Давно ожидаемый вызов капитана Вайта застал Кира во сне. В очередной раз плохо выспавшись ночью, юный лорд задремал вечером в своей комнате. Громкий и настойчивый сигнал комма разбудил Кира и заставил его вскочить с постели. Спотыкаясь, он бросился к комм-терминалу.
Появившийся на экране Вайт оглядел полуодетого аристократа с явной иронией.
— «Младший лейтенант», вы одни?
Кир ощутил кавычки вокруг своего звания, но проглотил скрытое оскорбление и кивнул.
— Я подозревал, что этот ваш любимец, рядовой Карлсен, снова с вами. Как вы понимаете, милорд, ему совершенно ни к чему знать о наших делах.
— Что вам угодно, капитан?
— Мне лично — ничего, милорд, — ответил Вайт насмешливо. — Но ваши братья Петр и Марк хотят встретиться с вами. Сейчас. Захватите своего охранника и поднимайтесь на крышу дамбы. Мы будем ждать вас у вертолетной площадки.
* * *
Минут через пятнадцать кое-как одетый лорд Ворсмит в сопровождении встревоженного Андермена поднялся на поверхность мегадамбы. Сержант предусмотрительно связался с генералом Морозевым, и тот приказал дежурному офицеру Спецкорпуса «смотреть в оба».
Погода наконец-то наладилась, было сухо, солнечно и сравнительно тепло. После затхлого воздуха внутренних помещений базы легкий ветерок приятно освежал.
Старшие братья Кира и Вайт ждали у края дамбы, откуда открывался потрясающий вид на Северный океан. Недалеко, у вертолета Имперской СБ, прогуливался офицер Спецкорпуса с парой вооруженных солдат. Рядом с ними находился уже знакомый Киру гориллоид с гранатометом. На спине его черного мундира виднелись надписи «Марк Ворсмит» и «приватос секьюритатос».
— Здорово, брателло! — бодро приветствовал Кира Марк.
Более сдержанный Петр слегка кивнул. Кир кивнул обоим в ответ, а возвышавшийся позади своего подопечного Андермен вежливо произнес:
— Приветствую, милорды. Как здоровье господина графа?
— О своем подумай! — не сдержался Марк.
Петр поморщился, а капитан Вайт поспешил разрядить обстановку:
— По моей информации, граф Ворсмит чувствует себя хорошо. Я включил устройство, блокирующее подслушивание нашей беседы. Любая запись тоже невозможна. Хотя нас могут видеть, это не помешает откровенному разговору.
— Спасибо, Владимир, — поблагодарил Вайта Петр. — Я тоже включил соответствующее устройство. Предлагаю сразу перейти к делу.
После этой реплики неожиданно воцарилась тишина. Ворсмиты рассматривали друг друга с явным любопытством. Все трое братьев были низенькие, темноволосые, некрасивые, с большими носами и желто-серыми глазами. Кир отметил, что Марк гораздо толще его. Средний брат был одет в расстегнутую черную кожаную куртку и футболку. Из карманов куртки торчали рукоятки пистолетов. Петр был в своем служебном голубом мундире, застегнутый на все пуговицы. Он был в хорошей физической форме и выглядел заметно старше обоих своих братьев.
— Владимир передал тебе наше предложение? — наконец нарушил тишину Петр.
— Да, — слегка дрогнувшим голосом ответил Кир. — Меня интересуют гарантии.
Петр и Марк переглянулись.
— Не знаю, что ты там себе вообразил, — начал Марк, — но мы не маньяки. Убивать родного брата мы не будем. Я достиг с Петром полного взаимопонимания. Я отказываюсь от претензий на графство, а он выплачивает мне сотню желтеньких «лимонов». Примерно десятая часть всего наследства. Не сомневаюсь, что Петр выполнит свое обещание.
— Именно так! — вновь вступил старший из присутствующих Ворсмитов. — Я дал слово вора и сдержу его! Тебе, — Петр снисходительно посмотрел на младшего брата, — я сто миллионов не предлагаю. Извини, но ты совсем еще зеленый и не дорос до нашего уровня. Тем не менее семья есть семья. Миллион «дариков» — хороший стартовый капитал в твоем положении. Оруженосец Андермен тоже может рассчитывать на наше слово и нашу благодарность.
Телохранитель недоверчиво приподнял бровь и сказал:
— Цена слова милорда мне хорошо известна. Даже слишком хорошо.
— Сержант, я бы рекомендовал тебе забыть тот злосчастный эпизод, — голос Петра стал раздраженным. — К нашим нынешним делам он не имеет никакого отношения.
— Ну, это как посмотреть, милорд, — возразил оруженосец Ворсмитов. — Когда мою младшую сестру за мифическую измену арестовала Имперская СБ и вы попытались меня шантажировать, господин граф приказал вам ее освободить. И вы, милорд, пообещали выполнить этот приказ. А потом мою сестру нашли мертвой в камере. Перед смертью ее зверски изнасиловали.
— Ты мне этого не говорил! — воскликнул Кир, обернувшись к оруженосцу.
— Всему свое время, милорд, — спокойно ответил Андермен.
— Я не имел к этому никакого отношения! — резко бросил Петр. — Это сделал подонок-надзиратель, которого я потом убил собственными руками. Не позволяй Андермену промывать себе мозги! — обратился он к Киру. — Отец платит ему за каждый день твоей жизни на этой базе. Ему выгодно держать тебя здесь фактически — под арестом. Я же предлагаю тебе свободу и деньги. Надо лишь проявить немного воли. Мужчина ты или нет?
— Или ты всерьез рассчитываешь стать следующим графом Ворсмитом? — встрял Марк. — Этого никогда не будет! Отец использует тебя как обычную прокладку, а потом выбросит!
— Возможно, — согласился Кир. — Но все ваши предложения не имеют никакого смысла, так как наш отец пока жив и в целом здоров. А убийство или покушение на законного графа — это серьезное преступление, которое расследуется аут-сатрапом.
— Законного графа? — понизил голос Петр. По его побледневшему лицу Кир догадался, что старший брат в ярости. — А ты знаешь, как он им стал? Как погиб наш дед, граф Петр?
— Старый граф страдал от онкологической болезни, он убил нашу мать, а потом покончил с собой, — Кир вспомнил драматическую историю, рассказанную ему Брутари.
— Ты почти ничего не знаешь! — прошептал Петр. — Граф Петр действительно тяжело болел и убил нашу мать. Он также хотел убить отца и Брутари, а потом объявить меня новым наследником. Мне тогда было уже семнадцать лет. Даже если бы деда отстранили или он умер, аут-сатрап назначил бы временного регента. А через год я получил бы свое законное графство!
— Извини, но я тебе не верю, — ответил Кир. — Я еще могу теоретически допустить, что дед хотел передать власть тебе, но массовое убийство? И при чем здесь Брутари? Неужели он тоже наш родственник и претендовал на графство?
— Ты не понимаешь! — сорвался на крик Петр, но быстро взял себя в руки. — Послушай наконец правду. Отец и твой Брутари были любовниками еще со времен службы в Спецкорпусе. Позже в Южной Гоморре они познакомились с нашей будущей матерью. Подозреваю, что первым в связь с ней вступил именно Брутари, который всегда был бисексуалом. А вот отец испытывал сильнейшее отвращение к сексу с женщинами. Со своей стороны дед настаивал на скорейшей женитьбе единственного сына, чтобы произвести наследников. И тут Брутари предложил вариант, который всех устроил. Секс втроем! И это сработало. Состоялась свадьба леди Юдифь с наследником графства Ворсмитов. Наша мать успешно выполнила свою функцию кобылы-производительницы. Но деду не нравился Брутари и влияние, которое он оказывал на его сына. И вообще весь этот извращенный любовный треугольник! Наши родители и Брутари почему-то находили такие отношения забавными. Дед какое-то время терпел это безобразие ради внуков, но потом не выдержал. Свою роль, конечно, сыграла и его смертельная болезнь. Старый граф попытался убить всех троих, но успел застрелить только мать. А потом наш отец убил его!
— Ты рассчитываешь, что я во все это поверю? — саркастически спросил Кир. — Мог бы выдумать что-нибудь более правдоподобное.
— Правда часто выглядит фантастичнее любой лжи, — парировал Петр. — Я мог легко придумать гораздо более реалистичную легенду, оправдывающую мои претензии на графство. Так что если ты не полный дурак, то должен мне поверить.
— Как ни странно, Петр говорит правду, — добавил Марк. — Я сам долго ему не верил, но потом убедился, что все было примерно так.
Кир растерялся. Он вспомнил свои собственные размышления на эту тему и был вынужден признать, что фактов о жизни своей семьи он знает мало. Брутари всегда избегал подробностей в их разговорах о непосредственных предках Кира. Сам же Ворсмит-младший до недавнего времени со своими родичами не общался.
— Подожди. Откуда тебе известны все эти подробности? — спросил Кир. — Ты же сам сказал, что тебе было всего семнадцать лет. А Марку и вовсе не больше десяти. Брутари мне ничего такого не рассказывал, и вряд ли он стал бы откровенничать с вами. Как и отец.
— Кир, — Петр критически посмотрел на младшего брата. — Семнадцать лет — это вполне сознательный возраст. Я сам видел, как дед стрелял в нашу мать, а наш отец в ответ застрелил его. Потом вместе с Брутари они представили дело как самоубийство старого графа. Видеонаблюдение в этой комнате особняка не велось. Аут-сатрап поверил или сделал вид, что верит в версию нашего отца. Да и Брутари, как старший оруженосец графа, все подтвердил. Якобы он услышал выстрелы, обнаружил два мертвых тела в закрытой комнате, где больше никого не было…
— А что ты там делал? — поинтересовался Кир. — Это что, был семейный совет?
— Скорее семейная оргия! — неожиданно хохотнул Марк. — Наши родители и их общий любовник Брутари как раз весело резвились друг с другом в постели, когда их застал старый граф. А Петр подглядывал за ними, спрятавшись в потайном шкафу с видеокамерой в руках. Извращенец!
— Заткнись, Марк! — рявкнул Петр. — Ты сам регулярно трахаешь двенадцатилетних девочек! Педофил!
— Но я, по крайней мере, не педераст, как наш отец, — парировал средний Ворсмит. — Это же надо — совокупляться с собственным оруженосцем, а потом кончать в жену, чтобы завести детей! Как представлю это, так тошно делается!
— Господа! — вмешался капитан Вайт, слегка вздрогнувший при слове «педераст». — Мы здесь собрались не для обсуждения сексуальных пристрастий друг друга. Лорд Кир должен согласиться на предложение уехать в Нью-Рому. Вы хотели убедить его в том, что это необходимо.
— Спасибо, Владимир, — вновь нейтральным тоном сказал капитан Петр. — Мы действительно отвлеклись. В особняке Ворсмитов между апартаментами нашего отца и деда существует тайный ход, который заканчивается в большом шкафу. Наши предки знали о нем, но они не знали, что я тоже знаю. Когда дед отправился по этому ходу в свою последнюю миссию, я проследил за ним. Моего присутствия никто не заметил. Все эти милые семейные воспоминания лишь доказывают, что именно я являюсь законным графом Ворсмитом. Дед хотел передать власть непосредственно мне, а наш отец убил его. В любом случае Ариэль Ворсмит не должен быть графом. Я сам видел, как он вложил свой пистолет в руку старику. Мне даже удалось записать всю эту сцену на видео, но я не успел сделать копию. Брутари поймал меня в последний момент и отобрал камеру. Он и отец были в ярости.
— Как я понял, отец всего лишь защищался, — попытался найти хотя бы что-то рациональное в этом коллективном безумии Кир. — Брутари был обязан ему помочь, так как отец спас и его жизнь тоже.
— Как спас, так и отнял! Насколько мне известно, это произошло прямо на твоих глазах, Кир.
— Да, — теперь пришла очередь младшего брата перейти на шепот. Он на мгновенье прикрыл глаза, и страшная сцена смерти Брутари снова возникла в его сознании.
— Пойми наконец, что наш отец — чудовище! — воскликнул Петр. — Я и Марк тоже не святые, но он недостоин не только графства, но вообще — права на жизнь! Поехали с нами в Нью-Рому. Проблему Андермена мы решим, — Петр злобно посмотрел на оруженосца. — Секретная квартира для тебя уже готова. Там есть запас продуктов на полгода. Конечно, рацион довольно однообразный, нельзя выходить на улицу и в комм-сеть. Но через несколько месяцев ты — свободный и богатый человек. Если хочешь, я потом даже помогу тебе начать собственный бизнес в Нью-Роме или в любом другом месте.
— Петр за базар отвечает, — добавил Марк. — Никто там тебя даже пальцем не тронет. В худшем случае, если отец тебя найдет, то лишит наследства. А может, и нет!
Кир засомневался. Предложение выглядело заманчивым, да и старшие братья казались уже не такими страшными. «Они даже запас продуктов предусмотрели, — отметил про себя Кир. — Может, стоит рискнуть?»
— Вы меня почти убедили, — наконец сказал Ворсмит-младший. — Но все же где гарантии, что вы не убьете меня, когда я окажусь в вашей власти?
Петр переглянулся с Марком и ответил:
— Это вопрос доверия, Кир. Мы тебе не чужие и, как сказал Марк, не маньяки. Каких еще гарантий ты ждешь? Официальных документов о дипломатическом иммунитете?
Кир посмотрел в такие знакомые желто-серые глаза своих старших братьев. Правда или ложь? Жизнь или смерть? Внезапно он снова вспомнил, как отец убил Брутари. «А ведь они были больше, чем друзья, — всплыла зловещая мысль. — А то, что рассказал Андермен о своей младшей сестре? Теперь понятно, почему граф выбрал именно его для моей охраны». Кир скользнул взглядом по стоявшему рядом с Петром Вайту. Местный эсбэшник сделал равнодушное лицо, но Кир отлично помнил его поведение на плацу после присяги гражданских служащих. Вспомнились предостережения Карлсена и Брутари. «Никогда не доверяй эсбэшникам!»
— Господа! — голос Кира дрогнул, но он был настроен решительно. — Я выслушал ваше предложение, но вынужден его отклонить. Ваши гарантии мне кажутся недостаточными.
По лицам Петра, Марка и Вайта пробежала тень, Андермен, наоборот, просветлел.
— Тебе не обязательно отказываться прямо сейчас, Кир, — сделал последнюю попытку Петр. — Мы готовы дать тебе еще немного времени на размышления.
— Сколько времени? — спросил оруженосец Ворсмитов.
— Еще пару дней, — ответил Петр. — Я лично готов подождать и дольше, но вот Марк… у него есть определенные обязательства. Для их выполнения ему срочно нужны деньги.
— А кому они не нужны? — неуклюже отшутился средний брат.
— Мое решение окончательное! — резко заявил Кир. — Я не буду участвовать в заговоре против своего отца.
— Очень жаль, — отреагировал Петр, действительно выглядевший расстроенным. — Я надеялся, что ты окажешься умнее. Смотри, береги себя!
— Крепкого тебе здоровья! — зловеще добавил Марк.
* * *
Когда Кир и Андермен остались вдвоем, юноша не стал спешить возвращаться в свою унылую комнату. Он глубоко вдохнул бодрящий морской воздух и, прищурившись, смотрел на полярное солнце. Красноватое светило стояло низко, но, несмотря на полуночное время, заходить явно не собиралось.
Кир вспомнил, что Брутари не хотел рассказывать ему даже об официальной версии гибели леди Юдифь. «Твоя мама умерла, произошел несчастный случай», — твердо заявлял его приемный отец. В десять лет любознательный мальчик уже вовсю осваивал комм-сеть и обнаружил посмертное публичное досье своей матери. Кир до сих пор помнил испытанный им тогда шок. В досье значилось только, что его мать была убита. Брутари, к которому прибежал Кир, был вынужден открыть правду. Часть правды — как понимал сейчас юноша.
«К сожалению, я ничего не смог сделать», — помимо всего прочего сказал тогда Брутари. Маленький Кир в то время не обратил внимания на эту банальную фразу, но сейчас она звучала для него иначе.
«Если Петр солгал и официальная версия гибели матери и деда верна, Брутари там не было, — рассуждал Кир. — Убийство и суицид в закрытой комнате. Брутари едва ли мог что-то сделать в принципе. Значит…»
Вывод был очевиден и крайне неприятен. Братья сказали ему правду об этой семейной истории.
«Но почему отец отослал меня и Брутари в Нью-Рому, а затем убил Брутари, который был его любовником?» — задумался юный лорд.
Прежние рассуждения Кира об этом проклятом вопросе сводились к мести за измену жены и страху нового графа Ворсмита перед своими людьми. Сейчас эта версия, очевидно, нуждалась в пересмотре. Брутари был опасным свидетелем, но убить его сразу Ариэль Ворсмит не решился. «Любовь, страх или ревность? — размышлял Кир. — Брутари изменял моему отцу с его собственной женой, а та, в свою очередь, изменяла ему с Брутари. Хотя все знали все. Ссылка Брутари выглядит как компромисс. Но зачем он отправил меня вместе с ним? Хотел вывести из-под влияния старших братьев? Это, во всяком случае, удалось».
Мысли Кира вернулись к недавним событиям.
«Однако сейчас ситуация изменилась. Прежние чувства графа к Брутари, если они и были, давно исчезли. Ставшие опасными Петр и Марк могли использовать старого оруженосца в своих интересах. Наконец, если бы я стал наследником, то Брутари мог сыграть в мою пользу. Это даже более вероятно, чем его гипотетический союз с моими старшими братьями. Если бы Брутари официально подтвердил, что Ариэль Ворсмит убил своего отца, — пусть даже защищаясь, — аут-сатрап мог отстранить действующего графа. Поэтому он и убил Брутари! — заключил Кир. — Получается, что я зря винил себя. Тот мой ночной разговор с графом ничего не решал. Отец просто дожидался моего совершеннолетия в мае, чтобы Петр не смог стать регентом в случае его смерти. Торопить события не следовало. Но остальное было предопределено. Интересно, сам Брутари догадывался, что его ждет? Он даже не пытался ничего предпринять. Или все же пытался? — Кир припомнил слова своего старшего брата. — Петр сказал о видеокамере, которую отобрал у него Брутари. Не сохранил ли он копию той ужасной записи? Куда Брутари отправился в ночь перед своей гибелью? Может, он решил шантажировать графа?»
Кир был вынужден признать, что по-прежнему слишком мало знает о своих родителях. Его прежние рассуждения, выглядевшие такими логичными, оказались ошибочными.
«Как выяснилось, я даже о Брутари ничего толком не знаю, — с горечью подумал молодой человек. — А я ведь прожил с ним и его дочерью всю сознательную жизнь». При мысли о Елене Киру стало совсем тоскливо. «Где она сейчас? С кем? Увижу ли я ее когда-нибудь еще? Возможно, она винит именно меня в смерти отца». Он с трудом сдержался, чтобы не расплакаться.
— Пойдемте, милорд, у вас был трудный день, — нарушил молчание Андермен. — Позволю заметить, что вы неплохо держались. Можно было, конечно, выторговать еще несколько дней на размышления, но это мало что меняло по сути. В какой-то момент я испугался, что вы согласитесь на предложение ваших братьев. Я рад, что вы приняли правильное решение. Может быть, вы не такой уж инфантильный слабак, каким кажетесь.
— Я боюсь, что в моем случае правильных решений нет вообще, — мрачно ответил Кир. — Кстати, сержант, ты давно служишь моему отцу?
— Я стал оруженосцем Ворсмитов пять лет назад, милорд. О событиях, которые вы сегодня обсуждали со своими братьями, я ничего не знаю. Я даже не был знаком с капралом Брутари, хотя и присутствовал при его гибели.
— Тебя шокировало услышанное? — спросил Кир. — Или ты не поверил рассказу Петра?
— Я думаю, ваш брат говорил правду, милорд. Но не мне судить своего господина, — Андермен пожал плечами. — У каждого есть свои скелеты в шкафу.