Сначала вода быстро пошла на убыль и посветлела. Затем несколько дней держалась на одном уровне, даже немного прибыла: где-то вверху шли дожди. По небу плыли облака, перегоняя друг друга, над хребтами висели тучи. Тянулись однообразные мозглые дни. Грибы и солёная рыба скоро надоели. Картошка кончилась, сала осталось немного. Сухари и сахар расходовали по скудной норме. Изредка варили рисовую кашу, тоже с солёной рыбой. Свежей поймать не удавалось. Две банки тушёнки берегли на самый крайний случай. Сергей сплёл из прутьев мордушку, опустил её в затишке. В неё изредка попадали налимы. Завёрнутые в листья и испечённые в золе, они казались деликатесом.
Виктор учил Валерия таёжным премудростям: оборудовать ночлег и разводить костёр в ненастье, крутить обманки из подручных средств (из клочка собственных волос, срезанных ножом, и нитки, выдернутой из рубахи или штормовки). Вместе ходили они за грибами.
Камышиков слонялся без дела, обычно палил костёр, благо дров сколько угодно. Иногда приставал к Сергею:
– Почему не плывём? Седьмой день тут торчим.
– Не пройти под Красным камнем, – коротко отвечал Сергей.
– Что за Красный камень?
– Увидишь.
– Берегом обойти можно?
– Болота по обе стороны.
– Связался с вами! – психовал Пётр. – Солёная рыба кишки просолила!
– За рыбу спасибо скажи, Петух! – закипал Соломин. Сергей несколько раз пытался найти червей, на них рыба брала и в мутной воде. Но все низины залиты водой. Наконец куда-то смотался, принёс ручейников и наловил-таки рыбы. Ребята повеселели.
За ночь вода резко упала. Виктор оглядел небо, сказал Сергею:
– Останешься за меня. Можно будет – ловите рыбу. Небо очищается, но мало ли… Постараюсь завтра вернуться.
– Добро.
– Хорошо бы и материал на плот заготовить, если… если задержусь, – досказал Грачёв.
– Далеко собрался?
– Не близко. – Виктор положил в рюкзак пару солёных ленков, в нутряной карман – коробок спичек, сунул за пояс топор и ушёл.
До самого вечера грело солнце, лишь изредка скрываясь за облака, а утро порадовало ребят пересвистом птиц. Орали до того молчавшие кедровки, дятел молотил сухостоину, в ельнике пересвистывались рябчики. На пронзительно-голубом небе ни облачка до самого горизонта. Вода упала почти на метр, а с обеда начал брать хариус на восковую обманку. Видимо, через пару дней можно будет продолжить путешествие. Камышиков на этот раз безропотно вместе с Сергеем и Валерием довольно умело ловил рыбу. Виктора долго ждали к ужину. Он не вернулся.
– Что-то случилось, – волновался Валерий. – Надо искать.
– Где? – хмыкнул Пётр, догрызая сухарь.
– Серёга, что делать-то?
– Ждать.
– Куда он ушёл? – не отставал Валерий.
Сергей пожал плечами.
– Да бросил он нас, командир этот, – махнул рукой Пётр. – Избушку знает с припасом, туда и утянулся.
– Заткнись!.. Петух, кажется? – взорвался Валерий.
– Ещё одно такое слово и… в морду схлопочешь, – отрубил Сергей.
– Мне-то что? Ждите, – Камышиков улез в палатку.
И к утру Виктор не вернулся.
– Что же делать, Серёга? – с прежним вопросом приступил Валерий.
– Сухостоины валить, ронжи вырубать, вязки и клинья готовить… Виктор в тайге как ты на Арбате.
Раньше других Грачёва увидел Валерий и кинулся навстречу.
Виктор шёл, опираясь на палку, слегка прихрамывая. Валерий отнял у него рюкзак.
– Тяжёлый! Что в нём? – спросил он.
– Мяса добыл. Барсуков у норы подкараулил.
– А нога?
– Хотел одного взять, пока с ним возился, второй позади налетел. Покусал, – доложил Грачёв.
Сергей встретил Виктора тоже вопросом:
– В Осиновый лог ходил?
– В Осиновый лог.
– Я так и подумал, – усмехнулся Сергей.
После вынужденной задержки плыли без остановок. Под Красным камнем прошли благополучно. Это отвесная скала. Река с бурного переката бросалась на неё и круто поворачивала вправо. Даже сейчас, в малую воду, зазевайся – и плот по брёвнышку.
На устье Тихой сделали короткий привал. Основательно рыбачить времени не осталось. Валерию ещё в Москву добираться, а он и родных повидал мельком. Обидятся.
– Извините, ребята, но я задержусь на пару дней, пока Валерий гостюет, – сказал Виктор, – рыбы надо поймать к зиме… Отец не может…
Сергей знал, что отец Виктора – инвалид войны и заядлый рыбак, но последнее время выходил только посидеть у завалинки.
– Конечно, конечно, – подхватил Сергей.
– С радостью остался бы, но… – вздохнул Валерий.
– Приезжай в следующий раз.
– Ловлю на слове. Обязательно приеду.
– Договорились. Я тебя ещё в гостях застану, – пообещал Виктор и обратился к Сергею: – Серёга, лодку оставьте у Глухого затона в тальниках… Вот и хорошо. Остатки сухарей и соли заберу полностью: вам до сельмага плыть не больше трёх часов. Обойдётесь, – приговаривал Грачёв, перекладывая продукты к себе в рюкзак, – не возражал бы и тушёнку забрать…
– Вот почему ты её зажимал! А я-то думал… – Пётр не договорил, опрокинулся на спину.
– Я тебя предупреждал, – спокойно сказал Сергей.
Виктор сначала удивлённо глядел то на Камышикова, то на Сергея, затем побледнел, сжал челюсти так, что вздулись желваки. Выговорил тихо:
– Паразит.
Он не оглядываясь пошёл в гору.
По тропе, много раз хоженой, отмахал с полчаса, завернул в низину, под одоньем прошлогоднего стожка накопал червей, вернулся на прежнюю тропу. Возле старой лиственницы с обломанной вершиной остановился полюбоваться поймой реки с высоты скалистого берега. Здесь река расходилась на много рукавов, образуя перекаты, ямины и косы. Виктор много раз стоял на этой скале и с отцом, и один, не в силах оторвать глаз от величественной панорамы. Возвышенные чувства переполняли его сердце в такие минуты. В этот раз оно осталось равнодушным. Грачёв окинул взглядом знакомые излучины, прошептал:
– Ну и паразит!
Круто падающей седловиной между уступами начал он спускаться к реке. Грязное подозрение Камышикова терзало Виктора. Ему думалось, что со стороны это подозрение выглядело правдоподобно. На середине спуска у поворота тропинки Грачёв оступился, потерял равновесие. На скале было уже не удержаться… В последний момент увидел Виктор западину между каменных глыб правее и ниже тропы. Прыгнул в неё. Опора ушла из-под его ног…