После этого разговора все изменилось.
На пятиминутках они с Марком больше не сидели рядом. Даша старалась заходить в ординаторскую самой последней и устраивалась у окна. Стояла, опершись о подоконник. Шеф же делал вид, что ничего особенного не происходит, хотя и не шутил, как прежде.
Совместные обеды тоже стали прошлым. Девушка довольствовалась бутербродами. Бывал ли Марк в кафе, не интересовалась.
На обходы они ходили только втроем. Студнева, конечно же, не могла не заметить холодок между ними, и высказывалась по этому поводу регулярно, но Даша ее игнорировала. Павел Павлович деловито разговаривал с больными и в таком же тоне с подопечными. Из его голоса и движений исчезла привычная артистичность и привлекательная живость. Даша видела все это, но сделать ничего не могла. Марк все уже решил, а она не станет унижаться и умолять. Больше никогда. Если шеф передумает, тогда она…
Девушка решила, что не станет обдумывать этот вариант. Прежде всего, ради себя. Надежда, конечно, умирает последней, но напрасно надеяться – себя не уважать.
Однако, несмотря на постоянные беседы с самой собой и уговоры, что все, что не делается – к лучшему, Даше было очень больно и ужасно обидно.
Ведь она ничего из того, что произошло между ней и шефом, не ждала и не просила. Возможно, хотела, и Марк это почувствовал. Вот только, кто кого использовал, или кто кому помогал – большой вопрос.
Даша считала, что проблема шефа в дефиците доверия. Он отказал девушке в этом, не дав возможности ей и себе хотя бы попробовать разделить друг с другом все, что обычно делят близкие люди. Значит, чувства его оказались не такими сильными, как у нее. Тогда… Тогда это даже лучше, что он уезжает. Видеть его и не иметь возможности коснуться…
– Веснушка…
Девушка вздрогнула, не ожидая услышать знакомые нотки в голосе, который уже третий день изрекал в ее присутствии лишь самое необходимое.
– Слушаю вас, Павел Павлович.
Шеф поморщился.
– Не нужно так.
– Как?
– На «вы». Это смешно.
– Мне – нет. Что-то случилось?
– Зашел попрощаться. Думал, завтра на пятиминутке скажу это всем вместе, но не смог.
«Значит, завтра».
Сердце защемило. Ужасно хотелось плакать. Даша проглотила ком в горле.
– Счастливого пути. Куда путь держите, если не секрет? Но если секрет…
– В Марокко.
– В теплые края вместе с птицами?
– Даша…
– Если это все…
– Я очень хочу, чтобы ты была счастлива.
Господи, почему же так больно?!
– Я буду. И вам того же.
Даша уткнулась в какой-то журнал, а шеф ушел. Подняв голову, девушка увидела лишь ссутулившиеся плечи, исчезающие за дверью.
Вечером, во время дежурства, когда они с Эллой закончили обход и сели выпить кофе, женщина сообщила Даше, что с этого дня будет ее куратором. Катерину забирает к себе заведующая.
Девушка лишь кивнула. Наверное, она должна радоваться, что Марк хоть в этом вопросе побеспокоился о ней, но чувствовала лишь горечь и разочарование. Скрыть ей это не удалось.
– Даша, он не мог остаться, – сказала Элла неожиданно. – Марк подписал контракт. Он готов был ехать еще весной, но подтверждение все не приходило. Выбирали из нескольких претендентов.
Еще одно разочарование.
– Павел Павлович ничего мне не рассказывал. Не доверял, наверное.
– Марк доверяет тебе гораздо больше, чем кому-либо. Никого он не подпускал к себе настолько близко. – Даша бросила на Эллу быстрый взгляд, пытаясь догадаться, что той известно. – Я многое замечаю. А еще очень хорошо тебя понимаю, потому что… – Элла глубоко вздохнула, – потому что сама любила его когда-то очень сильно, и страдала, когда он уехал. Только, в отличие от тебя, меня он не любил.
– Меня? Значит, недостаточно. Тот, кто любит, не бросает любимого человека!
– Марк думает, что делает для тебя, как лучше.
– Это он вам сказал? Вы говорили об этом?!
– Не так прямо. Но я умею делать правильные выводы.
Даша вдруг поняла, что больше не хочет говорить о Марке.
– Теперь это не важно. Все закончено.
– Лишь время покажет, что важно, и кто ошибся.
Девушка кивнула, не желая продолжать разговор. У нее больше не осталось сил беспокоиться и надеяться.
В этот момент в ординаторскую заглянул Рич. Даша вышла в коридор, чтобы поболтать с ним без свидетелей. Собственно, Мирный приходил каждый день, но Даша видела его лишь мельком, потому что совсем потеряла интерес к их совместным прогулкам. Но сегодня использовала его приход, чтобы закончить разговор о Марке.
– Что-то случилось? – тотчас поинтересовался Рич. – Ты на себя не похожа.
– Старею, – ответила, лишь бы что-то сказать. После того, что сказал о Мирном шеф, Даша уже не могла смотреть на друга как прежде. Почему-то его вид ее все больше раздражал. А ведь Рич ничего для этого не сделал. Наоборот, всеми силами старался поднять ей настроение.
– Смешно. Я сегодня тоже дежурю, представляешь?
– Угу.
– Даш, так нельзя. Что с тобой? Поделись со мной. Это же я – Рич?
Девушка не знала, что с ней вдруг приключилось, но эти вполне обычные, дружеские слова неожиданно подняли в ней бурю протеста. Она оттолкнулась от стены и выдала:
– Знаешь что, Мирный? Уходи. Я не могу тебя видеть. Совсем. Понял?
– Понял. Ладно. Только не нужно злиться.
– Здесь никто не злится.
– Вот и хорошо. Приятного дежурства. Кстати, я уезжаю послезавтра. Так что надоедать больше не буду.
– Вот и прекрасно.
– Даша…
– Счастливого пути.
Рич развернулся и ушел. А девушка долго смотрела ему вслед.
Сегодня она сказала одинаковые слова двум мужчинам.
Зачем она обидела Рича?