Глава II
Рассказ Гирра

1

Человек каменного века не знал, что такое безделье. Он позволял себе короткий сон ночью и после особенно обильной еды. Он был вынослив, упорен и терпелив. Ценой ошибок, ценой многих жизней по крупице накапливал знания и опыт. Большую часть времени тратил на то, чтобы добыть пищу. Но он часто голодал, особенно зимой, когда на землю ложился белый холодный песок. И всё же, отложив все дела и заботы, лесное племя, разместившись вокруг кострища, от восхода до захода солнца слушало рассказ Гирра о жизни южного племени, где вождём был мудрый сын Барса. Кри и Агу сидели рядом и тоже слушали во второй раз, не пропуская ни слова. Вот этот рассказ.

…Раненый Гирр ушёл от погони, взобравшись на вывернутое с корнями дерево. Сын Агу не знал, сколько дней и ночей несла его река, вздувшаяся от дождей. Вода в реке пошла на убыль и оставила большое дерево на песчаной отмели. Гирр лежал на его стволе вниз лицом между сучьями, не имея сил пошевелиться. Солнце палило спину, кричали чайки и бултыхались в воду, хватая рыбу. Плечо нестерпимо ныло, в нём толчками билась кровь, будто время от времени рану протыкали копьём. Гирр разлепил глаза, приподнял голову. До берега было далеко, но среди травы разглядел какие-то тени. «Волки, – догадался Гирр. – Караулят, когда вода совсем упадёт, чтобы напасть на ослабевшего человека». Осталось ждать неизбежного конца, и он опустил веки…

…Солнце перестало палить спину, в плече унялась боль, не слышно крика чаек. Гирр почувствовал, что лежит вверх лицом на мягкой шкуре. «Видно, отдал себя во власть духов», – подумал он и резко открыл глаза. Смуглая черноглазая женщина, низко склонившись, обмакивала перо птицы в маслянистую жидкость и смазывала ему плечо. Увидев, что светловолосый мужчина очнулся, она улыбнулась и успокаивающе погладила по голове. Её глаза, окружённые морщинами, глядели дружелюбно. Она ещё раз погладила волосы Гирра и вышла из хижины. Гирр огляделся. Пол в хижине сделан из плотно уложенных брёвен и застлан сухой травой. Основу стен и крыши составлял каркас из жердей, перевязанных гибкими ветками. Каркас накрыт пучками тростника, каждый прочно сплетён с каркасом и соседним пучком. В хижине вдоль стен сделаны возвышения, устланные тростником и шкурами, – для сна. На таком возвышении лежал Гирр. В углу непонятные сосуды, похожие на бутоны кувшинок, только больших размеров. Где-то рядом плескалась вода. Резко пахло рыбой. Гирр не успел как следует оглядеться, откинулась тростниковая дверь и в хижину вошёл невысокий, но плотный мужчина с обильной проседью в чёрной бороде. Левая половина его груди, живот и бёдра обёрнуты пятнистой шкурой. Он сел напротив, спросил сурово на языке лесного племени:

– Как твоё имя?

– Гирр, – ответил сын Агу.

– Гирр? – приподнял брови хозяин хижины. – Медведь, значит. Ну, пока ты ещё медвежонок. Из какого племени?

Гирр подумал: «Говорить ли? Не навлечёт ли он беду на родичей?..» Но его спасли, принесли в хижину, женщина лечила ему рану, и хозяин говорил с ним на родном языке, на языке лесного племени, хотя и не вполне умело.

– Я из лесного племени, что у Синей реки и Круглого озера, – ответил Гирр.

– У Круглого озера? – переспросил хозяин. – Жу! – крикнул он, – позови Сила и Нира. Глаза его смягчились, он пристально глядел на Гирра, и вдруг грустная улыбка тронула его губы.

В хижину вошли двое рослых светловолосых мужчин с серыми глазами. Их бёдра тоже были обёрнуты пятнистыми шкурами.

– Гирр, – указал хозяин на сына Агу. – Я был прав, он из лесного племени, что у Круглого озера.

Вошедшие расширили глаза и глядели на Гирра как на чудо. Хозяин пояснил гостю:

– Когда я был щенком Барса, моя мать умерла, живой дух оставил её тело. Мой отец привёл себе женщину из лесного племени от Круглого озера. Она стала мне второй матерью и подарила роду двух сыновей, Сила и Нира. Вот они. Звали мою вторую мать Зуна…

…Возглас удивления издали старейшие матери лесного племени, услышав имя Зуны. Они помнили её. Хорошо помнили, как давным-давно собирали ягоды у Круглого озера, на них налетели черноволосые мужчины и увели нескольких женщин, в том числе Зуну. Однако стойбищу и оставшимся женщинам не причинили вреда. Не вдруг угомонила Агу возбужденых родичей, чтобы дальше слушать рассказ Гирра.

…Отец любил и берёг Зуну, но она рано умерла и до конца дней тосковала о родине и родичах, – продолжал хозяин хижины, скорбно опустив голову.

– Кто ты? – осмелев, спросил Гирр.

– Я сын Барса, вождь племени, – сказал он без бахвальства. – Моё жилище – твоё жилище. Ты желанный гость из рода, близкого моему сердцу, набирайся сил, пока снова станешь медведем. В этом поможет тебе моя женщина Жу, Стрекоза, – улыбнулся вождь, блеснув зубами.

Мужчины вышли из хижины. Гирр лежал с открытыми глазами и ничего не видел. В его сознании едва укладывалось услышанное. Не иначе, добрые духи полюбили его, спасли от гибели и отдали, слабого и больного, в руки друзей.

Сын Агу позднее узнал, что его подобрали рыбаки южного племени, в лодке привезли к свайному посёлку. Гирр бредил, шептал и выкрикивал непонятные слова. Сын Барса прислушался и, к удивлению родичей, велел перенести больного в свою хижину.

Вошла Жу с сосудом в руках, она села рядом, приподняла голову Гирра и поднесла сосуд к его губам. Гирр попробовал вкусную, пахнущую мясом жидкость и выпил её до дна. Жу улыбнулась и с запинкой выговорила на языке лесного племени:

– Хорошо.

В хижину вбежали девушка и девочка, обе черноволосые и черноглазые. Они, не скрывая любопытства, с улыбкой глядели на Гирра. Всё южное племя уже знало, что за гостя прислали духи. Похоже, знали и они.

– Лая, Лань, – указала на них Жу. – Дочери.

Лань подошла к Гирру и дала ему большой плод, похожий на яблоко. Но таких крупных яблок Гирр никогда не видел. «Видимо, здесь много плодов, если девочка не пожалела отдать чужому человеку», – подумал он. Лая молча и пристально разглядывала гостя. Гирр обратил внимание, что у Жу и Лаи лёгкие шкуры покрывали не только бёдра, как у женщин его племени, но и грудь, хотя было очень тепло. Гирр утомился и устало сомкнул глаза.

Когда ему стало лучше, сын Барса, а также Сил и Нир, подолгу сидели возле гостя, не позволяя ему подниматься, и все расспрашивали о жизни и обычаях лесного племени. При этом лицо вождя становилось всё мрачнее и суровее. Наконец он заговорил сам:

– Твоё племя живёт, как жили наши давно умершие предки. Когда совсем одолеешь слабость, окрепнут руки и ноги, ты можешь уйти в своё племя. Сын Барса и люди его рода не причинят тебе зла и отпустят с миром. Но тебе надо долго жить в нашем племени, научиться многому, и тогда, если захочешь уйти, унесёшь наше умение и опыт наших отцов и дедов в свой род.

Сил и Нир согласно кивали головами.

– Но можешь остаться у нас навсегда, – продолжал вождь. – Нам нужны крепкие и смелые мужчины, нужны охотники. Две весны назад внезапный ураган унёс лодки рыбаков и разбил о скалы. В роду много женщин, но осталось мало мужчин. У меня две дочери… но нет сына, – он замолчал и скоро вышел.

Сил и Нир посидели ещё немного и, не сказав ни слова, тоже ушли. Гирр остался один. Он поднялся с ложа, отодвинул дверь и вышел. Ослеплённый светом, прищурил глаза. В небе полыхало солнце, а перед ним раскинулась зеркальная гладь воды, кое-где сморщенная дыханием горячего воздуха. Гирр хотел оглядеться, но от слабости покачнулся, к нему подбежала Жу, подхватила под руку и увела в хижину.

– Нехорошо, – сказала она. Позвала Лаю и велела не отходить от больного.

С тех пор дочь вождя сидела возле Гирра. Сначала они глядели друг на друга, изредка улыбались и молчали. Вдруг Гирр указал на сосуды, что стояли на полу, и спросил:

– Что это?

Девушка не сразу поняла, чего хочет гость. Она принесла воды в малом сосуде, чтобы напоить его. Гирр отрицательно покачал головой и, ткнув пальцем в принесённый сосуд, снова спросил:

– Что это?

Лая догадалась: он хочет знать названия вещей на их языке – и звонко рассмеялась.

– Кувшин, – сказала она. Плеснула из кувшина воду и добавила: – Вода.

– Кувшин… вода… – несколько раз повторил Гирр. Занятие их увлекло, и теперь каждый называл вещи на языке своего племени. Жу изредка заходила в хижину, улыбалась, а иногда тоже повторяла слова лесного племени. Когда были названы все предметы в хижине и под общий смех названы глаза, нос, губы, руки, Гирр прикоснулся к груди девушки и спросил:

– Что это?

Девушка вспыхнула и потупилась. Смутился и Гирр.