Утешение одно: никто не видел, как один из участников проекта что-то делает с крюком. Камера бы это непременно записала. Значит, и в самом деле произошел несчастный случай. Строители схалтурили, или крюк, на который крепился канат, не был рассчитан на такой вес, как у Сени Сайкина. Аквапарки рушатся, чего уж говорить о каком-то крюке! Интересно все-таки, кто владелец особняка?
На сайте «igranavylet.ru» Люба узнает, что дом, в котором сейчас находятся участники игры, арендован компанией «Мнемозина», которая и поддерживает аналогичный сайт в Интернете. Многоликая такая фирма: кроме телеканала, интернет-сайта и газеты, «Мнемозина» вложила деньги и в пивоваренный заводик. Посетители сайта пьют только наше пиво. Наблюдают за чужой жизнью и прихлебывают светлое пенное. А дальше что? Наша колбаса? Сухарики со вкусом смерти? Фантазия у людей богатая.
Кстати, компания «Мнемозина» сообщает, что уже ведется расследование. Выясняют, кем именно был построен особняк. Кому же, интересно, они собираются вчинить иск: владельцу, архитектору или наемным рабочим, построившим дом? Вчера вечером Стас бурчал, что не мешало бы операм осмотреть потолок спортзала: кто-то мог и дрелью поработать, а потом замазать отверстия, чтобы до поры до времени в глаза не бросалось. Но почему этот кто-то так возненавидел Сеню? За рейтинг?
Зато в понедельник большая радость! По телевизору показывают, как Сеня приходит в себя и открывает глаза. Люба вздыхает: слава богу! Почему-то рядом с Сеней не тот врач, что давал интервью журналистам. Но это ничего, лишь бы он хорошо лечил Сеню. Молоденькая медсестричка нежно поправляет подушку у Сени под головой. Любу что-то настораживает, но на экране уже другой кадр. Она мучительно думает: что это было?
Нет, вроде бы прошло. «Вечером в прямом эфире снова смотрите «Игру на вылет»! Оставайтесь с нами!»
Апельсинчик готовит ужин. Она много времени проводит на кухне, пожалуй, больше всех. На полочке в одном из стенных шкафов аккуратно расставлены баночки со специями, кастрюли и сковороды вымыты и вычищены до блеска. Люська колдует у плиты.
– Что это будет? – инженер Суворов жадно тянет носом. Телевидение еще не умеет транслировать ароматы, а жаль. Люська великодушно дает инженеру облизать ложку.
– Очень вкусно! – говорит Артем Арсеньевич с расчетом на камеру и показывает большой палец: – Во!
– Сациви, – со значением говорит Люська.
– Вот как? А моя жена не умеет готовить «сациви», – грустно вздыхает инженер.
– Да?! – удивляется Люська. – Но это же очень просто! Правда, настоящие ценители грузинской кухни будут разочарованы, ведь это так сказать сациви по-русски.
– Ну-ка, ну-ка…
– Я нашла курицу в морозилке, главное, чтобы была не старая и не очень жирная, – тараторит Людмила и уже на камеру выдает свой рецепт: – Курицу нарезать кусочками, в глубокой сковороде на сливочном масле обжарить их, до корочки, потом отдельно обжарить нарезанную луковицу, добавить один порезанный болгарский перчик, потом туда же натереть один помидор и положить мелко нарезанную зелень. Желательно кинзу. Можно добавить толченые грецкие орехи. И в этот соус положить курицу, долить водички и тушить с полчаса. Все. На гарнир сварю рис. С таким соусом – пальчики оближешь! Дешево и сердито!
– А в баночках у вас что? – Артем Арсеньевич тянется рукой к полке.
– Ай! Не трогайте! – кричит Люська.
– Я же только хотел…
– Что за крик? – в кухне появляется Залесская.
– Завтра ваша очередь готовить ужин, – объявляет ей Люська. – Могу дать свою книгу кулинарных рецептов.
– Может быть, яичница сойдет? – морщится писательница-феминистка.
– Это вы у мужчин спрашивайте.
– Лучше уж сациви, – вздыхает Суворов.
– Чем это так вкусно пахнет? – заглядывает на кухню и пенсионер Кучеренко, руки у него испачканы масляными красками.
– Яков Савельевич, скоро ужин, – объявляет Люська.
– Бегу-бегу! Только руки помою и переоденусь! – пенсионер очень любит покушать. Кучеренко исчезает, а Артем Арсеньевич несет в гостиную тарелки.
– Как это у вас все ловко получается? – интересуется у Апельсинчика Мария Залесская. – Я имею в виду, еда? Набор продуктов минимальный, – она оценивающе сморит в кастрюлю.
– Очень просто. Надо любить то, что делаешь, – говорит Любина подруга. – Я, например, обожаю готовить. И ко всему подхожу с душой. Я ведь хочу порадовать любимого мужчину. И своего сына.
Апельсинчик со вкусом облизывает испачканный в соусе палец. Залесская в ужасе округляет глаза:
– Но это же уйма времени! Готовка! Так нерационально! И все съедят за один вечер!
– А что рационально?
– Посвятить свою жизнь чему-нибудь стоящему, – с пафосом говорит Залесская. – Ну, к примеру, борьбе за мир.
– Это можно, если нет мужчины, которому стоит ее посвятить, – пожимает плечами Люська. – Не мой случай. Я бы вообще на работу забила, – мечтательно говорит она. – Ходила бы по магазинам, готовила, гладила мужу рубашки…
– Да ведь это форменное рабство! Как вы… женщина… Как вы можете такое говорить?!
– Именно потому, что женщина, и могу.
– Я все-таки вас перевоспитаю!
– Ха! – вскидывает голову Люська.
– Вы похожи на самку неандертальца. Этот ужасный цвет волос, эти тонны косметики, эти мысли… Вы… вульгарны.
– А ты зануда.
– Грубиянка!
– Старая грымза!
– Да я вас… Опишу в своей новой книге! Как резко отрицательный персонаж!
– А я тебя кормить не буду! Выметайся с кухни, кикимора! – Люська всерьез обижена. – Отрицательный! Тоже мне, героиня романа! Мухи подохнут от скуки!
– Не нужна мне ваша еда! Я пришла выпить лекарство! – гордо заявляет Залесская и достает из кармана очередной порошок.
Наливает в стакан кипяченой воды, разворачивает бумажку. Этот процесс зрители канала ММ-2 наблюдают по несколько раз в день. Залесская, широко раскрыв рот, аккуратно ссыпает туда белый порошок. Запрокинутая голова, судорожное глотательное движение, комок, прокатившийся по тощей шее. Люська невольно передергивается:
– А почему не таблетки? Я такие порошки только в детстве видела. Была еще аскорбинка, желтая такая, и тоже в бумажке.
– Вот-вот, – вдруг оживляется Залесская. – Видите ли, я ненавижу лекарства, но у меня больной желудок. И печень. И… Впрочем, это неважно. Когда я была маленькая, мама каждый день давала мне эту аскорбинку в порошках. Я очень любила свою маму, – жалобно говорит она.
– И поэтому лекарства только в порошках пить можете?
– Да-да. Именно в порошках. Все в порошках. Странная привычка, но ведь все мы не без странностей?
– Да уж.
Мария Залесская вдруг опускает руку в карман и достает оттуда горсть свернутых аккуратными прямоугольничками белых бумажек:
– Вот. Видите, сколько?
– И вы все это пьете?! – с ужасом говорит Люська.
– Но я жить не могу без лекарств!
Порошки снова сыплются в бездонный карман под внимательным Люськиным взглядом.
– Надо же! – сочувственно говорит она. – Оказывается, вы такая больная! И на голову тоже. Кто вас только взял в этот проект?
Она, в общем-то, добрая, Апельсинчик. Потому что примирительно говорит Залесской:
– Ладно, идите за стол. Раз у вас желудок больной, надо хорошо кушать. Извините меня, погорячилась. Я вам каши овсяной сварю.
– Вы удивительно отходчивый человек! – умиляется Залесская.
– Вот уж нет, – бурчит Люська. – Не для всех. Я бы эту Виолетту…
– Кто здесь говорит про меня? – красавица заглядывает на кухню. Ее белокурые волосы залиты лаком для волос и уложены в высокую прическу.
– Фу! – морщится Люська и машет на Виолетту рукой. – Ну и амбре! Милая, для кого мы теперь стараемся? Сенечки ведь больше нет с нами.
– Наш программист тоже очень ми-илый, – тянет Виолетта. – И по возрасту вполне мне подходит.
– Для чего? Для постельных сцен? – ехидничает Люська.
– Я вижу, тебе завидно.
– Было бы чему завидовать. У меня муж красивый. Сеня ему в подметки не годится. В моей жизни любви – залейся! Я в четвертый раз замужем! И за таким красавцем, что ты бы в обморок упала, если бы его увидела!
– Врешь!
– Вот те крест! – Люська осеняет себя крестным знамением.
– Красота, дорогие мои, со временем проходит, – вздыхает Мария Залесская. – Остается душа.
– Я всегда буду красивой! – Виолетта упрямо вскидывает подбородок. Девушку можно понять: ей только двадцать два.
– Я посмотрю на тебя лет этак через двадцать, – хихикает Люська. – Когда ты будешь толстая, озабоченная своими морщинами и целлюлитом, сварливая, мерзкая, отвратительная! Потому что красивые женщины стареют отвратительно! Они все время скулят и тратят уйму денег на пластику! Если они есть, эти деньги. А ты с таким характером будешь нищей. И вся в морщинах!
– Я еще доберусь до твоего мужа! – огрызается Виолетта.
– Что ты сказала? – У Люськи в руках дуршлаг. Он грозно нацелен в сторону Виолетты.
– Жаль, что мы с твоим красавчиком не встретились на отборочном туре, но все еще впереди. И как только он женился на такой… Страшиле.
– Ах ты…
Люська ревнива. Сережа – ее драгоценная, ни с кем не делимая собственность. С дуршлагом наперевес Людмила Иванова бросается на красавицу Виолетту.
– Девочки! Девочки! – пытается разнять их Мария Залесская.
– Что тут случилось?! – на кухне появляются мужчины. Люська приходит в себя:
– Так. Разминка перед ужином, – говорит она, раскрасневшись. – А эта (Апельсинчик тычет дуршлагом в Виолетту) нахалка еды не получит!
– Да, пожалуйста! Я все равно на диете! Еще отравишь своей стряпней!
– Да это от твоего лака для волос можно сдохнуть! В ванной комнате уже дышать нечем!
Поскольку Людмила настроена воинственно, Виолетта торопливо ретируется в гостиную. Там красавица подсаживается к Алексею Градову с вопросом:
– Как, по-твоему, Лешечка, какие женщины больше нравятся мужчинам, умные или красивые? – и она многообещающе кладет руку ему на колено.
Камера теперь показывает гостиную: зрителям интересна именно Виолетта. После того как с Сеней случилось несчастье, она единоличный лидер в рейтинге.
– Я знаю точно, что не нравятся те, которые вешаются на шею всем подряд, – отодвигается от блондинки программист, параллельно отцепляя ее руку. Люська, торжествуй! – Не переусердствуй.
– Слушай, а почему ты все время с Зосей? – зло прищуривается Виолетта. – Вы, часом, не общий интерес нашли?
– Да. Нашли. Компьютеры, – кивает Алексей Градов.
– А я про сексуальную ориентацию, – хихикает Виолетта. – Ты, часом, того… не голубой?
– Нет, – спокойно отвечает он.
– Тогда это вопрос времени, – подмигивает Градову Виолетта. Она уверена в собственной неотразимости.
– Какая распущенность, – вздыхает писательница-феминистка, появляясь с тарелками в гостиной. – Вы бы оставили парня в покое, девушка. А то он тоже откуда-нибудь упадет.
Виолетта заливисто хохочет. «Уж лучше бы она взялась за инженера», – вздыхает Люба, которая неплохо знакома с Алексеем Градовым. Хотя, делая ему такие намеки, красавица здорово повышает его рейтинг. Зритель отныне не заинтересован в том, чтобы программист вылетел из игры.
Серафима Евгеньевна спускается по лестнице, поддерживаемая под руку Зосей.
– Боже мой! Какие крутые здесь ступеньки! Ну к чему это? – жалуется старушка.
– Чтобы вина много не пили, – усмехается инженер Суворов, который тоже теперь в гостиной. Кучеренко при этих словах болезненно морщится и облизывает сухие губы.
Странно, но Зося и Серафима Евгеньевна, кажется, нашли общий язык! А ведь у них огромная разница в возрасте! И разные интересы!
– Погадайте мне, – просит девушка с наколкой у Ирисовой. Люба невольно улыбается: ах, вот в чем причина!
– Потом, после ужина, – отмахивается Серафима Евгеньевна, невольно принюхиваясь: – Чем это так вкусно пахнет?
– Сациви! – объявляет Люська, торжественно внося в гостиную блюдо дня. У каждого свой способ повысить рейтинг. Люба ела это Люськино «сациви». Пальчики оближешь!
– Какое же это сациви? – подозрительно смотрит на блюдо, водруженное в центре стола, пенсионер Кучеренко. – Пахнет, конечно, вкусно, но это не «сациви». Скорее «чахохбили». Нет, милые мои, грузинская кухня – это нечто особенное. И это совсем другое, нежели… м-м-м… то, что сейчас на столе.
– А вы были в Грузии? – тут же спрашивает обиженная Люська.
– Где я только не был! – вздыхает Кучеренко. – Всю страну исколесил! Машины перегонял.
– Так вы шофер? – удивляется Серафима Евгеньевна.
– И это тоже, – кивает Кучеренко. – Повидал, одним словом, мир.
– Кому чего налить? – нетерпеливо спрашивает Артем Арсеньевич Суворов. – А то кушать очень хочется.
– Мне пива, – тут же говорит Зося.
– Фи! Зосенька, это вульгарно! – поджимает подкрашенные морковной помадой тонкие губы Серафима Евгеньевна. – Это больше мужчинам пристало… Ой! Зосенька! Я не хотела!
– Ха-ха!
– Хи-хи!
– Ничего, я как-нибудь переживу, Серафима Евгеньевна. Не стесняйтесь.
– А я выпью вина! – заявляет Люська.
Алексей Градов тут же приносит из бара красивую пузатую бутылку:
– Пожалуйста!
Виолетта зло косится на Люську.
– И мне тоже вина! Леша! Поухаживай за мной!
– Рядом с вами сидит такой кавалер, – кивает тот на Кучеренко. – Уступаю эту честь ему.
Кучеренко вскакивает и выхватывает бутылку из рук программиста:
– С удовольствием!
Теперь недовольна Ирисова. Ох, какой взгляд она метнула на Виолетту! Прямо молния! Только грома не хватает! Виолетта же словно не замечает, сладко улыбаясь Якову Савельевичу:
– А вы что же?
Тот знакомо облизывает губы:
– Нет, я, пожалуй, не присоединюсь.
– А вы, часом, не больной? – прищуривается Виолетта. Серафима Евгеньевна неожиданно рьяно вступается за Кучеренко:
– Деточка, это бестактно говорить человеку о проблемах со здоровьем!
– А мы не в институте благородных девиц. Мы в «Игре на вылет»! – огрызается Виолетта.
– Но мы же люди? – Серафима Евгеньевна взывает к сидящим за столом. – Ведь так?
– Но каждый за себя, – в подтверждение Виолетта накладывает себе полную тарелку еды.
– А как же диета? – язвит Люська. Она добрая: поставила тарелку и перед Виолеттой, хотя грозилась, что еды блондинке сегодня не даст. – Ты глянь! Маленькая, а ест как большая! Мужчинам оставь!
– Кто первый встал, того и тапки. А что касается диеты… Ничего, я утром пойду в спортзал. Позанимаюсь лишние полчаса на тренажере.
– Смотри, не упади с каната, – мрачно говорит вдруг Зося.
– В спортзале больше нет каната, – вскидывает голову Виолетта.
– А вдруг в следующий раз обвалится сам потолок?
– Между прочим, у нашей игры имеются глубокие исторические корни. – Инженер Суворов торопливо меняет тему. – Еще в первом веке до нашей эры на закате Римской империи у патрициев вошла в моду игра «Лицезрение любви».
– Что?
– Как?
– Откуда вы это знаете?
Инженер скромно молчит. Люба уже поняла: решил блеснуть эрудицией. Это его способ повысить рейтинг.
– А поподробнее можно? – спрашивает Кучеренко, увлеченный так ругаемым им сациви. Ему с набитым ртом говорить неудобно.
– Пожалуйста. – И Суворов, размахивая вилкой, заливается соловьем: – Это весьма занимательный исторический факт. Кратко информирую о сути. Из рабов выбирали нескольких самых привлекательных и сажали их в глиняные сарайчики без одной стены. Рабы должны были непрерывно заниматься любовью, а зрители располагались тем временем в амфитеатре и на это дело смотрели. Пары могли меняться, объединяться в тройки, четверки и так далее. Игра длилась несколько дней, зрители могли и поесть и поспать, уйти, а потом вернуться. Рабы же могли только любить друг друга. Беспрерывно. Кто переставал это делать, того забивали камнями. Ну а самым стойким даже иногда даровали свободу. Вот так.
– Какой ужас! – воскликнула Серафима Евгеньевна.
– Меня бы туда! – восхитилась Виолетта.
– Да ты из себя больше строишь! – усмехнулась Люська.
– Я?! Да мы с Сеней…
– Заткнись!
– А чтобы вы все знали! Да! Я этим уже занималась в прямом эфире! И буду заниматься!
Злое шипение из угла:
– Шлюха…
Это Залесская. Люба видит на экране крупным планом лицо писательницы. Да это же настоящий дракон в юбке! Вот почему Залесская прошла кастинг! О, нет! Она не скучна! И не зануда! Она – это ненависть во плоти. Враг всех женщин, которым достались мужчины. И им, этим женщинам, не поздоровится!
Любе не очень-то нравится и Виолетта. И насчет непрочного потолка – слова не на ветер. Девица потихоньку начинает сбрасывать маску и становится собой. Похоже, что она настоящая стерва, из тех, которые идут к своей цели напролом, особо не заботясь о тех, кого приходится порой отпихнуть локтем. Кто она вообще такая, эта Виолетта Палкина? Откуда взялась?
«www. igranavylet. ru»: анкета Виолетты Палкиной.
возраст: 22 года
рост, вес… Ну, это понятно, все и так отлично видно в обтягивающих нарядах блондинки, все сантиметры и килограммы. Фигура идеальная, тут ничего не скажешь, у режиссера хороший вкус.
родилась: поселок «Красный партизан», где-то на необъятных просторах нашей родины. Ни разу не москвичка, вообще.
образование: среднее, после получения аттестата о среднем образовании блондинка окончила курсы секретарей в областном центре, затем, уже перебравшись в столицу, курсы манекенщиц и фотомоделей.
Короче, одна из… многих, многих, многих… которые в плацкартных вагонах едут покорять столицу и оседают где-то в массажных салонах и официантками в многочисленных московских ресторанах. Про отца ни слова, мать – работник приусадебного хозяйства. Колхозница, одним словом. После столичных курсов Виолетта Палкина получила работу в заштатном Доме моделей. Можно сказать, повезло. Хотя манекенщица – это громко сказано. Зайцев и Юдашкин, судя по всему, Виолетту на свои показы мод не зовут. На всевозможных конкурсах красоты она не проходила дальше отборочного тура. Везде только «участвовала, принимала участие, пробовалась, отбиралась…» Но так никуда и не отобралась. Двадцать два года – пора бы уже. Интересно, используя какие такие особые средства, Виолетте удалось пробиться в «Игру»? Об этих средствах в анкете ни слова. Зато о главной своей цели в жизни весьма откровенно изложила в анкете сама Виолетта:
«Я непременно хочу добиться успеха. Мэрилин Монро тоже была простой девушкой. И бедной. Она тоже росла без отца. Мэрилин всего добилась сама. Это мой кумир, я изучала ее биографию долго и тщательно. Она тоже начинала с фотографий в журналах. В этом нет ничего зазорного, если твои откровенные фотографии вешают над своими кроватями молодые мужчины. А певица Мадонна, чтобы прославиться, голой голосовала на трассе. Моя цель – стать актрисой. Или певицей. Как Мэрилин Монро и Мадонна. Выигранные деньги я потрачу на учебу. Если продюсеры увидят, как гениально я могу играть, то меня непременно оценят и пригласят в какой-нибудь сериал. Я поступлю в театральное училище, закончу его и буду сниматься в фильмах. В главных ролях. Это мой шанс и я его использую до конца».
А куда тебе деваться? Ха! В актрисы ты хочешь! Сорвать цветы славы и подцепить какого-нибудь папика с капиталом. Тебе светит либо удачно выйти замуж, либо вернуться в поселок «Красный партизан», потому что манекенщицей осталось быть уже не так и долго. Судя по количеству поглощаемой за ужином еды, года два-три, не больше. Юные красавицы на пятки наступают, и сложение у тебя, очаровательная Виолетта, подкачало. По всему видно, что ты склонна к полноте. Простая русская баба, вот ты кто, основная тягловая сила в домашнем хозяйстве. И далась тебе эта Мэрилин – американская мечта! Сходство биографий? Кстати, что там насчет фотографий в журналах? Фотографии бывают разные.
Любе уже понятно, что в способах достижения своей заветной цели Виолетта стесняться не будет. Что там любовь в прямом эфире! Девушке нужен не только миллион, нужны успех и всеобщее признание. Теперь неприязнь обитателей особняка перенесена на нее, поэтому так тревожно. Обстановка накаляется, это чувствуют все.
В среду вечером Люба видит, как в гостиной дамы обсуждают Виолетту: Залесская, Люська-Апельсинчик, Серафима Евгеньевна и Зося. Это похоже на заговор.
– Все красавицы эгоистки, они слишком увлечены собой, – перед писательницей-феминисткой стакан с кипяченой водой. Похоже, дама снова собирается принять лекарство. – У них нет времени на общественную жизнь, на самообразование, и это печально.
– Зато у них есть время красть чужих мужей! – энергично вмешивается Людмила.
– И поклонников, – замечает Серафима Евгеньевна. Зося молча пожимает плечами. Этот жест можно истолковать, как согласие.
– Вот из-за такой особы я и осталась… одна, – неожиданно откровенничает Мария Залесская.
– Как это? – загораются глаза у Люськи.
– Как? – вскидывается и Серафима Евгеньевна.
И молчаливый вопрошающий Зосин взгляд: как?
– В молодости я была не так уж и некрасива, – вздыхает писательница. – И у меня был… поклонник. Но… на всякую порядочную женщину находится такая вот Виолетта. Я их не возненавидела, нет. Всех этих Виолетт. Решила обратить в… свою веру. Мужчины это кобели, грубые самцы, а счастье женщины в труде, в независимости, в…
И тут раздается жуткий крик. И вновь у Любы такое чувство, будто она смотрит фильм ужасов. Женщины дружно вскакивают с дивана:
– Что это?!
– Где?!
– Кто кричал?!
– Это… это женский крик, – испуганно бормочет Люська. И вдруг ахает: – Виолетта! В нашей комнате кричали!
Камера показывает, как женщины вчетвером торопливо поднимаются по лестнице (Зося поддерживает Серафиму Евгеньевну) и бегут по коридору. У двери комнаты, из которой раздался крик, уже стоят трое мужчин. Дверь заперта изнутри.
– Ломайте!
Люба удивляется, почему не показывают комнату Виолетты? Это же так просто! Ну, покажите же! Ну!
Показывают, как семь человек вваливаются в комнату. Визг Виолетты раздается из санузла. Туда первым делом и кидаются мужчины.
– Нет! Не входите! Нет! – слышен из-за запертой двери визг блондинки. – О-о-о! Я так плохо выгляжу!
– Ну-ка, пустите! – к Виолетте наконец-то прорывается Люська.
И тут камера, наконец, показывает то, что нужно. В ванной комнате жуткий беспорядок: на полочке разбросана косметика, она же лежит в раковине, а баллончик с надписью «Лак для волос сильной фиксации» валяется на полу. Там же, возле ванны, сидит Виолетта. Вид у нее жалкий: глаза красные, волосы растрепанные, по лицу текут слезы. Блондинка громко чихает и в перерывах между «чихами» визжит:
– О-о-о! Я умираю! Мои глаза-а-а!!!
Люська начинает энергично ее трясти:
– Что случилось-то?!
– Это все ты! Ты! – захлебываясь, визжит Виолетта. – Ты хотела меня убить!
– Я?!
– Ослепить! – Девушка снова орет не своим голосом: – И-и-и! О-о-о! Глаза! Щиплет глаза!
Люська, наконец, что-то соображает, открывает холодную воду и кричит остальным:
– Ну-ка, помогите мне!
– Нет! Только не мужчины! Я ужасна! – надрывается Виолетта, забыв, что сейчас ее видит в таком жалком состоянии вся Москва и Московская область.
– Дура! Ты ж ослепнешь! – не выдерживает Люська. И орет: – Зося! Живо сюда!
Выбор ее правильный: Зося сильная, энергичная девушка. Вдвоем с Люськой они хватают Виолетту, поднимают с пола и суют голову блондинки под кран. Зося энергично начинает промывать Виолетте глаза. Волосы блондинки тут же намокают, слипаются и выглядят теперь неопрятно. Да и сама Виолетта не лучше. Процедура продолжается минут десять. Красавица постепенно приходит в себя:
– Пустите меня! Я сама! Отстаньте, садистки!
Отцепив от себя Зосю и Люську, блондинка первым делом хватает полотенце и закрывает им лицо.
– А теперь скажи, что случилось? – допрашивает ее Люська.
– И ты еще спрашиваешь! – раздается из-под полотенца злое шипение.
– А почему ты так со мной разговариваешь?
– Это же наша общая ванная комната! Это ты подменила баллончики!
– Какие еще баллончики?!
– С лаком для волос! У меня вместо лака во втором баллончике оказалась какая-то гадость! Я брызнулась из него на волосы, и произошло что-то ужасное!
– Какой баллончик? Этот?
Люська хватает с пола баллончик с надписью «Лак для волос сильной фиксации».
– Убийцы! – кричит Виолетта. – Вы это нарочно! Предатели! Вы хотели меня отсюда убрать! Вы все сволочи!
– Пойдем, – говорит Зося, обращаясь к Людмиле. – Она уже в порядке.
– Что там? – Мария Залесская смешно вытягивает шею в сторону ванной комнаты. Писательница сейчас похожа на змею. Апельсинчик и Зося выходят из санузла, камера следует за ними.
– Ей бы сейчас успокоительного, – задумчиво говорит пенсионер Кучеренко.
Писательница роется в бездонных карманах своей хламиды и, наконец, достает оттуда какой-то порошок:
– Вот. Успокоительное.
– Дайте ей, – кивает на дверь санузла Людмила.
Мария Залесская осторожно приоткрывает дверь, за которой все еще ревет Виолетта:
– Девушка, выпейте это лекарство, – и протягивает порошок.
– Нет!!! – раздается жуткий крик. Настолько жуткий, что даже у Любы, сидящей перед экраном телевизора, мурашки бегут по спине. – Никогда!!! И ни за что!!!
Залесская шарахается от двери с испуганным лицом:
– Да что это с ней? Что она там вообразила? Будто я хочу ее отравить!
У Люськи в руках злосчастный баллончик. Она протягивает его мужчинам:
– Гляньте-ка. Виолетта утверждает, что здесь вовсе не лак для волос.
Баллончик крайне осторожно берет в руки инженер Суворов. Нюхает и морщится:
– Похоже, что это «черемуха».
– Что?! – хором переспрашивают недоумевающие женщины.
– Слезоточивый газ. Дамская штучка. Применяется, как средство для защиты от… слишком настойчивых кавалеров.
– Откуда он здесь? – удивленно спрашивает Люська. Меж тем остальные подозрительно смотрят именно на нее.
– Вот именно: откуда? – напряженно спрашивает пенсионер Кучеренко.
– Вы хотите сказать, что это я… – Людмила удивленно округляет глаза.
– Но вы же находись с ней в постоянной конфронтации, – замечает Мария Залесская.
– А вы? Хотите сказать, ее подружка? Ха-ха! Сами же рассказывали только что, как именно из-за такой девицы…
– Это никого не касается! – резко обрывает ее писательница. И обращается к Суворову с вопросом, который волнует всех: – Скажите, а она могла умереть?
– Черт его знает! Я ведь не могу сделать химический анализ содержимого этого баллончика. Может, это и безобидная штука, так, попугать, а может, и яд. Ослепнуть она вполне могла. Если бы надавила посильнее и направила руку чуть ниже. Ну и выйти из игры, разумеется.
Дверь ванной комнаты вдруг распахивается, и оттуда появляется растрепанная, злая Виолетта. Глаза у нее жуткие, красные, как у вампира. Но настроена Виолетта воинственно:
– Что? Съели? Избавились от меня? Фиг вам!
– Дура! – снова не выдерживает Люська. – Ведь мы же тебя только что спасали!
– Спасали! – хмыкает Виолетта. – После того как поняли, что ничего не получилось! Кто подсунул мне эту дрянь?! – визжит девица и окончательно теряет свою привлекательность. Без косметики, с мокрыми волосами, с красными глазами выглядит Виолетта отвратительно. Может быть, на это и было рассчитано?
– Я тут ни при чем, честное слово, – разводит руками инженер Суворов. Остальные почему-то молчат.
– Ну, ничего! Сочтемся, – грозно заявляет Виолетта. – Я теперь буду осторожнее! Все вон из моей комнаты!
Семь человек пятятся к дверям. Вот они стоят в коридоре и обсуждают происшествие.
– У девушки просто нервный стресс, – вступается за Виолетту инженер Суворов. – И в самом деле: как попал сюда этот баллончик? И почему на нем написано «Лак для волос»? А?
– Я ничего не знаю! – заявляет Люська, потому что все смотрят на нее.
– Все это крайне неприятно, – морщится Кучеренко.
Обсуждение продолжается в гостиной. Солирует Апельсинчик:
– Вы все подумали на меня, но я ни в чем не виновата. А этой дуре нечего на себя столько лака выливать. Весь дом провоняла! И где я, по-вашему, могла взять «черемуху»?
– Вы могли пронести лак с собой. То есть газ, – осторожно замечает Алексей Градов. – Обычная женская вещь.
– Все могли его пронести. Я что, одна здесь женщина?
– Я вообще не пользуюсь лаком для волос, – тут же говорит Залесская. Зося, молча, пожимает плечами: всем понятно, что она лаком уж точно не пользуется. Серафима Евгеньевна замечает:
– Принести в дом баллончик теоретически могли все. Но никто не мог принести его в вашу ванную комнату. Ведь это же ваш санузел?
– Ну, мой! – Люська зло смотрит в камеру. – Та не пользуется, эта не пользуется. Я ваши вещи у входа в дом, между прочим, не проверяла! И хватит на меня так смотреть! На меня проще всего свалить! И кто-то этим пользуется!
Препирательства в прямом эфире закончены: время истекло. Реклама, блок новостей. Еще с час зрители будут думать над этой головоломкой: откуда взялся в ванной комнате Люськи и Виолетты злосчастный баллончик? А потом аудитория снова подключится к прямому эфиру. Интересно ведь.
Люба в недоумении. Неужели же лучшая подруга решилась на такое! Нет, только не Людмила. Да, она не подарок, но в душе добрая. Не станет она калечить человека, пусть даже он ей ненавистен. Или из-за миллиона станет? Жаль, что нет возможности с ней поговорить! Надо вытаскивать Людмилу оттуда! Бог знает, до чего у них дойдет?
Десять минут рекламы. Прокладки, моющие средства, пиво… Люба ловит себя на мысли, что сегодня в магазине взгляд невольно зацепился за знакомое название. Надо бы Стасу для пробы бутылочку купить. Он любит пиво.
По сравнению с новостями «Игры» новости в стране и мире не интересны. Президенты скучно встречаются друг с другом, говорят скучные речи. Какие-то долгосрочные договора, кредиты, транши. Кому это интересно? Стараясь привлечь внимание зрителя, корреспонденты наперегонки ищут «жареные» факты: где-то в Москве взорвалась палатка, в которой продавали шаурму, разрабатывается версия теракта; в одном из домов полностью выгорела квартира, ее жителя удалось спасти; застрелен в подъезде собственного дома владелец какой-то фирмы, следователь подозревает, что это «месть конкурентов».
Месть конкурентов. После блока новостей показывают уже в записи, как все это было. Виолетта всегда спускалась к ужину последней, за исключением тех редких дней, когда ей приходилось готовить. И то под чутким Люськиным руководством. Сегодня красавица, как обычно, целый час занималась макияжем. Конечно, полностью это зрелище мало кто выдержал бы. Показали сильно порезанную запись и заключительный аккорд.
Вот Виолетта закончила делать прическу, взяла с полочки лак для волос и брызнула из баллончика на челку. Раздался пшик и больше ничего. Ни капли лака на волосы не попало. Пожав плечами, Виолетта взяла другой баллончик. Потрясла его: полный. Потом пшик и визг. Люба невольно отметила, что руку красавица отвела слишком уж далеко. А может, это у нее такая привычка?
Злосчастный баллончик инженер Суворов обернул прозрачным целлофановым пакетом и, открыв входную дверь, выставил на крыльцо. Люба со вздохом выключила телевизор.
На следующий день, в четверг, на сайте появилось успокаивающее сообщение:
«Компетентная комиссия сделала химический анализ состава жидкости, находящейся в баллончике. Ничего опасного для жизни она не представляет. Возможно, виноват производитель. Ведется расследование»
Но среди посетителей сайта уже организовался своеобразный тотализатор. Люба с волнением прочитала некоторые реплики «чата»:
Среди участников игры есть маньяк! Ставлю на старую деву!
Betsi
Врешь! Это все рыжеволосая!
Baty
Спорим, что Виолетта не протянет до конца игры?
Mu-Mu
Сама ты не протянешь! А девка выживет и еще даст всем чертей! Я за нее!
Gav – Gav
Я, между прочим, не она, а он! Нахал!
Mu-Mu
Зато я – она. А ты голубой!
Gav – Gav
А я этого и не скрываю!
Mu-Mu
А я – лесбиянка! И не скрываю! Я за Зосю!
Gav-Gav
Господа, давайте все же о деле! Нельзя так! Какое нам всем дело до вашей сексуальной ориентации? Там ведь люди!!! Живые люди! Их надо спасать! Может быть, в доме завелось привидение?
Ledi
Твое.
Lord
Господи, как же вы все глупы!
Sirena
Кто-нибудь объяснит ей, наконец, что она сама дура!!!!!!!!!!!!!!!!!
Sirena, ты меня достала! Вали отсюда, сука!
Nabat
Руководство проекта в который раз просит давать комментарии по существу! Что вас конкретно не устраивает в «Игре на вылет»? Что можно улучшить и исправить? Что до происшествия с Виолеттой: участники проекта сами виноваты. Натащили в дом всякую дрянь! Не могли же мы проверить содержимое каждого баллончика и тюбика?
Руководство проекта
Но проверить, крепко ли держится канат, вы могли?!
Сенины фанатки и фанаты
И тут же жирными буквами:
Семен Сайкин поправляется!
«Не слишком ли быстро?» – невольно думает Люба. Но по телевизору в пятницу вечером показывают, как Сеня сидит на кровати и пьет бульон. Странно, но вид у него… цветущий. А ведь травма была нешуточная! Будто Сайкин и не падал на пол с приличной высоты! Волосы аккуратно причесаны. На лице счастливая улыбка. Снова в кадре мелькает молоденькая медсестра. Теперь Люба отмечает, что она к тому же еще и очень хорошенькая. Тревожный звоночек. Неужели же это… Нет, должно быть, показалось.
Стас не появляется и не звонит. Неужели ему не хочется обсудить Виолетту? Люба вспоминает, какой сегодня был вид у блондинки, и стыдится за свое невольное ликование. Так тебе и надо! Кто делал химический анализ баллончика? Что это за компетентная комиссия?
Скоро закончится вторая неделя «Игры». В воскресенье кому-то из семерых придется испытать настоящий шок. Сегодня пятница. Странно, но рейтинг Виолетты неожиданно идет вниз. Ее же должно быть жалко! Зато поднимается аж на второе место… Мария Залесская. Что это? Народ потянулся к злодеям? Тогда почему не к Людмиле? Если уж выбирать между ними, то Люба не верит, что лучшая подруга могла подсунуть Виолетте баллончик с ядовитым газом, а вот писательница с ее историей о первой любви весьма подозрительна. И ей до зарезу нужны деньги, чтобы издать свою новую книгу и организовать ее презентацию. Это привлечет внимание общественности, и можно будет всерьез подумать о создании новой партии женщин. Виолетта писательнице – опасная конкурентка. А такие одержимые идеей, как Залесская, ни перед чем не останавливаются.
Неужели же это она злодейка? Пиковая дама?
– Что ты думаешь, Стас? – Люба не выдерживает и звонит Самохвалову сама.
– По поводу? – Будто вчера расстались! Стас неподражаем!
– Кто хотел убрать из игры Виолетту?
– Все, – невозмутимо говорит он. – Видишь ли, подруга, мы имеем дело с самым сложным случаем: у всех, кто еще в игре, есть мотив. И не какой-нибудь скрытый. Не надо в биографиях копаться, психологией не надо заниматься. Все предельно ясно: они все конкуренты за главный приз. Но, получается, что у всех есть и алиби. Они же не могут сделать и шага без риска попасться! Причем в прямом эфире! Смешно?
– Не очень.
– А мне забавно, сил нет! Ты глянь, какие типажи! Прямо камера СИЗО, по телику, в прямом эфире! Когда еще такое увидишь?
– Забавно, говоришь? Но не до такой же степени, чтобы друг друга поубивать? А нам на это смотреть? Ведь мы же люди, а не звери! С точки зрения морали, шоу не выдерживает никакой критики!
– Морали! Люба, в каком мире ты живешь? Во-первых, никто никого еще не убил. В баллончике был вполне безобидный газ…
– Ты этому поверил?
– Во-вторых, ты недооцениваешь разыгрываемые призы. Слава, всеобщее внимание. Деньги. Такой шанс выпадает только раз в жизни. Вспомни о том ненормальном, который убил Джона Леннона из одного только желания прославиться. Я замочил гения! Может, мы имеем дело с похожим типом? Кто-то из участников игры старается… по-особому.
– Значит, ты признаешь, что все это не было случайностью? Травма Сени и несчастный случай с Виолеттой?
– Как говорится, пока не доказано обратное… Знаешь, я завтра вечером свободен. Приду к тебе смотреть «Игру»? Организуем скромный и тихий семейный ужин, закажем…
– Только не пиццу! – кричит Люба, пропустив мимо ушей слово «семейный».
Стас смеется:
– Ну, хорошо. Хотя чего ты так нервничаешь? Твой Ромео теперь под круглосуточным наблюдением видеокамер.
– Люди с психическими отклонениями весьма изобретательны, не забывай.
– А это мысль, – задумчиво говорит Стас. – Осталось только вычислить маньяка.
– Это Градов, – уверенно говорит Люба.
– Или кто-то другой.
Стас и Люба в обнимку сидят на диване перед телевизором. До игры еще целых полчаса, но они уже ждут: когда начнется… На улице внезапно похолодало, а здесь, в комнате, тепло, хотя Люба и ленится на зиму заклеить окна. У ее маленькой квартирки одно неоспоримое преимущество: отлично топят, батареи просто огненные! А помещение маленькое, это вам не гостиную в загородном особняке нагреть!
– Хорошо у тебя, – жмется к ней Стас. – И ты такая… теплая…
– Погоди!
– Завтра вечером вы узнаете, кто именно по итогам голосования покидает игру! – говорит с экрана жизнерадостная дикторша. – Оставайтесь с нами на канале ММ-2!
– Вот это будет весело! – довольно потирает руки Стас.
Люба и так уже знает из Интернета, что самый низкий рейтинг на сайте по-прежнему у Алексея Градова. Если только не случится чуда, то кандидат на вылет он. Но перед самым началом прямого эфира на экране фамилии участников, расположенные согласно телевизионному рейтингу. А вот и сюрприз: нижнюю строчку уже занимает инженер Суворов. Его фамилия, имя и отчество выделены жирным шрифтом. Строчка несколько раз мигает, напоминая о том, что в понедельник ее может уже и не быть. Держись, инженер! Артем Арсеньевич! Держись!
Страсти накаляются. Или их накаляют специально: на экране грузная женщина с пучком выбеленных перекисью волос на самой макушке, тараторит просто без умолку:
– Граждане, подумайте как следует! Мы с Артюшей прожили вместе пятнадцать лет! Замечательный муж, отец, зять, брат, племянник, дядя… Очень порядочный и приличный человек! В прошлом году в «Поле чудес» он выиграл видеомагнитофон и цветной телевизор! И утюг! И чуть-чуть не выиграл миллион в игре «О, счастливчик»! А в «Бинго-шоу» два месяца назад…
Стас хохочет:
– А в «Дог-шоу» налаял на тысячу рублей и безупречно выполнил команду «Апорт!».
– Какой ты злой! – толкает его локтем в бок Люба. – Посочувствовал бы человеку!
– Кому? – таращится на нее Самохвалов. – Этому идиоту? Подкаблучнику? Правильно: надо выкинуть Суворова из игры! Даже Виолетту до сих пор так и не рискнул трахнуть! А девка явно не против!
– Стас!
– Тише! Начинается! – Самохвалов устраивается на диване поудобнее. Перед ним бутылка пива. Того самого, рекламируемого. Они с Любой, не отрываясь, смотрят на экран.
Субботний ужин в особняке, где находятся участники игры. Вернее, приготовления к ужину. Это всем уже приелось. Возня на кухне? Да кому это нужно! С удовольствием смотрят только на Апельсинчика, и то домохозяйки. Люська отлично готовит, и дамы охотно записывают рецепты вкусных и полезных блюд. А главное, экономных. Но сегодня на кухне хозяйничает Мария Залесская. На ее стороне симпатии всех работающих женщин, любительниц полуфабрикатов, кулинарий, где продаются готовые салаты, и допоздна открытых кафешек.
Писательница открывает огромный холодильник и долго разглядывает его содержимое. Потом решается на что-то и достает из морозилки несколько красивых цветных коробок. Это замороженная пицца.
– Я буду разогревать ее в микроволновой печи! – торжественно говорит Зелесская, глядя в камеру, и несет коробки на разделочный стол.
Несколько минут она неумело, ломая ногти, терзает картон и, наконец, достает круги уже готового, но замороженного дрожжевого теста, на котором набросано что-то разноцветное и не слишком аппетитное.
– Это будет вкусно! – стараясь придать голосу как можно больше энтузиазма, сообщает Залесская телезрителям.
Возле СВЧ-печки она тяжело вздыхает, примеривается и, наконец, запихивает на полки две пиццы, торопливо захлопывает дверцу и начинает колдовать с кнопками. Потом кидается к столу, читает инструкцию, написанную на коробке из-под пиццы, и надолго зависает в раздумьях.
– Что это вы делаете? – в дверях появляется Люська.
– Готовлю.
– Помочь?
– Я уже справилась сама. У нас ведь сегодня субботний ужин. – Мария Залесская нажимает на кнопку.
– Прощальный, – замечает Апельсинчик. – Завтра будем ужинать уже без кого-то.
– Да-да, – рассеянно говорит писательница. – И я решила приготовить что-нибудь парадное, праздничное.
– Вы всю пиццу из морозилки выгребли?! – ахает Люська. – Но зачем? Я, конечно, сама могу это приготовить, но вдруг именно меня здесь больше и не будет?
– Да бросьте! – печально говорит Залесская. – Я прекрасно знаю, что это у меня самый низкий рейтинг!
– Почему? – удивляется Люська.
– Я самая некрасивая, самая неинтересная, самая скучная, глупая, плохая… Я…
– Да что это с вами?
Залесская всхлипывает:
– Как жаль, что я не воспользовалась случаем и не научилась у вас готовить! А это действительно просто?
– Что?
– Пицца?
– Конечно. Надо только приготовить дрожжевое тесто. Вообще-то, можно и пресное, с добавлением разрыхлителя, но я люблю именно дрожжевое, настоящее.
– А как? Как его делают-то? Дрожжевое?
– Сначала надо приготовить опару. Берете стакан молока, чуть подогреваете…
– Ой, погодите, я запишу! – Залесская из своего бездонного кармана выхватывает ручку и блокнот.
– Я вам сама потом запишу рецепт.
– Потом… Да… Но потом меня не будет…
– Да перестаньте вы!
– Нет, я завтра уйду… Это ужасно!
– Пицца сгорит!
– Ай! – Обе кидаются к печке, которая как раз подает сигнал: готово!
– Но пока все соберутся, она остынет! – с отчаянием говорит Залесская и вдруг принимается реветь. Люська в растерянности:
– Да что случилось-то?!
– Я такая безрукая… Ничего… ничего не будет… Моя мечта… моя книга…
– Ну а почему вы вдруг решили, что самый низкий рейтинг у вас?
– Конечно, у меня. Я так ничего и не смогла. Хотела сказать так много… много интересного. А слов не нашла. Почему не получилось? Господи, неужели же я глупа? Да! Я глупа! Ведь у меня ни семьи, ни детей… Только надежда на то, что дело, которое я делаю, очень нужное и важное.
– Не надо так переживать: поедят и холодную! – утешает ее Люська. В кухне появляется Серафима Евгеньевна:
– Что случилось?
– Карты у вас с собой? – тут же вцепляется в нее Люська.
– Да, конечно.
– Пойдите, погадайте Марии э-э-э… Блин, забыла отчество!
– Мих… Михайловне, – всхлипывает писательница.
– Погадайте Марии Михайловне. И смотрите, чтобы никаких пиковых тузов! – предупреждает Люська пожилую актрису. – Будьте вы человеком!
– Но как же? Это же карты! – теряется Ирисова. – Как я могу мухлевать? Из каких соображений?
– Из человеколюбия! А я ужином займусь, в то время как вы психотерапией, все больше пользы.
И Люська принимается командовать на кухне.
Люба, повернув голову от экрана, говорит Стасу:
– Да у нее самая настоящая истерика!
– У Люськи?
– У Залесской! Ты разве не видишь?
– Ну и что?
– Как мог попасть в «Игру» человек с явными отклонениями в психике? Неизвестно еще, что за лекарства она принимает! У нее же явно развивается депрессия! Так и до психоза недалеко! Ее срочно надо выводить из игры!
– По-моему, ничего особенного не случилось. Человек как человек, – пожимает плечами Стас. – Ну, всплакнула немножко. Все вы бабы такие.
– Но…
– Не мешай смотреть.
…Они дружно носят тарелки в гостиную. Все, кроме Серафимы Евгеньевны, которая, надо заметить, ленится и сейчас пользуется случаем: раскидывает карты на столике перед Залесской. Всё ж не с посудой носиться из кухни в гостиную!
– Милочка, у вас в голове сплошные проблемы! И в ногах тоже.
– Как это в ногах? – удивленно спрашивает Залесская.
– Я имею в виду те карты, которые лежат внизу, под дамой червей. Да, я решила, что вы – дама червей. Потому что треф – это замужняя, а бубен – девушка незамужняя, но юная. Можно было бы взять даму пик, но… Простите, волосы у вас крашеные?
– Что?! Так заметно?! О! Какая же я старая и несчастная! – Залесская кладет руку на шею, словно бы хочет себя удушить.
– Я, право, не хотела вас обидеть, – теряется Ирисова. – Я просто уточняю: на кого гадать? Но если это для вас так болезненно… Давайте вернемся к тому, что у нас в ногах. Так… Семерка треф, десятка пик. Вообще-то, это означает больную постель.
– Серафима Евгеньевна, я же вас просила! – возмущается Люська, появляясь в гостиной.
– Но что я тут могу поделать? – разводит руками Ирисова. – Это же карты! Может, на сердце совсем другое? Ах!
– Что такое?! – испуганно вскрикивает Залесская.
– И тут сплошные трефы! Это, милочка, слезы.
Писательница, словно рыба, вынутая из воды, начинает безмолвно открывать рот. В гостиной в это время появляется Виолетта, как всегда последней. Увидев Залесскую на диване, блондинка не выдерживает и вставляет шпильку:
– Я тоже могу так дежурить! Завтра спущусь к ужину и, вместо того чтобы готовить, рассядусь в гостиной! Гадайте мне!
– Ты разве не видишь: человеку плохо, – пеняет ей Зося.
– Ха! Плохо! Она же притворятся!
– Нет, это просто невыносимо! – вскакивает с дивана Залесская. – Все против меня!
– Вы не правы: все против всех, – тихо поправляет ее Алексей Градов.
– Вы все меня ненавидите! – не обращая на него ни малейшего внимания, кричит писательница. – Но у меня и так самый низкий рейтинг!
– С чего это вы взяли?! – все хором.
– Я чувствую! У нас, людей искусства, повышенная чувствительность! Особая организация психики! Я знаю, что моя строчка самая нижняя! Я верный кандидат на вылет! И не надо на меня так смотреть!
– Милочка, успокойтесь вы, – ласково обращается к Залесской Серафима Евгеньевна. – Право, не стоит так волноваться из-за карт. Слезы, и что? Вы сами себя накручиваете. Перестаньте плакать, и карта пойдет бубновая.
– А бубны – это что? – интересуется Суворов.
– Бубны – это деньги. – Виолетта хмыкает. – Девушка, прекратите! – шипит на нее Серафима Евгеньевна. – Мы сейчас посадим рядом с Марией Михайловной приятного молодого человека. Нет, Леша, вы, пожалуйста, к Зосеньке садитесь. Артем Арсеньевич, будьте так любезны, идите сюда.
– С удовольствием. – Вот инженер Суворов о своем низком рейтинге и не подозревает. Послушно садится рядом с Залесской, равнодушно интересуется:
– Ужин вы сегодня готовили?
– И к ужину какие-то претензии?! – Залесская снова берется правой рукой за горло.
– Да я просто так спросил!
Все резко замолкают и дружно начинают накладывать в тарелки пиццу. Стук вилок и ножей о фарфор, долгая пауза, потом Кучеренко замечает:
– А все-таки, когда вы, Люсенька, дежурите по кухне, – это праздник души.
– Не души, а желудка, – жуя, поправляет его Суворов.
– Это для кого из всех радостей жизни осталась только еда! – тут же вклинивается Виолетта.
– На что это вы намекаете, девушка? – прищуривается пенсионер.
– На то самое. Не переживайте: не у вас одного здесь климакс!
– Вот дура! Зачем? – плюет в ее сторону Люська. Зося осуждающе качает головой, Серафима Евгеньевна гневно раздувает ноздри своего аристократического носика. Мария Залесская бледнеет и громко стонет:
– Нет! Я не могу так больше! Меня нарочно доводят!
И начинает рыться в бездонных карманах своего бесформенного платья.
– Правильно: выпей порошочек, – кривит губы Виолетта. – Уверена: у вас и гормоны с собой. Сегодня вам их явно не хватает.
Это уж слишком! Рядом вскрикивает Стас:
– Да, это просто стерва!»
Виолетта сейчас просто обязана упасть в рейтинге на самую нижнюю строчку. Лучше уж пусть в игре останется скучный инженер Суворов.
Писательница, порывшись в карманах, достает порошок и начинает его разворачивать. Руки у женщины дрожат, и процесс затягивается.
– Успокоительное? – сочувственно спрашивает инженер.
– Да. Самое верное, – утвердительно кивает Залесская. Кто-то заботливо ставит перед ней стакан с водой.
Дальше сцена, которую телезрители видели уже много раз. Залесская запрокидывает голову и медленно ссыпает в рот порошок. Судорожное глотательное движение белого горла. Но дальше… Залесская вдруг давится, отчаянно кашляет, обеими руками хватается за горло, словно бы хочет его разорвать, вытащить обратно порошок. А потом синеет, падает на пол вместе со стулом и замирает.
Люба и Стас в шоке. Несколько минут в таком же шоке и все участники игры.
– Что… что… что это с ней? – сдавленно шепчет Серафима Евгеньевна, слова словно застревают у нее во рту.
– Как это что?! – кричит инженер Суворов, вскакивая. – Вы разве не видите?! Она же умерла!!
– Ха, – неуверенно роняет Виолетта.
Кучеренко кидается к телу писательницы первым и, взяв Залесскую за руку, говорит:
– Пульса нет… Точно – нет пульса.
– Как это умерла? – дрожащим голосом спрашивает Люська.
– Очень просто, – инженер Суворов вытирает носовым платком вспотевший лоб.
– Вы же рядом сидели! – в ужасе смотрит на него Зося.
– Ну и что?!
– А вы разве не поняли?! – возмущенно кричит Виолетта. – Это же самоубийство! Демонстративное самоубийство! В прямом эфире! Старая дура поняла, что завтра вылетит из игры, и покончила с собой!
– Да как ты можешь! – кидается на нее Люська. – Замолчи!
– Но насчет самоубийства мысль рациональная, – замечает Алексей Градов. – Она была весь вечер не в себе.
– Но… вот так… на глазах у всех… – едва шевелит губами Серафима Евгеньевна.
– А помните?.. – Виолетта говорит слишком уж громко. – Что она сказала перед тем, как выпить порошок? Что это успокоительное – самое верное!
– Да. Точно, – кивает инженер Суворов. – Сказала.
– Ну и вот, – блондинка кивает на тело. – Я же вам говорю: это самоубийство!
– Надо бы вынести ее из гостиной, – поднимается Алексей Градов и сдергивает с дивана дорогое покрывало с цветочным орнаментом.
– Зачем? – вздрагивает Серафима Евгеньевна. – Оно же такое красивое! Ведь нам его не вернут!
– Вам бы все цветочки, – неожиданно зло говорит инженер Суворов. Милый и добрый человек, как обещала зрителям его жена Маня.
Залесскую поднимает с пола пенсионер Кучеренко. Поднимает неловко, одной рукой держа под колени, другой чуть пониже лопаток, голова у мертвой женщины запрокинута, и с нее сваливается русый парик. Кто ахает, кто кричит: на черепе у Марии Залесской почти нет волос. Ее вид без парика ужасен.
– Кто знает, чем она больна? Была… – невольно передергивается Серафима Евгеньевна.
Виолетта от удивления открывает ярко накрашенный рот:
– Вот это да! А я думала, что ничего нет хуже волос апельсинового цвета! Оказывается, у этой совсем никаких нет! Кошмар!
– Придержала бы ты, наконец, язык! – зло говорит ей Люська. – Ведь это ты ляпнула про климакс!
– А наша гадалка про волосы! И вообще: кто весь вечер плел про больную постель, слезы и прочее?
– Я… я… – Серафима Евгеньевна захлебывается от возмущения, – я… ничего не знала. Это же карты… Всего лишь карты…
– Что-то они у вас всегда в тему, – язвит Виолетта. – Помните, как вытащили Сенечке туза пик? А сегодня эти пики так и сыпались из вашей колоды! Вы их нарочно подмешали! Надо еще проверить, что у вас за карты!
– Хватит вам скандалить! – Градов подходит к Кучеренко: – Яков Савельевич, давайте я вам помогу.
Суворов тоже, наконец, приходит в себя и идет на помощь мужчинам.
– Понятно теперь, у кого был самый высокий рейтинг, – некстати говорит Зося.
– Что ты плетешь? – удивленно смотрит на нее Люська.
– Сначала Сеня, теперь вот она.
– Это самоубийство! – кричит Виолетта.
– Ну, разумеется. Самоубийство. А что ты так нервничаешь?
Зося отнюдь не глупа. Но тем не менее это она заявляет первой:
– Я отсюда не уйду. Что бы ни случилось. Все поняли?
– Ай да «папа»! – усмехается инженер Суворов. – Ай да молодец! А между прочим, с другой стороны от Марии Михайловны тоже кто-то сидел.
– Я?! – вскидывается Зося. – Да как вы могли такое подумать?!
– А почему это все шишки должны на меня валиться?
– Взялись! Разом! Понесли! – командует Кучеренко.
Мужчины на покрывале несут тело Марии Залесской к дверям. Та же сцена, что неделю назад с Сеней Сайкиным: осторожно приоткрывается входная дверь, тело оставляют на крыльце, пауза в несколько долгих секунд и дверь закрывается. Только после этого к крыльцу по грязному серому снегу бегут люди. Никто не знает, будет ли из-за этого несчастного случая прекращена игра. Ведь самоубийство никто не мог предсказать. И что это такое, как не несчастный случай?
– Что ты об этом думаешь? – напряженно смотрит на Любу Стас.
– Я? – Она в растерянности. Только что в прямом эфире умер человек. Первая смерть, раз Сеня Сайкин уже поправляется. – Это самоубийство.
– Точно?
– Как психолог могу тебе сказать, что она весь вечер была к тому близка. На лицо явные признаки депрессии. Она последние дни, видимо, очень сильно переживала, что вылетит из проекта, потом был намек на накладные волосы, неудачное гадание. И как итог – замечание Виолетты о климаксе. Видимо, в тему.
– А то, что она покончила с собой в прямом эфире – это нормально? Скажи мне как психолог.
– Демонстративный протест. Она же человек, положивший свою жизнь на алтарь общественной деятельности. Вот на глазах у общества, собравшегося перед экраном, Мария Залесская и… умерла. А это немаленькая аудитория.
– Это мнение психолога. А я тебе как опер скажу: ее убили.
– Почему? – вздрагивает Люба. – Ты что-то видел?
– То же, что и все. Просто интуиция. Как только у одного из участников игры резко поднимается рейтинг, с ним тут же происходит несчастный случай. Предлагаю тотализатор: кто следующий? Ставим на девушку Зосю?
– Да ты с ума сошел! Разве так можно?!
– А ты слышала, каким тоном она сказала, что ни за что не покинет проект?
– Ты должен немедленно бежать к… руководству, да? И сообщить о своих подозрениях, – приходит в голову Любе блестящая идея.
– Доказательств нет. И дело это наверняка найдется, кому расследовать. Не переживай.
Ночью они спят, отодвинувшись друга от друга, насколько это возможно. Ощущение такое, что недавно в замочную скважину они подсмотрели что-то грязное, за гранью дозволенного. Настроение никакое. Около трех часов ночи Люба вдруг просыпается и почти без звука включает телевизор. События этого дня в записи. Залесская еще жива, она ходит, разговаривает с обитателями особняка, ест, пьет, что-то пишет в своем блокноте. А ведь человека уже нет! Неужели же Стас прав? Ее убили…
Дождавшись, когда покажут комнату лучшей подруги, Люба вздыхает с облегчением: та мирно спит, до подбородка натянув одеяло.
– Вот видишь? Все в порядке с твоей Людмилой, – говорит Стас. Оказывается, он тоже не спит! – Что, устроим разбор полетов? Тебе необходимо выговориться. Представь, что я твой личный психолог. Надо же и им у кого-то консультироваться. Давай, поплачь у меня на плече.
– Ты хороший, – ласково шепчет Люба.
– Плохой и корыстный. Потому что ты тоже должна мне помочь. Кажется, именно сейчас в «Игре» и начнется все самое интересное. У меня есть кое-какие подозрения. Кто-то ведь должен это безобразие остановить?
Едва открыв глаза, Люба кидается к компьютеру. Девять часов утра, на канале ММ-2 после длиннющего блока рекламы запустили музыкальную программу. Гоняют по кругу клипы, и никаких комментариев. Болельщики Марии Залесской пребывают в полном неведении.
Первая информация появляется на сайте. Стас тоже подходит к столу, на котором стоит монитор, и впивается взглядом в экран. Информации, касающейся вчерашнего происшествия, немного: по заключению «квалифицированной» экспертизы получается, что Мария Михайловна Залесская умерла, приняв смертельную дозу стрихнина. Просто-таки лошадиную. На несчастный случай это уже не похоже, на фармацевтическую компанию тоже не свалишь: такой порошок надо изготавливать специально, «с дозой не угадали» не подходит. Хотя смертельные яды в небольших количествах входят во многие известные лекарства. Но в данном случае организаторам шоу не позавидуешь, ответственность целиком ложится на них.
«Руководство проекта сообщает, что ведется расследование. Возбуждено уголовное дело по факту смерти писательницы, назначена посмертная судебно-психиатрическая экспертиза Марии Михайловны Залесской. Цель – выявить, страдала ли она психическим расстройством и могла ли вследствие этого покончить жизнь самоубийством. Эта версия главная на данный момент. Оснований для прекращения «Игры на вылет» руководство проекта пока не находит».
Основания для прекращения! Да после того, как и по окончании второй недели из особняка вынесли тело (на это раз мертвое!), рейтинг игры и канала резко взлетел вверх! Люба уверена, что сегодня утром и газета «Новости «Игры на вылет» идет нарасхват.
– Внимание! Экстренный выпуск новостей «Игры на вылет»! – раздается из ящика.
– Сделай погромче! – кричит из кухни Стас.
Симпатичная девушка почему-то с улыбкой вещает:
– Сегодня вечером в обычное время «Игра на вылет» выйдет в эфир! Ее участники с нетерпением ждут сеанса связи! Оставайтесь с нами и смотрите наше захватывающее телешоу!
Далее на экране кадры из больницы, где находится на лечении Сеня Сайкин. Такое ощущение, что он пьет не лекарства, а живую воду. Сеня бодр и весел. Странно: Люба теперь не замечает у него в волосах тщательно прорисованных белесых прядей. Снова тревожно звенит звоночек. Покрасили его, что ли? Но зачем? Мелькает в кадре и молоденькая медсестричка. Люба настораживается.
– Вот видишь, – зевая, говорит Стас, появляясь из кухни с чашкой кофе в руке, – с красавчиком Сайкиным все в порядке.
– А я думала, у него отек головного мозга! В лучшем случае он должен быть сейчас в коме. А в худшем…
– В худшем, ну ее к черту, эту игру! Мы и так вчера весь вечер потеряли. И всю ночь. Иди, погрей меня!
– В квартире жарко!
– Глупая женщина! Мужчина напрягается, ищет причину для интимной близости, а она тут же говорит: «Не то! Плохо!» Да, с фантазией у меня бедновато. Я ведь мент.
Люба смеется: синеглазый нахал! В самом деле, что за нервозность? Прекрасное утро! Солнышко светит, напоминая о том, что скоро наступит весна. Все будет хорошо: растает снег, потом прогреется земля, зазеленеет трава и появятся первые цветы, желтые, как только что вылупившиеся цыплята. И все будет хорошо. Стремительно выздоравливающий Сеня станет звездой, а Мария Залесская, по доброй воле, обретет вечный покой.
– Стас, и в самом деле, холодно, – притворно ежится она. – Давай опять залезем под одеяло?
То же самое пытаются внушить и участникам «Игры на вылет». Успокойтесь: все будет хорошо. На этот раз никакой паники и все идет согласно графику. Семь человек собираются у огромного экрана в гостиной ровно в восемь часов вечера. Красными буквами шапка:
– Внимание! Прямой эфир!
Включается камера в особняке, та, что находится в гостиной. Лица оставшихся в игре участников напряжены: ожидание томительно. Какое решение примет руководство? И вот, наконец, «большая земля» выходит на связь. Сначала мужской голос:
– Всем участникам игры внимание!
– Август Янович! – шепчет Виолетта, остальные на нее тут же цыкают:
– Замолчи!
А на экране появляется тест:
«Первым делом мы рады сообщить вам, что с Семеном Сайкиным все в полном порядке, он поправляется…»
– Слава богу! – это женщины.
Мужчины молчат, пенсионер Кучеренко торопливо крестится.
«…Мария Залесская умерла, приняв смертельную дозу стрихнина. Компетентная комиссия склоняется к версии самоубийства…»
– Я же говорила! – кричит Виолетта.
– Да тише ты! – все.
«…У вас нет никаких оснований для паники. В качестве компенсации за причиненные неудобства сообщаем, что все участники остаются в игре!»
– Ура!
– Слава богу!
– Я так и думал!
– Конечно! Ведь еще целых шесть недель! Куда же нас?
«Желаем вам всего хорошего! Сообщаем, что лидером рейтинга на сайте «igranavylet.ru» по итогам этой недели является Зося Смысловская. В телевизионном рейтинге лидер – Серафима Евгеньевна Ирисова. Об аутсайдерах, согласно правилам, мы сообщать не имеем права».
– А я?! Как же я?! – кричит Виолетта.
– Тебе язык надо бы держать за зубами! – ехидно говорит ей Люська. С одной стороны, она расстроена тем, что не лидер рейтинга, но с другой – рада, что и не Виолетта.
«До встречи в следующее воскресенье!»
Все. Экран гаснет, а эти семеро остаются в прямом эфире. Надо же показать их переживания. Это самое интересное.
– Боже! – Это Серафима Евгеньевна. – Я и не ожидала! Такого успеха не было со времен моей молодости! Я снова популярна после стольких лет забвения, подумать только!
– Почему не сказали суммарный рейтинг? – вопрошает инженер Суворов.
– А вы полагаете, он вытолкнет вас наверх? – подмигивает ему пенсионер Кучеренко. – Нет, гражданин Артем Арсеньевич, лидируют дамочки.
– Может быть, мне тогда кулинарией заняться? – недовольно морщится инженер. – Или начать губы красить?
– Это уж вы сами догадайтесь, как повлиять на свой рейтинг, – пенсионер еще раз подмигивает. – Вот Люсенька у нас и на кухне старается, и с красавицей нашей воюет. А толку? Все равно лидер не она. Так что дело не в рецептах. А может, оно бы миром надо? Доброта спасет мир.
– Вы хотели сказать, рейтинг, – улыбается Зося. Ей-то беспокоиться не о чем.
– Послушайте вы, миротворец… – Люська прищуривает яркие голубые глаза. – Можете, конечно, попробовать, только я с Виолеттой все равно целоваться не буду.
– Можно подумать, я с тобой буду! – огрызается блондинка. – Надо быть сексуальным меньшинством, чтобы лидировать в рейтинге, а не комплименты друг другу говорить. Чего тут непонятного?
– Умная! – тут же язвит Люська. – Чего ж ты тогда на всех мужиков вешаешься?
– Завидно, да? – показывает ей язык Виолетта. – Потому что на тебя они внимания не обращают. Удивляюсь, как ты замуж-то вышла.
– Аж четыре раза, чтоб ты знала.
– Врешь!
– Сама дура!
– Девочки, немедленно перестаньте! – пытается успокоить их сияющая Серафима Евгеньевна. Успех ее явно вдохновил, и пожилая дама даже пытается теперь командовать.
– Вам-то что! – Виолетта вдруг вспоминает, кто ее главные конкуренты. – Как это вы, интересно, умудрились стать лидером телерейтинга? Карты, что ли, идейку подсказали?
– Завтра ваша очередь идти на кухню, Серафима Евгеньевна, – спохватывается и Люська. – Раз вы лидер – завязывайте лениться. А то одни на диване дрыхнут и лидируют, а другие каждый день за «ни фига» посуду моют.
– Почему это моя очередь дежурить? – Ирисова недовольна.
– Потому что Марии Михайловны больше… больше… больше… – Апельсинчик запинается, не в силах выговорить окончание фразы.
– …нет, – заканчивает ее мысль пенсионер Кучеренко.
– А мы совсем об этом забыли! – говорит невстревающая в перепалку Зося. – Мы же эгоисты! Давайте хотя бы помянем.
– Минутой молчания, – подсказывает Кучеренко.
Все семеро какое-то время подавленно молчат. Призрак Марии Залесской, если вдруг все же есть загробная жизнь, витает в гостиной сизым облачком. Вид у призрака торжествующий: то ли еще будет! Позавидуете, что я-то уже обрела вечный покой!
– Ладно! – прерывает молчание Виолетта. – Мы еще посмотрим, кто кого!
– Ну да: еще не вечер! – усмехается Люська и идет на кухню со словами: – Рейтинг рейтингом, а кушать что-то надо.
– И хорошо кушать! – добавляет пенсионер Кучеренко, плотоядно облизывая сухие губы.
…Люба поворачивается к Стасу:
– Знаешь, что я думаю?
– Что? – тот задумчиво смотрит на экран, где вступила в свои права бесконечная реклама.
– Если бы Люське надо было кого-то отравить, она бы не стала возиться с порошками, а подсыпала бы яд прямо в еду. Апельсинчик же все время на кухне.
– Вот до чего ты дошла! – с притворным ужасом смотрит на нее Стас. – Подозреваешь в убийстве лучшую подругу!
– Напротив, делаю все, чтобы ее исключили из списка предполагаемых убийц!
– Не забывай о видеокамере.
– Думаешь, что невозможно совершенно для нее незаметно под видом какой-нибудь приправы сыпануть в тарелку яд?
– Теоретически можно, – вздыхает Самохвалов. – Но опыт подсказывает мне, что дело было совсем не так. Яд прибыл не на подносе из кухни.
– Я не понимаю, а зачем им сказали результаты рейтинга? Чтобы их перессорить? Страсти после двух… несчастных случаев и так накалились до предела.
– Вот чтобы еще больше накалились, – пожимает плечами Стас. – Правилами это не возбраняется. Они же не знают, кто аутсайдер.
– Зато знают, кто лидер. Это же явная подсказка убийце: вот тот, кто тебе мешает! Зачем это надо?
– Я лишь высказал предположение, что Залесскую отравили. Но в принципе это не наше с тобой дело. Разберутся. И, к счастью, без нас с тобой. Знаешь, как опера не любят мистики? А тут явно попахивает мистикой. И «глухарем». Поэтому, думаю, что версия самоубийства устроит всех без исключения… Я у тебя заночую?
– Мне завтра на работу. Я встану рано.
– Испугала! Значит, и я не просплю. У меня дежурство… Кстати, что там с твоими пациентами? Есть что-нибудь интересное?
– Что, например?
– Какой-нибудь очередной маньяк.
– Самохвалов! – грозит ему пальцем Люба. – Почему, где я, так там обязательно маньяки?
– Потому что они к тебе тянутся. Взять хотя бы Градова… Ладно, молчу. Тогда просто подкинь мне парочку занимательных фобий.
– Зачем?
– Интересно же знать, какие у людей бывают странности и почему они вообще бывают? Вот, например, эти девять, нет, теперь уже семеро. До жути интересно, по какому принципу их отбирали? Может быть, в этом и есть вся соль?
Люба молчит. Она не хочет говорить о фобиях, тем более о маньяках. В «Игре на вылет» завтра начнется третья неделя борьбы за рейтинг и за миллион. Почему же вид выздоравливающего Сени Сайкина так настораживает?