Наталия Басилая, Тбилисский государственный университет
Перевод русских классических произведений в Грузии: история и современность
Abstract: Выделены 4 этапа перевода классических произведений в Грузии, для каждого из которых характерны разное осмысление влияния творчества А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова на грузинскую литературу и разная степень эквивалентности оригиналу: движение от интерпретации к адекватности.
Переводческая деятельность в Грузии начинается с V века, когда на грузинский язык был переложен Новый завет. На протяжении своей многовековой истории практика художественного перевода в Грузии в значительной мере определялась историческими и политическими условиями. На литературные вкусы грузинских читателей на протяжении долгих лет влияла литература мусульманского Востока, в основном, персидская лирика.
В конце ХVIII века грузинские мастера художественного слова обратились к русской литературе, что, в частности, было определено тогдашним цивилизационным выбором Грузинского государства: в 1783 году для тесного государственного союза была избрана православная Россия, которая, по сравнению с мусульманским окружением Грузии, в тот период воспринималась более прогрессивной и цивилизованной страной, и в силу этого идеологически связанной с западным христианским миром. Так, источником грузинского перевода произведений французских просветителей был их русский перевод.
В данной статье мы пытаемся определить принципы переводческой деятельности в Грузии на конкретных примерах восприятия грузинской литературой поэтических творений А.С.Пушкина и М.Ю. Лермонтова и предлагаем свою классификацию этапов вхождения русских классических художественных произведений в грузинскую литературную картину мира.
В истории перевода русских классических поэтических произведений в Грузии можно выделить четыре этапа:
1. Первая половина XIX века (интерпретативные переводы образцов поэзии Пушкина ранними грузинскими романтиками в 20-х –30-х годах);←97 | 98→
2. Вторая половина XIX века (интерпретативные переводы поэтических произведений Лермонтова грузинскими шестидесятниками в 60-е – 90-е годы);
3. XX век (интерпретативные и адекватные переводы произведений Пушкина и Лермонтова советскими писателями в 20-е – 90-е годы);
4. Начало XXI века (выбор эквивалентных переводов отдельных произведений Пушкина и Лермонтова и их издание в наши дни).
1. Переводы произведений А.С. Пушкина в первой половине XIX века
Сильный напор на грузинскую литературную картину мира веяний, идущих с Севера, поколебал влияние персидских лириков на грузинскую литературу. Русская литература нашла отклик в грузинской светской поэзии, чутко реагирующей на новые литературные формы.
Вхождение русской литературы в грузинскую действительность ознаменовано восприятием пушкинской поэзии в качестве высокого образца основных усвояемых художественного опыта (Хуцишвили 1979, 14). Переводы поэзии А.С. Пушкина на грузинский язык были призваны выполнять функцию знакомства с культурой другого народа, но в большей степени они важны как художественное воплощение определенных эстетических установок на создание новых литературных течений, новых средств выразительности, новых принципов гармонизации.
Среди разнообразных тактик перевода русских поэтических произведений на грузинский язык наиболее широкое распространение получил перевод, ориентированный на адаптацию к грузинской действительности.
При переложении на грузинский язык поэзии А.С. Пушкина, «впервые показавшего России изящество и сладость русского стиха и словесности» (Чавчавадзе 1977, 13), наиболее ярко проявляется тенденция интерпретативного, вольного переложения, восходящая к глубокой древности (Кекелидзе 1934, 170–171).
Произведения наших лучших поэтов Александра Чавчавадзе, Григола Орбелиани, Николоза Бараташвили, Рафаэля Эристави, Акакия Церетели несут отпечаток пушкинского воздействия (Чавчавадзе 1977, 15).
Следует отметить, что и сам Пушкин в своей переводческой деятельности склонялся к интерпретации. В частности, он писал о подражании:
Талант неволен, и его подражание не есть постыдное похищение – признак умственной скудости, но благородная надежда на свои собственные силы, надежда←98 | 99→ открыть новые миры, стремясь по следам гения, – или чувство, в смирении своем еще более возвышенное: желание изучить свой образец и дать ему вторичную жизнь (Пушкин 1965, 420).
Первые интерпретативные переводы отдельных, в основном, лирических стихотворений Пушкина, еще при жизни русского поэта были выполнены ранними грузинскими романтиками в первой половине XIX века.
По свидетельству И. Гришашвили, они составляют всего 231 страницу (Гришашвили 1938, 224). Данные переводы не всегда эквивалентны оригиналу, поскольку, хотя подлинник и определяет зависимость порождаемого им текста перевода, призванного предельно точно передать содержащуюся в нем смысловую информацию, переводный текст в то же время обладает относительной самостоятельностью, становясь фактом переводящего языка:
Многие из грузинских поэтов переводили Пушкина, но еще большее количество грузинских поэтов подчинялось творчеству Пушкина, восприняло определенные элементы этого творчества и переложило их на свой язык, именно переложило, а не перевело, — и в этом достоинство этих поэтов, которые впервые занялись переводом Пушкина на грузинский язык (Орбели 1938, 216).
Наиболее яркими примерами вольного отношения к переводимому тексту является использование в переводном тексте номинации грузинской реки «Риони» вместо «Нева» в поэме «Медный Всадник» и топонима «Тбилиси» вместо «Москва» в романе в стихах «Евгений Онегин» (Шадури 1951, 231). Среди переводчиков поэзии А.С. Пушкина первой половины XIX века особое место занимает Александр Чавчавадзе, создавший в пору «уподоблений» и «подражаний» достаточно эквивалентные пушкинским оригиналам переводы, которыми, как считают исследователи, закладывалась традиция перевода русских классических произведений на грузинский язык (Табидзе 1966, 59).
В переводе стихотворения «Анчар», признанном образцом совершенства грузинского переводческого искусства (Табидзе 1966, 72), А. Чавчавадзе искусно передает пушкинский четырехстопный ямб десятисложным размером с цезурой посередине, – размером, который впоследствие распространился в грузинской переводческой практике. Пушкинский четырехстопный ямб А. Чавчавадзе передает в переводе «Медного всадника» белым стихом, так же признанным другими переводчиками.
Другой известный переводчик поэзии Пушкина, Григол Орбелиани, в стихотворении «Подражание Пушкину» – создал произведение, отмеченное большим сходством с оригиналом (стихотворением «Дар напрасный, дар случайный…») и←99 | 100→ в развитии темы, и в интонационном звучании сохраняющее почти буквальное сходство с оригиналом (в этом убеждает и подстрочник) даже на первом – лексическом – уровне (Хихадзе 2003, 75).
При этом пушкинский ямб в данном адекватном переводе передается чередованием пяти- и десятисложного силлабического стихового размера. Таким образом, уже на первом этапе истории перевода русских классических поэтических произведений фиксируется переход от вольного подражания к адекватному переводу.
2. Переводы произведений М.Ю. Лермонтова во второй половине XIX века
В 60-е годы XIX века в литературной жизни Грузии возникло поэтическое направление «тергдалеулни» (дословно — «испившие воды из Терека», то есть «побывавшие в России»). Оно объединило деятелей, получивших образование в Московском и Петербургском университетах.
Илья Чавчавадзе, вождь и теоретик новой грузинской литературы, четко определил роль перевода и других форм освоения и восприятия инонационального опыта в развитии родной литературы: перевод должен приносить пользу национальной литературе.
Согласно И. Чавчавадзе, следует с особым вниманием относиться к выбору произведения, например, переводить А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова, которых великий грузинский поэт называл первейшими звездами русской литературы (Чавчавадзе 1977, 12).
Для чего сейчас нашей литературе и нашему народу знакомство с писателями сентиментальной школы?.. Пожелать перевести что-нибудь с русского языка и, забыв о Пушкине и Лермонтове, накинуться на слезливого Козлова! (Чавчавадзе 1977, 12).
В 1863 году в редактируемом Ильей Чавчавадзе журнале «Сакартвелос моамбе» был опубликован его перевод пушкинского «Пророка», а через два года – перевод стихотворения М.Ю. Лермонтова «Сон».
В этом же журнале был напечатан принадлежащий М. Кипиани перевод трех глав из «Героя нашего времени». В 1872 году в журнале «Кребули» был опубликован выполненный М. Фазели (М. Гуриели) перевод поэмы «Демон», о которой известный грузинский публицист Н. Николадзе писал в газете «Дроэба»:
Г-н Фазели прочел нам свой новый перевод лермонтовского „Демона“. Решительно могу заявить, что для нашей бедной литературы это солидное приобретение (Николадзе 1872, 3).←100 | 101→
В 1881году грузинскому читателю стал известен вольный перевод Важи Пшавела лермонтовского стихотворения «Пророк»; с разрывом в четыре года вышли два перевода поэмы «Беглец», выполненные соответственно Р. Алисубнели (журнал «Театри», 1886) и Ш. Мгвимели (журнал «Джеджили», 1891). В выходившей с 1885 года газете «Иверия», редактором которой был Илья Чавчавадзе, Г. Абашидзе опубликовал свой перевод двух лермонтовских стихотворений – «Дары Терека» и «Выхожу один я на дорогу». Отметим, что Григолу Абашидзе принадлежит и первый перевод «Мцыри», который в 1892 году был издан отдельной книгой в Кутаиси.
Произведения М.Ю. Лермонтова переводились по нескольку раз: стихотворение «Белеет парус одинокий…» – трижды; поэма «Демон» насчитывает десять вариантов перевода на грузинский язык.
В большинстве переводов мощно проявляются лермонтовские рецепции, передающие так называемый «лермонтовский» комплекс в грузинском восприятии (Хихадзе 2003, 56), здесь так же широко представлен вольный перевод, однако, наблюдается и стремление к эквивалентности.
3. Переводы произведений А.С.Пушкина и М.Ю. Лермонтова в советский период
Традиция усвоения пушкинской и лермонтовской поэзии грузинской литературой посредством «сохранения существенного и замены несущественного в соответствии с законами отражения художественной действительности подлинника» (Гачечиладзе 1972, 42) успешно продолжалась и в XX веке в переводческой деятельности Тициана Табидзе, Паоло Яшвили, Валериана Гаприндашвили, Георгия Леонидзе, которые, сохраняя смысл, образы, общее настроение оригинальных стихотворений, комбинируют и трансформируют в своих переложениях-интерпретациях формы, характерные для грузинского стихосложения.
В этот период на грузинском языке были опубликованы отличающиеся разной степенью эквивалентности оригиналу переводы на грузинский язык всех произведений Пушкина и Лермонтова, некоторые неоднократно. Так, роман в стихах А.С.Пушкина «Евгений Онегин» в советское время был переведен на грузинский язык трижды; поэмы Ю.М. Лермонтова «Демон» и Мцыри» известны грузинскому читателю в четырех вариантах перевода; роман «Герой нашего времени» разные авторы переводили пять раз. Советский период отмечен многочисленными конференциями, посвященными пушкинским и лермонтовским юбилейным датам, полные собрания←101 | 102→ сочинений А.С.Пушкина и М.Ю. Лермонтова изданы в Грузии большими тиражами.
Они не только горы „почувствовали“ (то есть восприняли как свое родное и близкое, себе созвучное на Кавказе), – писал о великих русских поэтах грузинский поэт Симон Чиковани, — но и народ. Но и людей. Это то чувство, которое не в последнюю очередь зажгло любовь к Пушкину и Лермонтову у Николоза Бараташвили, Тараса Шевченко, Акакия Церетели (Чиковани 1957, 142).
4. Переводы отдельных произведений А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова в начале XXI века
В наше время новый цивилизационный выбор Грузии, обусловленный противоречиями государственных интересов Грузии и России, сделан в пользу Запада – западных либерально-демократических ценностей.
С новыми цивилизационными приоритетами переводческая деятельность в Грузии приобрела новую ипостась: непосредственный, без посредников, перевод на грузинский язык образцов западной литературы.
В конце XX – начале XXI века в Грузии появились переводы отдельных образцов поэзии и прозы А.С. Пушкина и М.Ю.Лермонтова, отражающие современное осмысление жизни и творчества великих русских поэтов сквозь призму новых политических, социально-экономических, психологических и ментальных реалий. Поскольку в такой мультикультурной и мультилингвальной стране как Грузия до конца XX большинство людей свободно говорили и читали и по-грузински, и по-русски, поэзия А.С. Пушкина и М.Ю.Лермонтова легко находила своих почитателей: подлинниками их произведений восторгались, но самими по себе – вне зависимости от переводов, которые жили самостоятельной жизнью. В XXI веке, в связи с новым цивилизационным выбором Грузии, появилось плохо или совсем не владеющее русским языком поколение, приобщение которого к миру русской литературы может осуществляться только через адекватно выполненные переводы. С 2011 года в рамках проекта «Книги, которые необходимо прочитать» переводятся отдельные образцы поэзии и прозы А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова, отражающие стремление к эквивалентной передаче их смысла и формы. Уже опубликованы адекватные переводы пушкинских «Повестей Белкина» (переводчик К. Беридзе) и «Пиковой дамы» (переводчик Г. Брегадзе), а также два достаточно эквивалентных оригиналу перевода на грузинский язык романа в стихах «Евгений Онегин», выполненных, соответственно, М. Джгубурия (2009 г.) и Л. Качарава (2012 г.).←102 | 103→
Таким образом, в разные периоды своего развития практика перевода на грузинский язык русских классических поэтических произведений, в первую очередь, поэзии А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова, претерпевала разные изменения, однако принцип вольного их переложения оставался приоритетным.
Библиография
Гачечиладзе, Г. (1972): Художественный перевод и литературные взаимосвязи. Москва.
Гришашвили, И. (1938): Библиография произведений А.С. Пушкина на грузинском языке в течение 100 лет // Пушкин в Грузии. Сборник статей и материалов. Тбилиси.
Николадзе, Н. (1872): Литературный обзор / газета «Дроэба», 3.09.1872 (на груз. языке). Тбилиси.
Пушкин, А.С. (1965): Полное собрание сочитений в 10-ти томах. Т.7. Москва.
Орбели, И.А. (1938): Пушкин и грузинская литература // Пушкин в Грузии. 100 лет со дня смерти А.С. Пушкина. Труды Пушкинской сессии АН СССР. Москва – Ленинград, 203–218.
Табидзе, Т. (1966): Наш Пушкин. // Сочинения в 3-х томах. Т. 2. Тбилиси.
Хихадзе, Л. (2003): Восприятие литературы как интеракция. Тбилиси.
Хуцишвили, С. Г. (1979): Грузинская пушкиниана (на груз. языке). Тбилиси.
Чавчавадзе, И. (1977): Несколько слов о переводе князем Ревазом Шалвовичем Эристави «Безумной» Козлова (1861) // Сочинения в двух томах. Т. II. (на груз. языке). Тбилиси.
Чиковани, С. (1957): О Пушкине и Лермонтове // «За хребтом Кавказа» (на груз. языке). Тбилиси.←103 | 104→ ←104 | 105→