– Как вчерашнее дежурство?
Даша зыркнула на Марковича и снова вперила взгляд в пол.
– Нормально.
Они шли на обход в закрепленные за девушкой палаты. После вчерашнего замечания смотреть на шефа девушка опасалась, чтобы взглядом не выдать неожиданно обретенные знания.
– И ничего такого не случилось?
– Ну, на пятиминутке все озвучили.
Индифферентно-приветливый взгляд, которым Марк обычно взирал на мир, уже не мог ввести девушку в заблуждение. Обманывать других, возможно. Но не ее. Больше никогда. И пусть она знакома с этим человеком не так долго, как Элла, но откуда-то знает – чувствует, что понимает его лучше.
Самообман? Возможно. Скорее всего, никто и никогда не сможет разобраться в столь сложной личности, как Маркович. Еще неизвестно, насколько хорошо он сам себя знает. Но главная проблема состоит в том, что это захотелось сделать Даше – разузнать о нем все, что удастся.
Вдруг мелькнуло: «Не пожалеть бы». И тотчас вспомнились вчерашние слова Эллы: «Девочка, пора избавиться от иллюзий». А как от них избавиться, не постигнув того, что рядом. Кто рядом. Этот кто-то оказался слишком интересным, чтобы отказаться от исследования. Откуда только смелость взять?
Шеф неожиданно остановился прямо посреди коридора. Да еще ухватил за локоть. Не больно, но ощутимо.
– О чем с Эллой болтали? – Пришлось смотреть Марковичу в глаза. Прищуренный взгляд невозможно было игнорировать. Ощущение, что он видит ее насквозь, с каждой секундой усиливалось. Даша прикусила нижнюю губу, чтобы не сболтнуть лишнего. Шеф закатил глаза и заявил: – Иди к Матильде, а я загляну в первую палату. Закончишь…
– Мне дневники сочинять, – вставила Даша. – А что писать, если…
– Я подиктую, – выдал Павел Павлович и быстро ушел. Даша недоуменно смотрела вслед.
Он что, собирается ее игнорировать? Потому что она на него как-то не так смотрит? Чем тогда она лучше Студневой? Или это из-за вчерашнего рассказа Плавской? Если он не хотел, чтобы Элла проговорилась, зачем поменялся? Возможно, больше никто не согласился? А это его – «Подиктую».
– Дай ему время, Веснушка. Он просто растерялся.
Даша обернулась и с изумлением уставилась на Матильду Леопольдовну. С такими темпами скоро вся больница начнет о них сплетничать.
– Не понимаю, о чем речь. Идемте, я провожу вас к койке.
Лепиховская чинно кивнула. Позволила проводить себя, а еще выслушать и ощупать.
– Пора собирать саквояж?
Небрежно брошенная фраза заставила девушку задуматься. Неужели, эта женщина снова отправится на улицу? Через парочку месяцев наступят настощие холода.
– У вас совсем родственников нет? Может, дальние? Вспомните хоть что-то. Я постараюсь найти.
И без того морщинистое лицо неожиданно исказилось еще больше. Даша даже испугалась, что довела бедную женщину до слез. Лишь услышав странные звуки, исходящие откуда-то из грудной клетки, поняла, что Лепиховская смеется.
– Муж подойдет?
Даша решила, что ослышалась.
– Муж?
– Он, красавчик.
– Ну, если есть… Конечно. Тогда почему вы… на улице?
– Потому что он продал мой дом и убрался восвояси вместе со всеми документами. – Девушка открывала и закрывала рот, не зная, как комментировать услышанное. Это же ужас! – Вышла старая дева пенсионного возраста за младшего на десять лет афериста. А ведь думала, что у меня ума палата. Даже пенсию не могу получить. Нет, муж тоже не отыщется.
– А милиция? Пенсионный фонд?
– Паспорта нет, Веснушка. А без этой бумажки я – не человек. Еще задержат за бродяжничество. Нужно ли это кандидату наук? Сама знаешь ответ.
– Нет, так нельзя! Нужно что-то придумать. Может, на бывшую работу вашу сходить?
Матильда Леопольдовна пожевала губами и грустно покачала головой.
– Стыдно. И раньше, что с малолеткой спуталась, и теперь. – Обе помолчали. О чем думала Лепиховская, Даша не знала, а вот она уже строила планы по спасению старушки. Кого бы задействовать? – Но тебе – спасибо. Ладошку покажи.
– Зачем? – не поняла Даша, но руку протянула.
Лепиховская осторожно разгладила кожу, что-то почертила скрюченным пальцем, а потом выдала:
– Медузу гони прочь. Она тебе мешает. Хотя, это – не новость.
– Вы в этом разбираетесь?
Вот так Леопольдовна!
– Я как-то цыганку от окоченения спасла. Она и научила.
– А вам погадала?
– По полочкам расставила. Но я тебе не стану.
– Почему? Там…
Вдруг стало не по себе.
– Бояться не нужно. Но… Эх… Ладно. Чему быть, того не миновать. Зря я это затеяла.
– Вы меня пугаете.
– Говорю же, не смертельно. Сложно, но ты справишься.
– Хочу знать сейчас.
Матильда Леопольдовна расправила узловатыми руками одеяло.
– Каждый должен пройти свой путь, каким бы он ни оказался. Главное я увидела, и теперь спокойна. Иди. Устала я.
Взволнованная и воодушевленная возникшей идей, оббежав все палаты, Даша влетела в ординаторскую. Именно там она нашла Марка. Он обернулся, нахмурился, и быстро закончил разговор с Эллой. Что они обсуждали, сейчас мало беспокоило девушку.
Ну, расскажет ему о вчерашнем, большое дело! Даже Катерине известно больше, а ведь она, Даша… Собственно, что существует между ней и шефом, кроме дружбы? Даже это – уже немало. Ведь так? Во всяком случае, поговорить о пациентке они могут без свидетелей. Ведь Плавская тоже ушла.
Именно отсутствие таковых и решило дело, когда запыхавшаяся девушка выдала:
– Срочно нужно кое-что обсудить.
– Валяй.
Маркович уселся за один из столов, подальше от двери. Девушка устроилась напротив.
– Матильда Леопольдовна. Она выписывается.
– Историческое событие. И что?
– На улицу! – воскликнула девушка. Вне всякого сомнения, Марк отлично понимал, к чему она клонит. Тогда почему… – Только не говорите, что вам все равно.
– Мне не все равно. Только что это меняет? Десятки бездомных за год проходят только через наше отделение. Я не могу всех поселить у себя. И ты не можешь.
– Она – не десятки! – упрямилась Даша. Не хотела верить, что выхода нет.
– Веснушка, – ее рука неожиданно оказалась в мужской ладони. Потрясенная, девушка боялась шелохнуться. Может, он сам еще не понял, что сделал, и не лишит нежданного, но приятного тепла лишь потому, что считает это неправильным? – Я все понимаю. Лепиховская – твой первый бомж. Ты чувствуешь ответственность за нее, как каждый нормальный человек. Но мы не можем помочь всем нуждающимся.
– А отдельным из них? – Девушка даже наклонилась вперед, чтобы донести свою мысль. – Представляете, она – кандидат наук! Ее обманул один прохвост, но вообще Лепиховская – очень умная. И человек хороший. Меня прямо озноб пробирает, как представлю ее зимой в подворотне… – Павел Павлович молчал. Только Даша никак не могла разобрать, что во взгляде его таится. И вдруг поняла, что в порыве сжала мужскую руку. Тотчас отпустила, и даже убрала свою. – Извините. Когда я увлекаюсь…
– Этого я и боюсь.
– Мне так хочется помочь этой женщине!
– Жаль.
Даша растерялась.
– Не поняла.
– Ужасно сожалею, что Элла поделилась с тобой моей историей. Теперь ты знаешь, что я способен на определенные чувства.
– Я совсем не собираюсь перекладывать на вас проблему с устройством быта больной… – Она сама себя оборвала, вдруг сообразив: – Вы сейчас о других чувствах… – Ее голос сам собой затих. Даша смутилась от собственных слов, а еще – от устремленного на нее взгляда. Все остальное вырвалось само собой: – Никогда в этом не сомневалась. – Попыталась как-то исправить положение и добавила: – Ваша доброта видна невооруженным взглядом.
Теперь он убедится, что она глупа, как пробка. Вот только на дурочек так не смотрят. От такого взгляда можно с ума сойти и натворить что-то такое, о чем подумать… «Страшно» в данном случае не подходит. Тогда что?
– Доброта, говоришь. – Девушка кивнула и сглотнула. Решила, что больше не вымолвит ни слова. Откуда-то явилось чувство, что сейчас что-то произойдет. Завороженным взглядом следила, как Марк лезет в карман и выкладывает перед ней… Ключ? – Полчаса. Если за это время ты не появишься в той палате, в которой подслушивала…
– Я не подслушивала…
– … предложение аннулируется.