– Милая, проснись! – голос отца заставил открыть глаза.
Роуз лежала в кровати, укрывшись одеялом до самого носа – ночь в пустыне была холодна.
Повернув голову, принцесса увидела Алекса и Уильяма, которые дремали в креслах, укутавшись в теплые пледы. Отец казался бодрым и свежим, но темные круги под глазами выдавали и волнение за дочь, и бессонную ночь.
– Ты плакала? – с беспокойством спросил он, стерев с щеки дочери кончиком мизинца прозрачную слезу.
– Наверное, что-то приснилось, – не вынимая рук из-под одеяла, Роуз нащупала Драконье око. Пальцы провели по его гладкой теплой поверхности. Трудно было понять, ее тело нагрело камень или он был теплым сам по себе.
Дождавшись, когда отец отойдет от кровати и выставит ширму, принцесса вытащила руку с зажатым рубином, села и лишь после этого медленно раскрыла ладонь.
Роуз волновалась.
Если Око окажется белым, значит, она обрекла маленького человечка на вечную слепоту и будет чувствовать себя виноватой до скончания века.
Если камень красного цвета, то полупрозрачное существо, заточенное в Оке – всего лишь странный, волнительный сон, и можно будет вздохнуть с облегчением.
Камень был, как и прежде, прозрачным, и в лучах утреннего солнца, пробивающегося через прорехи шатра, ярко блестел рубиновым цветом.
Сон. Всего лишь сон.
Роуз вздохнула. Она не знала, радоваться этому открытию или нет. Отчего-то приснившийся человечек стал ей до странности близок. Она предпочла бы верить, что он существует на самом деле. Ведь тогда можно было бы порыться в архивах королевской библиотеки, которая наверняка есть в замке, и открыть тайну Ока, а через это знание помочь узнику обрести свободу.
Роуз перевернула камень. Она никогда не рассматривала его обратную сторону, а ведь и здесь рубин был искусно огранен. Только сейчас она обратила внимание, что по форме он напоминает сердце. Поднеся его ближе, Роуз разглядела трещину, тонким волоском делящую сердце на две половины.
Кто-то пытался разбить камень?
Или разбить сердце?
Романтичная часть ее натуры сразу представила, что этот камень мог действительно быть символом чьего-то разбитого сердца.
«Не чьего-то, – поправила себя Роуз, – а того самого человечка, у которого отняли не только способность летать, но и любовь».
Фантазия это была или нет, но принцесса твердо решила, что поищет документы о камне. Око должно оставить свой след.
Когда Роуз вышла под руку с отцом из шатра, она увидела своих подчиненных. Их хмурые лица напомнили о вчерашней трагедии. Принцесса невольно попятилась в попытке спрятаться за широкой спиной отца, но Эдуард не позволил.
– Держи голову выше, – шепнул он. – Нельзя показывать, что ты их боишься.
Роуз кашлянула и вышла вперед:
– Мы возвращаемся в Лабиринты. Только двое из вас полетят со мной во дворец, остальные могут отправиться к своим семьям.
Произнося короткую речь, принцесса крутила на пальце Кольцо жизни, которое принадлежало Уильяму. Король Андаута оставался в лагере на случай возобновления войны.
Свое кольцо Эдуард отдал Свон, боясь без магической поддержки отпускать ее в Северную Лорию, оставшуюся без правителя.
Вперед выступил мужчина, затянутый в черную кожу. Роуз узнала его – именно он в обличие дракона перевозил Лолибон.
– Я не могу доставить вас во дворец, – заявил Шиви без должного почтения. Ни поклона, ни положенного обращения к царствующим особам.
Краем глаза принцесса заметила, как воины отца вытаскивают оружие. Бунт? Как такое возможно? Роуз схватилось за Око, но мужчина криво усмехнулся.
– Сегодня утром мы перестали его слышать. Око больше не повелевает нами. Мы свободны.
Масса стоящих перед Роуз людей заволновалась, пришла в движение, послышались одиночные выкрики. Кто-то потрясал кулаками, кто-то истерично смеялся.
Но принцесса не слышала радости в голосах.
Смятение, даже паника.
Шиви обреченно махнул рукой и вернулся в толпу.
– Стоять! – рявкнул Эдуард. – Доложить обстановку четко! Что произошло?
И опять вперед вышел Шиви, его подталкивали стоящие рядом драконы.
– Мы разучились летать. И больше не можем обернуться в драконов. Это должно быть кара за многовековые преступления. Око бросило своих детей.
Обе армии застыли в напряжении.
Что ответит Эдуард?
Перед ним стояло войско, которое разучилось воевать в человеческом облике.
Растерянное. Убитое произошедшими изменениями.
– Возвращайтесь к своим семьям. Там сейчас вы нужнее, – Роуз оглянулась на отца. Тот одобрительно кивнул. – Если Око вернет власть, вы почувствуете. Нет – привыкайте жить как обычные люди.
Когда тонг-зиттцы разношерстной толпой почти бегом направились в сторону Лабиринтов, Роуз выдохнула.
– А теперь ты расскажешь мне, что произошло ночью, – встал перед ней Эдуард.
– Но это лишь сон…
– Это магия, дочь.
– Эй, люди! – голос Гри заставил всех задрать головы. Он кружил над шатром, поднимая в воздух песчинки. – Я сейчас такое расскажу, вы упадете!
– Только этого не хватало, – Уильям закрыл ладонью глаза, пряча их от пыли и солнца.
– Роуз, привет! – Гри улыбнулся, низко свесив голову.
– Говори уже, – устало произнес Эдуард.
– Над Лабиринтами больше нет защитного купола! Он исчез!
В поход на королевский замок оправился небольшой отряд Союза пяти королевств и несколько бохов во главе с Гри.
– Мы понаблюдаем за замком сверху, пока вы будете вести переговоры. От самозванки всякого можно ожидать, – резонно заметил белый дракон, сунув голову в шатер, в котором проходил совет.
Две дюжины воинов в одинаковых длинных плащах сели на ездовых драконов. Из-за глубоко надвинутых на их лица капюшонов невозможно было понять, кто из ездоков Эдуард, а кто его дочь. Конечно, Роуз отличалась от мужчин меньшим ростом, но армейская одежда и сапоги сделали ее одной из многих.
Нахождение принцессы в отряде было решено скрыть от жителей королевского замка – Эдуард не хотел рисковать жизнью дочери. Алекс даже предложил передать Око ему для того, чтобы разыграть перед Солнцем спектакль, будто бы он стал следующим правителем Тонг-Зитта, но Роуз запротестовала. Да, рубин не действовал, купол над Лабиринтами разрушился, драконы потеряли способность летать, но кто может быть до конца уверенным, что Драконий камень навсегда утратил магические свойства? Вдруг все вернется назад?
Роуз сидела на месте погонщика рядом с отцом. Она впервые видела девятое кольцо как на ладони и не могла не поразиться открывшимся видом. Поистине, Лабиринты являлись уникальным и грандиозным строением. Страшно даже представить, сколько сил и жизней было положено на их возведение.
Когда ящер подлетел ближе, принцесса заметила внизу бегущих людей, которые темной рекой вливались в проход, пробитый воинами Союза пяти королевств. Роуз вслух предположила, что исконные тонг-зиттцы быстро доберутся до своих семей. Кому как не бывшим драконам знать все пути и лазейки?
– А может они как раз и не знают? – Эдуард поднял бровь. – Драконы только перелетали от лабиринта к лабиринту. Им придется лично познакомиться со смертельными ловушками и запутанными проходами. Теперь они испытают на своей шкуре все прелести наземной жизни.
– Это послужит им уроком?
– Пусть привыкают быть простыми людьми.
Ветер трепал длинные волосы Эдуарда. За время похода они сильно отросли, и Роуз с теплотой в душе вспомнила, как мама ругала отца за его пренебрежение к своему виду.
– Какой пример вы, будущий король, подаете своим подданным? Вчера я встретила вашего оруженосца, так у него волосы отросли до пояса. Я даже остановилась, думая, что вы взяли в услужение деву.
– Милая, чтобы не возбуждать твою ревность, я велю оруженосцу побриться наголо и ходить с обнаженным торсом. Это наверняка исключит даже намек, что в мое окружение может затесаться какая-то женщина.
Подумав о женщинах, Роуз тут же вспомнила Мрысю-Шиншиллу. Как отец расскажет о бывшей любовнице и ее роли в несчастьях, постигших эрийский двор? Шесть лет мама страдала, безуспешно разыскивая Петушка, полгода не догадывалась, где находится дочь, перенесла скоропостижную смерть бабушки. А если она узнает, что роковая встреча с Камилем тоже дело рук хваленой шпионки?
Нет, нужно поговорить с отцом. Нельзя маме открывать все подробности, иначе ее сердце не выдержит.
Роуз еще раз посмотрела на Эдуарда: взгляд, устремленный вперед, и глубокая складка между бровями. Похоже она навечно заняла там свое место.
В порыве нежности Роуз протянула руку, переплетая свои пальцы с пальцами отца, и прислонила голову к его плечу.
Улыбка смягчила напряженное лицо мужчины.
– Малявка, – шепнул он. – Ничего не бойся. Я с тобой.
Как и было условлено, драконы приземлились в четвертом лабиринте у реки. Роуз почти бежала, стремясь как можно быстрее попасть к тетушке Катарине.
С облегчением в сердце она заметила, что из трубы знакомого дома вьется дымок. Значит, тетушка колдует у печи. Подойдя ближе, Роуз потянула носом.
– Ватрушки.
– Что? – переспросил Эдуард, внимательно осматривающий окрестности.
На совете было решено, что к тетушке Катарине отправится небольшая группа: наследник с дочерью и верный Алекс. Не стоило еще больше пугать жителей лабиринта, и без того возбужденных слухами о пришлых драконах.
– Я говорю – ватрушки, – Роуз засунула руку в щель штакетника и сняла крючок с калитки. – Тетушка Катарина печет вкуснейшие во всех лабиринтах плюшки-ватрушки. Скоро ты сам убедишься.
Неожиданно дверь отворилась, и на крыльцо спиной вперед вышла соседка.
– Да чтоб язык у меня раздвоился как у гадюки, если я вру! И черного, и белого дракона видела! Вот этими самыми глазоньками!
Следом за ней на крыльце появилась тетушка Катарина.
– Малгоша, не тараторь. С чего ты решила, что наши драконы Лабиринты покинули?
– А давно ты их видела? Вот то-то и оно! Давеча в трактире проводник рассказывал, что Лабиринты были сверху магией прикрытые, вроде как кастрюля крышкой, а раз чужие драконы по небу шастают, стало быть эту крышку кто-то сдернул. А еще поговаривают, что Лолибонка сбежала, а на ее троне теперь дочь Орраха Могучего сидит. Сонцем зовут.
– Солнце. Ее имя Солнце. Принцесса драконов.
– Солнце – оно вот оно! – Малгоша ткнула пальцем в небо, где бледное осеннее светило стыдливо пряталось за облаками. – А эта – Сонце. Прынцесса. Только без драконов кто она? Никто! Всякий может попросить подвинуться, место тронное уступить. Говорят, злющая она. Чуть что не так – грозится голову отсечь. Вся в папу пошла. Что будет-то, соседушка, а? Ты у своего муженька спроси, он ведь во дворец вхож.
– Болен он. Не до тебя сейчас, Малгоша.
– Эх, жаль, хотела чего новенького разузнать, – Малгоша вытерла вспотевшие ладони о фартук, который так и не сняла перед тем, как выйти на улицу. – Так я дальше побегу? Еще Ставрониха и Утятя не знают, что в Лабиринтах творится. Надо бы предупредить. Пусть едой запасаются. А вдруг война?
Тетушка Катарина сунула Малгоше в руки корзиночку, накрытую полотенцем. В воздухе густо запахло сдобой.
– Угости соседушек, – она ласково улыбнулась и перевела глаза на тех, кто вошел в распахнутую калитку. – Батюшки! – всплеснула Катарина руками. – Гости дорогие пожаловали!
Малгоша задержалась у плетня, с интересом рассматривая мужчин, сопровождающих Роуз. Принцесса нарочно скинула капюшон, чтобы тетушка ее узнала.
– Ну вот, а говорила новенького ничего нет, – пробормотала Малгоша и тут же зычным голосом закричала на всю округу:
– Ставрониха! Утятя! Бегите сюды! Роуз вернулась!
А сама виновница соседских пересудов бросилась на шею любимой тетушке.
– Деточка, как ты здесь оказалась? Мне сказали, что тебя похитил дракон. Ох, что же я вас на пороге держу! – спохватилась добрая женщина, отвесив мужчинам поклон. – Проходите в дом, гости дорогие!
Гости засиделись. Опустошили не один бокал вкусного брусничного отвара, а разговор только перевалил за середину.
– Уж не знаю, что думать, – Катарина вытерла скомканным платочком глаза, и Роуз заметила, как сильно трясутся у тетушки руки. – Когда вы ушли в зеленый лабиринт, я с надеждой ждала день, два, три. Но вышли все сроки, а никто так и не вернулся. Я уже и свечу в храме зажгла, молясь, чтобы с вами лихо какое не приключилось, но новостей так и не было. А две ночи назад в дверь поскреблись. В такую темень по лабиринтам только пьяницы шастают, вот я и подумала, что кто-то дом перепутал. На всякий случай взяла кочергу, в другую руку лампу, открываю, а там человек лежит и тяжело дышит.
Посветила я ему в лицо, а это оказался Соргос. Здоровый бугай. Я еле его заволокла. Прямо тут, на половичке, раздела. Думала, раненный, но нет, ничего не нашла. Только вижу – парень за сердце держится и лицо кривит. Волосы к потному лбу прилипли, а губы трещинами пошли, словно он их от боли покусал. Я дала попить, парень вроде как в себя пришел, но только пожаловался, что змея его в сердце укусила. Я решила, что на него в зеленом лабиринте гадина какая напала, а он теперь мучается. Побежала к склянкам, что в подвале Фарух с Анвером от постороннего взгляда прятали, нашла зелье, которое всяким ядам противодействуют, и влила Соргосу в рот ровно три ложечки, как муж учил. Немного беднягу отпустило, даже на ноги встал. Дотащились мы с ним до кровати, но стоило Соргосу голову на подушку положить, как он тут же в сон провалился. А наутро поведал страшную историю. Эх, не зря я Солнце с самого начала невзлюбила. Такую подлость учинить!
– Что случилось с Соргосом, и где он сейчас?
– Так в комнате он, спит еще. Слабый после яда. Это я соседку нарочно обманула, что Фарух там лежит. Малгоше только дай повод посудачить. Она, глазастая, видела, как я мужика ночью в дом затаскивала, пришлось выдумывать, что муж вернулся.
– А что Соргос о Петре говорит?
– Сейчас ему срок пришел бахримановское зелье против яда принять, после него он час-другой себя хорошо чувствует. Пусть сам обо всем расскажет.
Катарина поспешила в комнату, прихватив с печи глиняную бутылку, а через некоторое время на пороге появился Соргос. Он держался за косяк двери.
– Гордость ему не позволяет лежа именитых гостей принимать, – пожаловалась тетушка Катарина. – И на меня опереться не желает.
Эдуард с Алексом выскочили из-за стола и, подхватив Соргоса, помогли ему сесть на скамью.
– Вы уж извините, Ваши величества, я без должных расшаркиваний.
Тетушка Катарина подсунула больному под спину подушку, и он поморщился, словно сердобольная женщина задела живую рану.
– Ничего, в следующий раз с двойным усердием расшаркаетесь, – успокоил его Эдуард. – Расскажите, что случилось с вами в зеленом лабиринте? И где сейчас Петр?
Роуз смотрела на Соргоса во все глаза и не узнавала. Потухший взгляд, землистого цвета кожа, худоба такая, что ключицы острыми скобками торчат. Их Роуз рассмотрела в съехавший набок ворот рубахи. Но когда Соргос сел и положил ладони на стол, принцессу поразила синева ногтей – явный признак болезни сердца, Роуз знала об этом от матушки Берты.
Поймав взгляд девушки, Соргос сжал руки в кулаки.
– Мне казалось, что я любил ее, – Соргос не стал уточнять, но все поняли, что он говорит о Солнце. – Сирота, выросшая без матери. Равнодушный отец, злая мачеха. Ее хотелось защитить. Многим из нас, кто отказался ради нее летать, хотелось ее защитить. Кто-то мечтал о свержении Лолибон, поэтому дал клятву верности Солнцу, кто-то искал выгоды, уверенный, что других наследников нет, и поэтому Око признает принцессу – единственного отпрыска Орраха. Я же был влюблен и искал ответных чувств. Я скрыл от нее, что имею преимущество в наследовании Драконьего камня. Я не собирался действовать тайно и в нужный момент перехватить Око, которое признает меня лишь потому, что я мужчина.
Соргос замолчал. Тетушка подошла к нему и положила руки на плечи. Он обернулся. В его глазах светилась благодарность.
– Напрасно я надеялся, что разбужу любовь Солнца. Ее сердце оказалось занято, – Соргос взглянул на Роуз, и ее сердце упало. – Я понял это слишком поздно. В то утро, когда мы искупались с тобой в реке, и ты ушла с Петром, Солнце постучалась в мою комнату.
«Пойдем, мне нужна твоя помощь» – сказала она. Я как раз снимал мокрую одежду. Быстро переодевшись, я выскочил во двор трактира, где нас ждал дракон королевы.
Непривычно летать на спине собрата, которого ты хорошо знаешь по службе. В небе я особенно остро почувствовал свою ущербность, ведь у нас на драконах летают только женщины.
Мы приземлились у арки четвертого лабиринта, где нас уже ждала Лолибон. Она сама выбрала место встречи, опасаясь предательства. Королева казалась измученной и больной. Видно было, что ей все надоело и она хотела поскорее убраться из страны, где стало слишком горячо для чужеземки. Лолибон потребовала голову Петра, и только тут я понял, что Бахриман значит для Солнца. Она едва не сорвала переговоры. Принцесса пришла в ярость. Если бы на шее королевы не висело Око, Солнце бросилась бы на нее без раздумий. Я не узнавал ту девушку, которую любил.
«Я отдам вам голову Роуз» – нашла Солнце выход из положения. Лолибон сделала вид, что размышляет, но по ее лицу ясно читалось – ей понравилась идея заполучить эрийскую принцессу. Я понимал, что на кону стояло будущее моей страны, но не мог не вмешаться. «Охладите его пыл!» – прошипела Солнце. Дракон тут же поднял меня в воздух, зацепив когтями за шкирку, и сбросил в реку у трактира как нашкодившего щенка.
Через какое-то время после переговоров в мою комнату явилась Солнце.
«Будешь упрекать?» – с усмешкой на губах произнесла она. «Если бы ты не вмешался, то понял бы, что я хитрила. Никто не собирался отдавать безумной королеве ни Петра, ни Роуз. Можешь быть спокоен. Дни Лолибон сочтены. Сам Шотс взялся извести ее. И за наших драконов не беспокойся. Как я могу позволить чужачке увести своих подданных?»
Солнце пыталась говорить убедительно, но я не поверил и решил не спускать с нее глаз. Я ожидал, что она пойдет отдыхать, ведь она провела бессонную ночь, но принцесса упрекнула меня, что я забыл о Фарухе.
«Ты же сам рассказал, как убивается его жена. Каждая минута промедления может стоить жизни жрецу». Солнце хотела идти в лабиринты с поваром Аристом, но я убедил ее, что как воин принесу больше пользы. Когда мы пришли к вашему дому, тетушка, я прямо спросил у Солнца, зачем нам Петр и Роуз, если мы можем справиться сами, на что она ответила, что Петр знает все ловушки как никто другой.
– Но ты мог бы предупредить Петра, что меня собираются похитить! Вы же выходили во двор? – Роуз злилась.
– Я не знал наверняка. Но на всякий случай попросил Петра быть осторожным и не отходить от тебя ни на шаг.
– Роуз, позволь Соргосу продолжить, – спокойный голос Эдуарда вмиг остудил пыл дочери. – Зачем бросаться обвинениями, когда непоправимое уже произошло? Сейчас нужно думать о будущем.
– Где Петр? – Роуз не могла больше слушать, как оправдывается Соргос. – Что произошло после того, как Шотс похитил меня?
– Я напал на Солнце. Ее подлость поразила меня. Если бы не Петр, я бы просто убил принцессу. Ослепленный ненавистью, я совсем забыл о клятве верности, и змея, до поры спавшая у моего сердца, укусила меня. Обессиленный болью я лежал в высокой траве и не мог пошевелиться. Видел, как выскочили из разрушенной мельницы преданные Солнцу люди. Сначала удивился, откуда они здесь? Но потом вспомнил, что недалеко от дома тетушки нас поджидал мальчишка, и Солнце передала ему, что мы направляемся к Чертовой мельнице. «Чтобы наши знали, где искать, если мы не объявимся через три дня».
– Боже правый! Где же Петр? – щеки Роуз пылали.
– Его и Фаруха держат в замке. Я так думаю. Солнце даже не обернулась, когда уходила из зеленого лабиринта.
– Для чего ей Фарух? – Эдуард наклонился ближе к Соргосу, который уронил на грудь голову, вновь переживая предательство.
– Вот и я спрашиваю: для чего? – вмешалась тетушка Катарина. – Он болен и сохранил лишь крупицы магии. Для чего немощного, убитого горем старика тащить с собой? Раз гадюка не бросила Фаруха там, в лабиринте, значит, он ей нужен зачем-то? О Петре я вовсе молчу. Тут все понятно.
– А мне не понятно, – взвилась Роуз. – Что Солнце будет делать с мужчиной, который ее не любит?
– Деточка, я говорю не о любви. Он ведь знает тайну горючих камней.
– Я думаю, очень даже хорошо, что Солнце любит Петра, – Эдуард притянул к себе посмотревшую на него с изумлением дочь и успокаивающе погладил ее по голове. – Что делают с человеком, который знает, где находится богатство? Его сначала пытают, а потом убивают, чтобы он не выдал тайну кому-то еще. Но любимого мужчину она вряд ли тронет, – Эдуард поднялся. – Пора бы и нам встретиться с этой интересной девицей.
– Папа, – Роуз придержала отца за руку. – Надо бы Соргоса взять с собой. Он знает замок, с ним будет проще найти Петра.
– Нет, – покачал головой Соргос. – Я не смогу. Просто не выдержу боли. Даже если опустошу всю бутылку противоядия, надолго моих сил не хватит.
– У Петра тоже змея у сердца, – забеспокоилась Роуз. – Может, поэтому он не в силах противостоять принцессе драконов? Соргос, мне Петр рассказывал, что это ты провел над ним обряд. Неужели нет способа избавиться от клятвы?
– Только тот человек, в верности к которому вы клянетесь, способен отозвать магическую змейку.
– То есть Солнце? – уточнила Роуз.
– Да. Считайте, что я уже мертвец.
– Ну уж нет. Будем торговаться, – Роуз вытащила из-под ворота цепь с Оком. Ни от кого не укрылось, как сильно Соргос побледнел. – Теперь я повелительница драконов.
Еще до полета в Лабиринты Эдуард обсудил с Роуз, как им следует действовать. Солнце и ее сторонники не должны догадываться, что Око утратило магию.
– Хотел бы я посмотреть на лицо Солнца, – Соргос поднялся из-за стола, но пошатнулся, и тетушка Катарина тут же подставила ему свое плечо. – Я с вами. Хоть ползком. Ни за что не пропущу этот момент.
– Я тоже с вами, – Катарина, не отпуская Соргоса, быстро развязала ленты фартука и стащила его с себя. – Я больше не буду сидеть дома и ждать, когда вы приведете моего Фаруха.
– Но… – начал Эдуард.
– Никаких «но», – отрезала тетушка и пошла мелкими шажками к двери, поддерживая Соргоса.
– Я закрою глаза на то, что передо мной не только не расшаркиваются, но и не обращаются должным образом, – вслед Катарине произнес Эдуард. – Чего не сделаешь ради счастья дочери. Но как только все встанет на свои места, я жду извинений…
Тетушка обернулась и открыла рот, чтобы ответить, но наследник вдруг широко улыбнулся.
– Ватрушками. Извинения будут приниматься только ватрушками.
Все разом заулыбались.
– Пап, мы так далеко не уйдем, – произнесла Роуз, наблюдая, как тетушка сняла с крючка два теплых плаща и помогла одеться своему подопечному.
Поддерживая друг друга, странная парочка переступила порог.
– Подождите! – окликнула принцесса Соргоса и Катарину.
Те остановились на крыльце.
– «Вручаю от всего сердца», – торопливо произнесла Роуз, сняла с себя Кольцо жизни и надела его на палец Соргоса. – Не знаю, поможет или нет, но попытаться стоит. – Роуз подняла глаза на отца, который недовольно покачал головой. – Иначе он умрет по дороге во дворец.
Все уставились на Соргоса.
– Ну как, легче? – Роуз искала признаки улучшения.
Соргос вдохнул полной грудью. Распрямился. Убрал с пояса руку тетушки Катарины и шумно выдохнул.
– Фух! – не веря ощущениям, он потер грудь. – Боль отпустила.
– Теперь произнеси: «Вручаю от души» и снимай кольцо. Так надо.
Соргос повторил. Кольцо жизни вернулось к Роуз.
Как вскоре выяснилось, кольцо не могло полностью избавить Соргоса от заклятия. Магическая змейка просто засыпала на какое-то время, поэтому, пока отряд во главе с Эдуардом добирался до реки, где их ждали драконы, переход кольца с пальца на палец повторился еще несколько раз. Но Соргос хотя бы выглядел лучше и мог передвигаться самостоятельно.