорадствует, Даша в этом не сомневалась. Что же…
Однако, когда дело дошло до отчета, Марк остановил ее. Поднялся сам и начал говорить. Заведующая явно удивилась, но перебивать не стала. Когда же Павел Павлович закончил, подозрительно поинтересовалась:
– Разве Васько не дежурила вместе с тобой?
– Еще как, – весело заметил Марк. – В историях есть записи ее рукой.
– Тогда почему скромничает, не докладывает? В обязанности интерна входит обязательный доклад о дежурстве. Васько, в чем дело?
– Пишет она замечательно, – начал Марк, положив руку ей на плечо, заставляя оставаться на месте. – Вот только говорить не может. Ларингит. Говорил ей, чтобы не увлекалась мороженым. А, Даш?
Девушка кивнула, поддерживая «легенду», придуманную ради нее шефом, и одновременно пытаясь укрыться за историями. Ей казалось, что все тотчас уставились на ее губы.
Что за невезение?! Словно это она виновата, а не самодовольный хлыщ в розовом галстуке на фоне зеленой рубашки.
Каркнула хрипло, едва слышно:
– Извините.
Броня изучала ее с минуту, а потом резко переключилась на другую тему.
После пятиминутки к их столу подплыла Студнева в коротеньком модном халатике и с ярко-красным фонендоскопом на шее. Бросила на Марка интригующий взгляд, но обратилась к Даше:
– Сладкое оказалось не по губам, Васько? Ему-то хоть понравилось?
Даша чувствовала, как залило жаром щеки.
Что сказать? Как ответить на такую откровенную провокацию? Ведь Катерина уверена, что целовалась она с Марком. Это, конечно, не совсем ложь, но и не правда в прямом смысле.
Мысли путались. Пауза затягивалась.
– Не стоит так откровенно завидовать, Студнева, – неожиданно встрял Павел Павлович. – Берите-ка истории и следуйте за мной. Кстати, фонендоскопа другого цвета не нашлось?
– А этот чем не подходит? – недовольно протянула Катерина. Она явно не ожидала подобной реакции, считая себя гуру в моде и всем остальном, с ней связанном.
– Красный фонарь напоминает, – выдал шеф и направился к двери.
Студнева покрылась пятнами, бросила на бывшую подругу уничижающий взгляд и, что-то прошипев, скорее всего – какие-то ругательства, зашагала за Марковичем.
Даша побежала в свои палаты. А затем нашла тихое местечко на балконе. Там ее никто не искал. В ординаторской то появлялись, то исчезали врачи. Время обеда еще не наступило.
Пригревало солнышко. Ветерок шевелил волосы. Пришлось заложить их за уши, чтобы не падали на глаза. Она едва не задремала, когда услышала знакомый голос:
– Нам нужно поговорить.
Марк? Интересно. Кто с ним?
– Чего тебе? День как-то не задался.
Заведующая!
– Со вчерашнего дня не задался.
– Не люблю загадки, Паш. Говори, а то дел полно. Главврач через час ждет.
– Миша снова приставал к девушке. Серьезно приставал. Напугал сильно.
Пока длилось молчание, Даша старалась дышать как можно тише. Хотя вряд ли собеседники могли услышать ее вдохи и выдохи.
– Я так понимаю, к Васько.
– Правильно понимаешь.
– Свидетели…
– Есть, но будут молчать. Если подобное не повторится.
Снова повисла пауза. Зловещая такая. Даша все ждала, что заведующая начнет во всем обвинять ее. Даже пожалела, что Марк начал с той подобный разговор. Однако женщина неожиданно заявила усталым голосом:
– Что мне с ним делать, а, Паша? Думала, он это перерос.
– Мишка – давно не ребенок, и должен отвечать за свои поступки.
– И все же, я – мать. И мне больно знать, что мой сын способен на такие поступки. После того случая с Раей он обещал, что подобное больше не повторится. Говорил, что любит ее, и хочет жениться, поэтому и сделал то, что сделал. Я уговорила девочку.
– Ей деваться было некуда. Ребенок – не шутки. Да и работу новую искать. А еще осуждение, следующее по пятам.
Даша вдруг представила, что могло ее ожидать, и сглотнула. Оказывается, ей повезло.
– А в этот раз… Эти синяки…
– Только губы. До непоправимого не дошло. Ему крышу в ординаторской снесло. Он все равно ничего бы не сделал. Я спустя пять минут пришел.
– Пойми меня: держу его при себе, чтобы под присмотром был. Не может мимо определенного типа девушек пройти. Как увидела Васько, сразу заподозрила, что подобное может случиться. Поэтому и не ставила им совместные дежурства.
– Ты не можешь опекать его вечно. И прикрывать – тоже. Ведь может появиться кто-то еще.
Броня вздохнула так громко, что даже Даша услышала. Женщина едва не зарыдала.
– Что же делать?
– Психологам показывала?
– Стыдно. Боже, как же стыдно!
– Сегодня стыдно было девочке, которая пострадала, пусть даже психологически. Уверена, что знаешь про все случаи?
– Нет. Ты прав. Поговорю с кем-то надежным. Паш…
– Что?
– Не говори никому. И Дашу попроси… молчать. Теперь я – ее должница.
– Попрошу. Иди-ка ты, Броня, к себе. Выпей рюмашку. И подумай.