Из-под покрова тьмы ночной,
Из чёрной ямы страшных мук
Благодарю я всех богов
За мой непокорённый дух.
И я, попав в тиски беды,
Не дрогнул и не застонал,
И под ударами судьбы
Я ранен был, но не упал.
Тропа лежит средь зла и слёз,
Дальнейший путь не ясен, пусть,
Но всё же трудностей и бед
Я, как и прежде, не боюсь.
Неважно, что врата узки,
Меня опасность не страшит.
Я — властелин своей судьбы,
Я — капитан своей души.*
© Drummatix — Непокорённый дух
Примечание: © Drummatix — Непокорённый дух/ 2019 г./Smg
Тёмная фигура показалась из тени.
— Я всё равно знаю, куда ты направляешься. Неужели ты думал, у меня не хватит сил тебя опередить?
Виктория уставилась на того самого фээсбэшника, который ранее уговаривал её сдать водителя. Только в серой форме с воротником под горло он выглядел гораздо выше, крепче и куда опаснее. Взгляд серых глаз неподвижный, холодный. На неё взирали глаза не киношного злодея, а реального непредсказуемого безумца.
Водитель выступил вперёд.
— Твоя ошибка, Энж, в том, что ты считаешь себя невиновным. Но ты преступник. И ты боишься это осознать.
Виктория озиралась. Помещение внутри было ещё меньшим, чем она предполагала. Жуткие серые стены и очень низкий потолок. Точно бункер времён Второй мировой.
Фээсбэшник встал возле длинной консоли под тёмным окном почти во всю стену.
« Это не окно! Но… что это? Водитель был прав? Он был прав? Он был прав! Чёрт, это всё было правдой! Он не лгал мне… Он мне не лгал! Господи, какая же я глупая …»
Она слышала речь, но не понимала смысла. Оба они говорили на совершенно незнакомом ей языке.
— Ты полный идиот, кэрэн. Зачем ты это делаешь? Зачем постоянно скрываешься, зная, что я всё равно приду сюда? Ротт ищет тебя там, я жду тебя здесь. Обмануть меня всё равно не сможешь. Так чего ты добиваешься?
— Я хочу всё исправить. Я готов сказать правду, если вы будете ей внимать. Вы ошибаетесь! Это все работает не так!
— Я знаю, как это работает.
Девушка задержала взгляд на высокой фигуре чужака. Его короткие светлые волосы торчали. Ростом под два метра, весил, на глазок, не меньше ста килограммов. Предпочитал, похоже, серые ботинки из крепкой толстой кожи и хорошо сшитую форму по фигуре. Глядя на него, Виктория испытывала страх и неуверенность, а сейчас почувствовала ещё отвращение, словно осознала свои зачатки контроля и прочитала его мысли — злоба и ярость. Она осознала, что в сложившейся ситуации этот высокий атлетичный мужчина в сером опасен гораздо сильнее, чем все киношные злодеи разом.
Но вместо страха Виктория начала испытывать негодование. В ней поднималась волна протеста.
«Какого чёрта! Ведь водитель прав! Он же прав! Почему нельзя всё решить, как взрослые люди?»
Другая мысль кольнула.
«Но ведь я сама… именно так и вела себя. Не хотела слушать…»
Рэн и человек в серой форме продолжали о чём-то спорить. Голос водителя звучал глухо, но твёрдо. Иногда он переходил на хрипящий рык. Тональность голоса человека в форме резала слух.
«Какой странный язык…»
Слова ритмично смешивались, звучали то резко, то плавно. Язык напомнил ей ирландский. Когда-то она даже горланила «Mna Na Heireann» до двух утра, напившись рома в караоке-баре из-за несчастной любви.
Разговор завораживал. Девушка вслушивалась, но ничего не могла разобрать: «Та микэиэр… лиг ди кэр…»
— Рэн Тарона, если ты думаешь, что я стану тебя упрашивать, то ты идиот. Нет, ты всегда был не очень умным контрабандистом, но, похоже, твои мозги в Отделе совсем повредились. Упираться не советую. Шагри Кор говорил, ты можешь это сделать.
— Ты должен её отпустить. — Водитель мотнул головой назад. Виктория поняла, что речь шла о ней. «Лиг ди кэр нил сэ кионтэк».
— Она с самого начала не хотела в этом участвовать. Я привёз её практически силой…
— Не сомневался даже, что именно так ты и заставлял их следовать за собой.
Энж наклонил голову. Посмотрел на Викторию.
— Я предупреждал тебя. Он лжёт. Он тащил тебя сюда, подвергая опасности…
Внезапно он перешёл на русский. Слова звучали раздельно. Теперь она поняла, почему они говорили с этим акцентом.
Она отступила назад, чтобы сохранить дистанцию, чуть не споткнулась, но руки водителя удержали её. Ее челюсти сомкнулись, она прикусила язык. Больно-то как!
— Что вы от нас хотите?
Язык болел. Слова прозвучали как «Фево фы от наф хотите».
— Это долгая история. Ты житель довольно отсталого мира. Моя версия всё равно будет отличаться от того, что он тебе наговорил. Но только дураки и самоубийцы в ваших дурацких ки-но, — слово он произнёс нараспев, разделяя слоги, — вдохновенно болтают об этом.
— Я пошла с ним добровольно!
«Чёрт, этот человек действительно убьёт — не заметит».
Энж не обращал внимания на её браваду. Ровно продолжил:
— Он признался, что заставил тебя. Ты сама не догадалась бы, что это не твоё желание…
— Как это проделали вы? С ФСБ? Да-да. Я как раз всё поняла.
Постепенно боль в языке проходила.
— Ты, смотрю, поменяла взгляды на жизнь? Сколько уверенности, откуда ты этого нахваталась? От него?
Он перевёл взгляд на Рэна, процедил сквозь зубы:
— Эмэдэн!
Неизвестное слово прозвучало с явной угрозой.
Виктория шагнула вперёд. Пальцы водителя крепко удерживали за запястье.
— Не нужно, Рэн. Я его не боюсь.
Но он не отпустил её руки.
— А стоило бы.
Энж усмехнулся.
Она осталась рядом с водителем, повернулась к нему — на лбу испарина, глаза покраснели, жилка на шее вздулась, на скулах играли желваки.
— И знаешь что. Я сделаю то, что ты сказал. Пофиг. Давай надерём этим ублюдкам задницы и аста-ла-виста, бэйби!
Рэн не повёл даже бровью. Она лишь заметила, как дрогнул уголок его рта. Похоже, впервые ей удалось его рассмешить.
Энж подошёл ближе, Виктория инстинктивно отвела взгляд.
— Ты, Виктория, забываешься. Сейчас он не сможет тебя защитить. Ты доверилась кам андуилэ… наркоману. Вряд ли его слова и защиту можно воспринимать всерьёз.
Рэн вновь заговорил на чужом языке.
«На родном. На своём родном языке. Не чужом».
— Я не смогу передать тебе управление. Ты это знаешь. Отпусти её, я сделаю, всё что смогу. — Рэн выступил вперёд. Виктория вновь оказалась за его спиной.
Энж усмехнулся.
— И вот ты уже заговорил, как шантажист.
Виктория смирилась, что вся ненормальность, которая окружила её, — абсолютно реальна. И приняла решение. Один этот шаг вперёд перевернул весь её мир. Гнев захватил разум и внезапно охладил намерения.
— Да вы можете как взрослый человек выслушать то, что он скажет?!
Девушка указала на Рэна. Голос её зазвенел.
Ответом ей стал знакомый нарастающий гул. Тот набрал силу, растёкся по рукам и ногам, перейдя в утробный низкочастотный рык. А затем чужой крик перечеркнул все её мысли:
«Заткнись!»
Высокий вытащил револьвер, и пока она таращилась на него, выстрелил. Тёплый воздух промчался в десяти сантиметрах от её головы. Весь мир поглотил рой диких пчёл. Она ослепла и оглохла. Водитель что-то крикнул. До неё донеслись лишь обрывки незнакомых слов: «… сэд… э атэ ту брэту! Найо фэарр на майc… да кэс рэо?!» Они, как под водой, теряли тональность, позволяли только догадываться об их значениях.
— Стой, что ты творишь?! Ты же контроллер! Ты должен защищать невиновных! Спасать их! Чем ты лучше меня?!
С этими словами Рэн обхватил её руками, развернулся спиной к «фээсбэшнику» пригнулся, закрывая собой. Оглушенная, она послушно замерла в его объятиях.
***
— О, смотрю, ты пытаешься спасти хоть эту? Раз остальных не смог. Но она всего лишь одна из многих. Пыль между мирами. Ты и так предсказуемо уязвим…
Но Энж, казалось, был удивлён.
Рэн пытался блокировать воздействие контроллера. Но тот не поддавался. Отклонял любое вмешательство в свой разум. Какое-то время Энж стоял в раздумьях, разглядывая их. Затем опустил оружие.
— Давай так. Я её отпускаю, а ты идёшь со мной и передаёшь нам ключ.
— Откуда мне знать, что так и будет? — Рэн отвечал, прижимая девушку к себе, не поворачиваясь к Энжу.
— Я следую правилам, в отличие от тебя. Хотя после убийства старика Кира, не могу гарантировать тебе долгую жизнь. — Голос Энжа задрожал. Он потерял уверенность и понимал непредсказуемость событий.
Водитель внезапно отстранил Викторию от себя.
— Ви-ка, ничего не бойся, если захочешь бежать, сделай это… прямо сейчас. Не останавливайся… Я найду тебя, мы закончим, остановим… Я найду тебя обязательно… А сейчас беги, не раздумывай!
Девушка вскинула голову, посмотрела на него снизу вверх, замершая. Указала на свои губы, замотала головой, мол, не говори ничего.
— У тебя сейчас есть выбор… — тихо, практически в самое ухо, звуки глушились волосами, прошептал ей Рэн.
— Я уже выбрала…
Они встретились взглядами.
— Тогда делай, не бойся… Потяни время.
Энж подозвал Викторию.
Девушка взглянула на Рэна, неуверенно сделала шаг назад.
Он кивнул — «делай, не страшись».
— Надень.
Энж достал наручники, бросил ей.
— Не геройствуй. Я могу тебя убить. Ты помогала преступнику. Невиновной тебя уже не назовёшь.
Рэн снова поймал её взгляд. Громко и раздельно, так, чтобы она поняла, произнёс:
— Так, спокойно. — Его голос звучал слишком громко в этой ситуации. Он говорил, не обращая внимания, что их слышит Энж. — Смотри на чёрную стрелку. Как только она остановится, ты помнишь, что делать… Об остальном я позабочусь. — Рэн указал на тёмный экран-окно. Во взгляде водителя светилась уверенность.
Виктория взяла наручники и внезапно отбросила их.
— Ты можешь приказать. Добровольно я не стану этого делать. Как там тебя? Энж? — Она потёрла уши.
— В этом мире не понимают значения слов. Вы бросаетесь ими, как грязью. Меняете мнения и допускаете ошибки. Хаотичный, отсталый мир…
Лицо Энжа выражало весь спектр презрения.
Девушка не отвела взгляда.
— Да идите вы знаете, куда?!
Но Энж оставался не пробиваем.
— Этот… — Энж указал на Рэна, — не имеет права голоса. Ты понимаешь? Это значит, что он не человек. Вы разговариваете с тараканами?
— Это вы не понимаете. Каждый имеет право на искупление. Если человек запутался и желает всё исправить, он может это сделать! Разве не так? Это же нормально! Это даже не значит, что он станет лучше или добрее, но просто сделает, чтобы примириться с собой. Даже в случайных математических моделях есть повторяющиеся величины. Люди могут ошибаться, но не каждый стремится исправить то, что он натворил. Дайте ему шанс! Он же прав! У вас же одна цель! Пожалуйста! Послушайте его! Почему вы запрещаете человеку помогать вам?! Да вы сами хуже преступников!
Рэн видел, как меняется её взор в ходе запальчивой речи. Она говорила Энжу, но смотрела в него. В ней загоралось понимание.
***
Она посмотрела на водителя. Осознала наконец, что им двигало. Он хотел себя простить. И не мог. Что-то произошло в его прошлом, за что он готов был платить ценой собственной жизни. И, похоже, это единственный долг, который он жаждал вернуть.
«Вот почему ты не боишься… ты не стремишься выжить во всём этом… ты просто хочешь сделать, чтобы успокоиться».
Контроллер, казалось, задумался. Но затем молча достал иглу, царапнул ладонь, прижал её к чёрному дисплею на консоли.
— Виктория, ты сейчас мне, конечно, открыла глаза… — Злобный сарказм изливался при каждом слове. Его взгляд стал жёстким.
— Нет! Ваши с ним жалкие слова значат столько же, сколько чириканье помоечной птицы.
Экраны осветились между консолями спокойным оттенком графита. Контроллер запустил Переход, молча протянул Рэну детектор. Тот взял его, экран отозвался зелёным свечением. Серая шкала в большом «окне» посинела и отразилась во втором, образуя зеркальный коридор из множества синих полос, которые начинали прирастать к единой линии, закручиваясь в спираль.
— Давай, останавливай.
Рэн закрыл глаза, нажал кнопку детектора. Энж в ожидании уставился на экран. Виктория повернулась в ту же сторону.
Тонкая чёрная линия, пересекающая синюю шкалу, задрожала. Резко сдвинулась вперёд и вдруг застыла на месте, а все красные деления на ней побледнели и утонули внутри синевы.
— И это всё? Так просто?
Энж, казалось, ожидал чего-то другого.
— Ты мог это сделать ещё в Отделе, чёртов ублюдок, из-за тебя погибло столько людей!
Он кинулся на водителя, повалил с ног.
— Я тебя убью даже без воздействия, кэрэн! Безродный!
— Как ты убил Икаса? Совсем ребенка, вся вина которого в том, что он помог мне вспомнить, кто я такой?!
Рэн уворачивался от выпадов и ударов, но силы оставались не равными. Правый бок раскалился. Сознание затухало.
Энж осознал своё преимущество, скорчив злобную гримасу, прижал голову водителя к полу и несколько раз подряд пробил по лицу.
Рэн бы уплыл в темноту, но цель была так близка. Изо всех сил он старался разлепить веки, пропуская удары. Чувствуя кровь на зубах, настроился…
— Теперь ты идёшь со мной. Мы не закончили дела в Отделе… — Энж вытер кровь с пальцев о брюки. — Ты убил старика, теперь всё зависит от меня. Отныне главой Отдела считаюсь я. Поэтому во имя закона и Перехода…
Когда Энж поднялся на ноги, чтобы добить поверженного противника, девушка набросилась на него сзади…
Она успела заехать кулаком ему в затылок, как вдруг раздался выстрел, он прозвучал оглушающе, словно кто-то стрелял из крупнокалиберной винтовки. Девушка упала, не успевая осознать, что произошло.
***
Она застонала и помотала головой из стороны в сторону. В голове появились образы. Её окружили странные люди-призраки с бледными лицами и зелёными глазами. Один из них, человек с иссохшей, мертвенной гладкой кожей, словно умерший давным-давно, говорил ей: «Виктория, просыпайся, доверься мне, доверься мне… она вам не поможет, она просто в гибернации… не называйте… её… это привязь…» А потом он потускнел ещё сильнее, и лицо разлетелось на сотни маленьких точек, и она закричала. Кричала, пока тьма не начала вибрировать, а потом послышался шёпот… Снова появились яркие точки, они слились в светящуюся массу, и она оказалась в своей квартире. Телевизор работал, шли новости, диктор кричал: «Небо падает! Мы гибнем! Спираль! Небо скручивается!»
Повсюду на дорогах и в канавах, у входа в любимый парк лежали тела. Их лица превратились в высохшие кровавые маски. Они освещались лучами огромной мёртвой спирали в небе. Она не могла отвернуться от экрана, смотрела и смотрела на эти тела. С ней рядом кто-то стоял. Бледное лицо. В одной руке он держал детектор, в другой — какую-то книгу, а когда монстр поднял глаза к ней, обнажив лицо, она вскрикнула, потому что перед ней стоял Рэн. Тот замер, предлагая ей выбор.
«Но что мне выбирать? Если я даже не знаю, что это значит?»
Она выбрала книгу, и листы обволокли запахом прелой бумаги и корицы, а все вокруг подёрнулось «полиэтиленовой плёнкой», и каждый предмет в комнате стал размытым. Квартира размывалась, приобретая очертания бункера с низким потолком, похожим на дольмен.
— Я сплю, — бормотала она. — Я же сплю…
Потом снова опустился мрак, голоса и лица, которые она не могла распознать, пока наконец чья-то рука не выдернула её из сумрака здесь и сейчас в небольшую комнату, куда привёл её похититель.
Разум сразу запнулся об эту мысль.
«Рэн… меня привёз Рэн… Он никакой не похититель… и я лежу…»
Да, прямо на полу этого бункера.
Волны недоверия, мешающие ей признать собственные ошибки, схлынули, она пересмотрела, увидела, прозрела, называйте как угодно. Глупая девчонка осталась в далеком прошлом, да и глупости, похоже, уже совершать не суждено.
«Я умираю? Но… я не могу!»
Она отвергла эту мысль, вокруг снова ревел и стрекотал пчелиный улей. Внезапно у неё перехватило дыхание, а в голове послышался мерзкий звук.
Сначала Виктория подумала, что это полицейская сирена. Звук приближался, становился ниже, в нем все отчетливее различались низкие частоты, от которых давило в ушах. Звук Иерихонской трубы.
Он проникал всюду и носился прямо в её голове. Когда разум уже пошатнулся, через низкий рокот до неё донеслось: «Держись, я с тобой!» Эти спокойные слова помогли ей очнуться. Виктория открыла глаза. Над ней склонилось бледное лицо с серыми глазами. Улыбаясь, человек-призрак снова навёл на неё оружие со словами: «Что ты будешь делать? Выбирай!»
***
— Что ты будешь делать? Выбирай!
Призрачный голос в стороне от неё.
— Я снесу ей башку. Давай, я не буду упрашивать.
— Нет! — вскрикнула Виктория, с трудом поднимая руки, чтобы закрыться.
Она не поняла, что произошло дальше, но вдруг воздух уплотнился и из экранов хлынул свет. На мгновение всё словно застыло в ярком солнечном свете, и сквозь него показалось лицо врубелевского Демона во плоти, который проделал такой долгий путь, что забыл об эмоциях. Стал отстранённым. Потом свет обрушился вниз, такой холодный, что веки не могли спрятать зрачки от его сияния.
Глаза Энжа на мгновение расширились, большими вздохами выдавливал он воздух из пространства, заталкивал его в легкие, пытаясь заставить себя дышать, чтобы горлу ничто не мешало, и тут же, через судороги, борясь с резкой болью, заорал: «Остановись!»
Энж закричал снова. Замер, не двигаясь, с гудящей от боли головой и яростными глазами. Горло вновь сжалось, и ему приходилось прилагать невероятные усилия, чтобы просунуть воздух в легкие. Его била мелкая дрожь.
— Я знал, что ты воспользуешься своей… мерзкой… мутацией! — хрипел Энж. — Я убью тебя… самым… жестоким способом. Ты безродный… безродный ублюдок… кэрэн…
Рэн немигающим взглядом взирал на рыжеволосую девушку. Она встретилась с его взглядом.
— П-е-р-е-с-с-с-т-а-нь! — Энж направил оружие в Рэна, широко расставил ноги, на мгновение завис над Викторией. Его тень пятном легла на её волосы. Затем его колени подогнулись, он опустил револьвер, приставил к её голове.
— Перес-с-стань… Я… убью… её — хрипел Энж. — Ты не сможешь… мне… помешать. Тебе… не… хватит… сил.
— Отойди, Энж. Не угрожай ей. Ты нарушил свой закон. Ты тэр эн брэту, не судья. Ты сам теперь уар дасат, преступник, Энж. Может, мы сможем теперь вести разговор на равных?
Энж, охваченный страхом, мог только тяжело дышать, но не отводил оружие от лица Виктории.
— Мы должны закончить начатое. Отдай ключ. Переведи… управление… Так что скажешь? Сделаешь? Смотри сюда… — Энж говорил, жадно хватая ртом воздух.
— Лучше бы… тебе сделать это. Потому что в противном случае мне… придется выплеснуть её мозги наружу. — Он пошевелил пальцами на револьвере. — Скажи мне всё, — продолжал Энж, — и я оставлю её тебе.
Рэн взирал на него с яростью, но чувствовал, как его покидают остатки сил, совсем скоро он не сможет воздействовать на самозванного главу Отдела Контроля.
Затем выдавил сквозь зубы:
— Я… не могу тебе передать ключ. Систему нужно погрузить в сон. Затем перезапустить всё по новой, но это может не сработать… Я предлагаю её уничтожить.
— Как?
— Вызвать идентификатор… Переход Первооткрывателя… лучше это сделать там…
В отчаянии Рэн попытался сосредоточиться. Он не полагался на свои силы, как раньше, три года в Отделе повлияли на процесс мышления, спалили многие связи. Многие отрезки прошлого превратились в пустоты и провалы. В нормальной жизни его посчитали бы сумасшедшим. Вместо самоуверенности и силы, которая раньше помогала ему, в голове преобладали ярость и отчаяние.
— Что ж, по-хорошему… ты не хочешь… — Одной рукой Энж накрыл глаза Виктории, а другой передвинул револьвер к её рту. Из-под руки Энжа послышались приглушенные стоны.
«Мир Первооткрывателя подох, как и ты подохнешь!»
— Она ещё жива… У тебя… кончаются силы… Я знаю это. Долго удерживать… в этой воздушной ловушке… меня ты не сможешь.
Ярость придавала остаткам сил способность противостоять.
— Замри… — начал Рэн, затем совладал с яростью, отдышался. — Я сделаю то, что ты просишь. Оставь её.
Он закрыл глаза. Сил почти не осталось. Пространство заметно слабело.
«Замри! Замри, чёртовы сёстры, тебя дери! Замри!»
Он давил из оставшихся сил.
Воздух вновь загустел.
«Опусти револьвер! Опусти!»
Энж замер на выдохе.
У Рэна осталась пара минут. Он кинулся к девушке, поднял ее на руки, перепачканную кровью, в надежде, что та воспрянет, но нет. Она слабо отозвалась, обхватив его шею одной рукой.
— Сейчас… я помогу. Подожди.
Выбил ногой револьвер из руки Энжа, и тот полетел на пол.
«Нужно бежать. Не получится сделать это здесь. Энж не сдаётся».
К нему вновь стала подкрадываться слабость, затуманивая мысли. Боль возвращалась. Он, удерживая Викторию на руках, прислушался к эху далёких голосов, похожих на удары сердца…
***
Энж попытался стряхнуть с себя тягучий морок. Захотел подняться, но ноги и руки сковало. Мысли двигались едва ли быстрее пыли, пролетающей в свете экранов.
Хочешь обойти убийцу — пожалуйста, только прежде реши одну проблему. Реши обязательно. Энж не мог оставить курьера без контроля. Тот был непредсказуем, а сейчас стал ещё и чертовски опасным. И он снова сбежал…
— Нет! — громко, как ему показалось, вскрикнул Энж в залитой светом комнате. Мысли терялись. Не может быть, чтобы этот безродный обошёл его и на этот раз.
Первой пришла мысль об убийстве рыжеволосой… Почему-то безродный слишком старался её защитить.
— Не пытайся… меня… обмануть! — яростно крикнул он в спину беглеца. — Ты должен передать…
***
— Да наплюй ты… — отозвался слабый голос Виктории. — Сделай, что нужно. Сверни тут всё к чертям собачьим, как и хотел.
Вместе со звуком её голоса пришел и ответ. Абсолютно ясный. Кто же ещё его держал в рамках разумности сейчас? Только она.
Мысли контроллера отчаянно пытались цепляться за его разум. Мощный голос гордыни Энжа ослаб и звучал как просьба о помощи. Рэн, прижимая Викторию, дотронулся до дисплея главной консоли, оставляя кровавый след.
В большом экране образовался спиралевидный фрактал ярко-голубого цвета, из его сердцевины показался искристый луч. Как молния, тот впивался в поверхность по ту сторону экрана, будто пытаясь пробиться наружу.
Рэн ощутил внезапный приступ дурноты. Луч ему не понравился, напомнил то, что происходило в Отделе Контроля, и он не знал, чего ждать от этого.
«Если ничего не выйдет? — кричала безумная его часть. — Почему всё это досталось мне?»
Но раз уж он оказался здесь — возможно, единственный в радиусе миллиардов километров — не оставалось ничего другого, как браться за дело.
Людям суждено жить, за злом всегда идёт добро, и в мирах очень много людей, которые совершают много зла и добра, ещё и ещё. В этом и есть смысл жизни. Живое должно жить. Рэн понимал, что медлить нельзя. Чем дольше он будет размышлять, тем сложнее сделать первый шаг.
«Нам всегда кажется, что где-то там, за границами, лежат иные миры, где солнце ярче, дома выше, люди добрее… Но свой тлен мы носим с собой».
Его ладонь замерла над точкой Перехода Первооткрывателя.
***
Энж наконец переборол замешательство, пространство постепенно ослабило хватку. Он медленно потянулся за револьвером, схватил его.
Свет мигнул, он обернулся, увидел переход между экранами у дальней стены.
— Ублюдок! — его голос звучал приглушённо. Воздух ещё оставался густым, как желе. — Безродный ублюдок, снова хочешь сбежать…
Затем он уставился на основной экран. Вместо синих полос там закручивалась щетинистая огромная спираль.
— Сдохни, кэрэн!
***
Раздался треск выстрелов. Один из экранов разбился, из него вылетело облачко светящейся пыли, и что-то жидкое полилось, словно кровь. Но при этом тёмное, как нефть.
Из зазубренного дула снова вырвалась яркая вспышка. Энж выстрелил ещё раз, прежде чем Переход распахнулся под напором света, бьющего из второго экрана.
«Переход в коридор! Он возможен!»
Новый разрыв был действительно похож на коридор, пересекающий комнату. Множество одинаковых помещений слились в одно бесконечное, похожее на поезд метро. Воздух в коридоре трепетал.
Энж целился в упор. Позади него раздался шум. Полдесятка контроллеров, в амуниции и при полном вооружении вошли в образовавшийся переход.
— Эй! Сюда! Они здесь! Сюда! — завопил Энж, вновь поднимая револьвер. Он стоял перед Рэном и угрожающе жестикулировал оружием. — Остановись, кэрэн! Не делай ещё хуже!
— Я исправляю ошибку! Вашу! Чёртовы сёстры! Дай всё исправить, а потом можешь делать, что хочешь. Со мной. Не с ней! — отозвался курьер. Внутри у него все похолодело, и, обхватив крепче девушку, он почувствовал, как дрожат собственные руки. — У меня есть способ, как всё остановить… Навсегда… Просто дай мне сделать это…
— Мне плевать на твой способ! Отдай ключ!
— Я этого не сделаю, — повторил Рэн.
— Даю тебе последний шанс! — Энж вскинул револьвер.
— Убив меня, ты ничего не исправишь. — Рэн еле стоял на ногах, одной рукой удерживал Викторию, вторую вдавил в консольный дисплей. Тут же раздался низкий гул, который становился все громче.
В последующую секунду поверхность главного экрана разлетелась ошмётками.
Когда Энж разрядил всю обойму в пространство, экраны погасли, а возле консоли никого не оказалось.
— Безродный ублюдок… — Энж остался внутри маленькой комнаты. Коридор исчез. На лице отразились ярость и злость. — Я потрачу всю жизнь, но найду тебя…
Трое контроллеров почти успели добраться к Энжу на помощь, они одновременно открыли огонь, двое из мощных автоматов, скорострельность которых составляла семь тысяч пуль в минуту. Но все они ушли в «молоко».
***
Рука в последний момент скользнула вперёд. Они падали в коридор.
Придя в себя, Рэн увидел, что Виктория стоит перед мониторами, заложив руки за спину. Мониторы горели огнём.
«Выключи их! Выключи!»
— Ви-ка?
Та, как будто удивилась его появлению.
— Ты как, живой?
— Чёртовы сёстры, а сама-то ты? Как? — слегка улыбнулся Рэн. Раздался его вздох облегчения.
Виктория кивнула.
— Что ж, — она провела по волосам, — вопрос решен. Ты всё сделал правильно. Прекратил сжатие коридора. Освободил меня. Этого достаточно. Меня нельзя уничтожить! Я же тоже живая… Я говорю с тобой через этот образ. Через девушку… А теперь — вставай! Пора работать!
Внезапно девушка перешла на крик.
— Вставай, Рэн! Пора работать, я сказала!
Лицо Виктории исказила гримаса ярости и оно растворилось…
Он резко открыл глаза. Первым делом увидел экраны. Те были целы.
«Что произошло?»
Комната была точно такой же, как и та, где остался Энж.
Виктория лежала рядом. Глаза открыты. Она улыбнулась бледными губами. Слабо.
— Ты как?
Рэн прислушался к себе. Шею залило кровью.
— Я живучий сукин сын…
Он поднялся, зажимая порез возле уха.
— Не вставай. — Он осмотрел девушку. Рана на её голове была, к счастью, поверхностной. Её скорее контузило. Часть перепачканных кровью волос спуталась.
— Кто-то у нас тоже очень удачливая… — Он запнулся. — Ну, ты поняла.
Она снова улыбнулась.
— Протяни руку.
Она с готовностью вытянула ладонь.
— Я верю тебе. Прости, что была такой дурой. Если бы я сразу всё поняла…
— Это нормально. Я бы сам не поверил. Но нужно торопиться. Коридор прерван, но не отключен.
Он осторожно царапнул иглой по её ладони. Выступила капля крови. Затем, приподняв её, обхватил, помог встать.
— Сможешь продержаться?
— Наверное… — Она воспрянула. Поднялась, покачиваясь. — Смогу.
Рэн подвёл её к зеркальному монитору.
— Сейчас самое сложное. Ради этого мы играли вперегонки со смертью. — Он замер. Тряхнул головой. — Я не знаю, что должно произойти, но это должно помочь. Шагри был мудрым человеком… Икас всё рассказал перед тем, как контроллеры его застрелили. Ви-ка, прижимай руку вот сюда, — он указал на дисплей консоли, где были видны контуры человеческой ладони, — и держи, что бы ты ни увидела…
Он обнял со спины, показывая, что нужно делать. Положил свою ладонь на её.
«Не убирай! Не убирай! Не убирай! Я хочу так стоять вечно…»
Он словно услышал её мысли. А может быть, так и было. И очень медленно убрал пальцы с её руки.
— Как бы тебе ни было страшно… Прижимай сильнее, закрой глаза и не убирай руку. Сейчас снова откроется переход. Это наш единственный шанс, Ви-ка.
Линия выглядела живой. Виктория только сейчас поняла, что с ней было не так. Где-то в глубине огромного окна-монитора жила и дышала живая система. Синяя полоса не моргала. Она дышала в такт с дыханием водителя. Когда он вдыхал, та растягивалась, а затем сжималась, когда его грудь опадала.
«Они связаны… Но почему?»
Виктория перевела взгляд с монитора на Рэна, тот замер на несколько секунд, опустил пальцы на дисплей, набрал комбинацию символов. Затем вдавил кнопку на чёрном эллипсе.
Синие полосы затанцевали. Скрутились в самоподобие, образуя спиральный фрактал. Какое-то время на экране бушевал синий вихрь, погружая комнату в голубое свечение. А затем его разорвали белые точки. Те вспыхивали и гасли непрерывно. Рэн продолжал нажимать какие-то комбинации символов. Иногда неуверенно, и в те моменты, когда пальцы его останавливались, спираль замирала.
Какое-то время она ярко светилась, дышала и порождала множество одинаковых вихрей, затем внезапно побледнела, на ней заискрило нескончаемое количество бенгальских огней, и те слились в сплошную мерцающую массу, занявшую весь экран.
Из сердцевины этой белизны за пределы большого экрана метнулся слепящий луч, пересекая комнату, дождавшись своего часа.
В эту самую секунду вновь протянулся коридор переходов. Оттуда донеслись звуки высокого голоса и раздались выстрелы. Шум приближался.
Викторию охватила паника. Голова гудела. Кровь запеклась, волосы тянуло.
Яркий луч вырывался через экран, набирая силу. Он утолщался на глазах, дергался электрической дугой, ощупывая потолок и стены, рассыпал из себя танцующие отростки.
— Рэн?! Рэн, что это? Это… нормально? Так и должно быть? Чёрт, что это?!
— Спокойно. Это, кажется, идентификатор. Икас говорил о нём. Стой спокойно. Для тебя он безопасен.
Крики и выстрелы раздавались уже совсем близко.
— Они стреляют! Они сейчас сюда ворвутся! Рэн! Что мне делать?
— Держи руку! Не убирай!
Беззвучная молния впивалась в стены, врезалась в консоли и мониторы, билась в потолок и пол, изгибалась дугой. На какое-то время замерла перед девушкой.
Виктория всматривалась в этот сгусток энергии с опаской.
— Рэн?
— Стой спокойно, коридор держишь ты… Держи ладонь… Иначе он закроется раньше, чем нужно.
— Зачем нужен коридор? Мы же хотим его уничтожить?
— Прижми руку! Если его не продержать, я не смогу разорвать связь. Он снова соберётся. У нас не будет времени…
— Рэн, он меня сейчас ударит. Он СМОТРИТ НА МЕНЯ! ЛУЧ СМОТРИТ! Быстрее!
Она закричала.
— Отвернись, если боишься. Он распознаёт тебя.
Рэн старался говорить спокойно, но его голос глушился в пространстве.
Наконец замерший луч сдвинулся. Выгнулся к водителю и, рассыпая искры, внезапно прошёл сквозь него.
— Стой, что…
Виктория машинально отняла ладонь от консоли. Дёрнулась в его сторону, рука её скользнула по лучу…
— Рэн! — И она увидела людей с бледными лицами. Они плыли мимо, прерывались, дергались и разбивались на точки, как пиксели.
«Как голограмма!»
Дымка разбилась на несколько вспышек. Раздались выстрелы.
Рэн не обращал внимания ни на что. Даже когда ещё две вспышки, взвизгнув, врезались в пол. Продолжал водить рукой по дисплею. Не поворачивая головы, крикнул ей.
— Ви-ка! Держи! Держи! Не отпускай! ЧТО БЫ ТЫ СЕЙЧАС НИ УВИДЕЛА!
Контроллеры приближались. Энж, стоя на границе перехода, навёл оружие. Из глубины коридора раздался треск. Стрельба шла непрерывно. Что-то щёлкнуло. От стены в двух шагах — отлетел кусок.
Она замерла на миг, не отнимая руки от луча. Призраки стояли рядом. Лица. Множество лиц. Бледные и вытянутые. Мерцающие. Их глазницы ввалились, в них сияли тусклые зелёные болотные огоньки.
«Кто это? Они как призраки…»
— Вернись, Ви-ка! Вернись к консоли! Держи коридор!
Его голос отрезвил её. Она метнулась к дисплею, прижала ладонь так, что костяшки пальцев побледнели.
Когда Энж выстрелил в последний раз, а контроллеры с оружием подошли к границе коридора, водитель убрал руки с консоли.
Пространство задрожало. И Энж промахнулся. Пуля отскочила от тонкой призрачной грани. Лицо контроллера стало белым как бумага, и он упал. Виктория надеялась, что рикошет прикончил его.
Она взирала на бесконечный коридор, который пересекал маленькую комнату насквозь. Тот бледнел. Исчезал. Растворялся. Контроллеры ещё стреляли какое-то время, но их оружие не могло пробить призрачную стену. Из коридора доносились крики, но те уже не могли причинить никакого вреда, какими бы близкими они не казались. Возможно, они все умирали там, за защитой призрачных стен исчезающего перехода через миры.
Она перевела взгляд на Рэна. Он застыл, пронзённый лучом, — тот бил из одного монитора в другой, рассыпая тонкие яркие щупальца. Водитель не двигался, устремив немигающий взор в одну точку.
Фрактал начал разворачиваться. С поверхности спирали поступательно исчезали вихри, белые искры задвигались всё быстрее и выстроились в линию. От точки к точке. От мира к миру. Спираль распрямлялась. И чем быстрее это происходило, тем сильнее бледнел коридор, и вот он уже почти слился со стенами.
Сам луч то сужался, то расширялся и дышал вместе с человеком, через которого он проходил. Тонкие нити рассыпались из луча, связывали человека и экраны.
«Что это? Что происходит?»
Затем, в последний раз мигнув, луч вернулся в большой монитор. Тот озарился ярко-зелёным — и погас. А Рэн остался стоять.
***
Комната сразу погрузилась во тьму. Всё отключилось. Это случилось так внезапно, что Виктория машинально кинулась к водителю. Дотронулась до его руки.
— Что случилось?
Но мрак не был долгим — зажглись споты на потолке. Те осветились поначалу еле видимым, тусклым светом. Затем набрали силу и выхватили каждый уголок комнаты. В их ярком свете чёрные огромные экраны выглядели, как окна в космос. В них таилась такая глубина, как в небе. Но странно, они не выглядели ОТКЛЮЧЕННЫМИ. Виктория прислушалась к себе.
«Эта жуткая машина… она деактивирована? Всё закончилось?»
— Всё? Всё закончилось? У нас получилось?
— Да. Наверное. Я не знаю. Не понимаю…
Он осторожно отнял ладонь от консоли. Экраны оставались чёрными и неподвижными. Луча словно не было — тот не оставил следов или ожогов.
— Эта молния… Это больно?
— Я не знаю. Не помню. — Он задумался. — Я не помню… Странно. Не понимаю, где я. Я нахожусь здесь и ещё где-то…
— Как это?
— Я не знаю.
***
Эта девушка с растрёпанными рыжими волосами в белой футболке, перепачканной кровью, взирала на него с таким доверием, что ему впервые стало неловко. Он слишком растерялся, чтобы анализировать точнее. Однако эта внезапная тишь, вызванная бесшумным выключением экранов, и вопросы Виктории расчистили часть завалов в его мозгу, и он понял, где находится. Лаборатория. Комната с экранами. Он начал вспоминать — Икаса, Эда, Прага и даже Боста, и всех помощников, которых находил…
Но вот что было странным: все воспоминания казались ему чужими. Не вызывали сильных эмоций. Он испытывал новое чувство чьего-то присутствия в своей голове. И это были не контроллеры. Чтобы перебороть это ощущение, подумал о том, что система уже уничтожена и это лишь отголоски переутомления.
Но всё внутри запротестовало. Словно кто-то противился его намерениям. Ведь он видел что-то ещё. В совершенно другом месте. Рэн растерялся. Ощущение раздвоенности настораживало и выталкивало из рамок разумности.
«Может быть, так себя чувствовали безумцы, борясь с собой? Я стал безумцем? Но кто влияет? Контроллеры? Энж?»
- Нет!
Рэн обернулся. Голос раздался рядом.
— Это — я!
«Кто — ты?»
Но призрачный голос замолк.
Конечно, он ослаб и слабел без морфина всё сильнее, но в него постепенно возвращалась уверенность. Рэн встретился взглядом с Викторией. Вспомнил, как Праг твердил: «Делай свою работу хорошо».
«Я сделал свою работу. Чёрт возьми, Праг, я проехал через Брансаард…»
— Мне кажется, мы здесь надолго. Я бы дал тебе выбор. Но не знаю, как это сделать. Мы в другом месте. Но где — я не понимаю. В Пятом или Шестом Переходе…
Она не решалась. Смотрела на него испуганно и неуверенно. А затем внезапно придвинулась к нему. Обняла.
Отвыкший от проявления таких эмоций, он поначалу не знал, как поступить.
Она прошептала:
— Прости меня. Я не смогу, как ты… Не бросай меня здесь одну… Я ничего не понимаю…
Подняла покрасневшие глаза. Волосы, казалось, стали тоже краснее. Кровь запеклась на волосах и шее.
— Я же здесь. И, похоже, мы тут застряли вместе. Эй, ты чего? Где та Виктория, которая пыталась заехать мне в ухо смартфоном?
Он поморщился, похоже, наркотик переставал действовать. Она отстранилась.
— Чёрт, прости. Это всё дурацкая психология выжившего…
— Мы справились. — Он притянул её к себе, прижал крепче одной рукой. — Всё нормально, насколько возможно в этой ситуации. Тебе, думаю, гораздо сложнее привыкнуть ко всему этому. Но без морфина мне придётся чаще полагаться на твою внимательность…
— Ты не отключишься сейчас?
— Ты же будешь рядом. Придётся тебе меня охранять. — Он улыбнулся.
Как же приятно было вслушиваться в стук его сердца. Вся наглость и протест вмиг исчезли, и Виктория обрела то, к чему так давно стремилась.
— У нас действительно получилось?
— Я надеюсь на это. Но пока не понимаю, что со мной. Думаю, надо проверить.
Он провёл рукой по консоли. Та не отозвалась. В экранах по-прежнему пряталась тьма.
— Я больше не могу ими управлять. Наверное, Шагри всё верно продумал. Икас сомневался, но говорил, по расчётам Шагри, разрыв коридора сломает машину.
Она тоже дотронулась до поверхности. Та была шершавой и тёплой, как кожа.
— Где мы? В смысле в каком из миров?
— Я нажимал на точку Первооткрывателя… но, похоже, что-то не сработало, промахнулся на шаг или два. Но всё равно нам удалось…
— Рэн, ты мне расскажешь всё? Ну… совсем всё? Кто такой Первооткрыватель? Что это за устройство? — Она подняла детектор с пола, положила в карман джинсов. — И вот это, — она дотронулась до его лица, провела по брови со шрамом. — Это всё они, Энж и эти… контроллеры?
Он кивнул.
— Но зачем?
Он отвернулся, отошёл к длинной консоли. Девушка подумала, что Рэн промолчит.
— Я не знаю. Это просто случилось… и мне с этим жить… — Сделал паузу. — Но это не значит, что после того, что я сделал, я этого не заслужил… — Голос прозвучал тихо, затем окреп: — Давай лучше подумаем, что делать дальше. Я действительно не предполагаю, где мы сейчас.
Он снова провёл ладонью по дисплею консоли. Но та оставалась отключенной.
— Видишь, больше не работает. Но я чувствую кого-то. И часть меня находится не здесь…
— Как это?
— Я не знаю. Я вижу сразу всё. Понимаешь?
Она помотала головой.
— Честно, я и сам не могу понять.
Она хотела спросить: «Что ты помнишь?», но над дверью вдруг вспыхнула синяя лампочка. Раздался шипящий звук, словно включился насос. Когда шум смолк, дверь отворилась.
Ей очень хотелось поскорее выбраться наружу. Комната с чернеющими экранами удручала.
— Но мы же уничтожили машину? Систему… я не знаю, как она называется…
«Она».
— Я надеюсь. Но думаю, да. Коридор уничтожен.
— Хранитель, поспеши!
— Что?
Виктория недоумённо на него посмотрела.
— Я ничего не говорила.
— Ты должен назвать меня. Чтобы работать.
— Что я должен сделать?
— Рэн, ты чего? — Девушка подошла ближе. Дотронулась до красного пятна на футболке. — Ты же ранен. Тебе без морфина стало хуже, да?
— Назови меня, Рэн Тарона! Поспеши.
— Ви-ка, кажется, я схожу с ума.
— Ты сможешь идти?
— Да, смогу, но…
— Что происходит?
— Я не знаю.
Его лицо было растерянным. Впервые на её памяти.
И она решилась. Давно пора было это сделать. Сдалась и позволила себе ни о чём не думать. Снова приблизилась. И поцеловала.
Его губы были теплыми и твёрдыми. Слегка дрогнув, они раскрылись навстречу. Он отозвался.
***
Рэн прижал к себе. Задержал её губы. Те были мягкими, доверчивыми, осторожно просили того, что он мог ей отдать. И хотел.
***
— Не оставляй меня, ладно…
— И как ты себе это представляешь? Теперь мы с тобой братья по оружию.
Он улыбнулся.
«Он улыбнулся…»
— А меня ты оставил!
— Прекрати!
Виктория опешила.
— Я… извини… я не хо…
Рэн шумно выдохнул, поморщился. Закрыл глаза. Дотронулся до её руки.
— Я не тебе, Ви-ка. Со мной кто-то пытается говорить.
— Рэн, что это значит?
— Я не понимаю.
— Контроллеры?
— Нет, не думаю. Голос другой. Воздействие тоже другое…
Они отдалялись от «дольмена» в густой летний лес.
— Я прихватила вот это… — девушка протянула ему эллипс. Как замерший огромный жук, тот притаился в ладони. — Может, он тебе поможет узнать?
— Выбрось. Он нам больше не нужен.
— Не хочу я выбрасывать. Возьму на память… Рэн, а что, если за нами и здесь будет охота? Мы здесь навсегда? Совсем-совсем?
— Думаю, да. Я буду рядом, и мы что-нибудь придумаем.
— Но ты ранен… Как мы без помощи? Без твоей нарк… — Она запнулась. — Без ампул?
— Придётся справляться.
— Куда нам идти? То есть я домой, получается, вообще не попаду? Никогда? А как же работа? Друзья? Кофе, город, летние прогулки… Всё это? Вся моя жизнь?
«Да какие там друзья-то? Я забыла, когда день рождения вместе с кем-то отмечала… ни один мой день не стоил без него и рубля…»
— Мы с тобой на равных. Я здесь такой же чужак, как и ты. По крайней мере, здесь есть лес, быть может, и в остальном этот мир похож на наши?
— Лучше бы был. Мне не нравится твоя привычка, — она указала на красные пятна, — лезть в неприятности.
Солнце коснулось горизонта, окрасило его в оранжево-красный. Для разгара лета количество зелени казалось чрезмерным и даже пугающим. У него не осталось мыслей — насколько он помнил, все, кого он знал, уже умерли… Он впервые не спешил, хотя по-прежнему чувствовал себя хреново. Рэн крепче взял Викторию за руку. Её близость уравновешивала, и чувство, что кто-то раздирал его разум на части, исчезало…
***
В полной тишине маленькой комнаты — озарился главный монитор. Он загорелся ровным бледно-зелёным светом. Из глубины одна за другой проявлялись множество синих линий. Их было такое несчётное количество, что те терялись в самой глубине зелёного экрана. Они мерцали и дышали… Мерцали и дышали…
Какое-то время ничего не менялось. А затем экран пересекла красная надпись:
КРИОКГЭЙТЭАР ЭН ГЭЙМРЭА. ЭЙН «TENSION» ЭНАИН. КОРАС ЛЭИР АГ ОБИЭР, РАЭН ТАРОНА. ЭЙНЭА НУЭ: _
(ГИБЕРНАЦИЯ ЗАВЕРШЕНА. ИМЯ «TENSION» СБРОШЕНО. СИСТЕМА ГОТОВА К РАБОТЕ, РЭН ТАРОНА. НОВОЕ ИМЯ: _)
***
Она неотступно, шаг в шаг за водителем, пробралась через частые деревья. Похоже, здесь никто никогда не ходил. Те росли хаотично и переплетались между собой намертво.
Виктория что-то почувствовала. Впервые. Почувствовала сама, на неё никто не воздействовал.
«Что это?»
— Рэн? Что это? Ты чувствуешь?
— Да. Со мной кто-то разговаривает… Я пытаюсь понять.
Он остановился. Замер. Прислушался.
— Достань детектор.
— Хорошо, что я его не выбросила…
Она достала чёрный эллипс из кармана джинсов, раскрыла ладонь. В сумраке рука осветилась ярко-зелёным светом экранчика, где проявилась надпись: «ЭЙНЭА НУЭ?»
«НОВОЕ ИМЯ?»
(2007) 2019—2020. Москва