Порт Адурни выглядел достаточно затрапезно – небольшой поселок, с банями и храмом Юпитера. Немощеные улицы покрыты затвердевшей грязью. После дождя проехать по ним было невозможно. Отцы города и богатые горожане одевались по римской моде. Однако большинство высоких, черноволосых, светлоглазых и белокожих мужчин и женщин были одеты в живописные костюмы. Она с интересом рассматривала их, и они тоже обращали на нее внимание.
Аул Александр Бритайн перевез семью брата на телегах на виллу, находившуюся вблизи небольшого городка Салины. Салина располагалась в прекрасной речной долине, окруженной отлогими холмами, возле границы, за которой обитало племя ордовиков в Уэльсе. Даже рабы путешествовали в телегах, так как братья Александры хотели побыстрее уехать из порта. Чем дальше от побережья, тем меньше опасности.
Зенобия настояла, чтобы ей дали лошадь. Она упивалась свободой, которую получила впервые с тех пор, как Аврелиан захватил ее в плен в Пальмире. Окрестный пейзаж очаровал ее.
– Какая зеленая страна! – несколько раз восклицала она, ни к кому не обращаясь, и братья обменялись улыбками поверх ее головы.
Она всегда считала, что Пальмира – самое прекрасное место на земле, но эта зеленая страна с цветущими фруктовыми садами, полями, покрытыми дикими белыми маргаритками и пурпурным тысячелистником, стремительными потоками чистой воды – это было сказочно прекрасно! Склоны холмов отлого спускались вниз, в долины. С каждой милей Зенобия все больше влюблялась в эту славную местность. Тем не менее она заметила едва уловимую перемену в своем девере. Чем ближе они подъезжали к селению Салина, где располагалась вилла Александров, тем меньше он походил на римлянина. Утром того дня, когда они должны были прибыть, он появился в костюме для верховой езды, представлявшем собой синюю тунику до колен, вышитую по нижнему краю золотой нитью, с длинными рукавами, браккос более насыщенного синего цвета, подпоясанный кушаком с бронзовыми пуговицами, и темно-синий плащ, прикрепленный на плече фибулой[19].
– Клянусь богами, – весело протянул Марк, – ты предпочитаешь британскую одежду, мой брат!
– Да, Марк. Но встречая вас, я обрядился согласно римской моде, чтобы получить доступ на пристань в Адурни. Я одеваюсь, как британец, потому что я и есть британец. Моя жена – британка, мои дети – британцы, и живу я в Британии. Я никогда не был одним из этих надушенных римлян.
– Но ведь наш отец был римлянином, – произнес Марк напряженным голосом.
– Зато наша мать – британка, – последовал ответ.
– Ты отвергаешь Рим, Аул?
– Да. Мы здесь, в Британии, не нуждаемся в римлянах.
Зенобия вздохнула. Она и сама могла так же горячо произнести эти слова.
– Ничего не меняется, – тихо сказала она.
Они обернулись и посмотрели на нее. Марк догадался, о чем она думала.
– Римляне не поступят с Британией так, как поступили с Пальмирой. Просто мой брат хочет показать, что он сам себе хозяин.
– Твой брат – больше чем хозяин, – сказала Дагиан. – Он не хотел рассказывать тебе об этом, Марк, но мы уже подъехали так близко к Салине, что теперь мне придется сообщить тебе это. Аул – вождь племени добунни в Салине. Племя выбрало его вождем после того, как его дяди были убиты в сражении с ордовиками. Это произошло как раз незадолго до того, как он приехал в Рим перед смертью вашего отца. Твои двоюродные братья не смогли возглавить племя и предложили Аулу стать их вождем.
– Итак, старший брат, безземельный и теперь уже бессильный, вынужден обращаться к своему младшему брату за помощью! – сказал Марк. – Лучше уж позволь мне удалиться на остров, Аул. Если я решу остаться в Салине, я одолею тебя и сам стану править племенем добунни. Можешь ли ты представить меня с длинными волосами, печально висящими усами, с телом, раскрашенным в синий цвет, пронзительно кричащим и ведущим людей в атаку на легион?
Аул засмеялся в ответ, вообразив себе картину, нарисованную его старшим братом.
– Я и в самом деле отдам тебе этот остров, брат. Ты слишком цивилизован, чтобы тебя можно было сделать британцем.
– Британец я или римлянин, Аул, это меня не волнует. Единственное, чего я теперь желаю, – это жить спокойно вместе с Зенобией и нашим ребенком. С меня достаточно войн и интриг!
Аул сочувствовал желаниям брата. Его собственная жизнь, как он осознал сейчас, протекала мирно, без особых потрясений. С той самой минуты, как он встретился с Эдой, он понял, что эта женщина предназначена для него. Теперь они были родителями шести сыновей и двух дочерей.
Аул Александр Бритайн горячо сочувствовал своему старшему брату и невестке. Они заслужили покой и счастье. Он постарается сделать так, чтобы они получили и то и другое.
Они уже давно проехали через Кориний и Глев, и вот в поле их зрения показались дома селения Салина. Это было прелестное местечко. Его белые дома стояли под черепичными крышами. Каждый дом или группа домов были обнесены стеной со стороны улицы. В центре городка располагался рынок. Городок был маленький, без бань и храмов. Когда они въехали в селение, Зенобия услышала крики:
– Хозяин возвращается домой! Хозяин едет!
Они проехали под высокой, покрытой крышей сторожкой над воротами и въехали в опрятный внутренний двор. С открытого портика дома сошла высокая и красивая женщина в бледно-голубой тунике. Ее длинные белокурые косы были уложены сзади на затылке. Голова была покрыта куском тонкой белой льняной ткани, который удерживался с помощью золотой ленты. Аул мгновенно соскочил с лошади, бросился к женщине, заключил ее в объятия и поцеловал в губы.
Она стала насмешливо бранить его, но ее светло-голубые глаза выражали нежность и любовь.
– Как не стыдно, мой господин, да еще в присутствии наших гостей!
Марк слез с лошади, осторожно спустил на землю Зенобию, подвел ее к белокурой женщине и сказал:
– Эда, я – твой деверь Марк, а это моя жена Зенобия.
– Добро пожаловать в Британию и в наш дом, брат и сестра! – сердечно ответила Эда, застенчиво вышла вперед и расцеловала их в обе щеки.
Дагиан пристально всматривалась в Эду. В ответ та подошла к ней, и женщины обнялись. Они никогда прежде не встречались, но мгновенно поняли, что станут подругами. Дагиан успокоилась, ее ждала спокойная старость в доме этой молодой женщины.
– Но где же дети? – умоляющим голосом спросила Дагиан.
Из дома вышли восемь ребятишек, и Эда, в глазах которой светились гордость и любовь, представила детей их бабушке:
– Это мой старший сын, Граф-Эре. Ему семнадцать лет. А это – Леф-Эл, ему пятнадцать, и Эльф-Ред, ему тринадцать лет. Вот еще один, Бан-Бригге, ему одиннадцать лет.
Дагиан обняла каждого из мальчиков, придя в восторг от их здорового и цветущего вида.
Эда продолжала представлять детей:
– А вот мои дочери.
И она подтолкнула вперед двух прелестных девочек-блондинок. Их длинные волосы были заплетены в аккуратные косы.
– Это Эрвина, ей девять лет, а это ее сестра Ферн, ей семь.
Дагиан присела, протянула руки и обняла своих только что обретенных внучек. В ответ они застенчиво поцеловали ее.
– А Мавия? Где моя маленькая Мавия? – спросила Дагиан.
Мавия выступила вперед из укромного местечка позади своего отца и подошла к Дагиан.
– Да, бабушка?
– Дорогое дитя, это твои кузины, Эрвина и Ферн. Я знаю, вы подружитесь!
Три девчушки посмотрели друг на друга, и наконец Эрвина заговорила.
– А у меня есть пони, – произнесла она с важностью самой старшей.
– А у меня – котенок, – пропищала маленькая Ферн, и обе сестры взглянули на свою кузину.
– А я – царевна, – сказала Мавия, окончательно разрешив вопрос.
Голубые глаза сестер округлились от удивления.
– Ты? – спросила Эрвина. – Настоящая царевна?
– Конечно, – ответила Мавия. – Ведь других не бывает! А теперь отведи меня посмотреть твоего пони, кузина! Мой папа тоже подарит мне пони, и мы будем вместе кататься верхом!
Марк снисходительно усмехнулся, но Зенобия почувствовала себя униженной.
– Она не должна делать этого, и тебе не следует поощрять ее, Марк! Пальмиры больше нет, а Мавия совсем еще ребенок!
Эда засмеялась и по-дружески подала руку своей новой родственнице.
– Она цепляется за прошлое, потому что новое – странное и загадочное. Должно быть, это нелегко для нее. Но вскоре она забудет, что когда-то была царевной, и будет бегать босиком по полям вместе со своими кузинами. А теперь идите сюда и познакомьтесь с моими младшенькими!
Крепкая няня с румяными, как яблоки, щеками вышла вперед, держа за руки двух маленьких мальчиков с головами, покрытыми напоминающим паклю пухом, и озорно сверкающими темно-синими глазами.
– А эти два бездельника – Гал, которому удалось дорасти до пяти лет, и его маленький брат, Там-Тун, которому сейчас три года.
Дагиан наклонилась, чтобы поцеловать малышей. Глаза Зенобии наполнились слезами, когда она вспомнила своих сыновей, которые теперь потеряны навсегда. Марк обнял ее, и она тихонько заплакала у него на груди, а он нежно утешал ее.
– У нас появятся свои сыновья, – сказал он.
– Мне уже больше тридцати лет! – всхлипывала она. – Ах, почему я не вышла за тебя замуж много лет назад?
– Потому что ты была упрямой и гордой, да к тому же еще царицей Пальмиры, любимая. На тебе лежала такая большая ответственность, моя дорогая! Да и откуда мы могли знать, что все кончится вот так?
– А сколько же вам лет, Зенобия? – спросила Эда.
Когда Зенобия ответила, Эда рассмеялась:
– Там-Тун родился, когда я была всего лишь на год моложе, чем вы сейчас, и подозреваю, что произведу на свет еще не одного ребенка. Другое дело, если бы у вас вообще никогда не было детей! А теперь идемте, я отведу вас в вашу комнату!
Они вошли в обширный зал с тремя каминами и каменным полом. По обе стороны от главного камина начинались коридоры, которые вели в ванную и в кухню. Широкая лестница вела на второй этаж, где располагались спальни. Зенобию и Марка провели в большую просторную и удобную комнату. Мавия где-то бегала вместе с кузинами.
В последующие дни Зенобия привыкала к образу жизни, который был совершенно не похож на тот, который она вела, будучи царицей Пальмиры. Не походил он и на образ жизни жены-римлянки, которым так любил дразнить ее Марк. Этот уклад немного напоминал ее детство, проведенное в племени ее отца. Аул и его семья были очень близки между собой, и эта близость распространялась также на членов племени добунни из Салины, вождем которых он был. Он заботился о немощных, больных, улаживал споры, одобрял браки, поддерживал мир и вершил правосудие. Все эти многочисленные обязанности Аул исполнял с честью. Он любил Британию и уже давно порвал связи с Римом. Однако Британию населяли множество племен. Одни из них были более цивилизованны, другие менее. Аул много времени и сил отдавал укреплению своих владений.
Зенобия не могла избавиться от ощущения опасности. Она не верила, что Рим позволит важной пленнице империи вот так просто исчезнуть. Как ни хорошо в доме Аула, она торопила Марка отправиться на остров. Внутренний голос предостерегал – она в опасности.
Однажды после полудня они с Марком ехали верхом по обширному поместью, принадлежавшему Аулу. Они остановились на невысоком холме и спешились. Воздух был напоен ароматом лаванды. Они сели на траву. Солнце грело их спины. Они посмотрели вокруг – на долину внизу, на реку, которая, извиваясь, прокладывала путь по зеленой местности.
– Когда мы уедем на наш остров? – спросила она его.
– Скоро, любимая. Я хочу отправиться туда пораньше и посмотреть, что нужно сделать, чтобы он стал пригодным для жилья.
– Ты заплатил за него своему брату?
– Он сначала не взял денег, но я заставил его составить купчую. В противном случае я всегда считал бы себя не хозяином, а арендатором. Я не хочу милостыни от Аула.
– Ваше соперничество все еще не закончилось, не правда ли?
– Да, и никогда не закончится. Я не могу забыть об этом, и Аул тоже. Мы останемся друзьями, если у каждого будет своя земля.
– Я буду счастлива, когда мы наконец обретем собственный дом, – ответила она. – Эда добрая, но все же это ее дом… и стены в нем тоньше, чем мне хотелось бы. Прошлой ночью, когда ты спал, я слышала, как Граф-Эре и Леф-Эл забавлялись с девушкой-служанкой в комнате, соседней с нашей. Один из них, не знаю точно, кто именно, хрюкал, словно боров, когда забрался на девушку.
– Так вот почему ты сопротивлялась и была так сдержанна! – усмехнулся он.
– Если я слышала их, Марк, значит, несомненно, и они могли слышать нас!
– Зато здесь нас никто не услышит! – медленно произнес он, проводя пальцем по ее руке.
– Здесь?!
– Здесь и сейчас! – тихо сказал он.
Он потянулся, распустил ее косы и принялся расплетать их.
– Мне гораздо больше нравится, когда твои прекрасные волосы струятся свободно, как ты носила их в прошлом.
Он запустил пальцы в волны ее волос, расплетая их и распуская по ее плечам. Они темной шелковой мантией легли на спину.
Она ощутила радостное удовольствие от его действий, полных чувственности. Она поднялась на ноги, развязала пояс своей туники и сняла ее вместе с нижней рубашкой. Ее одежды упали на сладко пахнувшую траву. Она стояла, высокая и гордая. Ее прекрасное золотистое тело было окутано слегка развевавшимися черными волосами. Воздух ласкал ее тело, и ей было хорошо.
– Если ты – Гай, то я – Гая, – сказала она, повторяя слова своей свадебной клятвы, данной ему.
Марк посмотрел снизу вверх на золотистое тело своей жены, четко вырисовывавшееся на фоне голубого неба, и сказал:
– Ох, Зенобия, как сильно я люблю тебя!
Потом он встал, быстро разделся и заключил ее в объятия своих сильных рук. Ее руки нежно ласкали его спину, а он прижимал ее к себе. Они стояли так несколько долгих минут. Их тела крепко прижимались друг к другу, он наклонил голову и поцеловал ее.
Это был глубокий поцелуй, страстный поцелуй; поцелуй, который требовал и не давал пощады. Она так же неистово поцеловала его в ответ. Ее сердце исступленно воспарило ввысь, когда страстность его губ и тепло его крепкого тела сказали ей о том, как сильно они нуждаются друг в друге. Ее руки заскользили вниз по его гладкой спине, обхватили его ягодицы и стали гладить их, ощущая твердые мускулы.
Он застонал, крепче прижал к себе и зашептал любовные слова:
– Возлюбленная! Моя прекрасная возлюбленная! О боги, как я хочу тебя! Как я жажду обладать тобой – и чтобы ты тоже обладала мной!
Ее руки погладили его тело, и она запустила пальцы в его каштановые волосы. Держа его голову в ладонях, она стала покрывать его лицо легкими поцелуями.
– Я люблю тебя, – сказала она. – Думаю, я всегда любила тебя, с той самой минуты, как мы встретились в пустыне в окрестностях Пальмиры!
Потом ее губы снова отыскали его губы, и они поцеловались еще раз – нетерпеливо, жадно. Как шмели вытягивают сладчайший нектар из розы, так и они пили из уст друг друга.
Его большие руки опустились на ее бедра, и он стал тянуть ее вниз, на мягкую траву. Земля под ее спиной была теплой. Она притянула его голову к своим восхитительным грудям.
– Люби же меня, мой Марк! – тихо сказала она. – Люби меня так, как любил всегда!
И она легла неподвижно, откинув голову назад.
Он склонился над ней, нежно заглядывая в глубину ее серебристых глаз, в которых отражалась его любовь к ней. Потом он стал нежно целовать ее, касаясь ее губ быстрыми, мимолетными поцелуями. После этого он медленно двинулся от уголка ее губ к нежной впадине у нее под ухом. Там он помедлил несколько мгновений, наслаждаясь сладким ароматом ее духов и слабыми ударами ее пульса, которые он ощущал губами. Опустившись ниже, он заскользил по шее вниз, к округлому плечу, которое, казалось, так и молило легонько укусить его. Он мягко ущипнул ее крепкую плоть, а потом вновь вернулся к ее шее, которая вела его дальше, к глубокой ложбинке между грудями.
Одной рукой он нежно баюкал ее, в то время как другая его рука двигалась, лаская ее груди и шелковистую кожу. Он прикасался к ней уже сотни раз, и все же каждый раз это было словно впервые. Его прикосновения исторгли у нее слабый возглас наслаждения, и это возбудило его. Быстро склонившись к ней, он захватил ее трепещущий сосок и стал сосать его, в то время как его рука ласкала ее грудь. Так прошло несколько чудесных минут. Зенобия начала загораться под его ласками, ей хотелось большего. Возбуждение быстро усиливалось.
Наконец он положил голову ей на живот, и его пальцы начали осторожно ласкать ее бугор Венеры, нежно проникая между ее пухлыми губами. Отыскав нежный укромный бутон ее женственности, он стал искусно ласкать его пальцем. Потом опустил свою темноволосую голову, чтобы отведать ее медовой сладости, ласками заставляя бутон распуститься в цветок. Ее охватила сильная дрожь, и тогда он перекинул через нее ногу и осторожно оседлал ее.
Она вытянула руку, чтобы приласкать символ его мужественности. Ее длинные пальцы легко касались его, возбуждая лишь одним своим прикосновением. Она бережно взяла в руки его мошонку, и ее тепло передавалось ему, когда она легонько поглаживала ее. Потом она ввела его член в свое охваченное нетерпеливым ожиданием тело и глубоко вздохнула, когда он погрузил его. Она обхватила его ногами, давая ему тем самым возможность проникнуть еще глубже, радуясь его мастерству и начиная находить нужный ритм.
На мгновение ее глаза устремились в голубое небо. Потом Зенобия воспарила ввысь от восхитительного наслаждения. Она слилась с небом в единое целое и плыла, свободная, над беспокойной землей. Она слилась в единое целое с ним, и они были непобедимы! Ее крик испугал лошадей, и они зафыркали и заплясали вокруг дерева, к которому были привязаны. Ее ногти царапали его спину, оставляя на ней тоненькие полоски. Он упивался этой болью и застонал от восторга, когда его семя излилось в ее лоно. Он отдал ей себя до последней капли и в изнеможении упал ей на грудь. Их сердца бешено бились.
Несколько минут они лежали, отдыхая, потом он скатился с нее, притянул ее к себе и сжал в медвежьем объятии.
– Если бы я умер в тот момент, любимая, это была бы славная смерть!
– А я думала, что я действительно умерла, – прошептала она в ответ.
Они полежали еще несколько минут. Их пригревало теплое солнце, а ветерок легко овевал кожу. Потом он произнес:
– Нам придется вернуться обратно, Зенобия, хотя я предпочел бы остаться в этой спальне на открытом воздухе.
– Впервые после того, как мы прибыли в Британию, я расслабилась, – ответила она. – Пожалуйста, Марк, не покидай меня, когда отправишься на наш остров! Я предпочла бы жить в суровых условиях, чем остаться без тебя.
– Я не хочу оставлять тебя, любимая, но как же я могу взять тебя с собой, если не знаю даже, что найду там?
– Тогда поезжай завтра! Поезжай завтра и поскорее возвращайся. Мне невыносима сама мысль о разлуке с тобой!
Они поднялись со своего ложа из мягкой травы, быстро оделись и поехали по направлению к вилле Аула Александра. Они почти добрались, когда из-за дерева выступил человек из племени добунни.
– Марк Александр Бритайн! – воскликнул он. – Не возвращайтесь на виллу! Там римляне, и они разыскивают вас и вашу жену! Вы должны пойти со мной в безопасное место!
Лицо Зенобии побледнело.
– Мавия! Я не могу оставить ее!
– С малышкой все в порядке, – сказал человек.
Но Зенобия оставалась непреклонной.
– Я должна забрать моего ребенка! Я не оставлю ее! – сказала она.
Марк остановил ее, взяв за руку.
– Кто эти римляне? – спросил он. – Они из Рима или из Кориния?
– Из Кориния, – быстро ответил человек.
– Послушай меня, Зенобия. Я думаю, тебе удастся благополучно пробраться на виллу к Мавии. Если солдаты уже ушли, то и мы уйдем так же быстро. Если они остались, нам придется вызволять с виллы вас обеих. Но я знаю – без Мавии ты не будешь спокойной, и верю, что женщина, которая водила за собой пальмирские легионы, не допустит, чтобы ее пленили.
Она кивнула, слезла с лошади и пошла по направлению к вилле. Один раз она обернулась, послала ему воздушный поцелуй, а потом продолжала свой путь.
– А что, если они схватят ее? – спросил человек.
– Не схватят.
Пройдя через садовые ворота, Зенобия проскользнула в сад и вошла в дом.
– Ты что, с ума сошла? – прошипел ей в ухо Аул.
– Есть ли среди них кто-нибудь, кто знает меня? – спросила она его.
– Нет, но, вернувшись, ты рискуешь потерять все!
– Неужели ты думал, что я брошу своего ребенка? – В голосе Зенобии слышалось негодование.
– Кто это, Аул Александр Бритайн? Вы ведь сказали, что все ваши домочадцы в усадьбе.
Эти слова произнес пухлый молодой человек, появившийся неожиданно из-за угла.
– Приношу свои извинения, центурион, но я забыл об этой молодой женщине, служанке. Я лишь недавно приобрел ее. Я купил ее на последнем невольничьем рынке.
Аул слегка ударил Зенобию по голове.
– И где же ты была все это время, собака? Держу пари, я знаю, чем ты занималась!
Центурион потерял интерес, но решил задать несколько вопросов:
– Откуда она? Она не похожа на британку.
– Она с Иерне, это островной народ, живущий к западу от Британии. Ее привезли сюда после набега. Думаю, она несколько туповата, да еще страдает склонностью к бродяжничеству. Ступай к своей хозяйке, девушка, и смотри, чтобы я не застукал тебя валяющейся с мужчинами где-нибудь на конюшне! – проворчал Аул.
Центурион засмеялся, и его интерес к Зенобии угас.
– На мой вкус, она несколько старовата, – сказал он. – Я люблю молоденьких девочек лет одиннадцати-двенадцати.
Зенобия поспешила к Дагиан и встала возле нее, опустив голову с раболепным видом.
– Что произошло? – прошептала она.
– Они приехали около часа назад, – прошептала в ответ Дагиан. – Подожди немного, и я расскажу тебе.
Наконец обитателям виллы позволили заняться своими делами. Зенобия поспешила вверх по лестнице вместе с Дагиан.
– Они приехали без предупреждения. Кажется, из Массалии вернулась трирема с сообщением, что там в доке видели «Морскую нимфу». Они убедились, что ты бежала в Британию, хотя послали людей и на Кипр, на случай, если ты ловко провела их. Когда «Морскую нимфу» обнаружили в порту Адурни, это подтвердило сообщение команды триремы. Корабль захватили. – Дагиан перевела дыхание. – Почему же ты вернулась? И где Марк?
– Я не могла оставить Мавию. А Марк остался вместе с человеком из племени добунни. Я в безопасности. Они и понятия не имеют о том, как выглядит Зенобия, царица Пальмиры. Они собираются остаться здесь?
– Не знаю точно, но этот центурион не слишком смышленый. Он ищет Марка и тебя, а то, что я приехала сюда всего лишь несколько недель назад, его не волнует.
– Они уехали! – сказала Эда, входя в комнату Дагиан. – Ох, Зенобия, как же ты напугала меня! Когда я увидела, как ты входишь в комнату, у меня душа в пятки ушла. Почему же ты не спряталась? Ведь тебя могли схватить!
– Мне не угрожала опасность, – утешала Зенобия свою невестку. – Как я могла бросить ребенка? Мавия слишком дорога мне.
– Они вернутся назад, – продолжала Эда. – Они уверены, что ты где-то здесь, хотя Аул отрицал, что видел тебя. Они возвратятся в Кориний, возьмут солдат, вернутся и обыщут окрестности Салины.
– Сколько у нас времени? – спросила Зенобия.
– Они не смогут вернуться в Кориний раньше завтрашнего дня, и еще один день уйдет у них на обратную дорогу. Думаю, что у вас есть три дня.
Озорная улыбка озарила лицо Зенобии.
– Мы опередим их, – сказала она, – и проедем через Кориний раньше, чем они доберутся туда. Пока они будут возвращаться по уже пройденному пути, мы будем ехать в противоположном направлении!
Эда негромко засмеялась:
– Какой же ты прекрасный стратег, сестра! Это правда, что в своей стране ты руководила армией?
– Да, я командовала армией, – скромно призналась Зенобия.
– Марк говорит, что она и в самом деле была великим полководцем, – сказала Дагиан.
– Охотно верю этому, – ответила Эда, а потом с беспокойством спросила Зенобию: – Ты ведь простишь Аула за то, что он ударил тебя, не правда ли?
Теперь рассмеялась Зенобия.
– Думаю, Аул не нашел своего истинного призвания, – сказала она. – Из него вышел бы замечательный актер! Вы только подумайте, «валяться с мужчинами на конюшне»!
– В действительности у Аула не было необходимости быть таким грубым, – осудила его Дагиан.
Зенобия бросилась защищать Аула:
– Нет, нет! Именно этот удар убедил центуриона, что я всего лишь неопрятная и глупая женщина-рабыня.
В ту ночь Аул был вынужден предложить свое гостеприимство и стол центуриону и легионерам на внутреннем дворе. Зенобия и Мавия оставались у себя в спальне, и им благополучно удавалось держаться подальше от их глаз. Мавия нервничала, как никогда прежде с тех пор, как покинула Пальмиру. В какой-то момент она даже заплакала. Зенобия утешала ребенка, превратив в игру то, что им предстояло сделать впоследствии.
– Мы тайно выскользнем с виллы дяди Аула, точно так же, как мама когда-то выскользнула из Пальмиры, чтобы поискать помощи у персов, – сказала Зенобия.
– Но ведь римляне схватили тебя! – причитала Мавия.
– Только потому, что с нами не было папы, Мавия, – ответила ее мать.
– А где папа? – спросил ребенок.
– Он у добунни. Они помогут нам добраться до нашего острова.
– И римляне не поймают нас? Нам не придется снова жить с императором? – спрашивала Мавия, всхлипывая.
– Нет, моя дорогая, римляне не поймают нас, и мы никогда больше не увидим императора. Обещаю, Мавия! – И Зенобия крепко обняла маленькую дочь.
– Всегда мы бежим, всегда спасаемся! – бормотала Баб, укладывая вещи. – Надеюсь, прежде чем я умру, нам дадут хоть немного пожить спокойно!
Услышав ворчание старухи, Адрия улыбнулась и опустила голову. Все знали, что Баб, которой теперь было далеко за семьдесят, так и расцветала от приключений.
– Будь терпеливой, старушка, – сказала Зенобия. – Несомненно, это в последний раз. На нашем острове мы окажемся в безопасности.
– Я так надеюсь на это! Если бы твоя дорогая матушка была жива и увидела, как эти римляне травят тебя, это разбило бы ей сердце!
Адрия сложила в маленький сундучок одежду и все, что может понадобиться в пути. Все остальное Баб упаковала в сундуки, которые доставят позже.
Центуриона напоили превосходным вином. Под действием легкого снотворного, которое ему подсыпали в последнюю чашу, он уснул и теперь лежал, шумно храпя, в комнате для гостей. Он не слышал, как члены семьи один за другим проскользнули в спальню Зенобии, чтобы попрощаться с ней. Эрвина и Ферн принесли своей кузине Мавии маленького котенка в качестве прощального подарка.
– Эту кошечку зовут Цветок, потому что она любит нюхать цветы, – прошепелявила Ферн.
Мавия, прижав котенка к груди, поблагодарила своих сестер и пообещала когда-нибудь снова навестить их.
Эда сказала:
– Теперь вы должны поторопиться. Когда появится возможность, мы пришлем вам вещи. Я положу для вас побольше черенков из моего сада. – Ее голубые глаза наполнились слезами. – Мне не хочется, чтобы вы уезжали, Зенобия! Мне будет не хватать вас!
– У меня никогда не было сестры, – медленно произнесла Зенобия. – Мне повезло, что теперь вы моя сестра. Как я смогу отблагодарить вас за гостеприимство? Если бы я все еще была царицей своей страны… Но я уже не царица. Я ничего не могу дать вам, кроме моей любви, Эда.
Женщины тепло обнялись, и, взглянув на Зенобию полными слез глазами, Эда ушла.
Дагиан сказала:
– Она никогда не забудет тебя! Она – дочь простого вождя и никогда за всю свою жизнь не ездила дальше Кориния. Ты внесла в ее жизнь целый мир!
– А она озарила мою жизнь добротой, – сказала в ответ Зенобия. – Она открыла для нас свой дом и свое сердце. Я никогда не забуду этого, Дагиан. – Она испытующе посмотрела на свекровь. – А вы уверены, что хотите остаться здесь? Когда-то мы уже говорили, что будем очень рады, если вы приедете к нам. Оба мы, и Марк и я, любим вас, а Мавия без вас просто пропадет!
– Нет, дитя мое, я останусь здесь.
– Приезжайте хотя бы на зиму! Эда сказала, что зимы здесь суровые, а на острове теплее.
– На зиму – может быть, – сказала Дагиан и с любовью заключила Зенобию в объятия. – Будь счастлива, моя дорогая доченька, ведь ты сделала моего сына счастливым! Я могу любить тебя хотя бы за одно это. Мы еще встретимся!
Она нежно поцеловала Зенобию и поспешно вышла из комнаты.
За ними пришел Аул.
– Вы выйдете через ворота в саду. Маловероятно, что вам встретятся римляне. Там вас будет ждать человек из племени добунни. Он отведет вас к Марку, и вы благополучно тронетесь в путь.
– Спасибо тебе тысячу раз, Аул! Не знаю, что бы мы делали без тебя! Римляне пришли так быстро! Я думала, что у нас в запасе есть больше времени.
– Вы и без меня уцелели бы, – пробормотал Аул, смутившись, ведь он был простодушным человеком.
Она поцеловала его небритую щеку и, прежде чем он успел возразить, сказала:
– Идем, брат! Баб, Чармиан, Адрия, Мавия! Идемте!
Старый Север тоже отправлялся с ними. Он ожидал их в саду, возле ворот, выходящих на улицу. Одетые в темные плащи, все шестеро вышли за ворота и пошли по улице. На углу к ним присоединился едва различимый в темноте человек из племени добунни и повел их за собой. Они в молчании следовали за ним, не отрывая глаз от его темной фигуры. Так, в молчании, они прошли через селение и вышли в открытое поле.
Взошла луна, залила окружающий пейзаж серебристым светом и осветила их путь. Наконец они вошли в небольшой лес. Там, на вырубленном участке, их ждал Марк. Он с радостью обнял жену и дочь.
– Хвала богам, вы целы и невредимы!
– Они ведь никогда не видели Мавию. Аул сказал им, что я пленница-рабыня из Иерне. Все было просто, мой дорогой. А теперь скажи, как мы доберемся до острова?
– Мы доедем до Глева и минуем его к утру. Мы сможем обогнуть Кориний – есть новая дорога между Глевом и Аква Сулисом.
– Значит, нам нечего бояться римского гарнизона! – Она почувствовала облегчение.
Он продолжал:
– Из Аква-Сулиса мы отправимся в Линдинис и, наконец, Иска-Думнониор. Аул направил письмо главному вождю племени думнони. Они проведут до побережья, где нас ожидает корабль. Так что весь путь нас будут охранять. – Он посмотрел на нее и улыбнулся: – Ты в безопасности, любимая! Ты в безопасности – отныне и навсегда!
Заглянув в его глаза, освещенные лунным светом, Зенобия, царица Пальмиры, поняла, что он сказал правду.
– Тогда веди нас, муж мой, и отвези меня домой! – тихо сказала она.