Было 13.45, и, если верить одометру «бьюика» и полузанесенным снегом указателям, до Эстес-Парка оставалось всего три мили, когда его машину все-таки вынесло с дороги.
На высокогорье валил самый плотный снег, какой Холлоран когда-либо видел (что, впрочем, мало о чем говорило, поскольку всю свою жизнь Холлоран стремился видеть как можно меньше снега), а ветер дул прихотливыми, своенравными порывами, то налетая с запада, то утихая, чтобы атаковать с северной стороны, застилая поле зрения все новыми тучами снежных хлопьев и каждый раз напоминая: стоит ему пропустить поворот, как он полетит на своем «бьюике» вверх тормашками в двухсотфутовую пропасть. Сказывалось и почти полное отсутствие у Холлорана опыта зимнего вождения. Его пугало, что желтая разделительная полоса полностью скрылась под слоем снега, и приводили в панику особенно сильные порывы ветра, налетавшие из расщелин и норовившие развернуть вокруг своей оси даже тяжелый «бьюик». Его ужасало, что все дорожные знаки и указатели были густо залеплены снегом, и оставалось только гадать, налево или направо уходит шоссе на этом гигантском белом экране кинотеатра под открытым небом, сквозь который он ехал. Словом, его пугало почти все. С того самого момента, как к западу от Боулдера и Лайонза начался подъем в горы, он вел машину, покрывшись холодным потом, нажимая педали газа и тормоза с такой нежностью, с какой прикасался бы к драгоценным вазам эпохи династии Минь. По радио диск-жокей перемежал рок-н-ролл с призывами по возможности не пользоваться сегодня основными автомагистралями и в особенности воздержаться от любых поездок в горы, поскольку все дороги там представляли повышенную опасность, а многие стали совершенно непроходимыми для обычного транспорта. Передавались сообщения о десятках аварий, причем о двух очень серьезных. В первом случае разбилась группа горнолыжников на микроавтобусе «фольксваген», во втором в катастрофу попала целая семья, возвращавшаяся в Альбукерке через перевал Сангре де Кристо. Общий итог: четверо погибших и пятеро раненых. «А потому воздержитесь от поездок и лучше слушайте хорошую музыку на своей любимой радиостанции Кей-ти-эл-кей», – бодро заключил ведущий и усугубил и без того дурное настроение Холлорана, включив «Солнечные деньки».
«Были радостными мы в эти солнечные дни…» – заливался счастливый Терри Джекс, и Холлоран с проклятием выключил радио, прекрасно зная, что через пять минут включит его снова. Какую бы чушь по нему ни передавали, ехать с ним было лучше, чем в полной тишине белого безумия.
(Пора признаться, теперь этот черный парень немного белый. Знаешь почему? Потому что волосы на его заднице стали седыми от страха!)
Ничего смешного. И вообще он бы повернул назад еще перед Боулдером, если бы не твердая уверенность, что мальчик попал в очень большую беду. Но даже сейчас вкрадчивый внутренний голос откуда-то из глубин сознания – скорее голос здравого смысла, чем трусости – настоятельно советовал ему найти в Эстес-Парке мотель и провести там ночь, пока снегоуборочные машины не расчистят хотя бы часть дорожной разметки. Голос напоминал ему об опасной посадке самолета в Стейплтоне и о том жутком ощущении, что лайнер падает носом вниз, торопясь скорее в ад, чем к выходу номер 39 терминала Б. Но здравый смысл пасовал перед чувством долга, а оно твердило: тебе непременно нужно попасть туда именно сегодня. Буран? Что ж, значит, ему вдвойне не везет. Значит, преодолеем еще и буран. Он боялся, что если промедлит сейчас, в будущем ему придется бороться с кошмарными снами пострашнее любой бури.
Ветер внезапно вновь сменил направление, словно решив еще больше осложнить ему задачу, и он перестал видеть не только горы, но даже сугробы, наваленные по обе стороны шоссе. Он ехал сквозь непроглядную белую пустоту.
Затем из этого молочного супа вдруг возникли мощные натриевые фары снегоочистителя, и, к своему ужасу, Холлоран понял, что его «бьюик» движется вовсе не по правой стороне шоссе, а метит капотом в точности между этих двух огней. Снегоуборщик не слишком точно придерживался своей полосы, и Холлоран увел машину в занос.
Завывание ветра перекрыл сначала рев дизельного двигателя снегоуборщика, а потом и его звуковой сигнал, долгий и почти оглушительный.
Гениталии Холлорана превратились в два крошечных шарика с ледяной стружкой внутри, а желудок словно наполнился жидким пластилином.
Из белой пелены материализовалось нечто цветное, ярко-оранжевое. Он мог видеть высокую кабину и даже жестикулирующую фигуру водителя за лобовым стеклом, которое очищал один огромный «дворник». V-образный скребок отодвигал снег на левую обочину.
БИ-И-И-И-И-И-П! – снова негодующе проревел сигнал.
Холлоран надавил на педаль газа нежнее, чем на грудь любимой женщины, и «бьюик», слегка ускорившись, взял правее. С этой стороны никакой обочины не было вообще, и снегоуборщики, шедшие не вниз, а вверх, сбрасывали снег прямо в пропасть.
(В пропасть? Какую пропасть? Ах да, ну конечно… в пропасть…)
Скребок огромной машины, на четыре фута выше крыши «бьюика», прошел в считанных дюймах от него, когда Холлоран уже считал столкновение неизбежным. В его голове пронеслась молитва, большая часть которой состояла из извинений перед мальчиком, что погиб, так и не успев прийти на помощь.
Снегоуборщик благополучно прошел мимо, и Холлоран теперь видел лишь его синий проблесковый маячок в зеркале.
Он снова вывернул руль «бьюика» влево, но без малейшего эффекта. Его уже занесло и плавно тащило к обрыву. Из-под брызговиков летели комья снега.
Он крутанул руль в сторону заноса, и капот и багажник автомобиля начали меняться местами. Уже в полнейшей панике Холлоран резко нажал тормоз и почувствовал удар. Прямо перед ним дорога заканчивалась… он смотрел в бездонную пропасть, полную снежных хлопьев, а очень далеко внизу виднелись верхушки темно-зеленых сосен.
(Все кончено, Боже мой. Господи Иисусе, я сейчас туда рухну.)
Но именно в этот момент его машина наконец остановилась, повиснув под углом тридцать градусов, потому что левое крыло зацепилось за дорожное ограждение. Задние колеса оторвались от земли и, когда Холлоран опрометчиво попытался дать задний ход, лишь беспомощно завращались в воздухе. Его сердце исполняло виртуозное соло на ударных.
Он выбрался из салона – с величайшей осторожностью – и обошел «бьюик» сзади.
Так и стоял, беспомощно разглядывая задние колеса, когда из-за спины донесся веселый голос:
– Здорово, приятель. Должно быть, совсем умом тронулся?
Холлоран повернулся и увидел в сорока ярдах от себя снегоуборочную машину, почти полностью скрытую густым снегопадом, так что различить удавалось лишь синие мигающие огни да густо-коричневую струю выхлопных газов. Водитель стоял рядом с ним, облаченный в длинную дубленку и натянутый поверх нее непромокаемый плащ. Голову шофера покрывала шапка механика в сине-белую полоску, чудом удерживавшаяся на макушке под мощными порывами ветра.
(Клей. Он ее приклеил, не иначе.)
– Привет, – отозвался Холлоран. – Не поможете вытащить мою машину обратно на дорогу?
– Это можно, – сказал водитель снегоуборщика. – Но какого лешего вас сюда занесло, мистер? Здесь сейчас только смерти искать.
– Срочные дела.
– Таких срочных дел не бывает, – медленно, ласково сообщил шофер, словно беседуя с умалишенным. – Проломи вы эту ограду, и вас уже никто бы оттуда не достал до Дня дурака. Я вижу, вы не из наших краев?
– Верно, и я бы ни за что здесь не оказался, если бы мои дела не были действительно совершенно неотложными.
– Вот оно как! – Шофер принял позу поудобнее, словно они мирно беседовали у него на заднем дворе, а не стояли под ураганным ветром и снегом в Богом забытой глуши, в то время как машина Холлорана балансировала на краю обрыва в трехстах футах от макушек росших внизу деревьев.
– Куда путь держите? В Эстес?
– Нет. Есть место, которое называется отель «Оверлук», – ответил Холлоран. – Это чуть выше Сайдуайндера.
Но водитель уже сокрушенно качал головой.
– Боюсь, мне это место хорошо известно, – сказал он. – Послушайте, мистер, вам сейчас никак не добраться до старого «Оверлука». Дорог между Эстес-Парком и Сайдуайндером, считайте, больше не существует. Как бы мы ни старались, их тут же заметает заново. В нескольких милях отсюда я натыкался на сугробы толщиной шесть футов, если не больше. Но даже если вам посчастливится попасть в Сайдуайндер, оттуда шоссе закрыто аж до Бакленда в Юте. Нет, даже не думайте. – Он помотал головой. – Туда не проехать. Не проехать никак.
– Но я должен попытаться, – возразил Холлоран, сдерживаясь из последних сил. – Там сейчас мальчик…
– Мальчик? Не может быть. «Оверлук» закрывают в конце сентября. Нет никакого смысла держать его открытым. Слишком дерьмовая погода. Вот как сегодня.
– Он сын смотрителя, и с ним случилось несчастье.
– Вам-то откуда знать?
На этом терпение Холлорана иссякло.
– Ради всего святого, вы же не собираетесь стоять здесь, сцепившись со мной языками, до конца дня? Просто поверьте, я это знаю! Поверьте! Так вы будете вытаскивать мою машину или нет?
– Нервы у вас ни к черту, – добродушно отозвался шофер. – Конечно, я вам помогу. У меня за сиденьем лежит цепь.
Холлоран вернулся за руль. Только сейчас его начало по-настоящему трясти. Руки почти онемели от холода, потому что перчатки он с собой, конечно же, не взял.
Снегоуборочная машина сдала назад к «бьюику», и водитель вышел из кабины со смотанной цепью в руках. Холлоран открыл дверь и прокричал:
– Что мне делать?
– Ничего, – крикнул в ответ водитель. – Просто сидите тихо. Глазом не успеете моргнуть, как все будет сделано.
Так и получилось. Цепь натянулась, корпус «бьюика» дернулся, и уже через секунду автомобиль вновь стоял на шоссе капотом приблизительно в направлении Эстес-Парка. Водитель снегоочистителя подошел со стороны водительского окна и постучал. Холлоран опустил стекло.
– Спасибо, – сказал он. – Извините, что повысил на вас голос.
– Ничего, на меня еще не так орали, – с ухмылкой отозвался тот. – Похоже, у вас выдался трудный денек. Возьмите вот это. – На колени Холлорану упала пара плотных синих варежек. – Вам они очень пригодятся, если снова слетите с шоссе. Холод собачий. Наденьте их, если не хотите потом до конца жизни ковырять в носу вязальным крючком. Но только пришлите обратно. Их связала мне жена, и они мне дороги. Имя и адрес вшиты внутрь. Между прочим, меня зовут Хоуард Коттрел. Просто отправьте по почте. И никаких почтовых расходов за счет получателя – я эти штучки не люблю.
– Хорошо, – сказал Холлоран. – Спасибо вам огромное.
– Будьте осторожны. Я бы проводил вас, но занят, как кошка в клубках шерсти.
– Ничего, спасибо еще раз.
Он начал поднимать стекло, но Коттрел остановил его.
– Когда доберетесь до Сайдуайндера – если доберетесь до Сайдуайндера, – найдите фирму «Даркин коноко». Это прямо рядом с библиотекой – хороший ориентир. Обратитесь к Ларри Даркину. Скажите ему, что вас послал Хоуи Коттрел и вам нужен снегоход. Назовете мое имя, покажете эти варежки, и он даст вам приличную скидку.
– Спасибо, – повторил Холлоран.
Коттрел кивнул:
– Занятно. Вы никак не можете знать, что в «Оверлуке» проблемы. Телефон у них не работает, голову даю на отсечение. Но я вам верю. Иногда у меня самого возникают предчувствия…
– Вот и у меня тоже, – сказал Холлоран.
– Нисколько не сомневаюсь. Но будьте осторожны.
– Буду.
И Коттрел пропал в снежных тенях, сверкнув напоследок своей сине-белой шапкой, уверенно державшейся на его голове. Холлоран попробовал тронуться с места. Цепи на колесах поначалу лишь прокручивались на заснеженной дороге, но потом вгрызлись в снег, и «бьюик» сдвинулся с места. Сзади донесся громкий звук клаксона снегоуборочной машины. Коттрел напоследок пожелал ему удачи, хотя в этом не было необходимости – Холлоран попросту чувствовал его добрые пожелания.
«Два сияния за один день, – подумал он. – Это должно быть добрым предзнаменованием». Но он не верил в предзнаменования, ни в добрые, ни в дурные. И две встречи с сияющими людьми в один день (хотя обычно ему едва ли встречалось человек пять за целый год) могли ровным счетом ничего не значить. Ощущение приближения конца, ощущение,
(что все уже давно предопределено)
которое он не смог бы четко выразить словами, по-прежнему не покидало его. Это было как…
«Бьюик» снова занесло на крутом повороте, и Холлоран аккуратно выровнял машину, едва осмеливаясь дышать. Затем он включил радио. Пела Арета Франклин, и это было замечательно. Арету Холлоран впустил бы к себе в машину в любое время.
Налетел еще один мощный порыв ветра, и «бьюик» замотало из стороны в сторону. Холлоран выругался и крепче вцепился в руль. Арета закончила свой номер, и в эфире вновь зазвучал голос ведущего, без устали твердившего, что только самоубийцы выезжают сегодня из дома.
Холлоран выключил радио.
До Сайдуайндера он все же добрался, хотя чтобы преодолеть расстояние от Эстес-Парка, ему потребовалось четыре с половиной часа. Когда он выехал на Горное шоссе, уже полностью стемнело, но буран вовсе не собирался утихать. Дважды Холлорану приходилось останавливаться перед заносами, доходившими до капота его автомобиля, и дожидаться, чтобы снегоуборочная машина проделала в них брешь. Причем в одном из случаев огромный снегоуборщик неожиданно возник на его полосе, и столкновения удалось избежать лишь чудом. Шофер, в последнюю секунду успевший вывернуть руль, не остановился, но показал Холлорану два пальца – жест, знакомый каждому американцу, достигшему десятилетнего возраста. И это был вовсе не знак мира.
Чем ближе подъезжал Холлоран к «Оверлуку», тем более жгучим становилось его нетерпение. Он поймал себя на том, что слишком часто смотрит на часы. Стрелки двигались стремительно.
Через десять минут после поворота на Горное шоссе ему попались два дорожных указателя. В этом месте сильные порывы ветра смели с них снежный покров, и оба хорошо читались. «САЙДУАЙНДЕР – 10 МИЛЬ», – гласил первый. «ЧЕРЕЗ 12 МИЛЬ ДОРОГА ЗАКРЫТА НА ЗИМУ», – предупреждал второй.
– Ларри Даркин, – пробормотал Холлоран. Его темное лицо напряженно застыло в зеленоватом отсвете приборной доски. Было десять минут седьмого. – «Коноко» рядом с библиотекой. Ларри…
И в этот момент он разом получил все и на полную катушку – запах апельсинов и мощный удар в голову чего-то мерзкого, злобного, убийственного:
(УБИРАЙСЯ ОТСЮДА ГРЯЗНЫЙ НИГГЕР ТЕБЯ ЭТО НЕ КАСАЕТСЯ РАЗВОРАЧИВАЙ МАШИНУ НИГГЕР РАЗВОРАЧИВАЙ ИЛИ МЫ УБЬЕМ ТЕБЯ И ПОВЕСИМ ТВОИ ЖАЛКИЕ ЧЕРНЫЕ ЯЙЦА НА ДЕРЕВО А ПОТОМ СОЖЖЕМ ТЕЛО КАК ВСЕГДА ПОСТУПАЕМ С ЧЕРНОМАЗЫМИ ПОЭТОМУ ПОВОРАЧИВАЙ НАЗАД НЕМЕДЛЕННО)
Пронзительный крик Холлорана метнулся по салону «бьюика». Это были не слова, а вспышки образов, каждый из которых обладал чудовищной силой. Он бросил руль и схватился за голову, чтобы заблокировать видения.
Машину снесло в сторону, она ударилась о заграждение, отскочила, наполовину развернулась и встала. Задние колеса продолжали вращаться.
Холлоран перевел рукоятку коробки передач на нейтрал, а потом зарылся лицом в ладони. Нет, он не заплакал. Но из него исторгались звуки, похожие на рыдания. Грудь его вздымалась. Он понимал, что если бы удар был нанесен на одном из участков дороги с обрывом, его ждала бы неминуемая смерть. Вероятно, этого они и хотели. И новый удар мог последовать в любой момент. Ему необходимо срочно воздвигнуть вокруг себя защиту. Он стал строить ее, используя всю мощь своей памяти, полностью давая волю своим инстинктам.
Через какое-то время он убрал ладони и осторожно открыл глаза. Ничего. Если они предпринимали новые попытки напугать его, то не могли пробиться в его сознание. Он сумел закрыться.
Неужели то же самое произошло с мальчиком? Господи, неужели они это сделали с маленьким ребенком?
Из всех промелькнувших перед ним образов и ощущений больше всего ему не понравился тупой хлюпающий звук, словно кто-то бил деревянным молотком по головке сыра. Что это могло значить?
(Боже, только не этот маленький мальчик. Молю тебя, Боже!)
Он снова включил первую передачу и стал осторожно поддавать газу. Колеса провернулись, зацепились, снова провернулись, но потом «бьюик» тронулся. Свет фар слабо пробивался сквозь густой снегопад. Холлоран посмотрел на часы. Почти половина седьмого. И у него появилось чувство, что он действительно опаздывает.