Прошёл один день.
9 мая.
Работает телевизор. Идёт трансляция с мест празднования.
Та же самая квартира, но теперь наведён кругом идеальный порядок.
Посреди стола - цветы в вазе. Света сервирует стол. Галина домывает полы.
ГАЛИНА. Главное - нос не вешать! Бог не выдаст - свинья не съест! Явится отец домой хоть нынче, или как?
СВЕТА. Он и Костик скоро придут... я надеюсь.
ГАЛИНА. А то я цветы купила. Подходящие цветы, или как? Последние деньги махнула на цветы! Ну что, скажем ему, что скоро дедом станет? Пусть радуется. А где он эти две ночи-то провёл, не знаешь?
Света молчит.
ГАЛИНА. Хорошо бы девочку родила! Теперь медицина заранее знает, девочка или мальчик. Надо пойти спросить! Ой, Вася обрадуется! Вы с Костиком ему, всё же, как бы, не совсем родные, а внучка будет, как бы уж, полностью родная.
СВЕТА. Родней меня и Костика у папы никого нет.
ГАЛИНА. А ты не осуждай! Вася не одобряет, когда мать осуждают. И будем мы с Васей дед да баба! Только бы он домой явился! А в параде-то шёл? Я все глаза в телевизор просмотрела, но что-то Васю не показали. А сама как себя чувствуешь? Спрашиваю, как чувствуешь?
СВЕТА. Хорошо.
ГАЛИНА. Ты себя теперь беречь должна. Нам с дедом ребёночек нужен здоровенький. Вот правильно я настояла, чтоб ты свою зарплату складывала. Теперь ещё, декретные какие никакие выпишут - и закупим приданое. Так что ты уж эти деньги не трать, а то пока надеяться не на что... Так, говорю? Что с тобой? Вчера какая-то возбуждённая была, то названивала, то бегала куда-то, а сегодня опять тишком. Ты не задумала от ребёнка избавиться?
СВЕТА. Мама!
ГАЛИНА. И не думай даже! Мы с дедом вырастим… Я нынче всю ночь ворочалась, а потом рассвело, птички запели... А я лежу и думаю; нет, это не лучшее утро нашей жизни... Просто, край пришёл... А потом вспомнила, что дитя будет, и так просветлело на душе... И я взбодрилась - не пропадём, жизнь продолжается... Главное - беречь гнездо и не сдаваться. Так говорю? Вот Костик на меня обид не несёт, а ты обиду держишь. А я вас никогда не бросала, зря ты меня сторонишься всю жизнь. Вот ты не перебивай! Было так. Костика я родила по молодости и неопытности. Была я тогда судьбой заброшенная в Курскую область. Работала продавщицей, а угол снимала у бабульки. И эта же бабулька, царствие ей небесное, за Костиком присматривала.... Однажды я засиделась в магазине допоздна, делала отчёт. После, заперла магазин, как положено, и - домой. Можно было по просёлочной , но это километра три. А хочешь - короче. По мосточку, через карьер. В этот карьер сливали химию всякую, отходы с завода. И мосточек, просто доска широкая, без перил. С одной стороны верёвка, чтоб держаться. Дошла я до середины, а с другого конца двое... Я к верёвке-то приткнулась, чтоб пропустить... А они раз и встали у меня с боков. Один приставил нож мне к шее : давай, мол, ключи от магазина! Я, как вдарю ему по руке, а он и рухни в карьер! А другой как развернулся, да как вмазал мне в лицо! И уж не знаю, как сама удержалась! Да ещё его толканула! И он в жижу! А там глубоко было! Не помню, как добежала! Бабка свет включила, так прямо закричала! Я вся в крови. Стала умываться, рассказывать, а тут её сын входит. Он только-только с целины вернулся. Послушал и говорит: уезжай - тебе или отомстят за этих, или в тюрьму присудят. А сынишку пока тут оставь, мы присмотрим. И сам до Москвы довёз. Вот так я с Васей и познакомилась. А в Москве тебя родила. И тоже нечаянно. А, когда бабулька умерла, я поехала с тобой Костика забирать, а Костик меня дичится, а Васю батей кличет. Вася мне и говорит: оставь девчонку. Плохо, что брат с сестрой врозь. Ну, я и... думала, без вас мне проще жизнь устроить... Ездила к вам, ездила, а Вася и говорит; что ты всё туда-сюда, давай поженимся! И с тех пор я за ним, как за каменной стеной. А ты думаешь, вернётся или как? Глянь! Причёску соорудила. Чего не скажешь ничего насчёт вида?
СВЕТА. (Смотрит) Мать, ты как пугало с этой причёской!
ГАЛИНА. (Сбилась с тона) Да? (Подходит к зеркалу) И вообще, как пугало. И вообще, из-за этой водки голова трещит нестерпимо.
СВЕТА. С утра уже успела?
ГАЛИНА. Если б выпила, то голова, наоборот, не болела бы. А в том-то и беда, что не выпила.
СВЕТА. (Подходит к ней, берёт расчёску) Давай попробую хоть что-то исправить. (Занимается её причёской)
ГАЛИНА. Вот спасибо! А то подцепит Васю фронтовичка какая-нибудь... Я на них насмотрелась, такие ещё бодрые и шустрые. И поговорить им есть о чём. Они про войну никогда вспоминать не перестанут. А я всё ж таки на двадцать пять лет моложе. Когда мне тридцать было, а ему пятьдесят пять, это был мой плюс. А теперь, когда мне полтинник, то уже минус. Уже нельзя бдительность терять. Мужик , он себе и перед смертью бабу найдёт, а женщине в любых годах непросто. А когда ума и опыта наберёшься, то тут уж внешность на спад идёт. (Про причёску) Ой, а ты не слишком смело... такой вид, будто я две недели вообще не причёсывалась.
СВЕТА. Так модно. И тебе хорошо.
ГАЛИНА. Вид задорный получился. Спасибо тебе! (Быстро целует Свету) Ой, дверь ключом открывают! (Хватает цветы со стола и бросается навстречу.)
Входит Костик со свёртком в руках. Протягивает его Галине.
КОСТИК. Папина форма...
ГАЛИНА. (Криком кричит) Что случилось? Говори, что случилось? Что с отцом? Где он?
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. (Входит в том же костюме, что и в первой части) У почтового ящика задержался. Чего так кричишь?
ГАЛИНА. (Прямо с цветами бросается ему на грудь) Васенька! Голубчик! Вернулся!!!
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. (Несколько смутился) Что с тобой? Я же не с фронта, а с парада. Да и то зрителем был, в строй не доверили.
ГАЛИНА. Ты у меня всегда в строю! (Протягивает цветы) Вот! Поздравляю тебя! Для нас ты самый главный герой на свете!
Света вынимает из свёртка форму и вешает на видное место.
ГАЛИНА. Милости прошу, все за стол. У нас большой праздник! Садись, Вася, вот сюда, во главе стола. Это в честь тебя праздник. Костик, Светик - за стол! Вот, все в сборе. Моя семья! Весь народ празднует. И мы празднуем.
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. Да, мало нас осталось. Раньше фронтовики шли - дорога ломилась. В этот день на стулья - доски клали, чтоб все гости поместились. А сейчас напишешь кому письмо, а в ответ - нет товарища, ушёл. В другой раз и думаешь, писать или не писать. Что ж, мне не стыдно, как я прожил. (Галине) Ты ещё молодая, интересная женщина, детей мы вырастили. Пора... пора...
ПАУЗА.
ГАЛИНА. Нет, Вася, ещё дела для тебя только начинаются. Вот объявляю я тебе большую новость. В сентябре у тебя будет внучка. Или внук. Пока не уточнили ещё. Это наша Света постаралась.
ПАУЗА.
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. Так я чего-то не понял...
ГАЛИНА. Будем мы с тобой дед и баба! Жизнь наша с начала начинается!
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. Не понял. Светик, ты рожать собралась?
ГАЛИНА. (Свете) Ну, чего покраснела? Дело житейское!
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. Светик, это точно?
ГАЛИНА. Чего молчишь, Светка? Ты нас не пугай!
КОСТИК. Да не волнуйтесь вы! Всё точно! Скоро будет тут мелкий носиться, всеми командовать! Молодец Светка!
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. Значит, и у меня внук будет. И на будущий год я пойду на парад и возьму его фотографии, всем покажу.
КОСТИК. Да ты его самого возьмёшь! Пусть получает военно-патриотическое воспитание!
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. Спасибо , дочка! Всем спасибо за всё!
ГАЛИНА. Ну, Костик, разлей водочки! Первый тост за победу!
КОСТИК. (Наливает всем водки) А тебе, Светик, морс!
ГАЛИНА. Ничего, можно и ей немножко!
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. А вот Маруся, когда ребёнка носила... (Осекается)
ПАУЗА.
ГАЛИНА. Ну, морс так морс. И вот что! Первый наш тост за павших за Родину, за вечно молодых, за недолю бывших, за твою Марусю, Вася!
ТИШИНА.
И резкий звонок в дверь. Костик вскакивает открыть.
ГАЛИНА.(Пронзительным шепотом) Не открывай!
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. Что с тобой, Галя? Может, почтальон.
ГАЛИНА. Я завтра сама добегу до почты. (Костику, который стоит в нерешительности) Сядь! Не открывай никому!
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. Да что с тобой, Галя? (Решительно идёт к двери)
Галина с обречённым видом опускается на стул. Василий Михайлович открывает дверь. Перед дверью Беслан с пакетом фруктов в руках.
БЕСЛАН. Дедушка Василий? Салам алейкум!
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. То ни одного внука, а то косяком пошли!
Галина подходит к двери.
БЕСЛАН. (Галине) Добрый день!
ГАЛИНА. Салам, салам, коли не шутишь!
Костик и Света тоже подошли к дверям.
БЕСЛАН. (Им тоже) Здравствуйте все! Как поживаете? Все ли здоровы? Как ваши дела?
СВЕТА. Это же Беслан! Ой, как я рада, что вы всё-таки приехали!
ГАЛИНА. А чего за причина у тебя, так радоваться?
СВЕТА. Папа, это же Беслан! Внук Тараса Богдановича Ступки!
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. Внук Тараса? Да ты же с дедом у меня в Курске гостил! Сколько ж это лет прошло?
БЕСЛАН. Лет двадцать, не меньше, мне кажется.
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. Какой гость дорогой! Что же ты перед дверью стоишь? Проходи! Добро пожаловать!
БЕСЛАН. Спасибо. Вот только обувь сниму.
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. Не надо! Так проходи!
БЕСЛАН. Всё-таки, сниму. (Снимает ботинки и в носках проходит в квартиру)
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. Дай, посмотрю на тебя!
СВЕТА. Вот, тапочки возьмите!
ГАЛИНА. А что же такие ботинки модные за дверью оставил? Мигом же сопрут! (Вносит ботинки в квартиру)
БЕСЛАН. (Подаёт ей пакет) Вот, возьмите, пожалуйста, фруктов немного.
ГАЛИНА. А сколько взять-то?
Беслан смотрит на неё с недоумением.
ГАЛИНА. Ты сказал, возьмите фруктов немного. А сколько?
БЕСЛАН. Что вы говорите? Это всё вам!
ГАЛИНА. Ничего себе немного! Килограммов пять! (Уносит фрукты)
СВЕТА. Беслан, проходите, пожалуйста!
БЕСЛАН. Светлана, мои бабушка, мать и сёстры передали тебе подарок.
СВЕТА. Мне? Подарок?
БЕСЛАН. (Подаёт ей маленькую коробочку) Тебе! От чистого сердца.
Света и Галина рассматривают подарок.
СВЕТА. Серёжки! Какие красивые! Теперь проколю уши!
ГАЛИНА.Золотые, с бриллиантиками.
СВЕТА. (Беслану) Такие дорогие? Не возьму. Неудобно.
БЕСЛАН. Не обижай ! Носи на здоровье!
СВЕТА. Спасибо!
ГАЛИНА. Садись, дорогой гость, вот здесь, рядом со Светой!
БЕСЛАН. Большое спасибо! Я не голоден.
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. Посиди с нами, пожалуйста. Для меня большая радость, что ты здесь. Мы с твоим дедом почти всю войну прошли. Как там Тарас?
БЕСЛАН. Плохие новости. Очень плохие. Вчера на рассвете дед умер. И мы его похоронили.
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. (Обнимает его) Мир праху его! Пусть земля ему будет пухом!
БЕСЛАН. На всё воля аллаха!
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. Боюсь спросить. Отчего Тарас умер? Своей ли смертью? Ведь у вас там война.
БЕСЛАН. Слава аллаху, дедушка Тарас умер в своём доме, в своей постели. Возле него были внучки Лейла и Малика и правнук Султан.
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. Когда у вас ещё была первая война, я спросил Тараса, почему не уезжаешь. А он ответил:” Здесь мой дом, моя дочь, мои внуки и правнуки”.
БЕСЛАН. Мы все уговаривали дедушку и бабушку уехать из Гудермеса. Не навсегда, а только пока война. Сказал:”Останусь охранять дом”. Очень переживал, что свои со своими воюют. Сердце не выдержало.
КОСТИК. Так ты к нам из Гудермеса?
БЕСЛАН. Да. (Василию Михайловичу) Дедушка вас очень любил и уважал, и много мне рассказывал про войну, про вашу дружбу.
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. Мы с Тарасом ещё по дороге в Саратов сдружились. Он с Украины от немцев бежал, и к нашей колонне присоединился. У него там вся семья враз погибла. И он такой замкнутый был. Отец мой сразу опекать его стал, жалел очень. Нас много было односельчан, друзья, родственники. Так Тарас всё возле нас. Мы с батей вместе на фронт пошли. Бате, сорок семь было, а мне семнадцать. Батя уже под призыв не попадал. А я - ещё не попадал. Но нам пошли навстречу, не под немцем же, оставлять? И шестнадцатилетние были, и даже пятнадцатилетние, и после пятидесяти. Шли весело, верили в партию, в Сталина, в победу. Шли вперемежку с коровами, овцами. Их гнали с Востока, колхозы разбирали... Всё бросали; дома, пасеки... Избы стояли открыты. Ночуй в любой. В одной заночевали, так там ещё чугун с квашнёй стоял. Батя лепешек нам наделал в темноте, смеху было! Ноябрь стоял сухой, тёплый, даже листья не облетели. А дошли до Саратова, там степи, морозы. Тем, кто пограмотнее, предложили в миномётчики. Я с педучилища, Тарас с консерватории, вместе пошли учиться на миномётчиков. Присвоили нам по три треугольничка. В первое-то время немец летал свободно. Многих сгубил. И взлетели почти все мои односельчане, родня и друзья на воздух. И батя... Тут Тарас меня поддерживал. А как твой дед пел! Как умел поднять боевой дух!
СВЕТА. На войне пели?
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. А как же? (Засмеялся и спел) “Немцы рвались в Ленинград, и в Москву, чтоб на парад. Не прорвались их ряды ни туды и не сюды!” На фронте он и с бабушкой твоей познакомился. Она почтальон, а ему почты никогда не было. Вот и стала ему письма писать. А после войны увезла в Грозный, к своей семье. При его ранах уход серьёзный требовался. Дочку родили, замуж выдали за чеченца.
БЕСЛАН. Папа рано умер, и мама осталась с тремя дочками, и со мной. Я - старший. Нас растили дедушка с бабушкой. И братья отца помогали. У нас дружная семья. Мама до сих пор в госпитале работает. Всех лечит, не разбирается, кто есть кто. А дедушка говорил: “ я на войне просыпался с мыслью, откуда стреляют, и в конце жизни опять просыпаюсь и думаю - откуда стреляют, недолёт, перелёт...”
ПАУЗА.
ГАЛИНА. Ой, да что ж мы сидим за столом, а ни к чему не притрагиваемся? Все ж проголодались! Давайте прямо с горячего и начнём! Светик, поди, погрей картошку с котлетами!
Света уходит на кухню, ставит на плиту сковороду, достаёт тарелки.
КОСТИК.. А нас познакомить забыли.
Оба засмеялись и вскочили.
БЕСЛАН. (Протягивает руку) Беслан. Очень рад. Ваша семья для нашей семьи родная.
КОСТИК. (Крепко пожимает ему руку) Константин. Я тоже очень рад.
БЕСЛАН. В армии отслужил?
КОСТИК. Пока нет. Я студент.
БЕСЛАН. На кого учишься?
КОСТИК. На юриста. Судьёй буду.
ГАЛИНА. Ой, Беслан, голубчик, ведь у вас, у чечен...
БЕСЛАН. (С достоинством поправляет) У чеченцев...
ГАЛИНА. У вас всюду блат, вы такие предприимчивые... Как бы Костика от армии того... на хрен мне надо, чтоб сына в мирное время ни за что, ни про что на войне угробили!
Неловкая пауза.
КОСТИК. Мама... я хочу сказать раз и навсегда... я готовлюсь стать юристом... Всю жизнь буду следить, чтоб все равны перед законом и чтоб все следовали... Понимаешь, ничего нет подлее, если юрист сам нарушает закон... Всё равно, что врач, который убивает, или учитель, который растлевает детей...
ГАЛИНА. О, господи!
БЕСЛАН. Ты очень похож на своего отца. Сразу видно - отец и сын.
КОСТИК. (Смутился) Хорошо... (Увидел на руке Беслана часы) Какие у тебя часы классные! Дорогие, наверное?
БЕСЛАН. (Тут же снимает часы) Надень!
КОСТИК. (Надевает, рассматривает) Сколько прибамбасов всяких...
БЕСЛАН. Дарю. Носи на здоровье!
КОСТИК. (Быстро снимает и кладёт на стол) Что ты! Я не к тому!
БЕСЛАН. Возьми! От чистого сердца.
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. Не обижайся, Беслан! У него уже есть часы. Память от моего деда. (Приносит часы, показывает)
БЕСЛАН. Хорошие часы. Старинные.
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. Павел Буре. Дедушка был солдат царской армии. Воевал в Японскую, и в Первую империалистическую. Охранял Ливадийский дворец в Ялте. Имел награды. Правда, в тридцать третьем все серебряные кресты пришлось сдать. Это не дело было, конечно, лишить героя наград. А часы спрятал, очень ими дорожил. Получил из рук самого императора, которого охранял. (Костику) Носи, сын!
КОСТИК. (Надевает) Спасибо, папа! (Обнимает Василия Михайловича)
СВЕТА. (Из кухни) Беслан, можно на минуточку! Вы мне не поможете?
БЕСЛАН. Конечно! (Идёт на кухню)
КОСТИК. (Рванулся, было) Я помогу!
ГАЛИНА. (Дёргает его и усаживает) Не тебя просят! Не суйся!
СВЕТА. (Беслану) Вот, держите две тарелки, а я буду класть. (Кладёт и говорит вполголоса) Беслан, я вам сейчас деньги за дорогу отдам.
БЕСЛАН. Что ты? Не надо денег!
СВЕТА. Но это ведь я уговорила приехать и сказала, что дорогу оплачу.
БЕСЛАН. Нет, не ты. У меня здесь свои дела.
СВЕТА. Но, ты же не хотел ехать. Говорил, не можешь. Я не знала, что вчера ваш дедушка умер. Прости, что настаивала.
БЕСЛАН. Я потом подумал и сам поехал. Всё в порядке. Не волнуйся ни о чём.
Возвращаются в комнату, ставят перед каждым тарелку с горячим.
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. (Надевает Беслану часы) Спасибо тебе. Но сам носи!
БЕСЛАН. Хорошо. Пусть будет, как старший сказал.
ГАЛИНА. У всех всё есть. Водку пьёшь, Беслан?
БЕСЛАН. Почему - нет? В праздник можно/
ГАЛИНА. (Пропевает) Это праздник со слезами на глазах... Вот, наливаю тебе...
БЕСЛАН. Много не надо. Достаточно.
ГАЛИНА. Надо полную! Выпьем за павших!
Беслан мусульманским жестом проводит двумя ладонями по лицу.
Все смотрят на него.
СВЕТА. А у вас губы шевелились. А что вы сказали?
ГАЛИНА. Не приставай! Может, это тайна какая-нибудь.
БЕСЛАН. Нет, не тайна. Я просто сказал бисмилахирохманорахим и всё.
СВЕТА. А что это?
БЕСЛАН. Не знаю, как по-русски. Я благодарю всевышнего за еду и питьё.
ГАЛИНА. Чокаться не положено, а встать надо.
Все встали.
ГАЛИНА. Ну вот... Вспомним всех. Твоего деда Тараса, твоего отца, Василий, твою родню, односельчан и друзей, твоих боевых товарищей и командиров, любимую твою девушку Марусю... Вечная память, вечное уважение и вечная честь всем павшим защитникам нашей Родины!
Все молча, не чокаясь, выпили. Сели.
ГАЛИНА. Кушайте на здоровье! А то остынет. А я, уж извините, теперь буду пить только морс. Эту не имела права не выпить, а дальше только морс.
КОСТИК. Мам, давно ли ты начала извиняться, когда выпьешь?
ГАЛИНА. А у нас радость, Беслан! В сентябре ожидаем внука!
БЕСЛАН. Поздравляю всех. Значит, ты, Константин, станешь отцом?
ГАЛИНА. Нет, это Светик станет мамой, а я и Вася - бабой с дедом.
БЕСЛАН. Поздравляю, Светлана!
ГАЛИНА. Эх, если б она замуж вышла, я б ещё больше была довольна!
БЕСЛАН. Светлана очень красивая, и у неё добрая душа. Думаю, многие захотят назвать её женой.
ГАЛИНА. А вот чеченец, наверное, никогда не женился бы на девушке с ребёнком?
БЕСЛАН. Почему так говорите? Мой двоюродный брат, Аслан, женился на женщине с двумя детьми. Нашей маме много раз предлагали руку и сердце, а ведь нас у неё четверо. Но она осталась верна памяти отца.
ГАЛИНА. А сам-то женат?
БЕСЛАН. Нет, не женат. Сначала выдал замуж сестёр...
ГАЛИНА. Всех выдал?
БЕСЛАН. Всех, да. Уже у всех дети есть.
ГАЛИНА. Так пора жениться и тебе! Сколько тебе лет?
БЕСЛАН. Тридцать три!
ГАЛИНА. И что ты себе думаешь? Тебе срочно надо жениться!
БЕСЛАН. Спасибо вам за заботу. Я согласен с вашими словами.
ГАЛИНА. Ясное дело - пора жениться. А вот у вас, если чеченец на русской женится, то плохо относятся?
БЕСЛАН. Почему - плохо? Моя мама - украинка, а папа - чеченец. Вся папина родня очень уважает мою маму. Она сама лечит всех наших детей. Ей больше всех доверяют.
ГАЛИНА. А женишься, небось, на молоденькой, чтоб слушалась тебя, уважала?
БЕСЛАН. Почему? Моей невесте тридцать лет. Она живёт в Петербурге. Мы познакомились в университете. Я уже заканчивал, а она как раз поступила. Она долго меня ждала. Я очень уважаю её за это. Мы должны были пожениться, но... умер дедушка... Я сейчас поеду к ней... Снова придётся отложить свадьбу.
ПАУЗА. Звонок в дверь.
КОСТИК. (Радостно вскакивает) Ещё гости!
ГАЛИНА. (У неё вырывается паническое) Не открывай! Мы никого не ждём!
КОСТИК. Но Беслана мы тоже не ждали! В День победы все приходят без приглашения!
Идёт открывать. Галина нервничает, тоже вскакивает.
Костик открывает. За дверью Репейников Анатолий Иванович.
Он явно перегружен коробками и пакетами.
КОСТИК. . Гости повалили! Я предупреждал!
ГАЛИНА. (Счастливым голосом) Толечка приехал! Какая радость! (Обнимает его, расцеловывает) Что же не предупредил?
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. (Выходит навстречу) Какими судьбами? И не ждали, и не гадали!
АНАТОЛИЙ. Дядя Вася, вы живы? А я уж и не надеялся!
СВЕТА. (Тоже выходит и тут же старается замять разговор) Здравствуйте, дядя Толечка! Какой вы молодец, что приехали!
АНАТОЛИЙ. (Явно не ожидал такой бурной встречи, но, сразу же, начинает воспринимать всё, как должное) Билет брал перед самым отъездом, с рук взял... в кассе не было. У спекулянта взял... (глядя на Свету) Это дороже. И сразу по магазинам, хотел подарки купить всем... Да всё закрыто... Так, кое что взял, для своих, а вам даже ничего не нашёл подходящего...
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. Проходи, проходи прямо за стол!
АНАТОЛИЙ. Вот только умоюсь с дороги. Света, покажи, как там что умыться.
СВЕТА. Идёмте, дядя Толя!
ГАЛИНА. Костик, поставь прибор для Толи! Куда его посадим?
Анатолий моет руки, Света стоит рядом с полотенцем.
АНАТОЛИЙ. Это прямо подвиг был выехать! Ты меня сначала напугала своим звонком.
СВЕТА. (Вполголоса) Тише! Не говорите никому, что я вас попросила. Вы сами захотели увидеть папу и приехали. Понятно?
АНАТОЛИЙ. (Вполголоса) А что с ним?
СВЕТА. Всё в порядке.
АНАТОЛИЙ. А зачем вызывала? Я уж думал, он при смерти, боялся не застать.
СВЕТА. А что, только на похороны надо спешить? А к живому можно не торопиться?
АНАТОЛИЙ. Это-то конечно... А как с этим? Ты по телефону сказала, что...
СВЕТА. Что?
АНАТОЛИЙ. Ну, насчёт... Сама понимаешь, моя зарплата не позволяет разъезжать, куда хочешь и когда хочешь...
СВЕТА. Конечно, конечно... Вот приготовила... (Даёт ему деньги)
АНАТОЛИЙ. (Держит в руках деньги) Я билет-то не в кассе брал... Получается на две сотни дороже... Мы с тобой, конечно, так не договаривались, но...
СВЕТА. Я отдам потом незаметно...
ГАЛИНА. (Подходит и замечает деньги в руках у Анатолия) Ой, Толечка, ты ей деньги даришь? Так нам кстати...
АНАТОЛИЙ. Нет, нет, я просто так достал... (Убирает деньги) В смысле, разменять попросил...
ГАЛИНА. Нечем нам менять. Сидим без копейки. Проходи к столу. Закусишь, чем Бог послал!
Проходят к столу.
ГАЛИНА. (Показывает на Беслана) Вот, знакомься. Внук Васиного однополчанина. Почти всю войну Вася провоевал вместе с его дедом, Тарасом Богдановичем Ступкой.
АНАТОЛИЙ. Очень приятно! Как же, как же, я в курсе... Вы - внук, а я - сын. С моим отцом Василий Михайлович тоже прошёл бок о бок всю войну. Мой отец вытащил Василия Михайловича, тяжело раненого, с поля боя, можно сказать, спас ему жизнь. И вот Василий Михайлович, слава Богу, жив и здоров до сих пор, а моего папы уже сорок лет нет с нами. Интересно получается, а? Вроде, как три поколения собрались. Василий Михайлович - ветеран, я - сын ветерана... (Беслану) А ты внук ветерана. И все мы друг друга понимаем...
ГАЛИНА. Раньше ты часто бывал в командировках в Москве, всегда заходил к нам, а теперь уж лет десять мы тебя не видели, не меньше.
АНАТОЛИЙ. Двенадцать.
ГАЛИНА. Садись. Будешь котлеты с картошкой?
АНАТОЛИЙ. Буду всё, и побольше! О, осетринка! Это моя слабость! (Галине) Когда ты в Кремле работала, ох я у вас рыбки-то поел! У тебя ел, когда приезжал, да ещё ты с собой всегда накладывала. Хорошее было время! А я фанат рыбы. Сесть могу не меряно! Вот был такой случай. Приехали мы там у нас на рыбалку... Ну, выставили водочку, закусочку... то сё...яички, помидорки... и была ещё осетринка, вот такая точно, только побольше... Тут, я прикидываю, грамм двести, а там у нас было... граммов семьсот... И я так же, как вот здесь, говорю - эх, осетринка, моя слабость... А мне говорят; ну, сколько ты её можешь зараз сесть? Да немерено, сколько дадите, столько и съем! Спорим, - говорят мне, - на бутылку коньяка, что ты даже вот эти семьсот граммов не съешь. Спорим, отвечаю... Мы беседуем о том, о сём под рюмочку, знаете, как это на рыбалке бывает... А я закусываю только осетринкой... И в такое мне это удовольствие! Только распробовал, а гляжу - нет осетринки... А где осетринка?
ГАЛИНА. Где? Где? Ты и съел!
АНАТОЛИЙ. О! Догадалась?
ГАЛИНА. А чего догадываться? Вот она, пустая тарелка! Хоть никто тут с тобой и не спорил! Передайте мне пустую тарелку! Унесу, чтоб места не занимала.
Беслан передаёт ей тарелку. Анатолий видит его часы.
Галина уносит тарелку на кухню, в раковину.
АНАТОЛИЙ. (Перехватывает руку Беслана) Погоди, погоди, дай полюбуюсь! Роллекс! Точно, как у нашего мэра! Всю жизнь мечтал о таких часах! А уж лет двадцать ношу свой Полёт. Больше стоят, чем ходят. В нём, видать, меня и похоронят.
БЕСЛАН. Пожалуйста, надень!
АНАТОЛИЙ. (Надевает часы) Если б я в этих часах в свою контору впентюхался, все б со стульев попадали!
БЕСЛАН. Это мой вам подарок. Ваш отец - однополчанин моего деда. Пусть вам будет память. Носите на здоровье.
ТИШИНА.
АНАТОЛИЙ. В каком смысле?
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. У них обычай такой. Если что-то похвалишь, они сразу дарят.
АНАТОЛИЙ. Какой благородный обычай! Нет, я такой дорогой подарок взять не могу. Я согласен только на обмен. Вот тебе мой “Полёт”.
БЕСЛАН. Согласен. Спасибо большое. (Надевает “Полёт”)
АНАТОЛИЙ. Вполне приличные ещё часы. Сейчас таких не выпускают. И смотрятся хорошо!
ГАЛИНА. (Не сумев скрыть досады) И даже время иногда показывают!
КОСТИК. (Энергично) А можно я скажу тост, от имени, так сказать, молодого поколения?
Все смотрят на Костика. Василий Михайлович разливает водку.
КОСТИК. Я волнуюсь. Сейчас сосредоточусь.
ГАЛИНА. (Вертит рюмку в руках, в сомнениях) Морса выпить или уж водочки? А, как считаете, Бог есть?
СВЕТА. (Твёрдо) Есть!
АНАТОЛИЙ. Столько церквей на земле построено, столько войн было, евангелие, заповеди всякие... Что же, всё во имя того, кого нет и никогда не было?
ГАЛИНА. (Решительно) Выпью морс.
КОСТИК. Это здорово, что мы можем гордиться нашими отцами и дедами, которые... которые сумели построить великую державу... и умели её защитить... и умели любить женщин... и умели крепко дружить... И это не должно пройти бесследно!
ГАЛИНА. (Кладёт голову на плечо Василию Михайловичу) Вася, голубчик мой, зачем я не родилась лет на двадцать раньше? Пошла бы за тобой на фронт, хоть в огонь, хоть в воду... И называл бы ты сейчас меня своей фронтовой подругой.. .И много чего помнили бы мы вместе...
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. Давайте выпьем за победу!
АНАТОЛИЙ. За победу!
Все чокаются и выпивают.
АНАТОЛИЙ. Вот только тоже идеализировать не надо! Не все и тогда были герои. За всеми дивизиями шли войска СМЕРШа. И, попробуй, отступи! Расстреливали!
КОСТИК. Неправда!
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. Правда. Заградподразделения с июля 1942 года расстреливали отступавших. Был приказ Сталина. И это была необходимая мера! Кого призвали в первые дни войны? Многих от трактора, от плуга, морально невоспитанных... На войне не место либерализму и демократии. Приказ сыграл большую роль. Победили только благодаря Сталину и партии. Коммунисты были самые сознательные. В каждом подразделении старались побольше заполучить коммунистов. Потому что знали - не подведут.
АНАТОЛИЙ. Я тоже Сталина не осуждаю. Глава государства это не рубль, чтоб всем нравиться. Разве он допустил бы столько безобразия? Взять хотя бы Чечню. Он как сделал? В двадцать четыре часа всех их в Алтайский край, в Сибирь, в Казахстан... И семьдесят лет - тишина. А нынешние что вокруг Чечни развели... Ещё у Лермонтова сказано - “злой чечен”. Чего с ними цацкаться? Бомбить, чтоб никого не осталось...
БЕСЛАН. (Тихо) Всех бомбить?
АНАТОЛИЙ. Конечно, всех!
БЕСЛАН. Мирное население, детей?
АНАТОЛИЙ. Да нет у них мирного населения! Все бандюги! Там пятилетний ребёнок уже держит автомат и в русских целится!
БЕСЛАН. (Встаёт) Простите, я не могу оставаться в этом доме. (Поворачивается и уходит)
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. (Бросается за ним) Погоди! Погоди! Ох! (Останавливается, хватается за сердце)
СВЕТА. Папа! (Бросается к Василию Михайловичу)
ГАЛИНА. Васенька! (Тоже бросается к нему)
КОСТИК. Не волнуйся, Батя! Я догоню, я верну! (Выбегает)
АНАТОЛИЙ. (Искренне) А что я такого-то сказал?
ГАЛИНА. Он же чеченец, пустая ты голова! Если бы ты не у нас в гостях, он бы тебя вообще зарезал! И правильно бы сделал!
АНАТОЛИЙ. (В недоумении) Чеченец? А на вид - приличный парень.
Возвращаются Беслан и Костик.
БЕСЛАН. Дедушка Василий, вам плохо? Я вас не виню.
АНАТОЛИЙ. (Подходит к Беслану и слегка толкает его плечом) Слушай, тебя как зовут?
БЕСЛАН. (Сухо) Беслан!
АНАТОЛИЙ. Я просто неумный человек. Понимаешь? Я не злой. У меня у самого внуку пять лет. Я... я кошку пнуть не могу, понимаешь? Я даже рыбу перестал ловить... Не я дал рыбе жизнь, понимаешь... И не мне отнимать эту жизнь... Я просто болтал... Я вообще не хочу, чтобы кого-то убивали...Я просто болтал, потому что я- глупый... И таких, как я - много, которые просто болтают, привыкли болтать, повторять за кем-то... Ты... это... не держи зла...
БЕСЛАН. Хорошо. Давай забудем! Я также ненавижу бандитов, как и ты! Понимаешь? И много людей, большинство людей ненавидят бандитов.
АНАТОЛИЙ. И вот часы твои... возьми обратно! (Хочет снять часы)
БЕСЛАН. Я не беру подарки назад. Я так не делаю.
АНАТОЛИЙ. (Ему очень неловко) Ну, что ж... прости...
БЕСЛАН. Я забыл. Я понимаю всё.
АНАТОЛИЙ. (Растерянно всем) Как же это, а? Что же мы такое позволили сотворить со всеми нами, а?
КОСТИК. Папа, с тобой всё в порядке?
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. Ничего, ничего, отпустило... Как твой дедушка пел, Беслан, как пел! (Возвращается к столу и неожиданно негромко запевает) Дивлюсь я на нибо, тай думку гадаю...
ГАЛИНА. (Сильно и широко подхватывает) К чему я не сокол, к чему не летаю...
БЕСЛАН. Дедушкина песня! (И тоже вступает в песню)
АНАТОЛИЙ. И мой отец любил её. (Вступает)
И Света, и Костик стараются подпеть...
Все поют... И набирает песня в их звучании всё больше красоты и скорби.
Звонок в дверь.
СВЕТА. (Радостно) К нам ещё гость! Это такой гость! Это сюрприз! (Бежит открывать.)
Открывает. Перед дверью - Бык.
СВЕТА. (Вскрикивает и отступает в квартиру) Ты?.. ты... как ты смел... сюда?
ГАЛИНА. (Быстро подходит) Кто там, Светик? (Останавливается перед Быком) Уходи! У нас праздник! Потом, потом разберёмся, уходи!
БЫК. Я предупреждал.
ГАЛИНА. (Словно набирает воздуха) Ах, ты так... Ну, тогда пойдём! (Хватает его за руку и тянет в “залу”)
Пение оборвалось. Все смотрят на них.
ГАЛИНА. Люди добрые! Посмотрите! Защитите! Вот этот бандит хочет отнять наш дом и выбросить нас на улицу. Потому что я сейчас не могу ему вернуть долг. Две тысячи долларов! Он знает хорошо, что я всегда долги возвращаю. Но сейчас нет моей вины. Я уехала в Турцию за товаром, были одни деньги. Вернулась с товаром, а уже деньги другие. И все обнищали, и продать товар уже невозможно, даже по тем ценам, что купила! Я тебя обманула? Это власть всех обманула! А что ж ты, если такой смелый, не идёшь и не требуешь с властей? А?! Отвечай! Перед всем миром отвечай!
Все в замешательстве. Пауза.
БЕСЛАН. (Неожиданно встаёт и подходит к Быку) Беслан. (Протягивает ему руку)
Бык не реагирует.
БЕСЛАМ. Извини, но я тебя ничем не обидел. Давай познакомимся! Как тебя зовут?
ГАЛИНА. Бык! Бык он!
БЕСЛАН. Нет такого имени. Бык, это бык. Животное. Хорошее животное, но тут не причём. Как зовут тебя?
Бык молчит.
БЕСЛАН. Извини, если я тебя обидел. Не хочешь - не отвечай.
ПАУЗА.
БЫК. Сергей. Что дальше?
БЕСЛАН. Я - Беслан. Будем знакомы! (Снова протягивает руку)
В этот раз рукопожатие состоялось.
БЕСЛАН. Выйдем - покурим.
БЫК. Не вмешивайся ни в своё дело - мой тебе совет. Ты - нормальный парень, но ты тут не причём. Мы разберёмся без тебя.
БЕСЛАН. Я не вмешиваюсь. Это ваше дело. Я предлагаю выйти покурить. Все остынут пока, и спокойно разберётесь. Праздник всё-таки. Зачем шуметь? Тут девушка, женщина, уважаемый фронтовик.
Бык и Беслан выходят из квартиры.
БЕСЛАН. Послушай, лицо твоё знакомо. Мы встречались?
БЫК. (Равнодушно) Может, и встречались.
БЕСЛАН. Я правду говорю, а не просто так. Мы встречались уже.
БЫК. (Всматривается в Беслана) Вроде, встречались, но давно. Твоё имя мне ни о чём не говорит.
БЕСЛАН. Где же мы могли встретиться?
БЫК. (Вяло) Лужники, ВДНХ, Киевская?... Ну, рынки...
БЕСЛАН. Нет. Не был. Слушай, а в Чечне был?
БЫК. Нет, не приходилось. А ты чечен?
БЕСЛАН. Чеченец.
БЫК. В Афгане был?
БЕСЛАН. Воевал, да.
БЫК. В каком году?
БЕСЛАН .В начале 85-го дембелезовался.
БЫК. 103 - я десантная?
БЕСЛАН. Вспомнил! Ты из нового набора?
БЫК. (Обнимает его) Ну, здравствуй! Много лет вспоминал тебя, хотел сказать - спасибо.
БЕСЛАН. За что?
БЫК. За подзатыльник.
БЕСЛАН. (Смеётся) На здоровье!
БЫК. Это было круто. С самолёта, ещё не обстрелянные, без всяких понятий. А ротный говорит - ребята, война не спрашивает. И сразу в бой, к Панджерскому ущелью. А вы, дембеля, должны были отвалить на нашем самолёте... Вы ведь добровольно ввязались в этот бой? Вас никто не заставлял, вам не приказывали?
БЕСЛАН. Нет. Ротный был у нас хороший. Вы были моложе нас года на два, на три... Но мы были уже бойцы, а вы, как дети... С такими глазами. Вас всех, почти всех. сразу могли бы убить.
БЫК. Вы все имели право спокойно улететь. Вам никто не приказывал идти в этот бой... Ваши деньги были уже в другом банке.
БЕСЛАН. Конечно, всё правильно, я вспомнил, мы лежали с тобой рядом, за одним камнем...
БЫК. Ты был вроде, как наставник в бою. Вовремя залепил мне подзатыльник, иначе мне просто снесло бы башку...
БЕСЛАН. (Смеётся) Я вспомнил... действительно, подзатыльник... Ну, извини...
БЫК. Может, ты спас мне жизнь.
БЕСЛАН. Ты хорошо держался в том бою. Ты смелый человек.
БЫК. А сюда ты как попал? Тут твоя девчонка?
БЕСЛАН. Девушка не причём. Мой дед воевал с её отцом.
БЫК. Да это не отец, это отчим.
БЕСЛАН. Отец не тот, кто родил, а тот кто сделал тебя человеком. А она - настоящий человек. И она очень любит своего отца. Послушай, эта семья мне дорога. Мой дед воевал с её отцом. Старики были товарищами всю жизнь. Хорошими товарищами, боевыми товарищами. Не напрягай их, оставь в покое, если есть такая возможность.
Бык задумался.
БЕСЛАН. Сколько они тебе должны?
БЫК. В принципе, можно решить. Договорились. Я возьму с неё две тысячи, без процентов, без всего...
БЕСЛАН. У меня есть две тысячи. (Лезет в карман своего пиджака) Я сейчас отдам тебе деньги, и давай всё забудем. У моих друзей сейчас нет денег. Когда у них будут деньги, они мне отдадут. Мне не горит, а тебе деньги нужны. Мы договорились?
БЫК. Нет вопросов.
БЕСЛАН. Возьми, пожалуйста. Пересчитай. Здесь ровно две тысячи.
БЫК. Всё в порядке. (Берёт деньги и кладёт в карман, не пересчитывая)
БЕСЛАН. Большое тебе спасибо, что ты нашёл такую возможность. Ты оказал мне большую услугу, я твой должник.
ГАЛИНА. (Выходит к ним) Ну, чего у вас? Без поножовщины?
БЕСЛАН. Всё в порядке. Больше ни о чём не беспокойтесь.
ГАЛИНА. Да? Тогда дай закурить!
БЕСЛАН. (Разводит руками) Не курю. Извините.
ГАЛИНА. (Быку) Дай сигаретку!
БЫК. Веду исключительно здоровый образ жизни.
ГАЛИНА. Вышли покурить, называется.
БЕСЛАН. Я выйду из подъезда, одолжу у прохожих сигарету для вас.
ГАЛИНА. Тебя просто Бог нам послал.
Беслан уходит.
ГАЛИНА. (Быку) Ну, чего скажешь?
Бык молчит.
ГАЛИНА. Это правда, больше я тебе ничего не должна?
БЫК. Вроде, да.
ГАЛИНА. Значит, ребёнок у Светки от тебя?
БЫК. У неё спроси.
ГАЛИНА. Да она-то молчит, как партизан. На неё посмотришь - от святого духа понесла, не иначе. Да я - то не со вчерашнего дня на свете проживаю. Сама родила двух от кого попадя. Ты - папашка, вырисовывается?
БЫК. Это надо у неё спросить. Ей видней.
ГАЛИНА. Ясное дело. Потому и долг простил! Жениться на ней думаешь? Давай ко мне в зятья! Ты, конечно, не подарок судьбы, но наша кобыла увязла, выбирать не приходиться. Так как?
БЫК. Сами решим.
ГАЛИНА. Вы уже нарешали сами! И когда только успели?
БЕСЛАН. (Возвращается) Пожалуйста, две сигареты. Я не спросил, какие вы обычно курите.
ГАЛИНА. Обычно я курю чужие.
БЫК. (Беслану) Послушай, я подумал тут... Забери деньги.
БЕСЛАН. Не надо. У меня есть.
БЫК. У меня тоже деньги есть.
БЕСЛАН. Хорошо, что есть. Верю. Но пусть у тебя будет больше.
БЫК. Возьми, говорю! Я не бедный.
ГАЛИНА. Дайте мне, а то ещё подерётесь. (Забирает у Быка деньги) Когда договоритесь, чьи деньги, возьмёте у меня. Не волнуйтесь, будут в целости и сохранности. Я доллары всегда щупочкой проверяю. Ещё ни разу фальшивые не подсунули. Бык, пойдём за стол. Выпьем! Праздник у народа!
БЫК. Я тороплюсь. Дела.
ГАЛИНА. Ну, как знаешь. Идём, Беслан!
БЕСЛАН.(Быку) До свидания. Приятно было познакомиться. (Пожимают друг другу руки.)
БЫК. Взаимно. (Галине) Мать, ты это, Свету - на полслова.
Галина и Беслан возвращаются в квартиру.
ГАЛИНА. Светик, выйди, тебя просят.
СВЕТА. Зачем ещё?
ГАЛИНА. Не фыркай, а послушай, чего скажут. Может, чего толковое. (Всем) Всё в порядке! Я погорячилась! Со мной бывает! Просто не женщина, а какая-то горячая точка!
СВЕТА. (Выходит к Быку) Какие проблемы?
БЫК. У меня - никаких. А у тебя?
СВЕТА. У меня - тем более. Пока!
БЫК. Погоди. Не дёргайся!. Ребёнок мой?
СВЕТА. А что?
БЫК. Ничего. Интересно.
СВЕТА. Очень интересно?
БЫК. Просто интересно.
СВЕТА. Учти, это наш первый и последний разговор. Ты никогда не будешь иметь к нему никакого отношения. Просто возьми и всё забудь. И не вспоминай! На этом разбегаемся.
БЫК. Подожди!
СВЕТА. Что ещё?
БЫК. В принципе, у ребёнка должен быть отец.
СВЕТА. Будет! Какие наши годы! Я на себе крест не ставлю. Я вообще по жизни оптимистка.
БЫК. Хочешь сказать, что за меня замуж не пойдёшь?
СВЕТА. Ты жутко догадливый!
БЫК. А почему?
СВЕТА. Почему?! Потому что ненавижу, презираю, боюсь, брезгую тобой... Достаточно?
Бык не отвечает, смотрит на неё.
СВЕТА. Я бы с огромной радостью засадила тебя в тюрьму, если была бы уверена, что получится. Но ты ведь откупишься, да ещё и нам всем устроишь тяжёлую жизнь! Пока!
БЫК. Погоди! (Бык берёт её за локоть)
СВЕТА. Давай без рук! Меня передёргивает, когда дотрагиваешься! Ну, что ещё?
БЫК. У тебя выбор - или ты выходишь за меня замуж, или я иду в ментовку и чистосердечно каюсь. И получаю срок.
СВЕТА. Я никогда не буду выбирать из того, что предлагаешь мне ты! Я буду думать своей головой, а ты делай, что хочешь! Но с чистосердечным раскаяньем у тебя обломится, я всё буду отрицать.
БЫК. То есть, ты не желаешь, чтобы я сидел в тюрьме?
СВЕТА. Мне всё равно - в тюрьме ты или где. Но при моём участии ты в тюрьму не сядешь!
БЫК. Почему? Ты же так этого хотела?
СВЕТА. Потому что я не могу посадить в тюрьму отца моего будущего ребёнка! Я не хочу, чтобы хоть что-то омрачало наши с ним отношения. Я не хочу ему врать и не хочу причинить ему боль. Я уже сейчас очень сильно люблю его! А тебя ненавижу! И больше всего на свете хочу, чтобы ты сейчас испарился, исчез из моей жизни навсегда.
БЫК. Понял. Тогда, пойдём, нас ждут за столом. (И первым проходит в квартиру, пока Света преодолевает оторопь от его нахальства)
ГАЛИНА. (Гасит сигарету и вскакивает) Серёженька, сыночек, проходи! Дорогим гостем будешь! Садись! Костик, подай прибор!
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. (Прервался, кивнул Быку и продолжает с увлечением свой рассказ для Анатолия и Беслана) Кормили хорошо всегда. Один килограмм хлеба в день - это обязательно. Тридцать пять граммов сахара. Это хватало. А мне давали ещё дополнительно тридцать пять граммов за то, что не курю.
ГАЛИНА. (Быку) Что тебе положить, Серёженька? Салатику хочешь? Светик делала! Она у нас так готовит хорошо! Вообще, ко всему приучена! Ко всему!
БЫК. Спасибо. Не надо ничего. Я так посижу.
Возвращается Света.
ГАЛИНА. Светик, иди сюда, доченька, садись около Серёженьки!
СВЕТА. Зачем - около? Я сейчас прямо на колени к нему!
Пауза. Галина нервно хватает сигарету и закуривает.
КОСТЯ. Мать, хорош дымить! Тебе на фронте лишние тридцать пять граммов сахара не дали бы!
БЕСЛАН. Мир тесен. Оказалось, что мы с Сергеем вместе воевали в Афганистане!
АНАТОЛИЙ. Ну, оттуда-то везли, конечно... дублёнки, алмазы...
БЫК. (Мрачно Анатолию) Слушай, ты хоть в армии-то служил?
АНАТОЛИЙ. (Обиделся) А как я мог не служить? Тогда все служили. А на тех, кого не взяли в армию, все смотрели, как на недоумков, с подозрением, их сторонились... Что ты на меня так смотришь?
БЫК. А что ты делал в армии? В хоре пел? В канцелярии какой-нибудь кантовался?
АНАТОЛИЙ. Воевал.
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. Ты воевал, Толик? Впервые слышу.
БЫК. Ну и где воевал?
АНАТОЛИЙ. В Египте.
БЫК. Пирамид, небось, оттуда вывез и тут продавал.
АНАТОЛИЙ. Нет, только куртку кожаную. Хорошую куртку. Её до сих пор сын носит. Хотел после съездить, эти самые пирамиды осмотреть. Да сначала не выпускали, в почтовом ящике служил, весь из себя засекреченный. А сейчас, когда уж все секреты растрепали, и в Египет народ вместо Сочи в отпуск ездит, опять не могу - денег нет.
ГАЛИНА. Нет, это надо же, кого не коснись, все где-нибудь за что-нибудь, за кого-нибудь да воевали!
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. Да только армия никогда так не была унижена, как сейчас... нищета, неуважение, беспорядок...
БЫК. Когда страна не хочет содержать и уважать свою армию, придётся ей рано или поздно содержать и уважать чужую.
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. Выпьем за нашу армию!
ГАЛИНА. Выпьем-выпьем! Вот только у Серёженьки в тарелке пусто. Светик, погрей ему картошечки с котлеткой.
Света уходит в кухню.
ГАЛИНА. А ты, Серёжа, поди, к ней с тарелкой, пусть сразу и положит.
КОСТИК. Я подам.
ГАЛИНА. (Костику) Сиди!
Бык подходит с тарелкой к Свете.
БЫК. Ем мало, не пью, воевал честно - выходи за меня замуж.
СВЕТА. Отец и воевал честно, и жил после честно. А ты воевал, а после - в бандиты.
БЫК. А кому я нужен? А куда мне было деваться?
СВЕТА. Сейчас заплачу от жалости! Такие, как мой отец, никогда не спрашивали у женщин, куда им деваться? Женщины при них были, как за каменными стенами. Они были мужчинами, понимаешь?
БЫК. Понимаю.
СВЕТА. Чего ждёшь? Чего тебе от меня надо?
БЫК. Картошки с котлетой.
СВЕТА. Подставляй тарелку!
БЫК. Мне от тебя надо картошку с котлетой каждый день!
СВЕТА. Ничего ты не понял.
БЫК. Возможно. Но подумать есть над чем.
Звонок в дверь.
ГАЛИНА. А теперь-то кто? (Идёт открывать)
НИКОЛЬСКИЙ. (Подтянутый, в парадной форме, его не назовёшь стариком) Здравствуйте!
ГАЛИНА. Ой, здрассти! Вась! Василий Михайлович, это, наверное, к тебе!
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. (Подходит) Здравствуйте, товарищ генерал-полковник! Вы кого-то ищете?
НИКОЛЬСКИЙ. (Неуверенно) Здравствуйте! Видите ли... Ко мне подошла сегодня утром девушка и попросила.. вот - сунула бумажку с адресом... (Достаёт бумажку) Я не уверен, туда ли попал...
СВЕТА. (Подходит) Вы пришли, товарищ генерал! Спасибо! (Василию Михайловичу) Папа! Я попросила товарища генерала, с которым ты вместе воевал, поздравить тебя лично...
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. Да ты чего, Света? Кто же так делает? Товарищ генерал-полковник, тамада, что ли, чтоб ездить по домам и всех фронтовиков лично поздравлять?
ГАЛИНА. Ничего, раз в полвека можно!
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. Да мало ли забот у генерал - полковника в такой день? Извините, товарищ генерал-полковник.
ГАЛИНА. Да вы заходите, товарищ генерал, раз пришли, не в дверях же толочься!
Проходят в комнату.
ГАЛИНА. (Всем) Вот товарищ генерал забрёл на огонёк. Вспомнил, как воевал с Васей, решил лично поздравить. Присаживайтесь, товарищ генерал, покушайте с нами!
НИКОЛЬСКИЙ. Спасибо. Меня ждут. Я ненадолго. Извините. (Василию Михайловичу) Где воевали, Василий Михайлович.
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. На Волховском фронте, на Ленинградском, на Карельском, на втором Белорусском...
НИКОЛЬСКИЙ. Вряд ли мы встречались на войне... Я воевал в 49 Стрелковой дивизии, начинал в 222 Стрелковом полку ротным политруком... (Свете) Что-то ты напутала, девочка?
ГАЛИНА. Да какая разница, товарищ генерал, всё равно вы боевые товарищи! И давайте выпьем за это! (Наливает всем водки)
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. Значит, политруком начинали?
НИКОЛЬСКИЙ. Сначала политруком, потом комиссаром батальона, дивизии, потом перешёл в командиры, закончил войну в Берлине.
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ. А я в Дании. Политрук на фронте был самый ценный человек для солдата, отец наш родной, никогда не врал нам. Вот я вас и спрошу по старой памяти, товарищ генерал-полковник, плохо мы воевали или нет? Оккупантами были или освободителями? Почёта мы достойны нынче или жалости?
НИКОЛЬСКИЙ. Тогда мне казалось, что здорово воюем, что жизнь отдельного человека на войне не имеет уж такого большого значения. Потом учился в академии и стал на многое смотреть иначе. Да, бывало, что воевали и неграмотно, и наивно, много людей погубили от незнания и неумения. Всё так, но не сбросишь с весов, что именно мы, не всегда умелые, освободили мир от фашизма. Решения Нюрнбергского суда пока ещё никто не отменял! Фронтовика обидеть легко. Он ведь только на фронте богатырь и герой, а в мирной жизни скромный и стеснительный, за себя постоять не умеет. Да, были ошибки, но ни отдельному человеку, ни всему человечеству пока гладко прожить не получалось. И разве того кто жертвовал собой и честно воевал, надо упрекать и обвинять, тыкать ему его ошибками? А почему же никогда не спросят горлопана, предателя, трепача и лгуна, до чего ты довёл свою Родину? Да потому что нет у таких Родины! И нет у них чувства вины! Но и гордиться им нечем. Вот и мутят воду. Да, сейчас не лучшие времена для героев, а для всякого отребья простор. Но сойдёт вся муть, и человечество всегда будет чтить советского воина-освободителя!
...И кадры хроники: свободным строем вступают солдаты во взятый город где-то в Европе... Счастливые простодушные, мудрые лица, а в глазах сочетается, как это было только у советского человека сороковых, трагизм и бесшабашность...
И пока идут кадры, Василий Михайлович накидывает шинель и спешит в строй.
КОНЕЦ